Мортена: Перерождение

Глава 4

Для начала я выбрала себе новые покои. Главным критерием выбора стал не размер кровати, глубина бассейна или обилие драгметаллов в отделке. Мне приглянулись самые маленькие из всех увиденных апартаментов, но в них была своя изюминка. Кажется, до меня они принадлежали парню. Вообще изюма в них было как в кексе, но явно не с женской точки зрения.

Во-первых, они запирались изнутри массивной деревянной перекладиной, что в свете двух покушений на нашу с Рогнедой жизнь было немаловажно. Во-вторых, покои были хоть и маленькие, но двухуровневые. На первом уровне располагался местный аналог гимнастического зала с покрытым пылью инвентарём. Часть инвентаря я узнала по упрощённому сходству с тренировочной площадкой Муар. Подобие манекена для отработки ударов, шесты с поперечинами для набрасывания на них тонких металлических колец, турник, щит для метания сюррикенов. Сюда бы ещё упругий канат или гладкий шар с доской для балансирования, и я была бы счастлива. Здесь же на первом уровне располагался неглубокий бассейн три на три метра из белого мрамора с серыми прожилками. Чистая прохладная вода манила окунуться, но я оставила это на потом. Измученному тренировками телу предстоит ещё не раз там поваляться.

Здесь же за неприметной дверцей был местный клозет. Отверстие вырублено в скале, а смыв работал безостановочно. Видимо, для этих целей был отведён один из потоков с водопада. Удобно.

На второй уровень вела широкая каменная лестница, у основания которой спряталось небольшое рабочее место. Не полноценный кабинет, но сделать записи вполне можно. Деревянная мебель выглядела как новая. Резной стол с обилием ящичков из красного дерева дополнял стул с мягкой обивкой на спинке и сидении.

Вполне на уровне. Над столом висела уменьшенная копия карты неизвестного материка с обозначениями обелисков. Материк был единственный, со всех сторон омывался океаном, но имел в одном месте подковообразный залив, глубоко врезающийся в сушу. На берегу залива художник нарисовал не обелиск, а знак трилистника. Знать бы ещё, что это за место такое… столица? Это были мои первые знания о Мортене. Пробел в этом направлении нужно тоже устранять, и чем быстрее, тем лучше.

На второй уровень я поднималась в задумчивости. Здесь у дальней стены располагалась двуспальная кровать. Рядом с ней виднелся скромных размеров платяной шкаф. После посещения апартаментов с целыми гардеробными комнатами, этот был действительно скромным.

Ещё в интерьере присутствовали чайная зона с небольшим столиком и парой низких деревянных табуретов с маленьким вышитыми подушечками.

Комнату оформили в нескольких оттенках зеленого: от изумрудного до нежно салатового. Занавески, ласкаемые ветром, напомнили морские волны. Постельное бельё, расшитое серебряными нитями, имитировало растительность джунглей.

Я вышла на балкон. Мне ещё не попадались покои айше, где бы не было собственной смотровой площадки. Размеры и формы балконов разнились, были открытые с видом на утренние рассветы, были уютные беседки для любования закатами, и лишь эти апартаменты выходили непосредственно к водопаду. Грохочущий поток стремительно проносился мимо, брызги бодрили, вода в горах была ледяной. Внизу за водной взвесью и пенными бурунами виднелось небольшое озерцо, оно находилось выше по уровню, чем видимое мною ранее. Глубину на глаз определить не удалось, но чем-то оно привлекало внимание. Подышав свежим влажным воздухом, отправилась потрошить шкаф в надежде найти более приличную одежду, чем простыня или два куска ткани, по недоразумению незваные здесь платьями. И мне повезло.

В шкафу висело несколько тренировочных комплектов, состоящих из рубашки и штанов. Серые, без вышивки и прочих украшений, они были мне слегка великоваты, но выбирать не приходилось. Из осмотренных ранее покоев я прихватила несколько платьев местного фасона, но чувствовала себя в них откровенно неуютно. Особый дискомфорт вызывало отсутствие нижнего белья. Я специально присматривалась к Ури и Раму. Лёгкая ткань не скрывала столь пикантную подробность. Брать вещи с чужого плеча было странно, но не в простынке же дефилировать.

Пока переодевшись в тренировочный костюм, я отправилась к Ури. Нужно было решить вопрос с уборкой и с одеждой.

Шеф-повар Ягеров нашлась на кухне, только в этот раз я сама смогла повторить путь, проделанный ранее с Раму.

Я была невероятно горда собой, пока не увидела округлившийся от ужаса глаза Ури. Она с невероятной проворностью скинула с себя фартук, обернула его вокруг моей талии и, подхватив меня подмышку как пушинку, выбежала обратно в сумрак переходов. Едва камень за нашими спинами встал на место, она разразилась причитаниями:

— Да что ж это делается⁈ Да зачем же вы на себя беду кличете⁈ Пусть духи будут милостивы к этой болезной, ибо она не ведает, что творит! Во имя неба, земли и морских глубин! — Ури поочерёдно приложила пальцы ко лбу, солнечному сплетению и животу, а затем поцеловала висящий на кожаном шнурке знак трилистника.

А знак как на карте на берегу залива… Я ждала более внятных объяснений.

— Маленькая айше, снимите их немедленно, не навлекайте на себя беду, — в глазах Ури застыла мольба.

— Да в чём дело-то? Я не понимаю!

— Девочки, девушки и женщины никогда не наденут на себя атни по доброй воле. Табу!

Похоже, имелись ввиду штаны.

— Но амори их носит! — возмутилась я, вспомнив тренировку Муар, где её нельзя было отличить от остальных бойцов.

— Атни положены лишь воину, и то после изнурительного экзамена. Женщина, одевшая атни, прогневает духов, бросая вызов своей природе и своему предназначению, — назидательно вещала Ури. — Амори — лучший боец клана и одна из сильнейших кошек в Мортене. И она не женщина. Она достойна носить атни, как никто другой.

«О, как всё сложно! Здесь какая-то помесь махрового патриархата и боевых традиций».

Смущала только часть фразы, что амори — не женщина. Надо будет расспросить Муар при случае. Только ещё неизвестно, когда этот случай представится.

Штаны пришлось стянуть и свернуть в моток, попутно стукнув по загребущим рукам Ури, пытавшимся умыкнуть их. Фигушки, мне нужнее.

— Я, собственно, почему пришла, — спешила я перевести разговор в нужное русло, — может кто-нибудь мне помочь убраться в выбранных покоях?

— Так все покои айше регулярно убираются, — недоуменно ответила Ури.

— Мне бы двухуровневые убрать, — в моём голосе сквозила неуверенность. Реакция Ури была неожиданной.

— Маленькая айше, почему именно эти? Может, любые другие? — служанка заискивающе заглядывала мне в лицо и нервно кусала губы.

— Эти хочу, и не спорь! Никому ни слова! — я топнула ногой, включив царевну Несмеяну и состроив разгневанный вид. — Надо, сама уберу! Дай мне только ёмкость под воду да тряпки. И ещё, подготовь для меня швейные принадлежности, да шнуров кожаных побольше, буду усовершенствованием одежды заниматься. Не хочу воинов наших обижать, — я почему-то вспомнила про краповые береты, положенные только лучшим из лучших. Память продолжала подкидывать подарки-воспоминания.

После фразы про швейные принадлежности лицо Ури приобрело одухотворенный вид, дескать, ещё не всё потеряно, раз айше женским делом решила заняться. Чувствую, ждёт её большой сюрприз, как и всех остальных.

Покои в порядок я приводила вместе с Ури. Та пришла собственноручно мне помогать, сохраняя секретность. Во время уборки я разговорила свою помощницу под предлогом провалов в памяти и узнала много нового о Рогнеде.

Оказывается, девочка приехала к Ягерам всего пол цикла назад, до этого жила с отцом. Айше была нелюдима, сторонилась шумных компаний, старалась уходить в лес или к водопаду. По приезду к ней приставили няню из волков, которая была и компаньонкой, и служанкой в одном лице. Буквально сразу айше стало нездоровиться, у неё стали происходить приступы, в процессе которых она падала на землю и сотрясалась в судорогах.

«Ещё бы, если её травили регулярно!» — но оставила свои мысли при себе.

Айше предстояло прожить у Ягеров до совершеннолетия и пройти обряд первого оборота. Если бы зверем Рогнеды оказался кто-то из кошачьих, то девочка претендовала бы на трон Ягеров вместе с сёстрами, а если волчица, то отправилась бы к отцу.

— А если окажется кто-то другой? — закинула я удочку Ури, желая узнать больше подробностей про систему так называемого подданства по второй ипостаси.

— А кто ж у вас ещё может быть? Ежели не родительские, то только обряд Единения проходить. Пусть отведут духи от маленькой айше эту напасть. Там уже только мелочь на нас соглашается. Прошли те времена, когда к нашим душам тянулись звериные владыки. Обмельчали мы. Недостойны, — Ури горестно вздохнула, вытерла руки о передник и поцеловала трилистник украдкой. Видимо, я зацепила какие-то личные мотивы своими расспросами.

— Ури, а какая твоя вторая ипостась?

— Ласка!

— О, да ты у нас юркая, превосходная охотница и диверсантка! Такие таланты под носом пропадают, — похвалила я Ури, отчего та аж зарделась.

— Да бросьте вы! Скажете тоже! Кухня — моё место, моё поле боя, где я неизменно одерживаю победу! — Ури говорила с гордостью, уперев руки с мокрыми тряпками в бока. Однако всё же честно созналась, — когда я была в вашем возрасте, то обучалась с братом, тренировалась. Хотела пройти проверку на ношение атни. Крест на этой мечте поставил первый оборот, вернее, его отсутствие. Я тогда чуть не стала выбраковкой. Мне очень повезло, что Единение прошло успешно.

Я подошла к Ури и обняла покрепче за талию.

— А я-то как рада! Кто бы ещё возился с пришибленной на всю голову маленькой айше.

Ури ушла, когда покои блестели как у кота… кхм… глаза в темноте. А я совершила набег по гардеробным, выбирая наименее прозрачные ткани для своих целей. Ну что же, курсы кройки и шитья я не заканчивала, но в детстве одежду на кукол шила, а потому с энтузиазмом принялась за работу. К вечеру в моём гардеробе имелся набор бикини на завязках веселых расцветок, пара свободных шортиков и простейших маек, и несколько платьев, которые я по бокам стянула кожаными шнурками крест на крест вместо ниток. Ходить в них было не сильно удобно, зато ткань не норовила оголить телеса от каждого дуновения ветра. Пока на этом мои дизайнерские мысли иссякли, и я отправилась выгуливать одно из обновлённых платьев.

Цель прогулки была самая что ни на есть прозаическая: я везде совала свой нос, чтобы ЯГУ смогла составить полный трёхмерный план дворца. На окрестности пока не замахивалась. И так нужно было исследовать муравейник высотой под тридцать метров в толще скалы. Если бы не подсказки ЯГУ, из некоторых мест я бы просто не вспомнила, как выбираться. Оказывается, пешие прогулки, да ещё и спуски-подъемы по ступенькам — прекрасный вид физической нагрузки. В гости к Ури я сегодня наведывалась раз пять в и выпросила себе глиняный кувшинчик с местным энергетиком в разбавленном виде. Сворачивать горы мне сейчас не нужно, а вот общий тонизирующий эффект был налицо.

Повариха пристально осмотрела мой наряд со всех сторон и не нашла ничего крамольного. К ночи мы закончили обходить один из этажей дворца. Но этажом конструкцию назвать можно было лишь условно. На самом деле она напоминала соты в пчелином улье. По внутренним ходам можно было попасть как на верхние этажи по лифтовой системе, так в параллельные помещения на едином уровне-этаже. Это не отменяло крытых анфилад с каменными площадками снаружи дворца.

Пока назначения помещений от меня ускользали. Здесь не было привычных библиотек, бальных залов, кабинетов, столовых. Вообще внутреннее убранство посещённых комнат поражало простотой и отсутствием вычурности. Словно это не дворец правящей династии. Простая и добротная мебель, обилие камня. Декором служили растения и мозаики из различных минералов. Ни тебе ковров, ни гобеленов, ни золотых украшений.

Странности на этом не закончились. Обнаружились перекрёстки, в которых видны были выходы в несколько направлений, но они не работали. Будто были зафиксированы с обратной стороны. ЯГУ отмечала их на схеме и советовала, пока не «подвергать себя риску неосмотрительными действиями».

Моё же природное любопытство жаждало докопаться до разгадки, но пока информации на эту тему не было. Назревала необходимость пообщаться с амори Муар.

Уточнив у первых повстречавшихся воинов о нахождении амори, получила ответ:

— Медитирует.

Представив себе некое спокойное уединённое место где-нибудь на берегу реки, я сильно удивилась, обнаружив бабушку Рогнеды на тренировочной площадке.

Оружие в её руках мелькало с невообразимой скоростью. Отсветы факелов отражались от заточенных лезвий, образуя вокруг неё едва заметный глазу световой покров.

Красиво и, наверняка, требует предельной концентрации.

Мы наблюдали с ЯГУ. Та анализировала «медитацию» амори и комментировала в процессе, что из этого я смогла бы повторить в нынешнем состоянии. Пока вердикт был неутешительным. Ни-че-го! Что-то подобное я предполагала, но надежда умирает последней.

Солнце уже давно скрылось за горизонт. Дневной зной сменился ночной прохладой, лаская разгоряченную кожу. Откуда-то потянуло солоноватым запахом моря.

Муар методично отрабатывала основные приёмы с саблей. Отсветы факелов мелькали на обсидиановой коже, словно блуждающее пламя ласкало свою любовницу. Ровное дыхание, полная сосредоточенность. Удар, уклонение, отскок. Выпад, поворот вокруг своей оси, удар. Танец с невидимым соперником продолжался.

Физическая нагрузка всегда успокаивала далеко не флегматичный темперамент амори. Вторая ипостась пантеры незримо проявлялась в поведении. Слишком порывистая, слишком живая, слишком резкая и скорая на расправу. Марук уравновешивал и дополнял сестру спокойствием и взвешенным подходом ко всем вопросам. Хотя Муар подозревала, что младший братишка железной рукой вытравил из характера всё лишнее, коря себя за события юности. Единственная схватка перекроила их жизни навсегда, заодно сменив и линию наследования в клане. А всё из-за одной драной кошки, Ядвиги Рейс. Её семья стала рассадником бед и несчастий для всей Мортены. Пятнадцать циклов прошло с момента её заточения, а эхо последствий до сих пор разносится над кланом Ягер.

Мало того, что она испортила жизнь Муар, так Ядвига ещё соблазнила мужа племянницы. Здесь некстати в Даре пробудились змеиные гены. Месть вышла жестокой. Отца Ядвиги казнили из-за одержимости марисой, поэтому никто не усомнился, когда дочь попыталась устранить беременную соперницу с помощью этой же отравы. Если убийство Дары ещё можно было отнести к сведению личных счетов, то покушение на младенца тянуло на высшую меру, с учётом груза семейных прегрешений в прошлом.

Только Муар и клановая повитуха волков знали правду. Дара собственноручно травила ребёнка в своём чреве, почти двое суток раскуривая марису в покоях.

Это был первый раз, когда Муар ужаснулась поступкам собственной племянницы, но, имея собственные счёты к Ядвиге, смолчала. Месть свершилась, Ядвигу заточили, вот только Реда не умерла. Слабая, болезненная, она назло матери и всем вокруг продолжала жить, мучаясь приступами столь кошмарными, что ребёнка то и дело приходилось отправлять к клановому тотему на восстановление.

Если разобраться, то страшным была даже не клевета из мести, а использование марисы против Рогнеды. Это уже тогда тянуло на предательство, а сейчас и подавно. Возможно ли, чтобы Реду травили регулярно на протяжении пятнадцати циклов, провоцируя приступы? Не похоже. Когда ненужное своим родителям дитя приехало к ягуарам, она была закрыта, необщительна и смотрела на всех с опаской, как загнанный зверь. Однако и приступов у малышки не наблюдалось, пока Дара не приставила к дочке волчью ведьму. Немыслимо. Невозможно поверить. Неужели племянница изводила родную кровь чужими руками?

Если вначале Муар надеялась, что Реда ошиблась, указав на марису, то сомнения отпали сами собой, стоило войти в малые покои младшей айше. Свежий воздух, проникающий через открытый балкон, не смог выветрить острый запах благовоний с примесью сумасшествия. Каждый вдох травил животную ипостась, заставляя её бесноваться, бороться за собственную жизнь. Когда-то давно, более ста циклов назад, отец дал им с Маруком ощутить на себе дыхание смерти для двуипостасных. Ощутить и запомнить на всю жизнь.

Реде несказанно повезло, что она смогла распознать отраву. Обыск в покоях Дары и двух других айше показал, что от марисового наследства осталась едва половина. Если остальная половина потрачена на убийство Рогнеды, то эту кровь проще вырезать под корень, чем передать будущее рода в такие руки.

Тяжкие мысли тем не менее не притупили чувства. Гонца с южных пределов она услышала издали. Тот дышал тяжело и шумно, не стесняясь своей слабости. Двухдневный забег в животной ипостаси не мог не сказаться на человеческой. Упав на колено, измученный гонец рапортовал лаконично:

— Три тела на берегу. Океаниды. Умерли не своей смертью.

— Выбраковки?

— Не похоже, есть дыхательные татуировки на шее.

— Я уведомлю Триарха и океанидов. Отдыхай. На рассвете отправимся обратно с консулами. Они засвидетельствуют погребение по водным обычаям и сообщат клану.

Духота дня сменилась столь желанной прохладой. Ночное небо, усыпанное мириадами звёзд, безразлично смотрело на поздних гостей, не желающих подчиняться природным ритмам. День для жизни, ночь для отдыха. Такой ритм привычен и продиктован самой природой. Противиться ему противоестественно, но необходимо, если воин находится на посту.

Сурам не был на посту. Он вдыхал полной грудью ночную прохладу, ощущая на разгоряченной коже далёкий океанский бриз. Сладкие стоны, едва сдерживаемые молодой кошкой, будоражили кровь и тешили самолюбие зверя. Сурам жадно двигался между ног партнёрши, обхватив её упругие бёдра, чувствуя влажный шёлк её желания. Ритмичные движения сопровождались всхлипами, кошка всем телом выгибалась навстречу, призывно подставляя грудь под умелые ласки любовника. Позволив себе частичную трансформацию, Сурам шершавым языком прошёлся по возбуждённым соскам. Протяжный стон и отметины от когтей на спине стали ему ответом.

Увлекшись реакцией молодого податливого тела, так чутко реагирующего на незамысловатые ласки, Сурам вдруг замер, словно наткнувшись на непроходимую стену.

Запах. Запах будоражил, поднимая градус крови. Пробуждая истинные желания, не обладать, срывая с губ сладостные стоны, а защищать, заботиться, ставя на пьедестал ту единственную, кто достоин быть свободной кошкой, гордой и своевольной, сильной и мудрой.

Очередным резким, практически грубым толчком оборотень заполнил случайную партнёршу до отказа, изливаясь в пока ещё не способное к зачатию чрево. Девушка всхлипнула и обмякла. Воин отстранился и попытался снова уловить столь манящий аромат, но солёный морской бриз уже развеял шлейф незнакомки.

Кто? Это не молодняк этого цикла, их запахи он знает. Гости? Могли ли прибыть посольства? Или в ком-то из недавних детей расцвела женственность вкупе со зверем?

Непременно стоило выяснить, ведь теперь это дело принципа. Ни один кошак не должен получить ту, кого мысленно уже присвоил Сурам. Ни одна кошка не откажет ему в чести стать парой перед духами. Он — личный ученик амори, он второй по силе после неё.

Я возвращалась с тренировки амори, несолоно хлебавши. Поговорить не вышло. Пока я наблюдала, ожидая окончания, на арене появились новые действующие лица. Судя по наскоро свёрнутой «медитации», вести были недобрые. Возвращалась к себе я в глубокой задумчивости. Маршрут подсказывала ЯГУ, напоминая заблаговременно, где стоит свернуть.

Первый день в новом мире вышел уж очень длинным. Скорее хотелось лечь в постель и забыться крепким сном без сновидений.

Уже практически повернув на очередную террасу без огней, я расслышала сладостные стоны и характерную возню.

Резко изменив направление движения, пришлось подниматься вверх по ступеням на следующий ярус, мысленно прося ЯГУ перестроить маршрут. Не хотелось отвлекать парочку от процесса, а сама я вуайеризмом не страдала, чтобы ждать в сторонке, пока они завершат начатое, и лишь потом продолжить путь.

На душе было грустно. Жизнь продолжалась. Под незнакомыми небесами кто-то занимался продолжением рода, а я даже не помнила, из какого рода я. Без роду, без племени.

— Оператор имеет кровное родство с родом Ягер, — тихо отозвалась ЯГУ, чутко улавливая мои печальные мысли.

— Род — это не семья. Как бы парадоксально это не звучало.

Неправильность происходящего крупными мазками рисовала весьма мрачную картину. Мать санкционировала убийство, сёстры попытались исполнить, бабушка, видимо, жила по принципу разделяй и властвуй. Неизвестно, чем ей другие айше не пришлись по душе, но и к младшей внучке она особо тёплых чувств не испытывала, скорее видела лишь альтернативу для своих планов. Пока выходило, что распрекрасному роду Ягер Рогнеда не нужна.

Вообще никому не нужна. Вроде бы и понимала, что здесь так принято, но глубоко внутри что-то сопротивлялось местному мировоззрению. Пока протест лишь поднимал голову, уступая место инстинкту самосохранения и желанию выжить, но я была твёрдо уверена, что это до поры до времени.

Чёрт, да ко мне лучше всех пока отнеслась служанка! Хотя с должностью Ури я пока так и не определилась. В моём понимании она всё же была ближе к шеф-повару или экономке. Но, почему тогда она взяла надо мной шефство, оставалось загадкой.

К себе в покои я добралась к полуночи и сильно удивилась. Стены мерцали тусклым серебристым светом, хотя светильников не было видно. Мерцал сам камень. Напомнило солнечные батареи, днём накапливающие энергию, а ночью отдающие. Я даже потрогала стены, проверяя на наличие мха, но его там не было. Шершавый прохладный камень, который начинал чуть интенсивней светиться, стоило лишь потереть активней. Природа полностью заменяла технологии. Необычно и интересно. Скинув с себя надоевшее платье, я поддалась соблазну окунуться в прохладную воду. Осторожно спускаясь по ступенькам, наблюдала, как одна задругой ступени начинали светиться, придавая воде нежно-голубой оттенок. Невероятное, сказочное зрелище. Лёжа на воде, слушая чуть слышный плеск, я расслабилась. Нервозность отступала, тревоги дня растворялись в нежности волн. Я выжила и не раскрылась перед местными, у меня есть еда, жильё и одежда.

Уже в полудрёме память навеяла фразу, сказанную до боли знакомым голосом: «Всё зависит от нас самих, никогда не сдавайся!»

Уснула я быстро и с улыбкой на губах.