Мой механический роман

8. Друзья

– Привет, – здороваюсь я, заглядывая через плечо Бель, работающей над печатной платой для нашего 55-килограммового бота, которого мы временно назвали Пуччини. Она постоянно произносит какие-то странные фразочки вроде «Сейчас Пуччини находится в утробе матери», как будто мы в буквальном смысле вынашиваем его, словно ребенка. И многое другое, не менее нелепое. – Как он поживает?

– Малыш здоров и прекрасно развивается, – отвечает Бель.

Я пихаю ее локтем в притворном раздражении, на что она толкает меня в ответ, и этот эпизод вполне мог бы стать очень приятным моментом дня, если бы не вмешалась Нилам.

– Закончили? – строго вопрошает она.

– А ты что-то хотела? – интересуется Бель.

– Да, немного тишины и покоя, – бурчит Нилам.

Мы с Бель обмениваемся взглядами.

– Что ж, мне все равно пора на перерыв, – сообщает Бель, откладывая плоскогубцы. – Не покажешь, что вы там с Дэшем делаете с небоевыми роботами?

– Конечно, – соглашаюсь я и веду Бель в угол, где Дэш надувает воздушные шары.

Нилам сверлит наши спины тяжелым взглядом, и Бель тяжело вздыхает, словно последние полчаса она задерживала дыхание.

– Эта девчонка меня ненавидит, – бормочет она.

– Она всех ненавидит.

– Да, но меня – особенно.

Похоже, Нилам и правда очень раздражает присутствие Бель, но признать это вслух – значит, ступить на более опасную территорию, чем та, где она находится сейчас.

– Не обращай на нее внимания. Она просто завидует.

– Чему?

Да много чему, если честно.

– Не знаю. Твоей обуви с изюминкой.

Сегодня на Бель розовые резиновые сапоги. В ее защиту скажу, что дождь действительно идет, но так, как он и всегда идет в Лос-Анджелесе, а именно – не настолько интенсивно, чтобы была нужна специальная обувь.

– Она, – произносит Бель, – практичная. С марксистской точки зрения.

– В плане чего, справедливого разделения труда? Попробуй еще раз, Бельканто.

– Тьфу, я же имела в виду, что они пролетарские. Забей. – Она корчит гримасу. – Я слышала, кто-то хорошо сдал экзамен по обществознанию?

– Как и всегда, – заявляю я.

Она пихает меня локтем в ребра, и я легонько толкаю ее в ответ.

– Так, ну и что здесь происходит? – спрашивает она, скрипя сапогами, когда опускается на корточки рядом с Дэшем. – А то похоже на кучу невинно убиенных воздушных шариков.

– Так и есть, – подтверждает Дэш и театрально добавляет: – Эти солдаты пали в бою.

– Почтим их память минутой молчания, – в тон ему вторит Бель, прижимая руку к груди.

– Вы такие странные, – комментирую я и, несмотря на то что ничего здесь не требует моего внимания, сажусь на парту рядом с Дэшем.

– Ребята, вам случайно не нужны билеты на вечер встречи выпускников? – спрашивает Лора, внезапно появляясь позади меня, пыша энтузиазмом. – Джейми попросила меня помочь продать их, – добавляет она извиняющимся тоном, потому что прекрасно понимает и сама, что большинство людей в этой аудитории даже не задумывались о возможном посещении школьных танцев, не говоря уже о том, что они мало способны к простому человеческому взаимодействию.

– Неужели уже пора на встречу выпускников? – спрашивает Кай, услышав Лору со своего рабочего места, где он только что закончил формовку алюминиевого листа. – Я думал, это случится только после экзаменов.

– Да, через неделю после. Разве у тебя их не было прошлой весной? – уточняет Лора.

– Да, но я ведь еще могу пересдать письменную часть, – возражает он в оборонительной и очень присущей Каю манере.

– Не думаю, что на каких-либо инженерных специальностях будут интересоваться тем, что ты получил за письменную часть экзамена, – вставляю я.

Бель, как обычно, молчит, и я понимаю, что, когда речь заходит о поступлении в вуз, она всегда становится немногословной. Мне хочется спросить ее, в чем дело – быть может, она не очень хорошо сдала экзамены или что-то еще в этом роде, – но, похоже, сейчас не самое подходящее для этого время.

– И вообще, – продолжаю я, быстро меняя тему, прежде чем Кай успеет пуститься в долгие подробности всех своих многочисленных неврозов, связанных с экзаменами, – этот год пролетит очень быстро.

– Ну и хорошо, – решительно заявляет Дэш. – А то я уже отчаялся ждать День благодарения.

– Да, нам всем нужен отдых, – соглашается Лора, полагая, что Дэш имеет в виду каникулы, как любой другой нормальный человек.

– К сожалению, Дэш имеет в виду ужин на День благодарения, – уточняю я. – Несмотря на то, что я решительно выступаю против колониализма…

– А вот я в команде коренных народов, – заявляет Дэш, обращаясь к Бель, которая одаривает его улыбкой, которую я могу описать исключительно как проявление безграничной симпатии. (К Дэшу, разумеется, а не к евроцентризму и/или империализму.)

– Как и все мы, – спешу добавить я. – Само собой. Но все же…

– Учитывая, что альтернативой является команда «Грандиозного Геноцида», на этой стороне явно есть что-то обнадеживающее, – соглашается Бель тем язвительным тоном, которым иногда обращается ко мне, и Дэш потрясенно открывает рот, думаю, для того, чтобы она улыбнулась еще раз.

– Уверен, Дэш найдет способ посетить каждый из наших домов, чтобы полакомиться остатками ужина, – громко заканчиваю я и только после того, как эта ошибка уже была совершена, понимаю, что обратился напрямую к Бель, а не к Лоре, которая, собственно, и подняла эту тему. – Включая мой, – добавляю я, пытаясь сохранить хоть какое-то подобие спокойствия, – который даже не был приготовлен дома.

– Мои родители не готовят начинку для индейки! – не сдается Дэш. – А это просто оскорбительно!

– Мои тоже, – соглашается Бель. – Мама говорит, что будет достаточно просто хлеба.

– Хлеба, который, по сути, запекут во второй раз, – возмущается Дэш.

– Вообще-то, это идеальная пища.

– Ладно-ладно, пока мы снова не углубились в дебри, кто-нибудь собирается приобрести билеты? – спрашивает Лора, помахав ими в воздухе. – Средства пойдут в бюджет студенческого совета, знаете ли. И если вы, народ, хотите себе хороший выпускной…

Все присутствующие стонут в голос.

– Ладно, давайте я перефразирую: если вы хотите поехать в Диснейленд на выпускной, то…

Это заявление вызывает большой энтузиазм.

– Разве я когда-нибудь отказывался от подобного? – бурчит Кай, жестом подзывая к себе Лору. – Я возьму один для себя и один для Сары…

– Да, мне тоже два, – вставляет Дэш, и я растерянно моргаю.

– Два? – эхом повторяю я, потому что для меня это неожиданность. – А с кем ты идешь?

– О, я еще не знаю. Да без разницы, полагаю. Я думал, мы все вместе пойдем. Пойдешь со мной на выпускной, Бель? – спрашивает Дэш у Бель, которая в данный момент смотрит вверх, на шарик, который она только что подкинула в воздух.

На мгновение мое сердце замирает. Понятное дело, что это всего лишь дружеское приглашение, и, честно говоря, это же Дэш, но…

Но если Бель согласится, то на что именно?

– О, – произносит она и прочищает горло. – А когда он будет, еще раз?

– В последние выходные перед каникулами в честь Дня благодарения, – уточняет Лора.

– Тогда круто, – говорит Бель и оглядывается на Дэша, который одаривает ее одной из своих привычных беззаботных улыбок. – То есть да, конечно, – соглашается она, улыбаясь ему. – Я с удовольствием.

Вот как.

Что ж, ладно.

– А ты, Тео? – спрашивает Лора, поворачиваясь ко мне.

Вообще-то я еще не думал над этим.

Во всяком случае, почти не думал.

Не так уж и много думал.

– Извини, Лора, я не смогу, – отвечаю я. – В те выходные меня не будет в городе. У отца какой-то форум в Солт-Лейк-Сити, и он хочет, чтобы я тоже поехал.

– О, так это же здорово! – энергично восклицает Лора. – Я слышала, что Солт-Лейк-Сити называют «Силиконовыми склонами» или что-то в этом роде.

– Да, так и есть. Но я все равно куплю билет, – обещаю я. – В качестве пожертвования.

– Круто, спасибо, Тео, – радостно отзывается она. – Бель, мы с Джейми подумали, что после вечера могли бы устроить ночевку у меня дома. Ты с нами?

– Звучит заманчиво, – радуется та.

Я замечаю, что она до сих пор не обращает на меня внимания.

– Мы можем протащить и тебя, если хочешь, – добавляет Лора, обращаясь к Дэшу. – Моим родителям, по большому счету, все равно, кто будет.

– Тогда моя мама точно убьет меня голыми руками, – отзывается Дэш. – Но кто знает, возможно, оно того и стоит. Наверное, я в деле.

Разве я мог предположить, что Дэш хочет пригласить Бель? Он же никогда не упоминал об этом. Неужели это так важно? Наверное, нет. Может, я придаю случившемуся слишком большое значение и мне нужно просто перестать об этом думать?

Да, определенно. К тому же мне следует перестать задавать себе бессмысленные вопросы и заняться уже чем-нибудь полезным.

– Ладно, пожалуй, вернусь к работе над Пуччини, – объявляю я, поднимаясь на ноги, и преувеличенно демонстративно гляжу на часы. – Бель, ты не возражаешь, если я закончу схему, над которой ты работала?

– Мой малыш-робот – это и твой малыш-робот, – сообщает она, но в этот раз вместо того, чтобы быть смешными, ее слова звучат странно.

Я сажусь за стол и уже погружаюсь в работу, надеясь, что сборка микросхем расслабит меня, но тут, само собой, появляется Нилам, которая оказывает на меня прямо противоположный эффект.

– Ну что, теперь мы можем с этим покончить? – спрашивает она, не поднимая глаз от детали, которую варила.

– Покончить с чем?

Она бросает на меня испытующий взгляд.

– Последнее, что нужно этой команде, – это подростковая романтика, – произносит она. – Соберись уже, Луна.

А потом Нилам опускает козырек своего шлема, и я вдруг остро понимаю, что, каковы бы ни были намерения Дэша, только что он оказал мне большую услугу. Как бы мне ни было неприятно соглашаться с Нилам, если я пресеку эту историю с Бель в самом зародыше, пока все не вышло из-под контроля, то, наверное, будет только лучше.

Я никогда не любила школьные танцы, так что пойти с Дэшем – во многом идеальный сценарий. Он пригласил меня на глазах у всех точно так же, как если бы попросил у Эммета разрешения доесть его обед, так что окружающим не о чем судачить. И я знаю, что он не будет ожидать от меня полноценной прически или макияжа, какие делали на танцы девочки в моей предыдущей школе. К тому же я почти уверена, что у него дальтонизм. Он смешит меня, я смешу его, нам весело вместе, так что наряд – это сущий пустяк.

Хотя часть меня отлично понимает, что это было бы не таким уж и пустяком, если бы меня пригласил Тео.

К счастью, мне выпала дополнительная возможность пообщаться с Лорой и Джейми, когда они решили, что собираться мы будем все вместе. Лора идет на танцы с Рави, Джейми – с девчонками из судейского кружка, так что я просто сказала Дэшу, чтобы он приходил сюда, когда будет готов. Полагаю, он сделает это с ведром макнаггетсов в руках.

– Я приглашала и Нилам, но у нее уже есть планы, – рассказывает Лора, которая тестирует блестящие тени для век на своем запястье. – Как думаешь, этот цвет подходит к моему платью?

– О, мне очень нравится, – отвечаю я, оглядываясь. Я боялась, что она выберет что-то элементарное, например, оттенок в тон платью, но вместо этого Лора выбрала сливовый, который будет отлично смотреться с зеленым. – Ты очень классно сочетаешь цвета, Ло.

Лора лучезарно улыбается мне. Джейми, которая все это время пыталась отстегнуть одну из странных свисающих лент от своего платья, наконец находит ножницы и возвращается к разговору.

– Так что происходит между тобой и Тео? – спрашивает меня она, и это буквально тот самый вопрос, на который, я надеялась, мне не придется отвечать. – Я думала, на вечер встречи тебя пригласит он.

Да. Я тоже.

– Джеймс, я же постоянно повторяю тебе, что мы просто друзья.

– А мне кажется, ты ему нравишься, – смеется Лора.

– Ну, видимо, нет, – отвечаю я с многострадальным вздохом, – иначе с какой стати меня пригласил бы Дэш? Загадка, не иначе.

– Может быть, он, как Екатерина Великая, заставляет своих фрейлин проверять фаворитов заранее, – предполагает Джейми, и я корчу гримасу.

– Во-первых, я уверена, что это было связано с проверкой на венерические заболевания, – отвечаю я, на что Джейми только пожимает плечами.

– Она была умной женщиной, что тут сказать.

– А во-вторых, мы можем перестать об этом говорить, пожалуйста? Тест Бехдель[8], – напоминаю я Джейми, и она протяжно стонет.

– Но ведь подростковый возраст – это период сексуального пробуждения, – возражает она, что весьма символично для человека, который, цитирую, «не заинтересован в свиданиях до достижения тридцати лет или получения статуса партнера в своей фирме», в зависимости от того, что наступит раньше. – Разве мы не можем быть уверены в своей женственности и при этом продолжать разговаривать о том, что вы с Тео выглядели бы очень мило вместе?

– А по-моему, это проклятие гетеронормативности, – заявляю я.

Лора, по какой-то причине, хихикает.

– Ну, можем поболтать о школе, если хочешь, но тогда, боюсь, мой мозг просто расплавится, – ворчит Джейми. – Я имею в виду, что сегодня уже обращалась к Вселенной. – Она делает это каждое утро: визуализирует то, что надеется получить в ответ. – Как там с роботами?

– Мы в отличной форме для региональных соревнований, – докладываю я, и Лора одобрительно кивает. Именно она писала сценарий, по которому мы записывали видео для наших спонсоров в благодарность за то, что они собрали нас на первый раунд соревнований в этом году. – Мы решили модернизировать прошлогодних ботов, так что я к ним не имею никакого отношения.

– А вот и неправда, – решительно возражает Лора. – Ты устранила проблему неравномерного распределения веса, а новая вертикальная лопасть…

– Хорошо-хорошо, я гений, – сдаюсь я. – Мы с Нилам вчера минут тридцать спорили о том, нужен ли мой единственный реальный вклад в проекте, но за весь наш будущий успех я отвечаю в одиночку, да. Теперь довольны?

Лора подносит свое исполосованное тенями для век запястье к моему лицу.

– Думаю, тебе подойдет этот цвет, и да, – самоуверенно заявляет она, – я довольна.

На самом деле приятно снова проводить время в женской компании, даже если эти девчонки ведут легкомысленные разговоры и неоправданно доброжелательны по отношению ко мне. Не то чтобы я не могла позвонить своим прежним подругам, если бы мне вдруг захотелось посплетничать и накраситься, но в теплой болтовне Джейми и Лоры есть что-то такое, что заставляет меня думать, что это нечто другое. Похоже, я была одинока чуть дольше, чем думала.

– Я рада, что ты здесь, Бель, – неожиданно говорит Джейми, поймав мой взгляд в зеркале. – У тебя бывает такое чувство, будто ты встречаешь кого-то из своей прошлой жизни и уже наполовину его знаешь?

– О, Джеймс, ты хочешь сказать, что мы родственные души, да?

– Вообще-то нет, – говорит она. – Наоборот, я хотела сказать, что у меня такое ощущение, будто встречаю тебя впервые.

– Оу…

Я корчу огорченную гримасу, и Лора разражается смехом.

– Нет, я в хорошем смысле, – спешит заверить меня Джейми. – Как будто ты – что-то новое для меня, понимаешь? Как новый цвет, о существовании которого я даже не подозревала, а теперь замечаю его повсюду и все время думаю: «Слава богу, что теперь я могу его видеть. Какой был бы облом, если бы я о нем так и не узнала».

Кажется, это самое приятное, что мне когда-либо говорили, поэтому вместо ответа я притягиваю Джейми к себе одной рукой, а другой обнимаю Лору.

– Спасибо, что приняли меня, – благодарю я, глядя на нас в зеркало.

Волосы Джейми растрепались, на руках Лоры все еще экспериментальные пятна теней, а у меня прыщ, который видно, наверное, с марсохода из космоса, но, по-моему, выглядим мы очень даже симпатично.

Тут раздается звонок в дверь.

– Надеюсь, это Дэш с куриными наггетсами, – произносит Лора.

И это ведь здорово, правда? Что мое свидание проходит так весело и беззаботно и мы, с макияжем или без него, все с таким нетерпением ждем встречи с парнем, который за мной зайдет. Наверное, я чувствовала бы себя не так легко, если бы в дверях неожиданно появился Луна, но знание, что это точно не может быть он – потому что Тео сейчас в Юте, и я точно не увижу его сегодня вечером, – даже кажется мне чуточку обескураживающим.

Иногда, когда Тео рядом со мной, я думаю, будто между нами возникает нечто золотое и сияющее. Или, быть может, это сияю я сама, и лучи, исходящие от меня, становятся все шире и шире и простираются так далеко, что в кои-то веки я не ограничена рамками своих привычных забот и страхов. В кои-то веки чувствую себя необъятной, неудержимой и… яркой.

Но его здесь нет, и я гоню прочь эти мысли, решая, что если все-таки хочу успеть закончить прическу к выходу, то сейчас самое время заняться делом.

За дверью оказывается не Дэш, и в итоге нас засасывает то, что я называю «спиралью Ютуба». Джейми просто великолепна, но я слегка начинаю сомневаться в ее способности ориентироваться во времени, потому что к тому моменту, когда приходят все остальные, моя кожа все еще блестит от спрея «Urban Decay». Слава богу, существует консилер, поскольку я точно не хочу демонстрировать этот прыщ будущим поколениям.

Дэш появляется в винтажном наряде – подтяжки и все такое. Он даже зачесал черные волосы набок, словно танцор свинга в шикарном ночном клубе или персонаж фильма «Великий Гэтсби».

– Выглядишь просто восхитительно, – произношу я, вежливо хлопая его по плечу, и он кланяется.

– Миледи, – отвечает он, одаривая меня одной из особенно дурацких ухмылок. – Вы выглядите божественно.

На мне босоножки с ремешками и платье с греческим узором на поясе, так что предположить, что я играю в Афину, будет вполне справедливой оценкой.

– Что я слышу, добрый сэр, неужели это игра слов? – спрашиваю я, театрально обмахиваясь руками, будто вот-вот упаду в обморок.

– Безусловно, – подтверждает Дэш, протягивая мне руку. – Пойдем?

– Да вас, ребят, просто не отличить, – замечает Кай, который пришел на танцы вместе со своей подружкой Сарой, ученицей класса помладше.

– Мы практически зеркальное отражение друг друга, – заявляет Дэш с кошмарным британским акцентом, и до конца вечера почти все наши танцевальные па сопровождаются копированием движений друг друга, к ужасу всех друзей.

Наверное, никого не удивит тот факт, что на школьных танцах в Эссекской Академии в самом деле танцуют. По словам Джейми, в состав комитета по проведению вечера встречи выпускников входят дочь члена совета директоров женского общества, дочь личного стилиста какой-то знаменитости и кто-то, состоящий в дальнем родстве с Копполой. Я, если честно, весьма смутно себе представляю, что это должно означать, однако размах виден невооруженным глазом: наш огромный спортивный зал полностью преобразился, начиная от струнной системы освещения под потолком и воссозданных из папье-маше старых фонарных столбов (тех самых, с которыми все вечно фотографируются возле музея искусств) и заканчивая плакатами «Авеню звезд», которыми увешаны все стены, причем некоторые выполнены весьма искусно. Мы словно бы попали в фильм «Ла-Ла Ленд», смысл которого мне как-то пришлось объяснять своей матери. «История была про их мечты», – рассказывала я, пока она плакала о потерянной любви.

Но за вычетом моих разнообразных фантазий танцевать оказалось гораздо веселее, чем ожидалось. Время от времени я случайно представляла внезапно появляющегося Тео – огибающего угол, за который я собираюсь повернуть; волшебным образом материализующегося где-то в центре танцпола; подбегающего ко мне, чтобы сказать, что его рейс отменили, и не пойти ли нам поработать над Пуччини прямо сейчас… Но отмахнуться от этих мыслей было легко, и к тому же… мне весело. Я ведь уже упоминала об этом, да?

Впрочем, неважно. Главное, что я хорошо провожу время.

В конце концов, я выбиваюсь из сил, пытаясь угнаться за неуемным Дэшем, поэтому, когда Джейми кричит, что ей нужно в туалет, я незамедлительно предлагаю себя в качестве компаньона. Она берет меня под руку, и, как и следовало ожидать, мы попадаем в длинную очередь – хотя сказать, кто действительно стоит в туалет в ней, сложно; половина присутствующих девчонок просто поправляют макияж или делятся переживаниями.

– Да он козел, – обращается Джейми к первогодке, рыдающей из-за парня. – И вообще мужчина женщине нужен, как рыбе велосипед.

– И ты очень красивая, – добавляю я, потому что, даже если Джейми слишком интеллигентна, чтобы свести все к внешности, поддерживать самооценку ближнего важно. Интерсекциональный феминизм и все такое, и это снова заставляет меня подумать о Тео, но я сразу же отгоняю эти мысли. – А лучшая месть – это жить своей лучшей жизнью, ведь так?

Девушка кивает со слезами на глазах, принимая решение вернуться к танцам, а мы с Джейми обмениваемся одобрительными взглядами (мы старше, мудрее и явно хорошо поработали), а затем наступает очередь подруги воспользоваться кабинкой.

Она проскальзывает внутрь, и тут я замечаю краем глаза какую-то суету. Судя по всему, это очередной эпизод девичьих страданий, но на этот раз я узнаю жертву.

Это Нилам.

Освобождается еще одна кабинка, подходит моя очередь, но я пришла сюда не для этого, а просто передохнуть от гормональной духоты школьного спортзала.

– Я буду снаружи, – кричу я Джейми через дверь, уступая следующей девчонке, и выхожу из туалета.

Приблизившись, слышу подругу Нилам, Мари, которая ходит со мной на урок обществоведения; она говорит громко и агрессивно.

– …хватит уже, ладно? Я не виновата, что тебе не нравится…

– Мне не не нравится, – категорично заявляет Нилам. – Просто это неприятно. Почему я должна получать удовольствие от того, что какой-то парень хочет потереться об меня в темноте?

– Да ладно, все же совсем не так! Почему ты просто не можешь побыть милой? Он симпатичный, забавный и хочет с тобой потанцевать…

– И что с того? То, что он друг Мейсона, не значит, что я обязана с ним общаться. И наличие у тебя парня не означает, что он нужен и мне.

– Ладно, но неужели ты не можешь притвориться хотя бы на пять секунд?

– Притвориться кем? Более симпатичной?

– Боже, не обязательно все время быть такой стервой, Нилам!

Мари уходит, и, хотя это не мое дело, я никак не могу отделаться от ощущения, что выражение лица Нилам сейчас скорее обиженное, чем сердитое. Я выжидаю несколько секунд, а затем выскальзываю из-за угла.

– Привет.

Нилам облокачивается на стену, складывая руки на груди.

– Чего тебе? – бросает она.

– Ничего, я просто…

Она бросает на меня испытующий взгляд.

– Подслушивать – очень невежливо, знаешь ли.

– Не думаю, что это действительно считается подслушиванием, вы не особо скрывались, но да, мне все было слышно, – соглашаюсь я. – И я понимаю, что…

– Да неужели? А я думаю, что не понимаешь. – Нилам бросает на меня еще один яростный взгляд. – Готова поспорить, люди не требуют от тебя, чтобы ты улыбалась. Никто не говорит, что тебе должно быть весело, когда это не так.

Я замираю в нерешительности.

– Ну, я бы так не сказала…

– Любой, кто считает, что старшая школа – это самый расцвет нашей жизни и ее лучший период, просто обманывает себя. – Нилам бросает на меня такой взгляд, словно я одна из этих людей. – Что бы там ни сказала Мари или кто-либо еще, я никому не обязана улыбаться и делать вид, что счастлива, когда этого не чувствую. И я в курсе, что ты думаешь, будто поступаешь сейчас правильно, – зло продолжает она. – Думаешь, будто ты хороший человек, Бель, и, возможно, это действительно так, но на самом деле ты та, кому все достается без труда. Ты пришла в наш клуб робототехники, не сделав ровным счетом ничего, и теперь, раз уж тебя слушает Тео Луна, считаешь, что заслуживаешь внимания. Удачи тебе с этим.

Она отворачивается. Мне стоило бы просто проигнорировать ее выпад, но я не могу. Не представляю, что сказать, потому что Нилам повела себя очень грубо, она явно ненавидит меня, и я не знаю, что с этим делать, но в то же время мне кажется несправедливым просто спустить это на тормозах и не сказать ничего.

– Я пытаюсь, – это единственное, что срывается с языка. – Я ведь не крала у тебя робототехнику. Я вообще не хотела ей заниматься, но…

Красноречивое выражение ее лица говорит, что я сболтнула что-то лишнее.

– Значит, жизнь – это всего лишь то, что с тобой происходит, да? – ощетинивается Нилам. – Ты никогда ничего не делаешь сама. Никогда ничего не хочешь. Это жалко. – Она бросает на меня презрительный взгляд. – Может, Тео Луна и придурок, но он, по крайней мере, знает, чего хочет.

Я сглатываю.

– Он не придурок.

Нилам закатывает глаза.

– Ну конечно. Он красавчик, так что никак не может быть придурком. Так вот как это работает…

– Это ты идиотка! – выпаливаю я, не подумав, потому что от ее слов на мои глаза начинают наворачиваться слезы.

Наверное, то слезы разочарования, а не обиды, но в любом случае это неприятно. Я скорее предпочту, чтобы меня поглотила земля, чем позволю Нилам увидеть, как плачу.

В ответ она одаривает меня злой, горькой улыбкой, которая, насколько я понимаю, означает, что мы никогда, никогда с ней не подружимся.

– Ага, так и есть, – соглашается она.

А затем отворачивается и уходит.

Я все еще стою в одиночестве и рефлексирую, почему ощущаю себя так, словно меня только что сбил грузовик, когда кто-то касается моего плеча, поэтому подпрыгиваю от неожиданности.

– Привет, – произносит Дэш, окидывая меня взглядом, который явно указывает на то, что он все слышал.

– Ой, извини. Привет, – отвечаю я и опускаю глаза в пол.

Сегодня утром Джейми покрасила ногти на моих ногах в розовый цвет; она рассказывала забавную историю о своей сестре в процессе, но сейчас я нисколько не чувствую себя лучше, вспоминая это.

– Ты в порядке? – спрашивает Дэш.

– Да, все хорошо.

Я не в порядке, но признать это сейчас я не готова.

– В общем-то, она права. Я и правда сунула нос не в свое дело.

Он шаркает ботинками.

– А вот я не согласен.

– Ну… – заставляю себя засмеяться. – Будем надеяться, что не во всем.

Повисает неловкая пауза, и Дэш кивает головой в сторону спортзала.

– Хочешь вернуться? – спрашивает он.

– Да, конечно, я буду через минуту.

– Может, мне позвать Джейми?

– Нет, это… нет, все в порядке, Дэш.

Я пытаюсь улыбнуться ему. Потому что действительно благодарна за то, что он прилагает все усилия, чтобы поднять мне настроение.

– Я рада, что здесь с тобой.

Дэш кивает, но по-прежнему не улыбается. И я не знаю причину.

– Думаю, мне нужно сказать тебе, что все нормально, если тебе нравится Тео, – внезапно произносит он.

Я удивленно моргаю.

– Что?

– Я имею в виду… – он пожимает плечами. – Это же Тео. Он мой самый близкий человек. Так что я совсем не удивился бы, если бы у тебя было так же.

– О… эм…

Наверное, я пыталась убедить себя, что Дэш хочет, чтобы я испытывала… определенные чувства.

К нему.

– Дэш, – осторожно говорю я, не зная, как подступиться ко всей этой ситуации, – все совсем не… все не так. С Тео.

И это на самом деле не так. Я говорила это Джейми уже миллион раз, потому что ничто и никогда не заставит меня поверить, что мы с Тео можем стать друг другу чем-то большим, чем друзья.

– Но…

Как же это трудно.

Мне очень, очень хочется испытывать к Дэшу хоть какие-то чувства. Он веселый, заботливый, и с ним так легко быть собой. Хотела бы я сказать, что, когда вижу его или знаю, что скоро увижу, мое сердце начинает колотиться в груди, и мне каждый раз хочется придвинуться к нему чуть ближе. А еще я бы очень хотела, чтобы существовали курсы под названием «Как не обижать людей, когда говоришь им, что они тебе нравятся не в том смысле» или «Как сохранить дружбу», потому что меньше всего на свете мне хочется обидеть этого парня, который действительно мне дорог и очень нравится.

В этот момент я понимаю, что между желаемым и реальностью все-таки есть разница. Может быть, между нами и нет взаимности, но это не значит, что в моей жизни нет другого человека, который заставляет меня чувствовать все это. И даже… больше.

К моему удивлению, Дэш выбирает именно этот момент, чтобы одарить меня привычной жизнерадостной улыбкой.

– Мы же друзья, – заверяет он. – Это не самый худший сценарий развития событий. Мне нравится быть твоим другом. Я хочу быть твоим другом.

Ладно, я уже сказала, что это было бы неприятно, но, похоже, мне все же придется немного поплакать.

К счастью, Дэш очень хороший друг, так что он никому не расскажет.