Мой неожиданный сиамский брат

Курить и пить — здоровью вредить

Детективы Стивен Карелла и Бертран Боск подъехали к месту происшествия одними из последних, причем у выбирающих из автомобиля полицейских сложилось впечатление, что перед ними сюда успел приехать весь личный состав 87-го участка. Стоящие вокруг небольшого домика мотеля автомашины составляли вполне реальную преграду для проникновения посторонних, пожалуй не не менее эффективную, чем стоящие рядом с ними полицейские.

— Черт возьми, Джо, — Карелла от неожиданности чуть не выронил папку, в которой обычно носил записи с места преступления. Он предпочитал сразу занести свои впечатления на бумагу, не доверяя новомодным диктофонам и фото- и кинокамерам. — Что такое произошло? Убийство Кеннеди?

— Не шути, Эд, — сплюнул Боск. — Кажется, пришили действительно важную шишку, — показал он на озабоченного лейтенанта Питера Барнса, о чем-то переговаривающегося с сержантом Мэриуззером.

— Ага, вот и наши «гении»! — заметив детективов, лейтенант бросил разговор с сержантом и устремился к их машине, на ходу делая странные знаки правой рукой. — А капитана не видели?

— Нет, он же собирался на уикэнд уехать, — разочаровал Барнса Карелла.

— Черт побери! — только и выругался лейтенант. — Ладно, эксперты уже заканчивают. Так что можете приступать к осмотру места происшествия и прочим допросам.

— А кого хоть убили-то? — с самым невинным видом осведомился Боск.

— Кого, кого. Кого надо… — явно проглотил рвущееся наружу ругательство Барнс. — На убийство не похоже.

— Не понял? — удивился Карелла. — А в чем проблема?

— Конгрессмен, — сдавленно прошептал лейтенант, словно кто-то мог его подслушать в этом бедламе.

— Кто? — изумился Боск. — В нашей дыре — конгрессмен? Вы не… шутите?

— Если бы это была шутка, — лейтенант выглядел, как игрок «Декатур Коммонз», неожиданно увидавший судью, выдавшего ему «аут». — Это даже не факт. Это самая реальная реальность.

— Вот черт! — осознал наконец, что из этого следует, Карелла. — Сейчас начнется такая срань…

— Вот именно, — подтвердил лейтенант, отходя к оцеплению и взмахом руки отправляя их к домику. — Уже, считай, начинается.

Запах внутри домика стоял… будь здоров. Резко и удушливо пахло виски. На полу валялись осколки бутылок, поблескивающие в свете лампы.

— Тут побили как минимум дюжины бутылок, — дыша через раз, заметил Карелла. Он любил изредка посидеть с приятелями, попивая виски, но терпеть не мог, когда на него дышат перегаром. А в комнате воняло, словно от выдоха полусотни алкоголиков сразу.

На полу, изогнувшись в предсмертной судороге, лежал полуголый здоровяк, ростом больше шести с половиной футов. Лицо, искаженное гримасой, в жизни наверняка выглядело намного красивей и, Карелла готов был поставить доллар против цента, наверняка нравилось женщинам. Он пригляделся к лежащему. И выругался так, что ко всему привычный Боск покачал головой.

— Это же Уилсон! — Карелла снова грязно выругался.

— Уверен? — Боск стараясь не слишком следить, что было трудно из-за растекшейся по полу липкой смеси, образовавшейся из смеси лежащей на затоптанном полу грязи и виски.

— Точно он, я недавно журнал читал, там его фото неплохое было, — подтвердил Карелла. — Так что лейтенант прав, черт побери. Вони будет больше, чем сейчас в комнате.

— Погоди, поговорим позже, — Боск, конечно не столь любил политику, как Карелла, но о скандально известном конгрессмене тоже кое-что знал. — Он наверняка был не один. — Наклонившись над трупом, Берт внимательно осмотрел лицо. — А вот и кровь из носа, — показал он издали Стиву на хорошо видимую кровавую дорожку, застывшую на лице трупа.

— Передозировка кокаина? — Стив Карелла всегда легко понимал напарника — Ага, вот и возможные следы свидетеля — он указал на выглядывающий из-под перевернутого стола кончик чего-то, напоминающего кружевами женский платок.

— Вероятнее всего, — отходя по своим собственным следам, ответил Боск. — Эй, мы осмотрели, — крикнул он в дверь.

— Мы тоже, — заметил заглянувший в дверь эксперт Питер Крониг. — Можно забирать тело? И улики?

— Давайте, — скомандовал Стив, выходя и с удовольствием вдыхая свежий воздух.

— Отойдем, — предложил Карелле Боск.

— Отойдем, — согласился Стив, наблюдая, как из домика выносят накрытые простыней носилки.

— Слушай, расскажи про Уилсона подробнее? Я политикой не особо интересуюсь, как ты знаешь, — попросил Боск, доставая папку и что-то записывая при свете фонаря.

— А чего тут особо рассказывать? — скривился Карелла. — Чарли Уилсон, конгрессмен США от второго избирательного округа — штата Техас, отставной офицер флота. Его офис в Конгрессе укомплектован длинноногими моделями, которые известны как «Ангелы Чарли». Выпивка, наркотики, женщины — он просто притягивал к себе неприятности. Задерживался по обвинению в автомобильной аварии, обвинение снято.

— Сексуальные скандалы, изнасилованияя? — деловито осведомился Боск. Карелла промолчал. — Очень удивительно, как Чарли Уилсон смог избираться в библейском поясе, с его-то страстью к женщинами, выпивке и наркотикам. Может что-то из его прежних «дел»?

— Не слышал, — покачал головой Стив. — Вполне возможны. Но, по-моему, ты зря стараешься. Все равно это дело у нас заберут федералы. Могу поставить цент против сотни долларов.

— Вы, как всегда правы, детектив Карелла, — раздавшийся из-за спины мягкий, вкрадчивый баритон заставил Берта поморщиться.

— Детектив Боск, прошу вас сдать все ваши заметки, — продолжил тот же голос.

— А я еще ничего не успел записать, — с улыбкой показывая пустые страницы блокнота агенту ФБР Дейлу Куперу, ответил Боск… Расследование действительно передали ФБР, которое его довольно быстро прикрыло. До детективов дошли слухи, что федеральные агенты долго разыскивали по всей стране некую Лару Крофт, но так и не нашли, хотя официально ничего об этом не сообщалось. Попытки самостоятельного расследования, проведенного в свободное время Боском, тоже результатов не дали. Дело списали в архив.

В некрологе, опубликованном всеми газетами Штатов, официально сообщалось, что конгрессмен Уилсон умер от сердечного приступа. Ненужная правда так и осталась неизвестной большинству «самого информированного и свободного народа в мире»…

Несколькими днями позже посол СССР в Канаде неторопливо, едва заметно прихрамывая, прошелся по кабинету, еще раз обошел стол и, взяв в руки бумагу, медленно, вникая каждое слово, перечитал его второй раз. И тут же с выражением злобы на лице отбросил. Эта бумага жгла ему руки почти в буквальном смысле этого слова.

«А все шло так хорошо. Маразматик у власти, полный развал управления, а потом пришли бы мы. Все было продумано. После XX съезда в сверхузком кругу своих ближайших друзей и единомышленников мы часто обсуждали проблемы демократизации страны и общества. Избрали простой, как кувалда, действенный метод пропаганды «идей» позднего Ленина, — посол нервно потер рука об руку. Этот невысокого роста сутулый и лысый, но бодрый пожилой человек, с лицом злого тролля из скандинавских сказок, был одним из оборотней, засевших во власти, которую они ненавидели. И не только власть — этот человек ненавидел все, начиная от собственного народа и заканчивая строем и государством. Он подошел к окну и несколько минут задумчиво смотрел в окно, пытаясь понять, где и в чем они ошибались. — Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработали великолепный план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем, в случае успеха, Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, либерализмом и нравственным социализмом — по революционаризму вообще. Советский тоталитарный режим можно разрушить только через гласность и тоталитарную дисциплину партии, прикрываясь при этом интересами совершенствования социализма. Но не реформами в пользу этого строя!»

Принятые же на пленуме документы, как ему сразу стало понятно, должны были привести именно к реформам, укрепляющим строй.

«Одна эта идея — реорганизация КПСС с упразднением национальных компартий. Это же полный провал работы с национальными кадрами. Нашей работы… местные национальные кадры становятся под контроль независимых от них партийных органов. И ведь наверняка пройдет — это же вместо четырнадцати национальных ЦК вводится двадцать один Окружной Комитет. Считай, с теми же полномочиями. Из них — одиннадцать в РСФСР. Черт, да эти русопяты за такую карьеру поддержат Генерального всеми четырьмя конечностями. Основными пострадавшими станут компартии прибалтийской тройки, Закавказья, а также, частично, Средней Азии и Украины… Первых задавят, у вторых и третьих рыльце в пушку, а на Украине… Пожалуй тоже довольны будут. Три должности вместо одной, а Щербицкого заберут в Москву. И кто же подсказал нашему Лене такой хитрый ход, а? Плюс борьба с торговой мафией. Улучшение снабжения… да эти холопы от одного появления мяса в магазинах готовы будут всех недовольных нынешним ЦК порвать на клочки. И что делать? Кто же стоит за кулисами, кто? Кого бы следовало устранить? Андропов? Пока все данные на него показывают, очень уж усилилось влияние гебни. Тогда и сведения об улучшении здоровья Бровастого, — его аж передернуло от скрытой ненависти, — могут быть истинными, мало ли у гебистов закрытых институтов. Придумали какой-нибудь набор лечебных процедур и препаратов и подлечили Леню. А пока он не совсем развалился — Андропов к власти и прорвется…»

Он отошел от стола и уставился в окно, за которым постепенно угасал очередной день. День, проведенный вдали от решающих дел, по сути, в ссылке. Канада страна, конечно, неплохая, не захолустье вроде доставшейся бывшему телевизионщику Месяцеву Австралия или, того хуже, Монголия. Но все равно было обидно и досадно. В Москве такие перемены, а он здесь с Трюдо разговоры ведет. Посол зло усмехнулся, вспомнив, как этот наивный канадский левак поделился с ним данными, присланными послом Канады из Москвы.

«Что там было-то? — напряг он память. — Вспомнил! — память у посла действительно была неплохая, особенно на любую «несправедливость» в отношении него. — Итак, что они там писали… Мы мало информированы по поводу новых назначений в правительстве и Политбюро. Известно, что новым министром иностранных дел назначен бывший первый секретарь Ленинградского обкома Григорий Романов. Романов не имеет опыта дипломатической работы, характеризуется как решительный политик, и сторонник жесткого курса. В Политбюро были введены несколько партийных функционеров. Подтверждается информация о том, что Брежнев вновь взял все властные функции на себя. Прослеживается тенденция в желании Брежнева провести сокращение бюрократического аппарата, и реформирование системы управления. Также новые назначения, возможно, предполагают наличие внутренних противоречий внутри советского руководства. Подтверждается информация о кардинальном изменении психофизического здоровья Брежнева. Он, несомненно, помолодел. По оценкам экспертов Генеральный секретарь выглядит как десять, пятнадцать лет назад. В связи с этим нами предприняты меры для получения информации о лекарственном препарате (препаратах), который принимает Брежнев, — он еще раз зло усмехнулся. — Если это Андропов, то хрен что эти канадские разнюхают. А вот свои могут что-то и знать. Запросить, что ли, разрешения на поездку в Москву? Представиться же новому министру иностранных дел надо, со своими поговорить. Да смерть Джермена какая-то загадочная, узнать получше, что произошло на самом деле…»

Неожиданно в дверь постучали.

— Войдите, — удивленным тоном разрешил он. — «Просил же не беспокоить. Или опять что-то произошло?»

Неожиданно для него в дверях появился «советник по культуре», он же резидент КГБ.

— Что случилось? — еще больше удивился посол.

Вошедший аккуратно закрыл дверь, после чего быстро достал из кармана что-то вроде толстой авторучки.

— Именем Союза Советских Социалистических республик, вы приговорены… — успел еще услышать посол сквозь возникший в ушах шум…

Очнулся он в странной комнате, не напоминающей больничную палату, зато удивительно похожую на камеру. Присмотревшись, он вдруг понял, что находится в подвале посольства. Во всяком случае, кирпичная кладка стен напоминала уже увиденную им во время единственной экскурсии по всему зданию. Александр Николаевич попытался подняться и только теперь понял, что он привязан к кровати.

— Очнулись? — услышал он знакомый голос «советника по культуре» — Очень хорошо. Говорить будем?

— Что? Какое вы имеете право меня здесь держать? Отпустите меня…, - попытался надаваить посол, одновременно пытаясь вспомнить что-то, связанное с советником. И похолодел, когда в его памяти всплыла сцена в кабинете. — Как..? — прошептал он.

— Вспомнили, — удовлетворенно кивнул советник. — Да, все правильно. Вы арестованы и закрытым решением Верховного Суда объявлены вне закона. Могу также сказать вам, что под пентоталом вы рассказали многое. Но все эти сведения нуждаются в проверке. Поэтому мы вынуждены будем вас допросить с применением особых методов…

— Пытать будете, палачи гебисткие? Бейте, ломайте, — прошептал бывший посол. — Не скажу ни слова…

— Ну, зачем же ломать, — неожиданно ласково улыбнулся кагэбешник. — Технический прогресс позволяет спрашивать более эстетично. Мы же с вами совсем недавно фильм про гусара смотрели. Так там очень хорошая машинка показана. Нам же еще проще — телефонные аппараты полевого типа на складе посольства лежат. Непонятно правда, зачем. Но для нас — просто приятная находка. Мы вас не больно спрашивать будем. Всего-то присоединим провода… А может без этого расскажете? У нас уже в принципе все есть… Подумайте, Александр Яковлевич.

— Не скажу, сволочи гебисткие! — не выдержал и заорал бывший посол. — Всех вас стрелять надо! Прав был Исаевич — бомбу на вас, выжигать каленым железом…

— Ничего, ничего, покричите, — снова усмехнулся «советник» — Все равно никто не услышит. А телефончик-то у нас наготове. Сеня, ты готов? Помоги товарищу…

Через неделю газете «Правда» напечатан некролог, о смерти, по причине инфаркта миокарда, верного ленинца, посла СССР в Канаде Александра Николаевича Яковлева, подписанный новым министром иностранных дел и группой товарищей из Политбюро. Ни Брежнева, ни Суслова, ни Черненко среди подписавших не было. Что вызвало некий ажиотаж среди любителей конспирологии и кремленологов. Позднее популярный уже писатель Кленси написал роман о сбежавшем в свободный мир после СССР, рассказавшем президенту США и его советникам о тайных планах Кремля по завоеванию мир а и установлению в нем коммунистической диктатуры. Но благородный до рыцарственности президент в эти показания не поверил, хотя и приказал укрыть бывшего посла от убийц из Кей-Джи-Би. Русский экс-посол узнав об этом, предсказал, что США проиграют Холодную войну с такими руководителями. И, сменив имя, а также, с помощью пластической операции — внешний вид, скрытно уехал в Новую Зеландию. Где его все таки нашли агенты всевидящей и всемогущей русской спецслужбы. Но прикомандированная к нему агентесса ЦРУ Фанни Лейтер сумела защитить русского. Естественно, в процессе совместной борьбы с русскими убийцами между ними вспыхнула любовь. Разрушив русские интриги, они вступили в брак и вернулись в США — единственную страну в мире, где агенты Кей-Джи-Би не могут свободно убивать своих врагов…

Но если не считать этой книги и нескольких скандальных статей о конгрессмене — и о Уилсоне и о Яковлеве забыли все, и друзья и враги.