Мортена: Перерождение

Глава 18

Полёт мой был недолгим. Врут, что вся жизнь успевает пронестись перед глазами. Моя память пожадничала и не подкинула ни единого воспоминания. Вот так убьюсь, и обо мне никто и не вспомнит. А хрен вам, а не мой хладный труп.

На этой мысли я вошла солдатиком в ледяную воду. Ударом оглушило, многослойная юбка сложилась над головой «тюльпаном», закрывая обзор. Почему-то мелькнула странная мысль, что купания входят у меня в привычку.

Тёплая одежда быстро намокла и тянула ко дну. С юбкой пришлось повозиться, но она, в конце концов, поддалась. Благо, здесь пуговиц и застёжек-молний не придумали, поэтому скинуть одежду удалось достаточно легко. Вот только пока я показывала чудеса эквилибристики и гимнастики под водой, стремительное течение уносило меня в неведомом направлении. Я чувствовала себя словно щепка, стремительно несущаяся по ручью после летней грозы. Зацепиться было не за что, сплошь голые камни, даже не поросшие водорослями. Тело окоченело в ледяной воде.

Меня закручивало, как будто кто-то большой и сильный запустил центрифугу или вынул в ванне пробку. Второе предположение оказалось ближе к правде, ибо меня засосало в натуральный слив. Воздуха уже не хватало критически. Перед глазами плясали белые пятна, угрожая скорой потерей сознания. А я всё неслась по тёмным извилистым каналам внутри каменной гряды. Мне ещё повезло, что вода сгладила острые углы выступов, иначе меня бы просто нарезало на ленточки.

Как маленькая девочка, впервые попавшая в аквапарк, я петляла по многоколенным трубам, втайне мечтая, чтобы они скорее закончились. И они закончились. Меня выкинуло в водопад под огромной каменной аркой. Краткий миг свободного полёта, и снова удар о воду, на этот раз погрузиться солдатиком не вышло.

Я от души приложилась спиной о поверхность воды. Подозреваю, что от болевого шока меня спасло притупление чувствительности в ледяной воде.

Струи водопада, разбиваясь о камни, бурлили сверхмощным джакузи. Пузырьки воздуха дезориентировали, не позволяя понять, где дно.

Отчаянно барахтаясь, я пыталась выплыть на поверхность. Вот только тело меня почти не слушалось.

Маленькой мухой, увязшей в паучьих тенетах, я отстранённо наблюдала за приближающейся смертью. Где-то на грани сознания слышался настойчивый голос ЯГУ:

— Запас кислорода у Оператора на исходе. Рекомендуется изменить положение тела на 180 градусов для установления фиксации с примитивным плетёным орудием, используемым для добычи рыбы.

Мой мозг пытался осмыслить полученные рекомендации, и реакция у меня была сплошь матерная.

— Если мы выживем, напомни мне провести с тобой беседу на тему изменения стилистики взаимодействия с оператором в критических ситуациях, — мысленно бурчала я, меняя положение в воде. Если не сопротивляться, это оказалось достаточно просто сделать. Кажется, мне даже удалось нащупать сплетённые нити невода, инстинктивно вцепившись в них обеими руками. Сеть дрогнула, и влекомая неизвестной силой резко пошла вверх.

Беримир никогда не любил пустоши. Знал каждый их уголок, ареалы обитания самых опасных тварей и природные опасности. Но не любил. Его стихия — холод, ледяные торосы, заснеженные горы и завывания ветра долгими вечерами. Только дома, в ледяном безмолвии он мог отдохнуть и очистить мысли от чужих жизней. Но дома он бывал всё реже и реже. Казалось бы, наследник снежных барсов, сильнейший менталист клана — это главная ценность, но отец считал иначе.

Беримир был главным ресурсом, не более. Его услуги стоили баснословно дорого. В семь раз дороже, чем любого из менталистов клана. Причина тому была скрыта в возможностях старшего сына Ледяного Бера. Для заказчиков лишь озвучивался результат. Беримир мог в одиночку провести через пустоши отряд численностью до десяти двуипостасных.

Для сравнения хороший менталист у ирбисов мог контролировать до трёх потоков сознания, Беримир же своего предела не знал. Его дар проявлялся ситуативно в зависимости от однородности, размеров и охвата территории нападавших. С одинаковым успехом он мог отвести от окровавленной жертвы как полсотни горгов, так и пятёрку птеров. Хвала духам отцов-прародителей, твари не организовывали смешанные отряды.

Вот и сейчас Беримир выполнял один из самых дорогих заказов в истории клана. Он сопровождал через пустоши наследника Орласов. Тому необходимо было максимально быстро добраться к ягуарам.

Ценой услуги стало предоставление в партнёрши трёх молодых орлиц, одна из которых обязательно должна была иметь хотя бы в зачаточным состоянии родовой дар.

Отец продолжал заниматься династической селекцией, результатом которой был и сам Беримир.

Орму Орласу ничего не оставалось, кроме как согласиться. Что уж там сообщили аэру прибывшие с вестями медведи неизвестно, но наследник орлов согласился на любые условия, лишь бы как можно быстрее попасть к южным кошкам.

Можно было, конечно, покопаться в памяти аэра, но против этого выступало сразу две причины. Первая — эгоистичная. Беримир не любил пользоваться своим даром без необходимости. Горговы способности изматывали душу и тело не хуже болезней у выбраковок. От этого не спасал ни тотем, ни энергетики. Восстанавливать контроль над собственным разумом, объединять разобщённые потоки сознания приходилось на голой силе воли. Пускать в старости слюни заблудившимся в собственном разуме стариком наследник ирбисов не планировал, поэтому здраво предпочитал не напрягаться там, где нет необходимости.

Вторая же причина была до омерзения практичной. Отец оставил на усмотрение Беримира решение о сканировании аэра. Кошачье любопытство, помноженное на дальновидность, требовало узнать причину баснословных уступок со стороны орлов, вот только Беримиру предстояла не увеселительная прогулка с очередной партнёршей по торосам, а путешествие через пустоши. Распыляться в такой ситуации на второстепенные задачи было непозволительной роскошью.

Была ещё и третья причина, но существенной роли в реалиях двуипостасных она не играла. За время пребывания Орма в гостях они неплохо друг друга узнали. Между двумя наследниками кланов установились такого рода отношения, которые уже переросли товарищество, но ещё не доросли до дружбы. Конечно, в реалиях зыбких союзов у двуипостасных это ещё ничего не значило, но Беримир тешил себя мыслью, что Орм, близкий по крови, положению и тяжести накладываемых обязательств, понимал его гораздо лучше прочих ирбисов.

Сам наследник аэров был наполовину ирбисом, поэтому и гостил у северных барсов на правах почти родственника. Родственные чувства, правда, никак не помешали Беру Ледяному вытрясти из аэра выгодные условия сделки. Как говорится, «дружба дружбой, а казна врозь».

Сейчас два наследника забились в расщелину посреди пустошей, как грызуны под веник, и сидели тихо, стараясь не привлекать внимания местных тварей.

Расчёт был простым. Местом для отдыха выбрали узкую щель у основания гнезда птеров. Такое соседство гарантировало отсутствие других хищников поблизости, а размер убежища не позволял добраться к ним самим птицеящерам.

Были и минусы у этой схемы, которые Беримир с Ормом сейчас ощущали во всей красе.

— Никогда не думал, что отцовские слова окажутся пророческими, — аэр сморщил нос, стараясь дышать неглубокими вдохами, но от этого стало только хуже. От вони слезились глаза, а уж как страдало чувствительное обоняние, сложно было передать.

— Какие? — Беримир сжалился над товарищем и протянул повязку, пропитанную ароматическими маслами.

— Чтобы возглавить клан, достаточно иметь сильный дар, но, чтобы им править, нужно быть готовым изгваздаться в дерьме с ног до головы.

Беримир хмыкнул, признавая справедливость изречения для их нынешней ситуации.

— Лучше быть грязными, но живыми, чем чистенькими, но на встрече с предками. — Беримир пытался разместиться в пещерке, где едва можно было сидеть, не цепляя головой своды. Кромешная темнота не была преградой, скорее мужчины старались максимальной вжаться вглубь, чтобы обезопасить себя от миазмов сваленных у выхода протухших полуразложившихся трупов. Когда Беримир был здесь в последний раз, кладка ещё пустовала, пещера ароматизировала залежами засохшего помёта, но запахов тлена и разложения не было. Сейчас же птеры-родители подкармливали недавно вылупившихся птенцов ранее пойманной и забитой добычей.

Выбор у путешественников был невелик. Отдохнуть нужно было обоим. Орёл вымотался, неся на своей спине рослого всадника из снежных барсов. Для Беримира такое передвижение было в новинку, позволяя сократить длительность перехода практически в половину.

Контролировать приходилось только небо, наземные твари стали неопасны, но и маршрут пришлось пересмотреть. Теперь он проходил через центр пустошей, что сильно не нравилось Беримиру. Местная природа и погода были настолько изменчивы и отравлены неизвестным влиянием, что иногда казалось, лучше добровольно залезть в пасть птеру, чем пытаться выжить в сердце пустошей.

Поэтому ирбис перестраховывался, останавливаясь на отдых прям под носом или, вернее сказать, под задом у сильных тварей, дабы, с одной стороны, прикрыть себя от нападок, а с другой — точно знать, что место безопасно. В других местах животные никогда не стали бы выращивать потомство.

Ну а запах — издержки. Придётся потерпеть. В сутках пути есть небольшое озерцо, окружённое скальными выступами. Если повезёт, там они смогут помыться.

Пока же ирбис наблюдал, как Орм вынимал из дорожной сумки энергетик и жадно пил его мелкими глотками. Есть в такой обстановке он не решился, потому ограничился только подпиткой. Дождавшись, пока аэр расслабится и откинется на шершавую стену пещеры, Беримир медленно стал отпускать сознание семьи птеров, до того удерживаемых им. Снаружи послышался разгневанный крик птицеящеров.

— О, как я вас понимаю, — пробормотал ирбис сквозь зубы, обхватывая руками голову. Мысли путались, расплываясь туманом. Во рту чувствовался вкус крови и падали. Жажда разорвать такое податливое неприкрытое горло с пульсирующей веной обострила все чувства. Добыча так аппетитно пахла, словно заранее была подготовлена для кормления детей.

Сглатывая слюну, Беримир чуть сдвинулся, глубоко вдыхая такой желанный запах. Крылья носа его раздувались. Хищник приготовился к стремительной атаке.

— Прекрати смотреть на меня, как на кошку во время течки, — пробился сквозь алую пелену, застилавшую сознание, тихий голос с ухмылкой. — Мы всего два дня в пути, а ты уже изголодался. Не знал, что ирбисы такие охочие к женским ласкам.

Беримир тихо застонал и отвернулся к стене. Отделять своё сознание от сознания птера было мучительно больно. Выцарапывая когтями чужие рефлексы, ирбис искал путь к человеческой ипостаси. С большим трудом ему удалось наживо рассечь связь. Алая пелена оседала, уступая место усталости и апатии.

— Спи первым, я покараулю, — Беримир попытался придать голосу беспечности. — Через три часа меняемся. Если будут какие-то шевеления в нашу сторону, буди сразу, чтобы успел установить связь до того, как нас начнут жрать.

Орм чуть прищурил взгляд, рассматривая проводника и дальнего родственника, но оставил собственные мысли при себе. Спать, так спать.

Реду и Уруи искали уже вторые сутки. Два клана объединились и прочесывали территорию близ гор и вокруг реки. Орлы из пятёрки Уруи видели, как птер выронил свою добычу, но подхватить несчастных не успели. Примерное место для поисков осталась причесывать тройка аэров, четвёртый же отправился с донесением к ягуарам. Вот только дикие джунгли в сгущающихся сумерках не сильно способствовали поискам.

Муар вообще сначала не поверила бреду аэра, примчавшегося сообщить дурные вести. Она скорее бы поверила, что Рогнеду по-тихому убили, чем в сказочку про птера.

Против такого предположения играла клятва на тотеме о не причинении вреда ягуарам. Но и в историю с птерами верилось с трудом.

Дело в том, что эти летучие твари никогда не покидали свои гнездовья в пустошах. В землях ирбисов и медведей им было холодно, а в южных землях жарко. Птеры любили простор, охотились в степях с редкими пролесками и в основном питались горгами и скутами. Дейтеры им тоже были по зубам, но из-за своего веса птеры просто не могли перетащить в гнездо добычу. На мелких соседей по небу они обычно взирали с безразличием, понимая, что взять в них нечего, кости да перья.

А тут нападение, да ещё и с птенцами в южных землях. Всё не так, как было, словно природа сошла с ума. Можно, конечно, предположить, что мать учила охоте выводок на мелких и более простых целях… но для этого надо было пересечь горы, всегда служившие надёжной защитой от пустошей.

Уруи нашли первым. Он едва живой лежал на берегу реки, гораздо ниже по течению того места, где их искали. Окровавленный с открытыми ранами от когтей и изломанными крыльями он представлял жалкое зрелище. Лишь только тогда Муар поверила в нападение птеров.

Орла на месте отпаивали энергетиком и приводили в сознание. Едва придя в себя, тот упал на колени перед Муар:

— Прости, амори! Я нарушил клятву! Не смог уберечь айше! — из его глаз скатывались одинокие слезинки. — Она спасла нас, но пожертвовала собой! Как настоящий воин, она боролась до конца, вспоров крылья птеру и перерезав ему сухожилия на лапах. — Орел дышал сипло и прерывисто, силясь протолкнуть воздух в лёгкие. — Но что-то пошло не так. Птер выпустил добычу, и мы должны были упасть вместе, но айше сняла страховку. Я не знаю, зачем она это сделала. Я бы принял удар на себя. Последнее, что я успел заметить, как раненная тварь уносила её в сторону гор.

Рассказ Уруи произвел впечатление не только на Муар. Аэры перешептывались, гул их голосов напоминал рокот моря. Он накатывал волнами, разбиваясь о тихие приказы командиров, и снова возвращался с удвоенной силой.

Амори ягуаров почему-то вспомнилась в сердцах брошенная Редой фраза во время лечения аэров: «А разве не этого вы хотели? Чтоб я сдохла. А тут ещё и героический антураж!» Нет. Не этого Муар хотела для внучки. Чем больше амори узнавала девочку, тем сильнее удивлялась скрытому характеру. Упрямая, гордая, добрая, практичная. Борец до конца. Хорошие задатки для будущей правительницы. Даже в ситуации с птерами она не сдалась, боролась и победила, но какой ценой…

Похоже, малышка дёрнула смерть за усы, и та оскалилась отнюдь не доброй улыбкой. Даже если весь клан загнать в горы, они не охватят весь хребет, отделяющий пустоши от южных земель Мортены. А ещё необходимо было учитывать опасность повторного нападения птеров. Ягуары ничего не смогут противопоставить летучим полуящерам с пятнадцатиметровым размахом крыльев. Не та весовая категория. А приказать аэрам она не может. Только попросить.

Гордая амори, сильнейший воин клана, она не привыкла просить. Вот только внучка своим примером показала, что интересы других всегда должны стоять превыше собственных. Муар уже набрала воздуха в грудь, как её прервал один из командиров аэров:

— Не стоит, амори! Мы и так полетим. Уруи поднимет на поиски всех желающих, ну а мы и так в вашем распоряжении, — он внимательно смотрел в глаза правительнице ягуаров, — горы — наша стихия и наша ответственность, возьмите на себя земли вдоль реки и её отрогов. Вдруг…

Он не договорил, прекрасно осознавая тщетность надежд. Шансов у айше и так было мало. Разбиться о воду или о скалы? Быть съеденной птерами? Ещё непонятно какой вариант предпочтительней и безболезненней.

Аэры согласились на поиски, возвращая долг жизни. Как ягуары искали тела погибших аэров до последнего, так и орлы надеялись вернуть Ягерам хотя бы тело их айше. Она достойна отправиться к духам отцов-прародителей по всем традициям.