Морг закрыт, расходитесь

Глава четвертая "Хрущобы" долго не живут

Шепотом продолжая свой рассказ, Адрианов покосился на окно, встал и задвинул шторы.

– Неужели длинный настолько высок, что может сюда заглянуть? подивился Косов, ещё не совсем проснувшись. – А низенький, наверное, до того низок, что кусается только за коленки?

– Дубина, говорю же, что я видел их, как тебя! Они стояли возле моей машины и беседовали, – обозлился Алексей Викторович. – А я-то ей не поверил… Ну и рожи у них, знал бы ты!

– Пошли поглядим. – Косов потянулся к пиву, поскольку часы показывали уже шесть утра. Гимна Родины нет, но "Жигулевское" осталось.

– Да их уже и след пропал! Они ищут её, ясно? Сутулый сказал: "Таксист высадил её где-то здесь". А коротышка ответил: "Скорее, она выставила таксиста". Потом они стали спорить, откуда начинать поиски. И направились в сторону пятиэтажек.

– Больше ничего интересного не сказали?

– Нет. Люди серьезные, слов попусту не тратят. Ей сейчас нельзя выходить из дома.

– А ты собирался послать её за картошкой? Конечно, нельзя. Но и держать её взаперти, как Марию-Антуанетту, тоже долго не получится. Надо будет или отрубить ей голову, или жениться. Почему бы тебе не уехать с ней куда-нибудь на Алтай, к горным ручьям?

– На какие шиши? – возразил Адрианов и осекся: он вспомнил о ста тысячах долларов. Нет, это не выход, даже если бы она и согласилась. К чему ему такая смертельная обуза? Держать её возле себя – все равно что гранату с выдернутой чекой.

– Я бы мог наскрести на первое время, – в раздумье произнес Косов.

Адрианов невесело усмехнулся:

– У тебя-то откуда, маляр с Монмартра? Если только отрежешь собственное ухо и продашь на "Сотби", выдав за подарок Ван-Гога.

– Ничего резать не придется, – невозмутимо отозвался Геннадий Семенович. – Деньги валяются всюду, надо лишь не лениться, нагнуться и взять. Я это понял совсем недавно, после того как меня током шарахнуло.

Адрианов с деланным интересом посмотрел на пол и недоверчиво произнес:

– Что-то не видно, чтобы на твоем линолеуме, кроме дохлых мух, валялось хоть нечто в рублевом эквиваленте. Все это чепуха!

– Как знать, – загадочно улыбнулся Косов. Он вышел из комнаты, вернулся с веником и начал подметать. – Видишь ли, мой юный друг, я решил как следует потрясти Долматина.

– Напрасно. Он такой же нищий, как мы. Всем заправляет жена. Она-то и пытается пропихнуть его во все эти управы и думы. Чтобы самой загрести все, что не успели прибить гвоздями.

– Не спеши. Есть одно обстоятельство, о котором проболтался Челобитский. Вот ты у него в гостях надрался, как реактор в Чернобыле, а я слушал. Надо только выждать время.

– И долго? – Адрианова стало раздражать, что они все время говорят о чем-то отвлеченном, а девушка и киллеры – они тут, рядом. И эти проклятые доллары на антресолях!

– Не знаю, – честно признался Косов. Покончив с уборкой, он поудобней уселся на стул и скрестил руки, словно намеревался ждать, не меняя позы, ровно столько, сколько будет нужно, хоть год.

Но тут за окном раздался такой чудовищный грохот, что оба приятеля мгновенно оказались на ногах. Так в сильнейшую грозу грохочет гром, однако сквозь стекло ничего нельзя было рассмотреть – в воздухе висело серо-красное марево, похожее на тучу лунной пыли, поднятую при посадке космическим кораблем. Поскольку кроме трамваев никакой техники в этом районе не водилось, приятелям на ум пришла другая версия.

– З-землетрясение, б-блин! К-копыта в г-грабли, б-бежим! – заикаясь и переходя почему-то на молодежный сленг, заорал Косов. Он схватил со стола початые бутылки и рванул к двери.

– Стой, дурик! – крикнул ему вслед Адрианов.

Наступила тишина, мертвая пауза. Грохот стих. Зато стали доноситься крики. Нет, это явно было не землетрясение. Случилась какая-то иная, не менее разрушительная, катастрофа.

– Немцы на рассвете бомбили Киев, – сказал Косов, возвращаясь к столу и разливая по стаканам. – Я не хочу проводить никаких аналогий, но у Новой Зеландии всегда были к нам территориальные претензии. И чего они лезут на рожон? Ведь по первое число наваляем!

– Погоди, – остановил его Адрианов, высунувшись из окна. – Кажется, твоя пятиэтажка развалилась. О Боже… Смотри!

Он уступил место Косову. Тот, быстро изучив обстановку, помрачнел не меньше приятеля. За приемным пунктом виднелся только остов "хрущобы", малая оставшаяся часть со срезанной крышей, словно кто-то очень прожорливый проглотил, как кусок торта, другую её часть – первый, второй и половину третьего подъездов. Разгорающиеся языки пламени лизали обломки, кирпичная крошка и пыль смешивались с клубами черного дыма, а восходящее из-за леса солнце замерло в изумлении, повиснув на золотых лучах. И крики, крики, доносящиеся, казалось, со всех сторон, но больше всего – из эпицентра трагедии.

– Идем, там потребуется помощь, – коротко бросил Косов.

Вблизи картина впечатляла ещё сильнее. К самим развалинам подойти было не так просто, поскольку в земле образовался провал и разрушенная часть здания ушла вниз. Жильцы оказались погребенными на дне огромного котлована, утянувшего вниз и несколько метров переулка. Там же ещё вращал колесами перевернутый "жигуленок", будто майский жук, беспомощно лежащий на спине. Четвертый подъезд полностью уцелел, а половинка третьего обнажила срез квартир на всех пяти этажах – как анатомированное тело с внутренностями. Видны были кровати, качающиеся люстры, книжные полки, разбросанная одежда… И полуголые люди, вцепившиеся кто во что. Очагов возгорания было несколько, дым сносило в сторону леса, а пыль постепенно опускалась на землю. Дом уже успели обесточить, иначе количество жертв могло неизмеримо возрасти. Но сколько их погибло там, под развалинами, в этот ранний час, не знал никто. Минут через десять появилась милиция и начали съезжаться машины "Cкорой помощи". Зевак стали оттеснять, выставляя оцепление. Примчались пожарные, развернули шланги. Вскоре над домом завис вертолет МЧС. Эвакуация уцелевших жителей пошла полным ходом.

– Самое противное в такой ситуации – просто стоять и смотреть, сказал Косов. – Поскольку кровавые зрелища противоречат моим христианским убеждениям, я ухожу.

– Интересно, а куда делись все собаки? – промолвил Адрианов. – Как ветром сдуло. Попрятались, что ли, от страха?

– Да вон они, – кивнул в сторону беседки Косов. – Ты этих ищешь?

В беседке, держась за деревянный столб, но все равно раскачиваясь, стояли двое. Сутулый и жирный. Если бы не кровь на одежде, могло показаться, что оба набрались под завязку. Очевидно, им тоже крепко досталось. И хотя они выбрались самостоятельно, дальнейшее передвижение явно было для них затруднительным.

Не сговариваясь, лишь кивнув друг другу, Косов и Адрианов направились к киллерам.

– Эй, с вами все в порядке? – окликнул их Алексей Викторович.

Сутулый смотрел на него в упор, но, похоже, не слышал. Наверное, находился в шоке. Зато низенький, с перемазанной грязью рожей, зашевелил губами. Первая фраза, хотя и с использованием ненормативной лексики, далась с трудом. Следующая прозвучала более отчетливо:

– Где бы умыться, парни?

– Пошли ко мне, – сказал Косов. – Мой дом рухнет только в следующем квартале.

Тут к ним неожиданно подскочил невесть откуда взявшийся журналист с диктофоном, за ним – оператор с телекамерой.

– А вот и первые жертвы происшествия, с которыми нам довелось побеседовать, – затараторил телестервятник. – Вы жильцы этого дома? Как вам удалось выбраться? Что вы испытали, когда оказались под обломками? Ваши родственники все ещё там?

Низенький, не проронив ни слова, нанес ему короткий удар в живот. Болезненно ойкнув, журналюга согнулся пополам.

– Я уже не снимаю, – поспешно заявил оператор. – Все понимаю, скорблю, сочувствую. – Подхватив коллегу, он потащил его обратно.

– И выпить, – продолжил свою мысль низенький.

– Все устроим, – пообещал Косов, двинувшись вперед.

Сутулый шел самостоятельно, слегка поддерживаемый партнером. Замыкал шествие Адрианов, предчувствуя, что в будущем ещё много неожиданностей.

Пока киллеры смывали в ванной кровь и грязь, Косов приготовил йод, вату, примочки, успев шепнуть Алексею Викторовичу:

– Понял, почему они куртки не сняли? Оружие. Думаю, их слегка накрыло возле третьего подъезда. Иначе бы они оказались на дне котлована.

– Чего? – высунулся из ванной жирный.

– Повезло вам, говорю, – отозвался Косов, протягивая медикаменты.

– Не надо, – сказал тот, понюхав зачем-то йод. Ткнул пальцем в бутылку на столе. – Водки.

– Оно лечебнее, – согласился Косов.

Вскоре к ним присоединился и сутулый, вытиравший лицо полотенцем.

– Чем меня шарахнуло? – спросил он у низенького.

– Карнизом от балкона. Говорил же, с другого дома начнем.

– А вы в гостях были или искали кого? – вежливо поинтересовался Адрианов.

Подумав минутку, низенький вытащил из внутреннего кармана фото, положил на стол.

– Ее видели?

На фотографии была снята Марина – в купальнике, где-то на берегу моря.

– Красивая девушка, – сказал Косов. – Нет, не попадалась, жаль.

– А я, кажется, где-то её видел, – засомневался Адрианов. – Вчера утром похожая барышня к дальнобойщикам села, в кабину. В сторону Рязани поехали. Только она в шубке была, лисьей.

Низенький переглянулся с сутулым. Слова эти им не понравились.

– Утром села, а вечером её вновь здесь видели, около леса? – произнес он. – Странно как получается.

– А может, другая была? – встрял Косов. – Их тут, на трассе, пруд пруди.

– Да шубка-то вроде подходит, – проскрипел сутулый.

Низенький посмотрел на Адрианова так, что тот сразу вспомнил тележурналиста, и слегка вспотел.

– Ладно, старички, – сказал длинный. – Посидим у вас ещё пару часиков, пока не оклемаемся. Чего-то гудеж в башке не проходит. А ты, земляк, сбегай ещё за водкой! – Он протянул деньги Алексею Викторовичу. – Да бери хорошую, не каждый день крыша на темя падает. Отпраздновать надо.

Адрианов, который и рад был исчезнуть как можно быстрее, под пристальным взглядом жирного споткнулся и едва не полетел на пол.

– Чего это ты так нервничаешь? – спросил низенький.

– Он эпилептик, – пояснил Косов. – Полгода здесь, полгода в дурдоме. Вот, приходится присматривать.

– А, понятно, – усмехнулся тот, потеряв к Адрианову интерес.

Перекрестившись за дверью, Алексей Викторович поспешил за бутылкой, а на обратном пути заглянул в свою квартиру. Девушка лежала под одеялом, но не спала.

– Что это было? – встревоженно спросила она. – Тунгусский метеорит?

– Хуже. Встретили ваших приятелей. Низенького и длинного, – не вдаваясь в подробности, ответил Адрианов. – Идут по следу.

– Надеюсь, они ещё далеко, – вздохнула Марина.

– Гораздо ближе, чем вы думаете. В двух метрах, за стенкой. Пьют с Косовым водку, – порадовал он.

– О Боже! – простонала девушка, но с постели не поднялась. Широко раскрытыми глазами она смотрела на Адрианова. – Вы меня предали…

– Вовсе нет. Напротив. Чуть не заврался по вашей милости. Так что продолжайте загорать, а я отправляюсь обратно в логово. Попробую у них что-нибудь вытянуть.

Атмосферное давление в квартире Косова пришло в норму, киллеры чувствовали себя посвободней. Хозяин набросал несколько портретов, подарив их сутулому и низенькому.

– Это, Жора, твои профили, а вот, Вася, твои, – сказал он. Очевидно, он успел перезнакомиться с убийцами, пока Адрианов отсутствовал.

Карикатуры вызвали у киллеров смех.

– Ну, ты даешь! – хмыкнул сутулый. – Прямо этот… Врубель.

– А обойдется в доллар, – подсказал Адрианов. – Я его импресарио.

Жора с Васей не стали жмотничать, выложив по зелененькой.

– За все надо платить, – согласился жирный. – Каждый труд у нас в почете.

– А вы, ребята, чем занимаетесь? – спросил Косов.

– Санитары леса, – ответил тот, разливая по стаканам водку. – Тоже почти художники, в натуре.

– А девушка, которую вы ищете, натурщица? – подсказал Адрианов.

– Точно! – усмехнулся сутулый, а низенький вновь помрачнел.

– Не нравишься ты мне что-то, – угрюмо сказал он. – Сам не пойму, почему. Усы, часом, не приклеены?

– Оставь, Жор, – буркнул Вася. – Чего ты ко всем придираешься? Скажи спасибо, что не раздавило в лепешку.

– Н-да? А что мы Вадиму скажем? Где эта дура? Здесь, под столом? – Он нагнулся, словно проверяя. – Или в соседней квартире?

– У меня нет! – поспешил возразить Адрианов, но на него не обратили внимания.

Киллеры, позабыв о своих спасителях, стали переругиваться.

– Вернемся на Сокол – разберемся, здесь ловить нечего, – отрезал сутулый.

– А мне кажется, она где-то рядом! – Низенький Жора даже повел носом, будто французский бульдог, учуявший сучку. Взгляд его опять остановился на Адрианове.

– Последние новости, – поспешно сказал Косов, включая телевизор. Хроника происшествий.

На засветившемся экране возникло лицо дикторши.

– А теперь о чрезвычайном событии, которое произошло всего час назад. В Москве, по непонятной пока причине, рухнул ещё один дом, на этот раз пятиэтажный, в районе Гольново… – говорила она, а камера уже показывала развалившуюся "хрущобу". – Полным ходом идут спасательные работы, бригада МЧС и пожарные освобождают из-под обломков раненых, число жертв пока неизвестно, но, если учесть, что в это раннее время жильцы в основном находились в квартирах, оно может быть весьма значительным. Вы видите пострадавших, которых удалось спасти… – В кадре появились два человека с окровавленными физиономиями, оба они держались за опорный столб беседки. Это были Жора и Вася. – К сожалению, нашему корреспонденту не удалось с ними побеседовать. Они все ещё находятся в глубоком шоке и не осознают происшедшее. Их можно понять: они потеряли близких…

– С-сука! – процедил низенький. – Прославились на всю Москву.

– Мы будем держать вас в курсе того, что происходит на Онежской улице, – добавила дикторша и исчезла, а вместо неё появилась фотография миловидной девушки с огненными волосами и рысьим взглядом. Та, которая сейчас лежала под одеялом в соседней квартире.

– В купальнике она интересней, – заметил Косов.

– Ушла из дома и не вернулась Галина Бескудникова, двадцати трех лет, рост – сто шестьдесят девять сантиметров. Была одета в шубу из лисьего меха и коричневые полусапожки. При ней, предположительно, находился "дипломат", снабженный сигнализацией. Знающих о её местонахождении просим сообщить по телефону…

Сутулый выключил телевизор и потянулся к стакану.

– Почему "Галина"? – пробормотал Адрианов и осекся.

Жора вновь уставился на "эпилептика" подозрительным взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.