Морг закрыт, расходитесь

Глава шестая Осторожно: душевнобольной с бритвой!

Девушка в серой куртке действительно походила на Галину Бескудникову, вернее, на ту девушку, сообщение о которой передали по телевидению. Сейчас она и её худощавый партнер с длинным носом стояли в кабинете, обшитом красным деревом, но без окон, что делало его похожим на склеп, и слушали сбивчивую речь хозяина. Тот сидел в кресле на колесиках, скользя вдоль широкого стола с компьютерами, ругался, успевая при этом следить за мониторами. Еще он держал возле уха мобильный телефон и постоянно курил. Кондиционер мгновенно вытягивал дым, очищая воздух, а матовый абажур освещал лишь половину кабинета, в центре которого стояли девушка и её носатый подельник.

– Ничего не хочу слышать! – кричал хозяин. Усы и бородка скрывали пухлые щеки, полные губы и скошенный подбородок. – Это ваши проблемы. Меня не интересуют подробности. Молчать!

– А я ничего и не говорю, – ответила девушка. – Просто хочу объяснить, как все вышло.

– Мне не нужны ваши объяснения! Вы занимаетесь своим делом, я – своим. А если не справляетесь, то мы вас заменим. И если у меня не будет получаться, меня тоже заменят. Говорите, я слушаю.

– Очевидно, он почувствовал, что… – начала девушка, но хозяин жестом оборвал ее: в этот момент он беседовал с кем-то по телефону, одновременно считывая с монитора информацию и передавая неизвестному абоненту. Девушка переглянулась со своим партнером и тот, пожав плечами, криво усмехнулся.

– Итак, я жду объяснений, – произнес наконец хозяин, подзабыв, наверное, что только минуту назад они были ему совершенно не нужны. – Чего замолчали?

– Вы же мне слова не даете вставить, – сказала девушка.

– Тогда возвращайтесь и доведите начатое до конца. Меньше слов больше дела. – Он с негодованием уставился на носатого, который вообще молчал с тех пор, когда переступил порог кабинета.

– Последний вопрос. Что с сестрой? – спросила девушка.

– Ее ищут специалисты.

– Нельзя ли и мне подключиться?

– Если тот вопрос был последним, то какой этот? У вас всегда было так плохо с логическим рядом цифр? Идите!

Обиженно фыркнув, девушка повернулась и направилась к двери. За ней последовал и носатый, вновь равнодушно пожав плечами. Миновав ряд комнат и коридоров, в которых сидели охранники и обслуга, они дошли до выхода, где им вернули оружие.

– Тебе надо было стрелять, как только он вышел из квартиры, – сказал носатый, когда они очутились на улице.

– Мы же распределили роли, – ответила девушка. – Меня сейчас заботит другое – сестра.

– Не беспокойся, найдут. Интересно, кого он направил по следу?

– В том-то и дело, что мы не знаем их в лицо, – задумчиво сказала девушка, усаживаясь в поджидавшие их "Жигули", и коротко бросила шоферу: Обратно.

В квартире Косова также проходила небольшая разборка. Галина обращалась к Адрианову, тот – к хозяину, а Геннадий Семенович – к девушке. Говорили все разом, поэтому никто никого не слушал и не отвечал на вопросы.

– Где вы живете? Надо поехать к Вадиму и уладить все без кровопускания.

– А если ей просто пойти в милицию и все выложить? Мы можем даже сдать туда киллеров. Вдруг награду дадут, как думаешь?

– Неужели вы не понимаете, что у них все схвачено? Неужели у вас нет какой-нибудь захудалой дачки, где мы могли бы отсидеться? В конце концов, мужчины вы или нет?

– Он! – сказал Адрианов, опомнившийся первым и указывая пальцем на Косова. – Он – мужчина. Я – теоретик. Работая в области ядерной физики, знаете ли, многим жертвуешь.

– Он намекает, что стал импотентом, но вы ему не верьте, – вставил Косов. – Всего лишь хитрая форма самозащиты. Медаль тебе за это не повесят, не на что.

– Меня не интересуют ваши мужские достоинства, – отрезала девушка. Придумайте же что-нибудь! Вы не можете вот так взять и бросить меня.

– Еще как можем, – пробурчал Адрианов. – Ладно, давайте рассуждать логически. Что мы имеем? – Вопрос был обращен к Косову, и тот, посмотрев на стол, ответил:

– Еще три пива и полбутылки водки с клофелином.

– Мы имеем следующее, – продолжал Алексей Викторович, погрозив нерадивому ученику кулаком. – Двух безработных полупенсионеров, желающих встретить достойную смерть в собственных кроватках…

– Я ещё хочу понянчить внучек, – успел вставить Косов.

– …а также молодую особу, имеющую натянутые отношения с мужем и, судя по всему, с милицией. Не возражать! – рявкнул он. – И ещё парочку киллеров в анабиозе, плюс самого Вадима как неизвестную величину, а все это напоминает ядерную установку, готовую взорваться, как та "хрущоба". Мало не покажется, – тоскливо закончил Адрианов. – Выводы делайте сами.

– Я, кажется, поняла, куда он клонит, – произнесла девушка, поглядев на Геннадия Семеновича. – Хочет что-то взорвать.

– Кстати, о гранатах, – сказал Косов, взяв с холодильника "дипломат" Челобитского. – Надеюсь, тут-то саперы не потребуются, а ко всяким электроизвращениям мне уже не привыкать… – Он щелкнул замками – портфель Долматина оказался без секретов.

На стол легли коричневая папка с застежками, термос, бутерброды в фольге, газета "СПИД-инфо", надкушенное яблоко и свернутый в рулончик предвыборный плакат вечного кандидата.

– Поживиться почти нечем, – откровенно признался Косов, протягивая яблоко Галине. – Не хотите, а я съем! – Он расстегнул папку, словно намеревался полакомиться не только подарком древнего змия, но и стопкой документов. Вскоре он настолько углубился в чтение, что перестал обращать внимание на других.

– Ну, это надолго, – вздохнул Адрианов, наливая из термоса себе и девушке. – Жидкость имеет свойство испаряться, особенно чужой кофе.

– А вы и вправду ядерщик? – спросила она.

– Был. Теперь, как говорят между нами, шпионами, об этом можно и рассказать.

– Чем же вы занимались?

– Всем.

– Выдумывали всякие штучки, чтобы погубить человечество?

– Пока не убедился, что ничего выдумывать не надо. Человечество само себя уничтожит, как скорпион, жалящий себя в хвост. Такая мысль пришла ко мне в голову в Сахаре, где я наблюдал множество этих коварных насекомых. Человек по своему характеру мало чем отличается от скорпиона. Когда ему некого кусать, он набрасывается на себя. Этакая форма самоанализа. А вы знаете, что Сахара – вовсе не пустыня, чему нас учили с детства на уроках географии?

– Вот как? А что же – Гефсиманский сад?

– Когда-то – да. Но очень давно. А вообще-то, это древнейший полигон для испытания различного оружия. И не только в нашем веке. Подозреваю, что Каин убил Авеля именно в Сахаре, испробуя только что купленный им у американцев шестизарядный кольт. Авель, конечно, тоже что-то испытывал, может быть, базуку, но она дала осечку. С тех пор и пошло. Если Сахару подмести веником, вы найдете там всю десятитомную историю человеческих войн. Говорю серьезно. Я был там раз девять. Видите ли, когда вы слышите, что в этой пустыне вновь начинают браниться марокканские, мавританские и алжирские племена, – не верьте. Кому нужны несколько десятков тысяч гектаров песка?

– Кому же? Налейте мне ещё этой жидкости, которую вы называете кофе.

– Пейте. Это было нужно нам и американцам. Когда ещё существовал военный паритет, между нами было соглашение: три года мы там испытываем свое оружие, три года – они. А чтобы не ввозить солдатиков из Рязани или Оклахомы, сгодятся и местные племена. Достаточно лишь командировать инструкторов и специалистов. За три года можно многое успеть, опробовать новые торсионные пушки, психотропные ретрансляторы, лептонные бомбы или щепотку вещества под скромным названием "Бром-2". Как следует нагадить, получить результаты, подобрать за собой все, что упало, и валяется и освободить место друзьям-соперникам.

– Интересный вы какой человек! – сказала Галина, взглянув на него с восхищением, как на золотое украшение в витрине.

– Мы все тут ещё кое-чего стоим, – вставил Косов, оторвавшись на минуту от чтения. – Только надо поскрести как следует.

– Это ещё что! – с воодушевлением продолжал Алексей Викторович, окунувшись в приятные воспоминания. – Вот, помню, послали нас на остров Даманский во время заварухи с китайцами. А надо вам сказать, милая леди, что все мелкие военные конфликты также искусственно создаются ради испытания нового оружия. Ну, было это ещё лет за десять до вашего рождения. На передовую мы приехали с двумя чемоданчиками. Сначала, как положено, выпили водки и легли спать. Ночью, когда противник усиленно изучал наши позиции во все имеющиеся оптические приборы и гадал, что за три бородача в цивильном прибыли накануне, мы достали из чемоданчиков наши ружья-раструбы и помахали ими из стороны в сторону. Все. Снова выпили водки и пошли спать.

– Что – все? – не поняла девушка.

– Эти приборы разрушали линзы, всю оптику, – вновь вставил Косов, который умудрялся не только читать, но, оказывается, и прислушивался к беседе. – Ему бы тогда в Америку сбежать, сейчас поздно.

– Не разрушали, а выжигали, – поправил Адрианов. – Глаза, естественно, тоже. Так что у доблестных китайских хунвейбинов в черепе появлялись две дырки, сквозь которые можно было любоваться ночными звездами.

– Значит, у вас есть опыт военных действий, – задумчиво произнесла девушка. – Это хорошо.

– Если вас интересует, участвовал ли я в Параде Победы над фашистской Германией, отвечаю: нет, в тот день я проспал.

– Боюсь, что уже тогда, в четыре годика, он был пьян в соску, добавил Косов. – Но я-то действительно служил в армии. А что, нам предстоит маленькая победоносная война? Понадобились старые тулупы из чулана?

– А мне всегда нравились ветераны, – призналась Галина. – С ними гораздо интереснее, чем с молодежью.

– Вот и оставайтесь, – впервые осветился улыбкой Адрианов. Он почувствовал себя настолько растроганным, словно сбросил с плеч годков двадцать, и, не удержавшись, налил украдкой водки и торопливо выпил.

– Ну, так! – сказал Косов, захлопнув папку и положив на неё ладонь. У меня наступает момент истины. Надо только кое-что выяснить. Я отправляюсь в библиотеку, а оттуда – в страховое агентство. Даром, что ли, я там работал? Алексей Викторович, девушек в мое отсутствие не обижать!

После такого предупреждения Адрианов ещё раз расплылся в идиотской улыбке, качнул головой и завалился на стол, потом медленно сполз на пол и устроился у ног Галины.

Косов сокрушенно понюхал пустую рюмку.

– Образина, подло пить в одиночку, тем более клофелин. Вношу поправку к конституции: девушкам в мое отсутствие не обижать тех, кто на полу. Кстати, раз уж вы остаетесь без собеседника, то приберите хотя бы в квартире. – С этими словами он удалился и закрыл дверь.

Галина принесла из комнаты подушку, подложила её под голову Адрианову и включила телевизор. Передавали последние известия. В конце выпуска вновь прошло сообщение о рухнувшей пятиэтажке. Называлось и число погибших, которых к этому часу удалось извлечь из-под обломков, – одиннадцать человек. Раненых и пострадавших оказалось значительно больше. Здание готовилось к расселению, и многие жильцы успели получить новые квартиры ещё летом. Если бы не это обстоятельство, то число жертв было бы куда значительней. Вновь показали остов хрущобы, где велись спасательные работы. На заднем плане в кадр попал только что подъехавший белый "мерседес", из которого вышла группа мужчин. Один из них – щеголеватый молодой человек был одет в белоснежный костюм и такого же цвета шляпу, на загорелом лице затемненные очки. Все это мало гармонировало с общей картиной бедствия. Девушка вздрогнула.

– Не может не покрасоваться, – прошептала она с ненавистью. Развернув фольгу с бутербродами Челобитского, откусила кусочек сыра, не спуская глаз с экрана.

Камера теперь показывала панораму окрестностей. Мелькнула забавная картинка: с одного балкона на другой лезет сначала мужчина, а за ним женщина в шубе. Репортер, комментируя кадр, не смог удержаться от едкого замечания: "Ну, а тут вы наблюдаете за любимым видом спорта аборигенов одоление балконных препятствий на высоте четвертого этажа. Жизнь, как говорится, продолжается".

Девушка покраснела, бросив недоеденный бутерброд на стол.

– Но что он тут делает? – прошептала она, думая о белоснежном молодом человеке.

Закусив губку и поморщившись, девушка даже преобразилась – лицо с застывшей гримасой подурнело, взгляд стал жестким, будто остекленев. Галина вертела в руках кухонный нож с широким лезвием и не мигая глядела на уютно устроившегося возле холодильника Адрианова. Сейчас её можно было бы принять за пациента клиники с решетками, укравшего бритву и собиравшегося пустить её в ход.

– Что ты тут делаешь? – уже громко и отчетливо спросила она, не отрывая взгляд от горла Алексея Викторовича, где пульсировала синяя жилка.