Морг закрыт, расходитесь

Глава двенадцатая Тетерева и утки

– Если бы я задумал устроить где-нибудь небольшой пожар или хотя бы взрыв, то нашел бы в доме водопроводную трубу с протечкой и прилепил бы к ней пластырем твердотелый калий, – подумав, сказал Адрианов, вызванный на этот разговор своим приятелем.

Они сидели в квартире Марго, попивая баночное пиво, Галина отдыхала в соседней комнате, а сама хозяйка куда-то ушла, велев никуда не отлучаться и постараться оставить в баре хоть один глоток.

– Это самый остроумный способ, – продолжал Алексей Викторович, все больше сомневаясь, что Косов выполнит просьбу хозяйки. – При контакте с водной средой калий вспыхнет, как огненный шар, но не сразу. Ты успеешь спокойно уйти и наблюдать всю эту феерию на расстоянии. Один раз в ФИАНе, в лаборатории, я по рассеянности бросил кусок – правда, это был натрий – в раковину, а руководитель только что вошел в дверь. Ты бы видел! Все равно что пальнуть из ракетницы в закрытом туалете. Я-то успел нырнуть под стол, а он – нет.

– Откачали? – деловито спросил Геннадий Семенович.

– Пришлось сдать костюм в химчистку.

– Понятно, вместе с телом.

– Еще я мог бы воспользоваться атомарным йодом или бромом. Капсулу бросаешь в плевательную урну и быстренько уезжаешь на другой конец города, потому что сила взрыва может снести несколько кварталов. Конечно, если доза достаточно велика. Замечательная находка для террористов. Малое количество вещества разрушит твою "хрущобу" часа через два после закладки капсулы. Вся штука в том, чтобы он не оторвал тебе голову при транспортировке, поскольку температура для безопасного хранения – минус сто семьдесят градусов. Но существуют специальные термосы, так что умный человек может решить и эту проблему. Было бы желание.

– Вот именно, – задумчиво сказал Косов.

– Другой вариант: дай мне кое-какие материалы, пару зеркал, квантовый генератор, и я к вечеру слеплю тебе неодимовый лазер, который и не снился инженеру Гарину. Задание для студента старшего курса. Высчитаешь мне расстояние вон до того дома, – он высунулся в окно и указал рукой на многоэтажку. – Мы определим местонахождение газовых труб в любой из квартир, я направлю луч, он пройдет через стекло и взорвется точно в заданном месте. А после этого вы мне будете говорить, что произошла утечка газа!

– Я тебе этого говорить не буду, потому что уже знаю, на что ты способен, – усмехнулся Косов.

– Вот тебе всего несколько способов, практически не оставляющих никаких следов. Если ты всерьез думаешь, что с этими "хрущобами" не все чисто.

– Люсю выбросили из окна, – напомнил Геннадий Семенович. – Челобитский убит. Вадим разыскивает Галину и подсылает киллеров к Марго. Агентство "Августин" проворачивает аферы со страховками на погибших жильцов. Корпорация "Оникс" получает прибыль от развалившихся зданий. А их уже семь, и число это будет расти. Что они придумают дальше? И тебе всего этого мало?

– Допустим, – согласился Адрианов. – Но я вот о чем думаю. Вадим, которого мы уже достаточно неплохо знаем… Нет, не та это величина, чтобы продумывать такие комбинации. Скорее всего, это – яркая ширма, красивая обертка для начинки. Представительская фигура. Некто стоит за его спиной, более умный, дальновидный и изощренный.

– Я тоже так думаю, – ответил Косов. – И мы можем рассчитывать на Марго, только выяснив, в каких отношениях она с этим "некто". Поэтому я и не стал всего выкладывать при ней. В конце концов, Долматина украсила дыркой именно она. Правда, на его совести погибшие жильцы, и он получил "по трудам", но кто мешает ей отправить в вечную мерзлоту к мамонтам и нас? Какую роль во всем этом играет она? По-моему, ей больше всего хочется вытащить из этой истории свою сестру, а на остальное – плевать.

– Не забывай, что на неё тоже спустили гончих псов.

– В данной ситуации это меня больше всего и радует. Но с Вадимом она может как-то договориться. Или с тем, другим, главным. И тогда нам не помогут даже эти сто тысяч долларов. Уж слишком глубоко влезли. Сняли слой краски с Моны Лизы, а там – старуха с серпом. Не навострить ли нам лыжи в сторону Заполярного круга?

– Это кто тут готовится к зимнему сезону? – спросила Галина, входя в комнату и сладко потягиваясь. – Я думала, вы спите.

– Мы не имеем привычки спать вместе, – ответил Косов, отходя к окну и делая знак Адрианову, чтобы тот молчал. – Так над чем вы ещё работали в своем ФИАНе, Алексей Викторович? Вот и девушка послушает, может, наберется ума-разума, не станет больше вляпываться во всякие сомнительные замужества и вляпывать в них других, совершенно посторонних мужчин пенсионного возраста.

Адрианов смущенно улыбнулся столь прозрачным намекам, но Галина держала удар мастерски.

– Это вообще-то не ваш огород, вы мне парники не ломайте, – сказала она. Посмотрев на Алексея Викторовича, спросила взглядом: правильно?

Тот как-то неуклюже кивнул – вроде бы ни да, ни нет. И начал рассказывать:

– Про Сахару вы уже знаете. А это происходило в Подлипках, в НПО "Энергия", у академика Грушко. Мы там в середине восьмидесятых смастерили высокочастотный генератор специальных физических полей. Торсионные, микролептонные и другие частицы обладают колоссальной проникаемостью. И могут корректировать огромные массы населения. Главная задача, поставленная нам Совмином, – экологическая чистота этого биотропного оружия "Лава-7". А уж какое воздействие он оказывает на генетический аппарат, не важно. Мы всегда отличались подлинным гуманизмом, особенно по отношению к неграм. Так вот, психотропное или любое наркотическое вещество можно донести до биологического объекта торсионным полем. А если аппаратуру "Лава-7" вывести на космическую орбиту, то она сможет охватить своим "лучом" территорию, равную Уральской области. У американцев эта программа называлась "МК-ультра", помните, когда в Гайане покончила с собой тысяча человек? Чего-то у них там с гуманизмом плоховато. Впрочем, сейчас у нас нисколько не лучше. Ну, ладно! Это так, к слову. Наверное, нашу "Лаву-7" уже прибрали к рукам или растащили по коммунальным квартирам. Поскольку это очень удобно – отправить надоедливую соседку в психиатрическую больницу. Стоит лишь повернуть СВЧ-генератор к стенке и модулировать луч голосом, а соседка будет слышать то, что звучит прямо в мозгу. Радиоакустический эффект. Кащенко гарантирую. Но мы из Подлипок экспериментировали на более значительных расстояниях. Вплоть до Мытищ. Я сидел в своей лаборатории, а Оппенгеймер – в своей, за тридцать километров, а генерал-лейтенант Ханциров, у себя, в ГРУ, а в Кремле кисло думали, кому это все вообще надо, хотя постоянно шли параллельные испытания, дающие самые положительные результаты…

– Погоди, – остановил его Косов, поскольку Галина уже начала откровенно позевывать, а Адрианов ничего не замечал и расходился все больше и больше. Вспоминая прошлое, он садился на своего любимого конька и мчался прытью.

– А что, не интересно? – удивился он. – Сам же просил что-нибудь рассказать. А вам?

– Я балдею, – честно ответила девушка.

– Особенно от секретной информации с грифом, – добавил Косов.

– Да кому она нужна! – махнул рукой Алексей Викторович. – Сами же гэбэшники, поди, все и продали.

– Оппенгеймера-то зачем приплел? – спросил Косов. – Проводники у тебя, что ли, перегорели?

– А мы так называли одного физика, приятеля моего, Панагерова Мишку, отозвался Адрианов, решив, коли его не слушают, добраться-таки до этого "последнего глотка" из бара.

– Позвольте! – неожиданно произнесла Галина. – Я уже слышала эту фамилию. Не могу вспомнить… Ну, конечно! В разговоре Вадима с одним бородатым карликом.

Она радостно хлопнула в ладоши, а Косов с Адриановым молча переглянулись.

В двадцати семи километрах от дома, где жила Марго, если двигаться по кратчайшей прямой от улицы Красных бань до Онежской, два человека тщетно пытались привести в чувство проклофелиненного Жору. Его обливали водой из чайника, хлопали по ушам, прижигали ему сигаретой пятки, но он ни на что не реагировал, только сонно мычал.

– Второй раз сегодня приезжаю в этот квартал, а зачем? – риторически спросил Вадим, глядя в окно на разрушенную "хрущобу" и суетящихся спасателей в желтых комбинезонах. – Делать мне, что ли, больше нечего?

– Может он, блин, ужрался и названивал спьяну? Шутник! – сказал один из телохранителей, пнув носком ботинка Жору в ребро.

– Хряк жирный! – добавил другой и вдавил каблук в Жорин живот.

– Нет, тут что-то произошло, – вдумчиво произнес белоснежный красавец. – Голос у него был совершенно нормальный. Он сказал, что у него на крючке ещё кто-то. Выясните, кто хозяин квартиры. И разыщите.

Самый молодой из барбосов бросился выполнять указание.

– Этого – в ванную, пусть мокнет, пока не придет в себя, – продолжал Вадим. – Чередуйте холодную воду с кипятком. Сделайте мне из него моржа и рака одновременно. Пройдитесь по соседям, всегда найдется какая-нибудь сволочь, которая все про всех знает, все видит и слышит. – Он вышел на балкон и вернулся с лисьей шубой в руках, очень довольный. – Я знал, что она была тут, чувствовал! Значит, так. Перерыть здесь все. Залезьте в соседнюю квартиру, может быть, они ушли через балкон. Когда коротышка очухается – ко мне. Я уезжаю. Обо всех подробностях сообщать немедленно. В квартире останетесь ты, ты и ты. Если до утра никто не явится – все облить бензином и сжечь.

Швырнув шубу на пол, Вадим направился к двери, брезгливо отряхивая и без того чистые руки, а за ним торопливо последовал один из телохранителей. Но на пороге Вадим остановился, будто вспомнив что-то, и медленно произнес:

– Мне нужен Клон. Найдите его любой ценой, не теряя времени, – и только после этого удалился, оставив в квартире аромат дорогого французского одеколона.

Примерно в тридцати двух километрах, ближе к Садовому кольцу, находился обычный жилой дом, в одной из квартир которого не было ничего ни мебели, ни телефонного аппарата, ни даже простого чайника, всего лишь вылинявшие и ободранные обои да единственный стул, возле которого расхаживал человек. Квартира была однокомнатная.

Открыв входную дверь своим ключом, в комнату вошла девушка в серой куртке. Человек немедленно сел на стул, очевидно решив, что место могут занять. Человек имел генеральские погоны, но всю жизнь ходил в штатском. Вместо приветствия он кисло улыбнулся и протянул Марго вечернюю газету, где уже расписывались все ужасы катастрофы на Онежской улице. Девушка приняла подарок, но уронила его на пол, как увядший цветок.

– Рассказывайте, – вздохнул штатский генерал, почесывая мочку уха. Ушки у него были замечательные – чуть оттопыренные и нежно-розовые, как у молочного поросенка, что вовсе не соответствовало его характеру.

Выслушав Марго, он задумался. Потом, словно опомнившись, встал и начал расхаживать. Девушка уселась на стул, также посчитав, что свято место пусто не бывает.

– Это чудесно, что вас наконец-то решили ликвидировать, – с искренней радостью произнес генерал в штатском, щелкнув пальцами. И повторил: Просто замечательно, – потирая при этом руки, словно, произойди эта ликвидация прямо сейчас, на его глазах, он возликовал бы ещё больше. – Кому наступают на пятки, тот всегда огрызается. Вопрос: кто сильнее в этом заинтересован – первый, второй или оба вместе? Впрочем, если оба, мы бы сейчас здесь не встретились.

Марго посмотрела на "увядший цветок", представив его в другом, подобающем месте. И усмехнулась.

– Не думаю, что это как-то связано с вашим заданием, – продолжил, между тем, мужчина. – Скорее, внутренний взаимозачет. Но теперь он пойдет ва-банк, чтобы прибрать к рукам все. Начинается война, так что готовьтесь. И очень скверно, что именно в это время ваша сестра нашлась. Лучше бы она исчезла.

– Я так не думаю, – сказала Марго.

– Разве? – удивился генерал в штатском. – Забавно. Я не подозревал, что у вас так сильно развиты родственные чувства. Но я имел в виду, что она могла бы погулять где-нибудь подольше.

– А вы не могли бы отправить её за границу?

– Только в тюрьму, – жестко ответил тот. – Во временную изоляцию. Впрочем, много чести.

– Давайте придумаем другой вариант.

– А почему бы ей не вернуться к Бескудникову? Гроза прошла, а мы бы её подстраховали.

– Догадывалась, что вы предложите именно это. Еще одна подставная утка?

– Это семейная черта, – мило улыбнулся мужчина. – Решать вам. К вашей же выгоде, заметьте.

– Я подумаю, – ответила Марго.

– Теперь об этих субъектах. Справки наведем, но боюсь, мы действительно имеем дело с элементом случайности. Этакие блуждающие молекулы, залетевшие в наш синхрофазотрон. Проще всего было бы вывести их из игры, чтобы не спутали нам карты. У нас выбывают не только проигравшие.

– Но они уже сидят за ломберным столиком, – подсказала Марго.

– К сожалению, сидят, – согласился генерал. – И даже пробуют думать, что ещё огорчительнее. А может быть, и они нам подыграют?

Генерал был очень умен, но гордился не этим. А тем, что умел даже самый бесполезный на первый взгляд винтик прикрутить к работающей машине, а в случае необходимости выбросить его без всякого сожаления. Иногда вместе с машиной, если не заклинивало.

– Каким образом? – спросила Марго.

– Знаете, как приманивают тетеревов в предрассветный час? Вы же охотник.

– С помощью манка.

– Чего же спрашиваете?

– Не слишком ли много птиц в нашем разговоре?

– Так ведь сезон скоро откроется, – вновь улыбнулся мужчина. Нагнувшись, он подобрал газету, отряхнул её и положил в карман. – Не люблю после себя ничего оставлять, – пояснил он, направляясь к двери. – А вы выйдете минут через десять.

– Как бы не так! – бросила вслед Марго. – Через девять с половиной… И ни секундой позже.