Мой механический роман

12. Бомбы

Я должна была поцеловать его, пока у меня был шанс.

Почему я вообще ждала, когда это сделает он? Он же явно этого хотел, но я просто сидела, застыв как истукан и не зная, куда деть руки, и гадала, заметил ли он прыщ, который вот-вот вскочит у меня на носу. Он не попытался поцеловать меня еще раз, так что если все это произошло под влиянием момента, то я просто упустила свой шанс.

Мне действительно следует слушать больше песен Лиззо.

На протяжении следующих нескольких дней мне очень неловко в присутствии Тео, что, как мне кажется, результат того, что я постоянно пытаюсь прикинуть, подходит ли этот момент, или этот, или этот, чтобы попытаться повторить то, что произошло между нами в машине. И поскольку, очевидно, я думаю слишком долго, проходит время, или Дэш отправляет нам обоим какое-то невероятное видео с собакой, и мы отвлекаемся, или я смотрю на Тео в полном футбольном облачении и вспоминаю, насколько было бы нелепо, если бы он вдруг начал встречаться со мной. Он должен быть с кем-то вроде Джейми, которая однажды станет президентом, или с Элизой Фратичелли, у которой уже сейчас несколько тысяч подписчиков в «Инстаграме», а на прошлой неделе она якобы стащила из магазина палетку теней для век. Я не должна тратить свое время на мальчишек-старшеклассников, ведь я явно рождена для того, чтобы стать музой какого-нибудь художника, и это призвание я, скорее всего, реализую через пару лет.

То есть, разумеется, у нас с Тео общее странное хобби – конструирование роботов, но что с того? Мы ведь старшеклассники, и это логично, что мы проводим много времени, споря о математике, а если я не поступлю в МТИ, то просто больше его никогда не увижу. Даже если у нас что-то и получится, то это, как и все школьные отношения, плохо кончится. Посмотрите хотя бы на моих родителей.

И все же я жалею, что не поцеловала его. Хотя бы один-единственный раз.

Через несколько недель я почти забываю об этом (конечно, нет – я думаю об этом все время, обычно в душе или перед тем, как заснуть, но пусть будет так), а к началу марта все мы становимся похожи на зомби. До национальных соревнований остается меньше двух месяцев, как и до сдачи подготовительных тестов. Я настолько вымотана, что даже прихожу в школу в трениках, чего не делаю вообще никогда.

– Привет, ребята, – восторженно щебечет Лора, и все остальные дружно стонут в голос. – Нет-нет, подождите, – умоляет наш администратор, поняв, что ни у кого из нас нет сил на то, во что она собирается нас втянуть. – Будет весело, я обещаю…

– Веселее, чем сон? – уточняет Тео, который в последнее время явно недосыпает.

К моему несчастью, бессонница ему очень идет. Его мягкие волосы пушатся в очаровательном беспорядке, а глаза с несколько страдальческим выражением словно подернуты пеленой.

Боже, мне точно нужна помощь.

– Ладно, – заявляет Лора, готовясь перейти к ободряющей речи, – как вы знаете, в этом году я снова занимаюсь планированием фестиваля Холи…

– Холи? – переспрашиваю я, наклоняясь к Дэшу, и он кивает.

– Холи. Это индийский фестиваль, – объясняет он. – Очень забавный. Люди повсюду разбрасывают цветные порошки, и потом они оказываются везде. Еда будет веганская, но она все равно довольно вкусная…

– В Лос-Анджелесе это преимущественно вопрос культурной апроприации, – бурчит Нилам, удивляя неожиданным комментарием и заставляя Лору заранее насторожиться, какой бы ни оказалась ее критика на этот раз. – Все заметили, что его организовывают белые, для которых йога – практически синоним духовности, а?

– Нилам, сейчас семь часов вечера, вторник, – стонет Кай. – Ты не могла бы…

– Вообще-то, Нилам очень верно подметила, – возражает Лора, которая как раз является белой и занимается йогой (само собой, с большим уважением к культуре!), – однако еще фестиваль призван привлечь внимание к изменению климата и устойчивому развитию экосистемы, что касается всех нас…

– А еще на нем весело, – добавляет Рави. – Мои тетушки каждый год таскают меня на праздник, так что вам, народ, тоже стоит пойти.

– Там будут танцы, – продолжает Лора, – занятия йогой и…

– Фалафель с чесноком, – подсказывает Дэш.

– Ну да, разумеется…

– Ладно, Лора, мы придем. – Тео бросает на Нилам выразительный взгляд, который говорит, что мы не станем никому портить настроение, а затем поворачивается ко мне. – Бель, ты же придешь, да?

И я пытаюсь не акцентировать внимание на том, что он позвал меня при всех.

– Конечно.

– Вот и прекрасно. Оставь билеты на всю команду робототехники, – снова поворачивается к Лоре Тео. – Я оплачу. Нам все равно пора отдохнуть, а то мы явно сходим с ума.

– Правда? Боже мой, спасибо тебе огромное, Тео! – восклицает Лора в полном восторге. – Нам будет очень весело!

– Могла бы и потрудиться узнать заранее, о чем идет речь, – бормочет Нилам, все еще сверля взглядом мою спину. – Это же не какая-то там студенческая вечеринка с красками.

– Ладно, и что же это такое? – спрашиваю я, разворачиваясь к ней.

Нилам бросает на меня кислый взгляд.

– Это древний индуистский праздник, знаменующий окончание зимы и начало весны.

– А, то есть как с майским деревом, да? – уточняю я.

Она фыркает.

– Гиперфиксация на европейской истории в этой школе ужасает. Нет, это не как с майским деревом. Дерево символизирует плодородие…

– Оно и правда фаллической формы, – подмечаю я, что раздражает Нилам еще больше.

– А праздник Холи рассказывает о победе добра над злом. О расцвете любви, дружбы и всего такого, – фыркает она так, словно это какие-то выдуманные понятия для не слишком умных людей.

– Да ты идеальный сказитель, – устало произносит Тео, и я сдерживаю смех.

Нилам награждает нас обоих тяжелым взглядом.

– Вы закончили?

– Да, – вздыхаем мы с Тео в унисон.

– Хорошо. Как я уже сказала, – продолжает она, – это один из немногих случаев в нашей культуре, когда каждый человек является объектом празднования. Стираются все различия между классами, религиями или полами. Каждый – его часть.

– Именно поэтому он идеально подходит и для нас, – радостно заключает Лора, и Нилам пожимает плечами, видимо, удовлетворившись теми пятью секундами, в течение которых она вносила свой вклад. – Только наденьте одежду, которую не жалко будет испачкать цветной пудрой, и удобную обувь, ладно?

Тео ловит мой взгляд и корчит гримасу. Я делаю такую же в ответ.

– Ладно, за работу, – резко заявляет Нилам, раздраженная нашими переглядываниями. Я закатываю глаза, а после надеваю защитный экран для сварки.

Не знаю, чего я ожидала, но площадка, выбранная для проведения фестиваля Холи, оказывается очень красочно украшенной и битком забитой людьми. Воздух буквально пропитан запахами от фургончиков с едой, отовсюду доносятся музыка и грохот, и, кажется, на каждом квадратном метре газона танцуют разнообразные артисты, в том числе и двое ребят с обручами, которые меня совершенно завораживают.

– Так, у меня есть бирюзовый, розовый и фиолетовый, – перечисляет Джейми, впихивая мне в руки пакетики с цветными порошками.

– Давай любой, лишь бы не оранжевый. Не очень люблю его.

– А что, если мы устроим войну цветов? – предлагает Дэш, внезапно появляясь рядом со мной. – Каждый возьмет себе по одному цвету, и тот, чьего окажется больше, выиграет?

– Началось! – восклицает Кай, выхватывая пакет с красным. – Поберегись, Луна.

– Может быть, нам стоит разбиться на команды, – предлагает Тео. – Раз уж цветов не так много.

– Отлично, тогда я забираю Бель и Лору, – кричит Джейми.

– Нилам, – зову я, заметив ее позади, – хочешь в нашу команду?

Она бросает на меня многозначительный взгляд.

– Ты же понимаешь, что это не имеет никакого смысла? – произносит Нилам, как мне кажется, почти забавляясь.

– Но ты же говорила, что Холи – это про дружбу, так? – напоминаю я, нагнетая атмосферу. – Так что на деле это не столько упущение смысла, сколько его вольная интерпретация.

Нилам поджимает губы, что, как я уверена, на ее языке означает «туше».

– Все равно это глупо, – заявляет она и отворачивается, уходя к другим своим друзьям.

– Что ж, ладно, – вздыхаю я, поворачиваясь обратно к Джейми, которая заменяет мои розовые и фиолетовые пакеты на бирюзовые. – Я пыталась.

– Почему ты все еще продолжаешь пытаться? – с любопытством спрашивает подруга. – Ты же просто напрашиваешься на то, чтобы быть отвергнутой.

– Если тебе станет легче, то я не думаю, что Нилам на самом деле тебя недолюбливает, – добавляет Лора. – Просто она очень вспыльчивая.

Очень характерное для Лоры мнение, ведь она видит лучшее в каждом человеке и ситуации, независимо от того, оправдано это или нет. К сожалению, я точно знаю, что, какие бы ни были проблемы у Нилам со мной, это что-то личное. Эта девушка вполне способна вести себя дружелюбно с Лорой или Джейми, и к тому же она прямо сейчас смеется над чем-то вместе с Мари-с-обществоведения (я так понимаю, они помирились после той ссоры на встрече выпускников, что очень даже здорово), так в чем же так непростительно провинилась я? Не считая того, что говорю невпопад буквально каждый раз, когда обращаюсь к ней. Но в свою защиту скажу, что Нилам тоже не всегда адекватно себя ведет.

– Конечно, – отвечаю я Лоре, забираю выделенные мне пакеты и бросаю взгляд на ухмыляющегося Тео, который машет своими – неприлично розового цвета. – Это Дэш тебе выбрал? – уточняю я.

– А не все ли равно, какой у меня цвет, Бельканто? Мы же команда на команду! – кричит он.

Я качаю головой, пытаясь выглядеть осуждающе, но Джейми, разумеется, все понимает и по-матерински треплет меня по плечу.

– Плохи твои дела, девочка, – цокает она языком. – Удивительно, как ты еще не начала вырезать ваши инициалы на деревьях.

– Прекрати, – отвечаю я, чувствуя, как вспыхивают щеки. – Все не так, мы просто…

– «Просто друзья», да, – пересмеиваются Лора и Джейми.

– Да ладно вам, – рычу я, смущаясь и отчаянно пытаясь оправдаться. – Вы же обе это признали: все в той или иной степени влюблены в Тео Луну. Это просто какая-то примесь в воде, или в его средстве для волос, или еще в чем-то…

– Не думаю, что он им пользуется, – замечает Лора, и это нисколько не помогает мне.

– И кроме того, – добавляет Джейми, многозначительно поднимая бровь, – нам он может нравиться сколько угодно, разница лишь в том, что ему нравишься ты.

– Да нет же, это не…

Я поднимаю голову, чтобы продолжить спор, но замечаю, что взгляд Тео, стоящего рядом с Дэшем и Каем, прикован ко мне. На нем белые футбольные шорты и тонкая белая футболка, в которых даже заметная линия загара выглядит просто великолепно.

– Не переживай, ты выглядишь симпатично, – улыбается Джейми, потрепав меня по волосам, которые сегодня я решила оставить распущенными.

Я бросаю на нее взгляд, и в этот самый момент она швыряет в мою грудь горсточку бирюзовой пудры.

– Попала, – произносит она, и тут мимо нас проносится Эммет, который размазывает уже по ее спине горсть зеленой краски. – Боже мой, Эммет, а разве мы уже начали…

– Со сцены вот-вот дадут первый залп, – кричит Лора, хватая нас за руки и увлекая за собой в толпу. – Готовы, девчонки?

Она уводит нас в самый центр лужайки, где мы набираем полные пригоршни бирюзовой пудры. Артисты со сцены кричат, чтобы мы приседали, и хотя я совершенно не представляю, что мы делаем и безопасно ли это вообще – бросаться друг в друга неоновым порошком, мое сердце колотится от восторга.

– Вы готовы? Давайте считать вместе! ДЕСЯТЬ…

– Десять! – вопят Лора и Джейми.

– ДЕВЯТЬ…

– Девять!

Я украдкой бросаю взгляд через плечо на Тео, который держит наготове горсть розового порошка.

– Я иду за тобой, Бельканто, – предупреждает он меня. – Лучше берегись.

Я закатываю глаза.

– Подожди секунду, Луна…

– О, я…

– ДВА…

– Два!

– ОДИН…

– Один!

А потом небо взрывается таким взрывом красоты, какого я еще никогда в жизни не видела. В воздух взлетают и падают обратно в объятиях смеха, любви и тепла все цвета радуги.

К полудню мы уже совсем обессилели и до отвала наелись фалафеля и веганского карри. Дэш, с ног до головы покрытый бирюзовой пудрой, возбужденно таскает меня от одного ларька к другому до тех пор, пока наконец не останавливается, чтобы прилечь прямо в траве, словно усталый щенок. Лора, Джейми и я покупаем в память об этом дне одинаковые браслетики из бисера – разумеется, бирюзового цвета.

– Вот ты где, – шепчет мне на ухо Тео, ловя меня за руку и оттаскивая в сторону как раз в тот момент, когда я уже собиралась отправиться с Лорой и Рави на одно из групповых занятий йогой на лужайке.

Тео размазывает немного розовой пудры по моим щекам и смеется, когда я отпихиваю его от себя, мазнув в отместку бирюзовой по его лбу.

– Подожди, подожди, тебе нужно еще чуть-чуть… вот здесь.

И он высыпает горсть пудры мне на голову, а я бросаю щепотку своей краски ему в грудь, втирая цвет, словно детсадовец на занятии пальчиковым рисованием.

– О, смотри-ка, так гораздо лучше…

Он откидывает голову назад, смеясь во весь голос.

– Ладно-ладно, ты выиграла. Эта бирюза намного ярче розового.

– Сдаешься так легко? – спрашиваю я, снова занося руку с пудрой. – Кажется, сейчас еще раз будут стрелять краской со сцены.

– У меня почти все кончилось, – отвечает он, показывая мне свои значительно истощившиеся боеприпасы.

У меня краска тоже на исходе – остатки пачки ушли на разукрашивание его лица.

– Ладно, тогда давай еще разок. Никаких ограничений, – предлагаю я. – Кто будет больше заляпан, тот и проиграл.

– Тогда ты водишь! – Тео цепляет ногой заднюю часть моего колена, что очень похоже на какой-то футбольный прием, и я бросаюсь вслед за ним.

– Луна, это же наверняка красная карточка…

– Ох, подожди, мы же пришли сюда танцевать, – сосредоточенно хмурясь, заявляет он и хватает меня за руку. – Давай. Пошли.

– Что? – смеюсь я, но вообще-то я уже начинаю выдыхаться. – Тео, подожди!

Он тянет меня влево, умело придерживаясь указаний ведущего на сцене, и я едва не врезаюсь в него, когда он меняет направление.

– Раз-два-три, раз-два-три, вот так, – приговаривает он, придерживая меня за бедра и задавая темп. – И один шаг, и два шага… Господи, Бель, да ты просто ужасна в танцах.

– А откуда ты знаешь, как это делается? – кричу я.

Вокруг нас уже собирается толпа, готовящаяся к следующему залпу со сцены, так что это естественно, что за последние пять секунд я врезалась по меньшей мере в трех человек. Тео же, напротив, настолько в потоке, что даже имитирует соответствующую мимику.

– Не знаю. Хорошая координация, наверное, – отвечает он, выполняя какое-то чрезвычайно сложное танцевальное па как раз в тот момент, когда артист берет микрофон.

– Ну что, вы готовы? Вы ведь помните про обратный отсчет?

– Осторожнее, – предупреждает Тео, оттаскивая меня с пути еще одного не очень скоординированного, но весьма увлеченного танцора, и я налетаю на его грудь. – Ты в порядке?

Я поднимаю на него глаза, и у меня перехватывает дыхание. Даже покрытый смесью краски и пота, он выглядит потрясающе. Кончики его волос отливают фиолетовым, и мне очень хочется провести по ним пальцами. А еще чтобы он обнимал меня вот так, прямо здесь и в течение следующих сорока пяти минут.

Нет, лучше час. Или даже два.

– Что? – переспрашиваю я, выныривая из мира фантазий.

– Ты в порядке?

Я замечаю, что Тео откровенно проверяет меня на наличие повреждений, как будто я действительно могла пострадать в результате чего-то настолько безобидного, как чувак, просто размахивающий руками.

– Да, Тео, разумеется, я в порядке…

Толпа обступает нас со всех сторон, и мы оба моргаем, вспоминая, чем на самом деле должны сейчас заниматься. Он притягивает меня к себе ближе и приседает, высыпая остатки розовой пудры себе в руку, а я спешу достать последние крохи своей бирюзы.

– Готова?

– Да, а ты?

– Может, нам стоит раскрасить нашего бота вот так. – Он ухмыляется. – Бросим цветные бомбы в полиуретановую оболочку и посмотрим, что получится.

– А как мы его назовем?

– Не знаю. Может, БэбиБель?

Я шлепаю его по плечу.

– Даже не смей…

– Ладно-ладно. Тогда «Дихотомия добра и зла».

– Боже мой, ты просто ужасен.

– Я знаю.

Он убирает мои волосы с глаз, что, как я уже догадалась, является тактическим приемом, чтобы удачнее покрыть мой лоб розовым цветом, но все же. Сейчас мы даже ближе друг к другу, чем были в машине в мой день рождения.

А где-то в другом мире обратный отсчет идет по спирали.

– ЧЕТЫРЕ…

– Эй, Бель, – говорит он.

– Да, Тео?

– ТРИ…

– Неважно, как мы назовем нашего бота. Мы все равно выиграем.

– ДВА…

– Да неужели? Судя по всему, ты очень уверен в нашей победе.

– О, я очень уверен.

– ОДИН…

– Почему?

– Некоторые вещи просто знаешь, – говорит он, и затем, в порыве общей эйфории, мы оба запускаем наши цвета в воздух, наблюдая, как они кружатся, смешиваются и опадают вниз ярким неоновым дождем.

Тео поворачивается ко мне, но я уже смотрю на него.

– Если ты уверен, то уверена и я.

– Это что, фраза из «Дневника памяти»? – шутливо произносит он.

– О боже, заткнись…

И тут он внезапно притягивает меня к себе и целует.

Для протокола: я знаю, что на самом деле время никак не останавливается. Что мир не вращается вокруг меня. Но на секунду все становится совершенно как в кино, будто мы герои собственного фильма, и все люди, танцующие вокруг, ликуют так же, как и мы сами. Солнце светит ярче, радость ощущается острее, все становится богаче, насыщеннее, ослепительнее, буквально цветнее и более волнующе, и мы – наконец слившиеся в этом поцелуе. Он напоминает мне все, что мы когда-либо изучали в физике о силе притяжения, соединении материалов, прочных и магнитных связях, гравитации и тайне. Я всегда знала, что все существующее в этом мире может слиться в одно прекрасное мгновение и что иногда, если очень повезет, можно поймать его самому.

И этот момент – наш.

Я обнимаю Тео за шею, а он обнимает меня за талию, и мне кажется, я всегда догадывалась, что с ним все будет именно так.

– Прости, что так долго, – шепчет он.

Уверена, Джейми и Лора глазеют на нас прямо сейчас, а значит, Нилам тоже, вероятно, видит это, и Дэш, и Кай, и Эммет…

Да неважно.

Я притягиваю Тео к себе, чтобы поцеловать еще раз.

– И ты извини, что так долго.

– Так, значит, технически я выиграл?

Я стону в голос.

– Тео, ты…

– Хуже всех, я знаю.

Он поднимает мой подбородок и целует меня сначала один раз, а потом еще и еще.

– Думаешь, ребята все видели?

– Сто процентов.

– Хочешь пойти на попятную?

– В смысле, оттолкнуть тебя? Не уверена, что это будет правдоподобно.

– Мы можем попробовать, – предлагает он. – Или ты можешь, например, ударить меня.

– Заманчиво, но нет.

– Если ты этого не сделаешь, то будет неловко.

– Определенно будет. А что, ты хочешь пойти на попятную?

– Ни за что. Просто перестраховываюсь.

– Теперь народ будет вести себя странно, да?

– Это точно.

– И у нас есть всего несколько месяцев.

– Нет, если ты поступишь в МТИ, – напоминает он мне, – а ты обязательно поступишь.

И я чувствую легкую дрожь предвкушения. Возможно ли, чтобы все было так просто? Что жизнь сама… просто подталкивает тебя в нужную сторону? Потому что сейчас мне кажется, что все действительно так.

– Так ты в деле? – спрашивает Тео.

Я ловлю его взгляд и пытаюсь вспомнить время, когда втайне не считала его самым лучшим человеком из всех, кого знаю.

И не могу.

– Я в деле, – даю обещание, чувствуя себя совершенно обновленной и неоново-яркой.

Теперь, когда все знают, что мы с Бель встречаемся, дела, очевидно, обстоят иначе. Однако Нилам делает нам одолжение и по-прежнему продолжает вести себя как стерва.

– Ну, наконец-то, – прокомментировала она ситуацию. – Не то чтобы мы ни о чем не догадывались. Вы двое так же незаметны, как кирпич, брошенный в окно. А окно в данном случае – это мои глаза, – добавила она как бы невзначай.

– О боже, спасибо тебе, Нилам! – воскликнула тогда Бель, обмениваясь со мной взглядом.

Мне нравится, что теперь мы можем делать это беспрепятственно.

Мы с Бель по-прежнему проводим большую часть времени вместе, работая над нашим разноцветным ботом, который пока что называем «Бэтлстар Хроматика», в соответствии со старинной традицией присваивать ботам банальные и смешные имена, но кое-что все же изменилось. У нас не так много свободного времени, учитывая, как быстро приближаются национальные соревнования и экзамены, но вместо того, чтобы заниматься со своим основным классом по физике, я много «занимаюсь» с Бель.

– Итак, гармонические колебания, – объявляет она.

Наши учебники лежат на журнальном столике ее гостиной, а колени соприкасаются на ее диване, соперничая за пространство, пока мы пытаемся закончить (а точнее, начать) нашу теоретическую лабораторную работу.

– Ты ведь задаешь ритм в классе, верно? – спрашивает она. – Так научи меня.

– Бель, я почти уверен, что у тебя тоже будет пятерка по физике.

– Это да, но все же. Давай.

Она смотрит на меня так, что мне кажется, если я смогу продержаться следующие пять минут, не отвлекаясь, то определенно заслуживаю награду.

– Гармонические колебания, – повторяю я, открывая книгу на случайной странице. – Они очень… гармонические.

– Отлично, думаю, с учебой мы закончили, – говорит она, откладывая учебник в сторону и наклоняясь ко мне.

И я более чем счастлив забыть о лабораторной, поэтому притягиваю Бель к себе, пока она не навернулась с дивана.

– Привет, морячок, – соблазнительно улыбается она.

– А ты чудачка.

– Но тебе же это нравится.

– Нравится. – И она тает, когда я целую ее. Моя рука проскальзывает под ее рубашку. – Но, наверное, нам надо заниматься, да?

– М-м-м-м… – Она углубляет поцелуй, обволакивая меня ароматом роз, исходящим от ее волос, и наполняя мой рот вкусом клубничного бальзама для губ. – Кажется, там было что-то о… колебаниях.

– Гармонических колебаниях.

– Гармонических колебаниях.

Она задирает мою рубашку, и я приподнимаюсь, позволяя ей стянуть ее с меня полностью.

– Ух ты, – восхищенно выдыхает Бель.

– Не глазей на меня, – напоминаю я. – Я личность. И мои глаза здесь.

– Заткнись.

Она снова целует меня, и это срабатывает.

Но в конце концов срабатывает и будильник на ее телефоне, и мы оба застываем в напряжении.

– Значит ли это, что твоя мама скоро вернется? – спрашиваю я.

– Да. Она будет дома через несколько минут.

Бель со вздохом садится, поднимает с пола мою рубашку и протягивает мне.

– Не нужно выглядеть такой расстроенной, – со смехом говорю я, надевая рубашку и снова протягивая к Бель руку. – Чем ты занимаешься завтра?

– Завтра? Я думала, у тебя футбол.

– Да, но это просто постсезонные тренировки, которые я провожу, чтобы помочь команде, которая будет играть за школу на следующий год. Я могу сбежать пораньше.

Ради нее? Да запросто.

– М-м-м, я думаю… А, нет, – резко вспоминает она. – У моей мамы завтра выходной. Кажется. Так что мы можем что-нибудь придумать, но сюда нам нельзя.

– Понятно. – Я убираю волосы ей за ухо. – А если быстренько в моей машине?

– Ты просто отвратителен. – Бель целует меня. – Не быстренько.

– Договорились. – Я делаю паузу. – Или мы можем просто пойти ко мне.

Бель одаривает меня любопытствующим взглядом.

– Правда? Мне казалось, что ты не хочешь приглашать меня к себе.

– Что? Нет! – Такое вообще не приходило мне в голову. – Просто я бываю дома нечасто.

– Ага. То есть, конечно, – неуверенно отвечает она. – Тогда можем пойти к тебе. Твои родители будут дома?

– Скорее всего, нет.

– Оу. – Ее дыхание слегка сбивается. – А вот это уже интересное предложение.

До этого момента мы не оставались друг с другом наедине дольше нескольких коротких минут, как, например, в эти полчаса, которые только что провели в ее гостиной. Время от времени мы ходим на «свидания» – на прошлой неделе, например, побывали в кино с Дэшем, Лорой и Джейми, – но, думаю, наши отношения все еще на той стадии, когда больше хочется побыть вдвоем, чем в компании. Когда я целую ее в присутствии остальных, они раздувают из этого целый спектакль.

Я провожу пальцами по ее ожерелью.

– Нам не обязательно это делать. Ну, знаешь, то, к чему ты не готова.

– Знаю. – Она тянется вниз, завладевает моими пальцами и проводит по ним губами. – Но мы… можем это сделать. Наверное.

Кажется, я сглатываю, как волк в том мультфильме.

– Не говори об этом, когда твоя мама может появиться здесь в любую секунду.

– Почему это?

– Потому что мне будет трудно не думать об этом, – ворчливо объясняю. – И я не смогу скрывать свои истинные намерения.

– О, сгинь же, мерзкая тварь, – театрально произносит Бель, прикрывая глаза рукой, – или моя мать найдет мне короткую юбчонку…

– Короткую юбчонку?

– Самую короткую, – торжественно произносит она.

– Серьезно, – стону я, – ты такая…

– Чудачка, – заканчивает она за меня, прихорашиваясь. – Но тебе это нравится.

– Очень, – сообщаю я ей и успеваю сорвать еще один поцелуй, прежде чем мы слышим, как входная дверь открывается. – Очень, очень нравится.

Я говорю футбольному тренеру, что не хочу слишком перегружать левое колено, а он говорит, чтобы я не торопился с восстановлением, прикладывал лед, растирал его и бла-бла-бла, «у тебя большой сезон впереди, береги себя, Луна» и так далее, и тому подобное. Мне неловко врать, но я тащил эту команду на себе весь семестр. Так что, думаю, перерыв вполне заслужен, верно?

Всего один маленький перерыв.

Когда я возвращаюсь на парковку после занятий, Бель уже облокачивается на капот моей машины. На ней темно-синий сарафан в горошек, который так облегает ее бедра, когда дует ветер, что я решаю, что ради этого стоило и солгать, даже до того, как она меня целует.

– Что ты сказала маме? – спрашиваю я, обнимая ее за талию.

– Что готовлюсь к экзаменам с Джейми. Она не будет задавать вопросов, а если и задаст, то мы все уже предусмотрели. – Она показывает мне мини-фотосессию, на которой они с Джейми сидят в библиотеке, и их учебники нарочито раскрыты на страницах, посвященных гармоническим колебаниям. – В любом случае я вернусь домой раньше нее.

– Это при условии, что не будет пробок. Или что я тебя отпущу.

Мы целуемся, и она прижимается ко мне теснее.

– Давай, морячок. Поехали.

Я играю с ее пальцами на красных светофорах и подъезжаю к своему дому с незнакомым тревожным чувством, которого прежде никогда не было, когда я привозил сюда других гостей. Наверное, потому что мои друзья уже привыкли ко мне, или это я привык к их реакции? Давайте начистоту – это очень, очень большой дом. И притворяться, что я обычный парень, когда Бель наглядно может убедиться в том, какой жизнью я живу, сложно.

– Миледи, – произношу я, открывая перед ней дверь машины и предлагая руку.

– О, неужели вы хотите чего-то добиться от меня, сэр? – спрашивает она, забавляясь.

– Ну, когда ты в Риме…

– Поступай так, как поступают странные люди?

– Именно. – Я целую ее пальцы и увлекаю в дом. – Хочешь что-нибудь выпить или сразу пойдем в мою комнату?

– Как самонадеянно, – комментирует она.

Упс.

– Извини, я просто имел в виду…

– Заткнись, Луна. Идем уже, – прерывает она, хватая меня за руку, и увлекает за собой вверх по лестнице.

Мне приходится дважды подсказывать ей направление – здесь много комнат и практически целое крыло, отведенное только для меня и моих многочисленных «развлечений», так мама называет мои игровые приставки и прочее, – но в итоге нам все же удается добраться до цели. Я присаживаюсь на край кровати, и Бель наклоняется, толкая меня на спину. И вот мы оказываемся лицом к лицу.

– Ну что, поговорим о Хроматике? – спрашивает она меня.

– Давай позже.

Я провожу ладонью по ее лицу и притягиваю к себе для поцелуя, который с каждой секундой становится только глубже.

А потом еще и еще.

Ее нога проскальзывает между моих, и я запускаю руку под ткань ее платья. Скажу откровенно, мне очень нравится, когда она так близко ко мне. И весьма хочется пойти дальше, но мне не нужно, чтобы она решила, что я привел ее к себе домой только для этого.

– Все хорошо? – спрашиваю я.

К моему удивлению, она напрягается.

– Что?

– У тебя, – поясняю я. – У тебя все хорошо? С физикой, дома и… все такое.

– А. – Она откашливается. – Нам вовсе не обязательно говорить об этом.

– А если я хочу?

– Да тут не о чем говорить.

– Ну, ладно. Но я ведь все равно могу спросить, да?

Она на секунду приподнимается и смотрит на меня долгим взглядом.

– Ты правда хочешь это знать? – спрашивает Бель.

Я тоже поднимаюсь.

– Ну да, конечно.

– Но это глупо.

– Нет, не глупо.

– Да.

– Мы же говорим о тебе. Это не может быть глупо.

Бель стонет в голос и закрывает глаза.

– Ты хуже всех, – шепчет она.

И я начинаю думать, что, возможно, правильно поступил, спросив, как дела, поэтому притягиваю ее к себе и снова откидываюсь на спину, но на этот раз голова Бель покоится у меня на груди.

– Что стряслось? – спрашиваю я.

– Родители. Они ссорятся из-за того, кто будет платить за мое обучение в колледже. – Она зарывается лицом в мою рубашку. – А я чувствую себя виноватой.

– За что?

– Мама настаивает, чтобы за мою и Гейба учебу платил отец, ведь это он подбил Люка бросить университет. Я сказала, что могу попытаться взять кредит, но она продолжает твердить, что это обязанность отца. И дело даже не в том, что он не хочет, а просто…

– Много нужно? – спрашиваю я.

– Очень много, – вздыхает она. – И я ненавижу то, что мне приходится принимать чью-то сторону в этом вопросе.

– А ты сама? На чьей ты стороне?

– Честно говоря, думаю, вообще ни на чьей. Просто пытаюсь держаться подальше. – Она рассеянно чертит на моей груди маленькие кружочки. – Кажется, будто прошло так много времени с тех пор, как кто-то из них смотрел на меня, словно я особенная, понимаешь? Или просто как на свою дочь. – Снова тяжкий вздох. – А теперь я еще одна обуза, из-за которой им приходится ссориться.

– Это не так. – Я удивляюсь тому, насколько непреклонен в этом вопросе.

– Да, я знаю, что все не так. Просто…

Бель еще раз вздыхает.

– Просто хочется побыть с тобой и забыть обо всем этом кошмаре, – бормочет она. Поскольку я понятия не имею, что лучше сейчас сделать, то целую ее макушку.

– Могу помочь тебе с оформлением стипендии и всего сопутствующего в МТИ, – предлагаю я. – Там должно быть немало грантов для девушек-инженеров. Уверен, если я попрошу своего консультанта поделиться мыслями, то мы сможем найти несколько…

– Ты не должен решать эту проблему за меня, Тео. – Она резко поворачивается, чтобы взглянуть на меня. – То есть в каком-то смысле ты уже решаешь ее, – уточняет Бель, похлопывая по кровати, на которой мы в данный момент лежим.

– Не думаю, что это решение, Бель, – осторожно возражаю я. – Но я правда могу помочь тебе с документами, и тогда…

Но когда она поднимает на меня глаза, я останавливаюсь.

– Ты что, действительно… считаешь чужие проблемы своими, да? – тихо спрашивает она. – Наверное, это тяжело.

– Что? – Я недоуменно моргаю.

– Ты же… ты никогда не говоришь «ну и забей, это все отстой». Наверное, ты поэтому так тяжело переживаешь поражения, как это было на региональных соревнованиях. Ты впитываешь всеобщие ожидания, переживания и страхи, словно губка, но что насчет тебя самого?

– А что насчет меня?

Бель переползает на меня, и ловит мой взгляд.

– Необязательно делать мир идеальным только для того, чтобы люди тебя любили, – говорит она.

Я сглатываю.

– Это… это не так, я вовсе не…

– Teo. – Бель прижимается ко мне теснее, и мы оказываемся буквально нос к носу. – Я обещаю, ты будешь мне нравиться, даже если возникнут проблемы, которые тебе не удастся решить, – произносит она, и поскольку я окончательно запутался, что мне сейчас делать, я поднимаю голову и целую ее так яростно, как только могу.

Она целует меня в ответ, и атмосфера между нами меняется. Мы так увлекаемся, что никто из нас и не замечает звуков в доме, пока на лестнице не раздаются шаги.

– Тео! – окликает отец.

Бель поспешно скатывается на постель, и мне удается привести себя в умеренно презентабельный вид как раз к тому моменту, когда в комнату входит отец.

– Teo. – Отец раздраженно поджимает губы, его глаза перебегают с меня на Бель и снова на меня. – Я думал, у тебя футбол.

– Был, – отвечаю я. – Я ушел домой пораньше.

– Почему?

– Папа, это Бель, – сообщаю я, потому что ненавижу говорить о ней так, будто ее здесь нет.

Но отец, естественно, это игнорирует.

– Почему ты не на футболе, Матео?

– У меня разболелось колено, – холодно отвечаю. – Я подумал, что лучше будет отдохнуть сейчас, чем случайно усугубить ситуацию.

– И ты отдыхаешь вот так?

Ладно, я прекрасно понимаю, в чем состоит его упрек.

– Мы не делали ничего такого.

Отец переводит взгляд на Бель, чье лицо заливает яркий румянец смущения.

– Тео, выйдем. Сейчас же, – произносит отец.

Я бросаю извиняющийся взгляд на Бель и следую за ним в коридор.

– Папа, послушай, я знаю, что не должен…

– С этого все и начинается, Тео. С отвлечения. – Отец бросает на меня раздраженный взгляд, каким он награждает своих летних стажеров. – То, что ты поступил в институт, вовсе не означает, что теперь можно отвлекаться. У тебя все еще остались обязанности лидера.

– Папа, я не отвлекаюсь…

– Кто она?

– Бель? Она состоит в клубе робототехники. И поступила в МТИ вместе со мной, – добавляю я, что, конечно же, является не совсем правдой, но довольно близко к ней. – Она тоже увлекается машиностроением.

Отец бросает взгляд на мою спальню, а затем снова смотрит на меня.

– Пусть это больше не повторится, – произносит он и поворачивается, чтобы уйти.

– Пап, – окликаю я, пытаясь его задержать, – ты останешься на ужин? Потому что если бы ты мог пообщаться с ней…

– У меня встреча. А ты должен отвезти девушку домой, – бросает он. – Сейчас же, Тео. И если не хочешь, чтобы я побеседовал с твоим тренером о том, что ты делал сегодня на самом деле, я бы рекомендовал тебе запланировать несколько дополнительных тренировок, чтобы компенсировать пропущенную.

– Пап…

– Тео, позволь мне внести ясность, – резко продолжает отец. – Мы с матерью предоставляем тебе привилегию ответственности, потому что доверяем. Мы верим, что ты понимаешь последствия своих действий, и ожидаем, что ты будешь себя вести как человек, достойный этого уважения. Но если ты предпочитаешь вести себя как ребенок, то мы будем обращаться с тобой как с ребенком, так что отвези эту девочку домой и сразу же возвращайся. Ты меня понял?

Спорить с ним бессмысленно.

– Да, папа. – Я медленно выдыхаю. – Я тебя понял.

– Хорошо. Мама уже скоро вернется.

А потом он разворачивается и уходит, оставляя меня в раздумьях, как все это объяснить Бель.

– Все в порядке, – произносит она, появляясь у меня за спиной, и я резко оборачиваюсь, понимая, что весь наш разговор наверняка был отлично слышен. В этом нет ничего удивительного, ведь отец даже не потрудился скрыть своих намерений. – Я подожду.

Я притягиваю ее к себе и опускаю голову для поцелуя, но теперь между нами что-то не так. Мне кажется, будто я сделал что-то неправильное, но в очередной раз за этот день не понимаю, как поступить.

– Прости, – шепчу я, и Бель качает головой, одаривая меня слабой улыбкой.

– Не извиняйся, – отвечает она, отстраняясь, но я не могу ее отпустить.

Пока не могу.