Морг закрыт, расходитесь

Глава семнадцатая Карфаген должен быть разрушен…

Клон видел, как Марго открыла дверь и в квартиру вошли два человека, но не слышал, о чем они говорили. Зато порадовался тому, что решил не торопиться со спуском. Теперь оставалось ждать, когда гости уйдут. Никто из них не походил на любовников, хотя Марго и надела вечернее платье, очень красивое. Но эти типы слишком стары, только ворон пугать на огороде. Из одного песок сыпался прямо на глазах, в инфракрасном излучении. Впрочем, оказалось, что он просто отряхивает веником снег с копыт. Сплюнув, Клон продолжал изучать посетителей, пытаясь определить характер беседы.

– Наверху кто-то сидит, – произнес Адрианов, передавая веник Косову. И, похоже, исследует вашу частную жизнь под микроскопом.

– Проделки Бескудникова, – невозмутимо ответила Марго. – Я уже засекла камеру. Все в порядке. Есть только один человек, который так тщательно готовится к сдаче зачета.

– У него альпийская рулетка. И пистолет с глушителем, – добавил Косов. Никто из них не смотрел в сторону окна. – А внизу шныряет другой. Ну, его-то вы хорошо знаете, совсем недавно использовали в качестве боксерской груши в моей квартире.

– Понятно, – сказала Марго. – Очевидно, я должна вас поблагодарить, но не сделаю этого. Зато поделюсь ответной информацией. Галина едет сюда не одна, а с зондеркомандой. Это по вашу душу. Меня предупредили, чтобы я задержала вас любым способом.

– Да что же это такое творится? – возмутился Адрианов. – Вот уж от неё я никак не ожидал ничего подобного! О, черная душа!

– Не стони, – осек его возгласы приятель. – Женщина всегда останется женщиной. Она и предаст, и спасет.

– Правильно мыслите, – усмехнулась Марго. – У неё не было выбора. Не беспокойтесь, что-нибудь придумаем. Ситуация развивается столь стремительно, что мне самой начинает нравиться.

– А куда вы так вырядились, простите, принарядились? – спросил Косов. – Красивое платье.

– Кроме того, ещё и с титановой прослойкой, – догадался Адрианов, пощупав рукав. В ФИАНе его группа занималась и этим. – Годится для посольского раута, если там вдруг начнется стрельба.

– Но вам идет. – Косов тоже решил пощупать, но получил по рукам.

– Теперь так, – строго сказала Марго. – В моем доме – никакой самодеятельности. Идите на кухню и начинайте пить чай. "Альпинист" попробует проникнуть в квартиру через балкон. Но сейчас он этого делать не будет, дождется ночи. В любом случае, если вдруг что начнется, падайте на пол и притворяйтесь мертвыми. Этим вы меня избавите от лишних хлопот.

– А ежели я так войду в роль трупа, что уже не выйду даже с помощью Лонго? – поинтересовался Косов.

– Может и не повезти, – согласилась Марго. – А вот, кажется, и начинается. Идут. Живо отсюда!

Сначала хлопнула дверь лифта, затем в квартиру позвонили. Мужчины поспешили на кухню, Марго посмотрела в "глазок". На лестничной клетке стоял мальчик, держа в руке коробку с тортом. Ничего подозрительного.

– Тетенька, вам подарок! Просили передать! – тоненьким голоском прокричал мальчик.

– Я не ем сладкого, – усмехнувшись, ответила Марго.

– И записка! – В другой руке у мальчика появился листок бумаги.

– Хорошо. Положи на пол и уходи. Я не одета.

Мальчишка оглянулся, потом сделал, как она велела, и побежал вниз по лестнице. Жора, очевидно, прятался где-то за выступом стены. Дверь на кухню была закрыта. Если на крыше сидел Клон или кто-то другой, он все равно не мог её видеть. Теперь ему предстояло любоваться только мужскими мордами. Марго приподняла подол платья и вытащила пристегнутый к бедру пистолет. Пора начинать. Ослепляющих взрывпакетов оставалось мало, жалко было их тратить на такое дерьмо. Она вынула из холодильника алюминиевое ведерко со льдом, быстро открыла дверь и швырнула его под потолок. Сама бросилась на пол. Оглушительный грохот прокатился по всему подъезду, из-за выступа выскочил Жора, на ходу стреляя в дверной проем. Марго послала несколько пуль в ответ. Схватившись за плечо, толстяк побежал вверх по лестнице. На это она и рассчитывала, стараясь теперь загнать его под самую крышу. Оттуда ему уже никуда ни деться, если только он не превратится в жирного голубя. Но пока она пересекала лестничную клетку, дверь в противоположную квартиру открылась.

– Маргоша, пожар? – спросила взволнованная старушенция.

– Полы мыть ваша очередь! – откликнулась та, поддев ногой ведерко и продолжая преследование. Надоели эти вечные споры с соседями…

Марго осторожно поднялась на последний этаж, прижимаясь к стене и держа пистолет на уровне груди. Но Жора уже скрылся где-то на чердаке. Железная дверца была прикрыта. Выбив её ногой, Марго прыгнула внутрь. Но толстяка не было и здесь. Он оказался очень проворным: его пятки сверкнули в слуховом окошке, через которое он и вывалился на крышу. Марго вылезла с другой стороны и замерла. "Интересно, бисквитный или кремовый?" – подумала она о торте, но спросить не было времени. Она услышала несколько хлопков, определив, что стреляют с двух сторон, и легла на оцинкованную поверхность крыши, осторожно выглянув из-за башенки. Как она и предполагала, Клон с Жорой палили друг в друга, но если у толстяка сдали нервы, то первый стрелял только потому, что на него был направлен пистолет. Клон оказался гораздо удачливее. Впрочем, Марго в этом и не сомневалась, как и в том, что встретит здесь именно его.

Жора рухнул лицом вниз, растопырив руки. Человек со шрамами начал оглядываться, пытаясь, должно быть, понять, откуда на его голову свалился этот ублюдок.

– Клон? – позвала Марго. – Не напрягай мозги! А то пуля, которую я оставила специально для тебя, выйдет через прямую кишку!

– Сука! – коротко процедил Клон и дважды выстрелил, но Марго уже перекатилась на другую сторону.

– Не пора ли нам объясниться? – выкрикнула она, а сама, подтянувшись, взобралась на башенку и плашмя стала осторожно подползать к краю.

– Тебе конец! – откликнулся Клон.

Теперь она могла видеть его: он стоял на самом карнизе и рыскал глазами, но все равно смотрел не туда, куда надо.

– Прощай, – прошептала Марго, прицеливаясь.

Лишь в последнюю секунду, взглянув вверх, Клон заметил дуло пистолета. Сработала реакция, и Клон, резко откинувшись назад, полетел вниз, а пуля просвистела где-то рядом, едва не навестив свою подружку, застрявшую в его башке ещё год назад.

– Вот дьявол! – выругалась Марго, спрыгнув с башенки и подбегая к карнизу.

Клон был пристегнут альпийской рулеткой и сейчас болтался двумя этажами ниже. Он даже умудрился выстрелить вверх, лишь только Марго высунулась. Потом он перелез на её балкон и плечом вышиб стеклянную дверь.

– Да куда ж ты все удираешь? – раздраженно произнесла Марго, мстительно отстегивая рулетку от карниза. К сожалению, было поздно.

События, как сказала недавно сама Марго, действительно развивались стремительно, словно деление и размножение микроорганизмов. Еще когда она бежала на крышу вслед за Жорой, лифт с первого этажа поехал вверх, увозя в своей кабине её сестру, Максима Леонидовича и двух крепких молодых людей. Выйдя на лестничную клетку, они увидели старушенцию с ведерком в руке, нагибающуюся за коробкой торта, которая лежала возле открытой двери.

– Не трожь чужое, – на всякий случай сказала Галина. – И ведерко взад. Мой подарок, для шампанского, – пояснила она Максиму Леонидовичу. Что за народ!

Старушенция поспешно ретировалась в свою квартиру, захлопнув дверь и прильнув к "глазку". А новые гости вошли в жилище Марго. Двое молодых людей остались в коридоре, а Галина с шефом безопасности "Оникса" направились на кухню, откуда доносились приглушенные голоса. Девушка несла торт и ведерко, не желая с ними расставаться. Она ещё не представляла, как выпутаться из создавшегося положения, и решила во всем положиться на старшую сестру. Но Марго на кухне не оказалось.

Адрианов с Косовым попивали чаек, щедро разбавляя его найденным коньяком. И чувствовали себя артистами перед камерой, в которую к этому времени Клон уже перестал смотреть.

– Говорят, вы нас сдали с потрохами? – спросил Адрианов, обратив внимание на вошедших.

– Это правда, – вздохнула Галина.

– Нет таких крепостей, которые большевики не могли бы сдать, равнодушно заметил Косов. – А торт зачем? Чтобы подсластить пилюлю?

– Пойдемте, вас ждут в машине, – произнес Максим Леонидович. Прокатимся в одно место.

– Вы мне не внушаете доверия, – сказал Косов. – Я лучше останусь. Забирайте физика.

– Тогда… – Максим Леонидович тоже вздохнул и вытащил из кармана металлическую коробочку со шприцами. – Придется настоять на своем… Будет немного больно…

Галина уже развязала тесемки на коробке с тортом и сняла верхнюю крышку. Торт был кремовый. Она ковырнула его пальцем.

– …И немного вкусно… – добавила сестра Морго, влепив торт в физиономию Максима Леонидовича и почти тотчас же нахлобучив алюминиевое ведерко ему на голову.

Ведро надвинулось по самые уши, и Галина ударила сверху по донышку. От неожиданности шеф безопасности выронил свои шприцы, схватившись за внезапно появившийся головной убор.

– Ему идет, – заметил Косов. – Чуть-чуть маловато. Шляпку надо подобрать на размер больше.

– Зато от самой Бурды, – ответил Адрианов.

– Бурда у него на лице.

Косов, подобрав шприц, воткнул его в плечо Максима Леонидовича и выпустил жидкость.

В это время, даже немного раньше, в соседней комнате вдребезги разлетелась стеклянная балконная дверь. Дежурившие в коридоре охранники бросились на шум, на ходу вытаскивая пистолеты. Несколько секунд спустя прозвучали два выстрела-хлопка: Клон всегда действовал быстро и решительно. Перешагнув через тела охранников, он подумал, что эти люди не совсем походят на тех гостей, которые пришли к Марго. Но времени на размышления не было. Не надо бросаться под ноги без разрешения, как сделали эти лопухи.

Пробежав по коридору, Клон выскочил из квартиры, решив не дожидаться хозяйки – попрощаться с ней придется в другой раз. Через минуту он уже шел по улице, накинув на голову капюшон куртки.

А Марго, спустившись вниз, осторожно переступила порог. На кухне кто-то разговаривал. В комнате лежали два трупа. Клон, конечно, уже исчез.

– Ну, кто тут у меня намусорил? – спросила Марго, появляясь перед гостями. Кивнув сестре, она тронула ногой бесчувственное тело человека с алюминиевым ведерком на голове. Сквозь крем проступали знакомые черты Максима Леонидовича. – Развлекаетесь? Значит, все-таки не бисквитный… Вообще-то я думала, там бомба.

– Сработало не хуже, – сказала Галина. – Не было выхода. А с теми двумя ты уже разобралась?

– Пришлось бегать по крыше, как кошка. Но один удрал.

– Внизу, в микроавтобусе, на котором меня привезли, остался ещё шофер, – кровожадно напомнила сестра.

– Девочки, может быть, на сегодня хватит? – подал голос Косов. – В конце концов, мы не в Чикаго. Морг сюда ещё не переехал.

– А мне улица Красных бань начинает нравиться, – добавил Адрианов. Здесь уютно. Как на погосте.

Он и Галина переглянулись, а Косов вопросительно посмотрел на Марго, словно ожидая окончательного решения.

– И все-таки будем перебираться в другое место, – сказала она, не устояв перед желанием попробовать пальцем крем с лица Максима Леонидовича.

Ночью все люди похожи друг на друга. Если они спят. Сон успокаивает их лица, отключает глаза, переводит на слабое питание мозг, не надо больше думать о курсе доллара, коварных друзьях и смысле своего бытия, наступит день – тогда все станет ясно. Но кто не спит, тот материализует свою негативную энергию. Все главные преступления совершаются глубокой ночью… В это время суток, как правило, избавляются и от трупов. Луна видит все, но умеет хранить тайны.

Юрия Шепталова везли в багажнике "ауди", Агаркова сидела за рулем, Мокроусов – сзади. Машина выехала на окружную дорогу и свернула в лес. Место было глухое, подходящее. Маленькая опушка, а вокруг серебристые ели.

– Вот здесь мне нравится, – сказала Агаркова, словно собиралась тут некоторое время пожить.

– Как вам будет угодно, – вздохнул Мокроусов. – Можно было и в канаву возле шоссе выбросить.

– Неси из багажника лопату. Будешь копать.

– Почему я?

– Я – женщина.

– Как убивать, так она мужчина, а сейчас вспомнила, – проворчал советник, подходя к багажнику и открывая его. В руку ему вцепились холодные пальцы.

– Боря, помоги мне! – прошептал полупридушенный эксперт. – Вытащи меня отсюда…

– Сейчас, – ответил Мокроусов, вынимая лопату и захлопывая багажник. Валентина Даниловна! Идите сюда. Ваша работа.

Агаркова подошла и, взглянув в лицо советнику, обо всем догадалась.

– Жив, курилка, – пробормотала она. – Ладно, иди копай…

Через полчаса яма была готова, эксперт тоже. Его свалили на дно, лицом вниз. Агаркова плюнула, поскольку молитв не знала.

– Теперь вы, Валентина Даниловна, – произнес Мокроусов.

– Чего – я? – недоуменно уставилась дама.

– Полезайте.

– Зачем это?

– "Августин" ликвидируется. Распоряжение Горевого. Так что и концы в воду, – объяснил советник и выстрелил из оказавшегося в его руке пистолета в голову Агарковой.

– Какая недогадливая женщина, – проворчал он, снова берясь за лопату. – Гори она в аду.

Две квартиры в доме № 10 по Онежской улице также начали полыхать приблизительно в полночь. Это были жилища Косова и Адрианова. Поджог устроили три "бойцовых петуха" из команды Бескудникова. Шеф прислал за ними тачку, страдальцев развезли по больницам: одного в травмопункт, второго – в Склиф, третьего, пучеглазого, по кличке Мухомор, в клинику к окулистам.

Сам Вадим сейчас сидел у Горевого в склере, где никогда не было понятно, ночь ли в мире, день или вообще ничто, полное безвременье, и испытывал непреодолимое желание дать кому-нибудь в морду. То ли Гоше, то ли этому Оппенгеймеру, пристроившемуся рядом со своими приборами. Во-первых, Бескудникову хотелось спать, и у него слипались глаза. Началось это тогда, когда он, разъяренный, влетел в кабинет тролля. Но желание вытрясти из него душу почему-то пропало. Он лишь вяло спросил, усевшись в кресло:

– Мне передали, что жена была здесь. Куда ты её дел?

– Отправил вместе с Максимом к Марго, – усмехнулся Гоша, выпуская колечко дыма. – Там они заберут этих надоедливых людишек, которые нам досаждают, Косова с Адриановым, и вернутся.

– Мог бы предупредить.

– Я забочусь о твоих нервах. Кстати, страховое агентство пора ликвидировать. Хирургически. Пока опухоль не начнет разрастаться. Я отдал необходимые распоряжения.

Бескудников покосился на Панагерова, который копался в генераторе. Похоже, физик, как и Гоша, мог не спать целыми сутками и чувствовал себя от этого только лучше.

– А он что тут делает?

– Починяет примус, – ухмыльнулся Горевой и тотчас перешел к другому: В Библии написано, что дом, разделившийся в самом себе, не устоит. Это не верно. Мир устойчив лишь потому, что он разделен на коммунальные квартиры, а соседи постоянно воюют друг с другом. Им надо только вовремя подбрасывать спички. И нам пора заниматься более важными делами. От пятиэтажек к высотным зданиям, говоря образно. Хотя всякий образ должен иметь практическое воплощение.

– Да? – ещё более вяло спросил Бескудников, так и не понимая, о чем говорит Гоша. В голове как-то нехорошо шумело, в глазах покалывало.

– Да. Мне очень не нравится один из семи сталинских небоскребов. Тот, что на Смоленской площади, – продолжал Гоша, взглянув на Панагерова и получив в ответ утвердительный кивок. – Вообще-то они мне все не нравятся, но этот особенно. К тому же место подходящее, в частности – с сейсмологической точки зрения. Москва и так стоит на тектонических разломах, а её ещё и перекопали сверху донизу. Столько нор нарыли за восемь веков, особенно в последнее время, что ходить страшно. Того и гляди провалишься. Под нами, Вадим, пустоты, как, впрочем, и вверху. Но это уже вопрос философии. Словом, как говорили римляне, Карфаген должен быть разрушен.

– Чем тебе не угодил МИД? – апатично спросил Бескудников и услышал свой голос как бы издалека. Но ему это было безразлично, как, впрочем, и все, что говорил Гоша. Равнодушие к себе, своим желаниям и мыслям. Туман в голове – вот что он ощущал все сильнее и сильнее. А голос Горевого, напротив, будто бы звучал прямо в мозгу:

– Внешняя политика России меня вполне устраивает. Просто здание уже выбрано, вот в чем дело.

– Торсионное землетрясение как раз подпадает под радиус действия микролептонных частиц с расстояния от нашей точки… – начал объяснять Панагеров, но Гоша махнул рукой:

– Не утомляйте его излишними рассуждениями. И так ясно, что мы не можем передвинуть вашу лабораторию, скажем, к МГУ. Или к Кремлю, который тоже давно пора разрушить. Раз уж остановились на здании МИДа, и оно нам подходит по всем параметрам, менять ничего не будем.

А Бескудников подумал: какого черта они оба сидят у меня в башке и спорят? И как вообще смогли там уместиться? Но это была, пожалуй, последняя самостоятельная мысль, поскольку позже он начал лишь вяло кивать, соглашаясь со всем, что говорил ему Гоша.

Панагеров в это время продолжал воздействовать на него пси-генератором. А Горевой втолковывал:

– То, что в Библии сказано про дом, относится к "Ониксу". Я догадался. Все-таки должен быть единый хозяин. Прикрытия мне больше не нужны. Пришло время управлять железной рукой. Танцевать болеро, а не польку-бабочку. Тебе, Вадим, придется подписать кое-какие бумаги… Все уже приготовлено… Вот тебе ручка… Не торопись… И не беспокойся, все будет хорошо… Умница! Как я тебе завидую, что ты наконец-то освободился от всей этой дряни!