Мой босс - Дед Мороз

16

Впервые за последние несколько ночей было действительно тепло, и я чувствовала себя прекрасно выспавшейся. Все-таки, в этом домике в небольшой курортной деревеньке топили не то чтобы очень хорошо; частенько я чувствовала себя так, словно и десяти одеял было бы мало. Но сейчас, открыв глаза, даже пожалела, что так быстро выпала из сладкой неги теплого утра.

Спустя секунду, впрочем, я поняла и причину, по которой было так уютно. Причина эта, нагло обняв меня за талию, посапывала рядом.

Я повернулась на другой бок, вздохнула, чувствуя, как рука Назара переместилась мне на спину, а потом и чуть ниже, на ягодицы, поймала его за запястье, возвращая в прежнее положение, и всмотрелась в лицо, задавая себе вопрос, простила его или до сих пор нет. Вообще-то, наверное, да. Конечно, обида за то, что он так подставил меня с Верой Сергеевной, все еще таилась где-то в глубине души, но последствия того, что он наделал, уже как-то померкли. Я смирилась с тем, что потеряла прежнюю работу, убедила себя в том, что легко смогу найти новую, если пробегусь по старым знакомым — вон, и Алекс звал к себе, правда, непонятно пока, на должность кого, — и перестала казнить Назара за его, мягко говоря, опрометчивый поступок.

Во сне он был вполне милым — ни дьявольского блеска в глазах, ни бесовской улыбки на губах, — но все равно оставался тем же Назаром. Я видела несколько фоток его брата и подумала, что их невозможно перепутать даже с закрытыми глазами.

Если выражаться языком кулинарии, то эту сверхострую приправу можно опознать уже по запаху. Назар и весь был какой-то едкий, способный пролезть в любую щель и растворить в кислоте своего отвратного характера самые лучшие человеческие побуждения, но при этом и под кожу проникал очень быстро, и в сердце…

Заноза, а не человек.

— Ты меня рассматриваешь, — прошептал он, даже не открывая глаз. — Я чувствую.

— Тебе показалось, — фыркнула я, не желая признавать очевидное.

— Рассматриваешь.

— Ну, ладно, — пришлось сдаться. — Я, может быть, прицениваюсь, как бы это поудобнее вцепиться тебе ногтями в лицо и лишить тебя глаза. Или двух глаз.

— Вчера нам было хорошо, однако, — отметил Назар.

Я скривилась.

— Вчера у нас ничего не было, если ты забыл.

— Ну, секса — не было, — согласился мужчина. — Но ничего, я подожду. Ты того стоишь. А вот духовный контакт у нас был.

— Ты преувеличиваешь мое разрешение лечь ближе и воспользоваться общим одеялом.

— Конечно, преувеличиваю. А ты преуменьшаешь свою способность говорить во сне.

Я собиралась заявить, что никогда не разговаривала во сне, но вдруг осознала, что сама не знаю, так ли это. Мне что-то снилось, яркое, надоедливое и при участии Назара. А до этого приключения с поездкой на зимние каникулы я столько времени прожила одна в неуютной, затараканенной квартирке тети Гали, что уже и не знала, болтаю ли во сне. В детстве такой привычки у меня не было, но и детство, собственно, осталось где-то в далеком прошлом, даже вспоминать не стоит.

Ребенком я себя уж лет шесть как не чувствовала ни капельки. Или даже больше. В конце концов, так можно ощущать себя только рядом с родителями, а мои были так прочно вычеркнуты из жизни за исключением редких встреч на праздники, что мне даже не осталось путей для отступления в детство. Взрослая жизнь, бурная, громкая, полная проблем и отнюдь не так богатая друзьями и весельем, как хотелось бы, захватила, накрыла волной, и я уже не знала, в какую сторону надо повернуть, чтобы из нее выбраться.

— Во мне мог сниться всякий бред, — вздохнула я. — И вообще, кто сказал, что это я тебе в чувствах сознавалась?

— А кто сказал, что ты вообще сознавалась в чувствах?

— Ты!

— Я такого не говорил, — возразил Назар. — Ты сама же себя и спалила.

— Ничего подобного!

Он не стал спорить. Вместо этого лениво подтянул меня поближе, практически поднимая под себя. Я хотела было оттолкнуть его ногой, но вместо этого почему-то обняла в ответ. Ладонь Назара скользнула от бедра к колену; он словно пытался придержать меня, не дать выбраться из его крепких объятий. Мне это не нравилось; где-то на задворках сознания возникла странная мысль о том, что сейчас вырвать из меня откровение гораздо легче, чем мне хотелось бы. И желания рассказывать Назару правду, чего бы она ни касалась, не было совершенно.

— Скажи, Кира, — прошептал он таким голосом, что у меня мороз побежал по коже, — а ты когда-нибудь прежде влюблялась?

— А тебе-то какое дело? — поежилась я.

— Мне просто интересно, — покачал головой Исаев. — Разве мне не может быть просто интересно?

— Тебе — нет! И вообще, — я почувствовала, что стремительно краснею, — не хочу отвечать.

Правда мне самой не нравилась. Я спалась от нее, делала вид, что это нормально, но на самом деле мысленно частенько возвращалась к этому вопросу. Озвучивала его про себя, крутила и так, и эдак, а потом каждый раз отбрасывала в сторону по ненужности. Сейчас, когда Назар смотрел на меня своими наглыми карими глазами, будто пронзая насквозь, я действительно знала правду.

— Считай, что это мое седьмое желание. Ответь честно на вопрос. Ты когда-нибудь влюблялась, Кира?

Черт!

— А какой период тебя интересует? — уточнила я, пытаясь вывернуться из его крепкого захвата.

Почему-то, когда он был настолько близко, лгать оказалось в разы сложнее. Казалось бы, что сложного придумать ужасную историю любви.

— Всей твоей жизни, разумеется, — усмехнулся Назар.

Он был слишком, слишком близко. Прижимал меня к своей груди, практически вдавливал своим весом в кровать. Конечно, не так, чтобы мне было слишком больно или неудобно — Назар вообще, как мне показалось, был достаточно бережен в плане физических отношений, если его об этом попросить. Но у меня в голове совершенно наглым образом путались мысли, и идея отомстить уже не казалась такой замечательной, как я могла подумать прежде.

— Я никогда не влюблялась, — наконец-то выдохнула я то, что могло вполне сойти за правду еще с неделю назад.

Судя по хищному выражению лица, Назар в эту недоправду верить не собирался. Его орлиный взор вообще не оставлял мне никаких шансов.

Будто дразня, Назар убрал руку с моего колена и вместо этого взялся перебирать мои медно-рыжие кудри. Несомненно, это было куда более невинно, чем попытки залезть под мой и без того не слишком длинный пеньюар, и у меня наконец-то появилась возможность убрать ногу, закинутую ему на бедро.

Сделала ли я это? Разумеется, нет! Во-первых, так лежать было удобно, а во-вторых, должна же я хоть как-то сбивать Назара с толку! Может быть, у него кровь от головы отойдет, мозги перестанут так ясно работать…

Судя по всему, мозгам Назара ровным счетом ничего не мешало. Он, очевидно, научился совмещать. Конечно, хорошее умение для бизнесмена, но я чувствовала себя максимально неловко.

Была бы я какой-то коварной соблазнительницей, было бы все очень просто! Вот только, к моему огромному сожалению, соблазнительница с меня никакая. Ни опыта, ни даже теоретических познаний. Обычно я умудрялась ставить мужчин на место до того, как они попадали ко мне в постель.

Но Назар уже там. И если я скажу, что мне неприятно, то солгу.

— Что, даже в садике? — хитро уточнил Назар. — Ой, Кира-Кира… Седьмое желание такое простое! Такое логичное! А ты так легко его игнорируешь… Я б на твоем месте предпочел бы говорить правду.

— Ну так и говори правду! Можем перевернуться, я усядусь на тебя сверху, и как раз будешь на моем месте!

— Тш-ш-ш, — Назар прижал мне палец к губам. — Так что насчет садика?

— Я в него не ходила. А в школе никого приличного не попадалось, — проворчала я, пытаясь отодвинуться.

Назар вернул ладонь обратно мне на бедро, оставив волосы в покое. Вместо этого, впрочем, наклонился и уткнулся мне носом куда-то в шею. Жар его дыхания и короткие, сухие поцелуи заставили меня зашипеть от недовольства. Конечно, в такой смене положения был и плюс — он не смотрел мне в глаза, — но странное тепло, растекавшееся по всему телу, свидетельствовало о том, что совсем скоро мозг у меня работать успешно перестанет.

— Хорошо, — вздохнул Назар. — Давай-ка вместе. Влюблялась ли ты когда-нибудь, Кира? Вот я, например, влюблялся трижды.

— Ты ж говорил вроде, что дважды!

— Уже, — подчеркнул Назар, — трижды.

— Что мешало тебе поиздеваться над жертвой предыдущие два раза? — проворчала я. — И в кого ты влюблен в третий раз? В бедную Ксю? Я ей сочувствую.

— Подсказываю: эта женщина проживает нынче в этом доме. И это не Ксюша.

— Это наш несчастный Саша?

— Он не женщина. А теперь твоя очередь, Кира.

Ну что за издевательство!

— Хорошо, — сдалась я. — Да, я влюблялась. Однажды.

— Ага. И это был не мальчик в детском садике, потому что ты в детский садик не ходила, — кивнул Назар. — Замечательно… Это был кто-то из школы?

Я отрицательно мотнула головой. В школе меня куда больше интересовали постоянные ссоры с матерью и попытки отвоевать немного самостоятельности. А после этого у меня появился куда более серьезный предмет мечтаний: выживание, полный холодильник и отличная арендная плата. В общем, было как-то не до большой и чистой любви.

— И не Борька из университета… И не коллеги. И даже не те, кого ты интервьюировала — мы же с тобой об этом говорили, — довольно продолжил Назар. — Продолжим. Это твой сосед, наш с тобой общий знакомый Алекс?

— Наш с тобой общий женатый знакомый Алекс — не мой любовный интерес, — мрачно промолвила я. — Несомненно, он прекрасный мужчина, но он порядочен и женат. Порядочность меня устраивает, женатость — нет.

— Хорошо, продолжаем сужать круг поиска. Для него ты купила эту милую тряпицу? — Назар дернул меня за краешек пеньюара.

— Я вообще эту милую тряпицу не покупала. Мне ее подарили.

— Кто? — сердито поинтересовался Назар.

— Бывший владелец журнала.

Исаев изменился в лице.

— Он же старше тебя в два раза!

— Когда это кому мешало? — скривилась я и, заметив, как засверкали глаза Назара, поспешила дополнить: — Ну не будь идиотом. У него по отношению ко мне было безответное чувство. Пеньюар мне достался на Новый Год в рамках «тайного Санты».

— А ты кому подарки дарила?

— Тебе, придурку, — проворчала я. — По крайней мере, те подарки, на которые ты сейчас намекаешь! А так — коллеге своей. Девушке. И вообще, я на твой вопрос честно ответила, седьмое желание выполнила, так что ты можешь теперь от меня отстать.

— У меня в запасе есть еще несколько желаний. Возможно, я мог бы потребовать у тебя имя этой твоей первой любви…

Ну уж нет! Назвать имя? Сказать Назару «да, паразит, ты сводишь меня с ума и, кажется, я без памяти в тебя влюбилась и ничего не могу поделать с этим»? Да это же приговор!

И как выкрутиться? Сказать, что лучше пусть брату сдает свою флэшку? Но он вроде говорил, что шантаж прекратился. Теперь эти желания — просто взаимная игра вне рамок договора. Игра, которая нас двоих может запросто свести с ума!

Я успела придумать немало проблем и последствий от Назаровой болтовни, но озвучивать свои варианты и воплощать идеи в жизнь, к счастью, не пришлось.

Потому что за стеной раздался такой кошмарный кашель и чихание, что мы с Исаевым едва не свалились от неожиданности с кровати.

— Ты это слышала? — уточнил у меня Назар.

— Это услышал бы даже глухой, — мрачно промолвила я. — Кажется, это Саша.

Чихание повторилось. Источником его была все та же соседняя комната, и я только утвердилась в своем предположении.

Вчера Саша и Ксю полдня гуляли невесть где, наверное, промокли до нитки, вот последствия и не заставили себя долго ждать. Зима — коварное время года, простыть раз плюнуть, а в таком месте вообще положено беречься, ведь здесь в округе ни врача, ничего! Я сильно сомневалась, что у нас в запасе могли внезапно обнаружиться какие-то серьезные лекарства, действительно способные помочь при сильном кашле. А если воспаление легких?!

— Надо пойти посмотреть, что там случилось, — решительно промолвила я.

— Мы не договорили, — прищурился Назар. — Саша не маленький мальчик, там есть его Ксю. Я думаю, они как-то справятся вдвоем…

— А вдруг не справятся? Не можешь же ты быть таким жестоким к другу! Он нуждается в твоей помочь!

— Кира…

— И не надо меня лапать, — возмутилась я. — Ты ради своих низменных желаний готов наплевать на многолетнюю дружбу с Александром?

— Покашляет — не помрет, — проворчал Назар, но под моим тяжелым взглядом все-таки изволил отодвинуться.

Я вылезла из кровати и потянулась к одежде. В доме было прохладно, особенно сильно это чувствовалось на контрасте после жарких объятий Назара, и я без зазрения совести натянула теплый свитер. Исаев, решив все-таки проявить благородство, тоже выбрался из постели и сейчас путался в собственных брюках.

Заглянув в зеркало и убедившись в том, что выгляжу как заправская ведьма — волосы торчат в разные стороны, формируя нечто подобное вороньему гнезду, только рыжему, глаза лихорадочно сияют, на виске царапина, причем, по ходу, нанесена моими же собственными ногтями, где-то во время ночных разговоров, одежда измятая, а свитер, кажется, натянутый задом-наперед, хотя фиг что разберешь в этом оверсайзе, если даже бирки нет, — я решительно направилась к двери. Что ж, если у Александра жар, возможно, я сойду за деревенскую знахарку. Или напугаю его в достаточной мере, чтобы болезнь ушла.

Как там? Клин клином вышибают?

Назар тоже оделся. Небрежность была ему к лицу; этот гад умудрялся даже в самой простой одежде, выбранной на скорую руку, и с растрепанными волосами выглядеть сексуально и привлекательно. Я едва не зарычала от раздражения, но совершила отчаянную попытку запихнуть свои эмоции куда подальше и выскочить из комнаты, чтобы и в мыслях не было задержаться! А то знаю я его. Сначала несколько случайных улыбок, а потом ой, как это мы проснулись в одной постели?

Мысленно покрутив себе пальцем у виска и отогнав прочь дурацкие мысли, которые все никак не хотели улечься в более-менее приличном порядке, я выбралась в коридор и постучала в дверь Ксюшиной комнаты.

— Можно?

— Можно! — отозвалась Ксю.

Саша вторил ей кашлем.

Я осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Потом, убедившись, что меня действительно не выгонят, и вправду зашла и горестно вздохнула, осматривая печальную картину.

Александр растянулся на кровати, укрытый по меньшей мере тремя одеялами и одним компрессом. Щеки у него были красные, нос тоже. Кашлять он, впрочем, перестал, просто с подозрением смотрел на него, словно присматривался, не прихватила ли я с собой, скажем, косу, чтобы унести его в мир иной.

— Мне плохо, — умирающим голосом сообщил мне он, скорбно вздохнул и закрыл глаза. Я хотела сказать, что он не выглядит как человек при смерти, но подумала, что, возможно, этот лихорадочный блеск в глазах — плохой признак.

— Вчера влез в снег, но не сказал мне об этом, — сообщила Ксюша. — Промок насквозь, а только дома обнаружили! Теперь вот кашляет. И что мне делать? А вдруг это обычной простудой не закончится? Мало ли, что может случиться? Воспаление! Саш, ну вот как можно быть таким безответственным?

— Кхе, — отозвался Александр.

— Молчи! — обвинительно заявила Ксения. — Сейчас пойду еще теплого чая сделаю. Будешь пить.

— Но я больше не могу!

— Сможешь! — решительно возмутилась она. — Если тебе чаи не помогут, что мне тогда делать? Крылья отрастить, чтобы отрастить тебя в больницу?

— Вот помру, будешь тогда скорбеть, — проворчал Саша.

— Не помрешь. Тридцать семь и пять — пока что не смертельная температура, — скривилась Ксю. — Спи! — и решительно подтянула одеяло повыше.

Она поднялась со своего места и с таким видом прошла мимо кровати, словно Саша уже попытался заказать надгробие онлайн. Впрочем, некоторые мужчины просто поразительны, когда болеют. Может быть, Александр тоже к таким относился?

Я последовала за Ксюшей в коридор. Оставаться с Александром наедине мне не хотелось, тем более, в спину полетело уничижительное кашлянье и громкое чиханье.

В коридоре уже стоял Назар. К болезному он заходить не спешил, только вопросительно изогнул брови.

— Простудился, — сообщила Ксюша. — Понятия не имею, что с ним делать. Врача бы ему… Но где найти врача, если вокруг один сплошной снег?

??????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????? — Врача, врача… — протянул Назар. — С врачом тут действительно проблемы. Вроде идет потепление, по интернету передают, что скоро и сюда снегоочистительная техника доберется.

— Скоро — это когда? — требовательно поинтересовалась Ксю.

Вместо этого Исаев лишь продемонстрировал экран мобильного. «Скоро», по мнению какой-то местной газеты — не деревенской, разумеется, а районного центра, — было дней через пять. Столько времени ждать снегоочистительную технику с больным Сашей, конечно, было не с руки.

— Значит, пока у нас из лекарств только жалкий запас из аптечки и горячий чай. Спасибо хоть нормальное жаропонижающее есть, если вдруг температура подскочит, — скривилась Ксю. — Черт! Я вообще в этом ничегошеньки не понимаю!

Я сочувствующе взглянула на нее. Ситуация отнюдь не из приятных; я была противницей самолечения, но понимала, что другого выхода не будет.

Ксюша сейчас, впрочем, казалась больше злой, чем встревоженной. Скорее всего, одна эмоция перебивала вторую.

Тяжело вздохнув и пробормотав себе под нос еще несколько ругательств в сторону Сашиной безответственности, она решительно направилась на первый этаж. Я последовала за нею.

— И как вы так умудрились? — поинтересовалась у Ксю, пытаясь хоть как-то уменьшить напряжение.

Она пожала плечами.

— Саша как большой ребенок, честное слово. Увидел какую-то белку, полез фотографировать. Мало того, что чуть не свалился с дерева, так еще и снега за шиворот налетело. Теперь вот сама видела, что творится. Кашляет так, как будто он болеет не один день, а уже по меньшей мере неделю, — Ксюша поежилась. — А я правда не знаю, что делать. Мне совсем не улыбается, если он вдруг разболеется еще сильнее! Ты знаешь какие-то таблетки против кашля?

— Знать-то я знаю, — покачала головой я, — но где их тут купить?

— Может, у Вити и его друзей что-то есть? Или у других туристов? — с надеждой поинтересовалась Ксю.

— Ты сама-то в это веришь?

— Не особо, — честно отозвалась она, включая электрочайник. — Вообще, эта зимняя сказка — самое глухое место, где я когда-либо в жизни была. Не знаю, чем мужики думали, когда ее выбирали. Не могли, что ли, остановить свой выбор на каком-то курорте? Их разве мало? Нет, глухая деревушка…

— Вообще-то тут природа красивая, — отметил Назар, тоже заглядывая на кухню. — И мы тут раньше отдыхали, все нормально было.

— А теперь ненормально! — возмутилась я. — Саша-то раньше, наверное, красивых белок не фотографировал?

— С его занудной бы… — Назар запнулся. — Да, раньше красивыми белками Саня прежде не интересовался. А сейчас они ему для чего-то понадобились. Но, впрочем, плевать на белок. Я созвонился с хозяйкой домика по поводу врача.

Мы с Ксю одновременно воззрились на него с искренней надеждой.

— И ни одного медика или возможности до него дозваться тут нет, — припечатал Исаев. — К сожалению. Но Вита Игоревна — это хозяйка, — сказала, что есть и хорошая новость.

— Какая?

— Вам не понравится, — предупредительно промолвил Назар.

Я скривилась.

— Скажи сначала, а тогда будешь принимать за нас решение.

— Где-то в местных лесах живет некая мольфарка, таинственная карпатская колдунья, — сообщил он с таким видом, словно всерьез предлагал нам прибегнуть к ее услугам. — Цитирую, любую хворь и недуг излечить способна. Но!..

— Какое еще но? Разумеется, это шарлатанство! — возмутилась я.

— Но, — с нажимом продолжил Назар, — принимает только влюбленные парочки. А Саня с Ксю точно не пойдут. Сане лежать надо. Он кашляет, как ненормальный. Мольфарка, по мнению Виты Игоревны, дает отличные целебные травы и все такое. Замечательная женщина, всегда готова помочь. Денег почти не берет. И звучит это не слишком надежно.

— Не смотри на меня так! — возмутилась я. — Верить всяким лесным колдуньям — себя не уважать. Саше нормального врача бы, а не целебные травы…

Назар пожал плечами. Ксюша же тихо промолвила:

— А вдруг она хоть сбор какой-то нормальный посоветует?

— Ксю! Ты в это веришь? А вдруг у твоего Саши на него какая-то аллергия!

— Нет у него ни на что аллергии, — спокойно отозвался Назар. — Даже близко. Так что ничего дурного ему тот сбор не сделает, если по правилам запарить…

— Это идиотизм! — возмутилась я. — Ксю? Ну ладно Назар, я ничего хорошего от него не жду, но ты-то чего? Ксю? А чего ты на меня так смотришь? Ксю!