Мой неожиданный сиамский брат

Если кто-то кое-где у нас порой…

[1]

Несмотря на то, что большинство сотрудников «самого высокого здания в мире» уже разошлись по домам, даже учитывая ненормированный рабочий день, в некоторых кабинетах еще работали. Особенно в кабинетах следственного управления. В том числе и в кабинете, в котором располагались три следователя с простыми русскими фамилиями Значков, Толстой и Кивинов. Понятно, что при таких фамилиях их, даже несмотря на некоторую нелюбовь госбезопасности к милиции, не могли не прозвать так же, как групп из знаменитого многосерийного фильма, ЗнаТоКи. Тем более, что следователи были опытные и не раз участвовали в расследованиях серьезных дел…

Майор Андрей Толстой устало вздохнул, потер глаза и покосился на сидящего за соседним столом майора Кивинова. Они делили этот кабинет уже давно, неплохо друг к другу относились и даже дружили семьями. Но сегодня Олег Андрея раздражал. Хотя в глубине души Толстой понимал, что сегодня его раздражал бы любой человек, попавший навстречу. Конечно, он, как следователь из КГБ, сталкивался со многими темными сторонами изнанки советской жизни. Приходилось ему участвовал в расследовании дел шпионов, перебежчиков на Запад, антисоветчиков, пары крупных цеховиков[2] и нескольких коррумпированных номенклатурщиков. Да, после реформы партии, после замены национальных компартий на региональные комитеты, таких дел стало намного больше, чем раньше. Но все равно, у Толстого сохранялось ощущение, что все это, как в песне из популярного фильма: «Если кто-то, кое-где у нас порой честно жить не хочет…». То есть, каждый случай он старался рассматривать как отдельный факт. На самом же деле, как оказалось такими «отдельными фактами» была опутана практически вся страна…

Так что теперь Толстой даже завидовал Кивинову, который занимался делом одного из военных инспекторов, который фактически командовал неудачным «походом на Москву» поднятых по тревоге таманцев. С военными вообще было намного проще. Как понял из того, что доводили на общих инструктажах Андрей, у армейцев реально знало о подоплеке происходящего всего четыре человека. Из которых двое состояли в группе генеральных инспекторов министерства обороны, один служил в министерстве, а четвертым — лично бывший министр. Остальные… может и догадывались, что за странные «неожиданные учения с боевой стрельбой» начались… а вот только догадки к делу не подошьешь. Приказы же у инспекторов были вполне реальные, полученные служившим в министерстве заговорщиком, на самых настоящих бланках и с положенными подписями. Так что остальные армейцы всего лишь выполняли приказы. И дело у Олега было самое простое — потому что никто из армейских ничего не отрицал и не скрывал.

А вот то что, неожиданно для Андрея, всплывало из-за слов в протоколах допросов незадачливых заговорщиков… Это была Система, Сеть, Спрут, щупальца которого оплетали целые районы и тянулись все выше и выше, доходя порой до самой Москвы. В нее входили и работники торговли, и теневики, от цеховиков до спекулянтов, и директора заводов, милиционеры и сотрудники прокуратуры, чиновники и партийные работники… Все они «трудились» в одной связке, производя и торгуя «дефицитом» и покупая на эти преступные деньги покровительство властей и партийных работников. Причем подробности этих всех дел всплывали совершенно случайно при допросах и сами допрашиваемые относились к этому, как к скучной и повседневной обыденности. Ну, получал директор фабрики восемьдесят тысяч за то, что принимал по документам хлопка больше на треть, чем в реальности. Так ему из этих денег надо было и своих инженеров с технологами оплатить, местному партийному начальству дать (причем желательно не деньгами, а каким-нибудь дефицитом), да еще и с министерством поделиться. И план выполнить, само собой. А что изготовленные изделия из-за нарушения технологии будут не совсем качественные… никто и не заметит, включая даже покупателя. Наш человек привычный, ему и такой некачественный товар в радость… Зато у всех заинтересованных лиц появляются поощрения за перевыполненные планы и к тому же дополнительные деньги, большие и никому не подотчетные. Но больше всего Андрея изумляло, что рассказав, например, о таком мошенничестве и воровстве, допрашиваемый сразу же, без какого-либо сомнения или колебания, переходил на цитаты из классиков марксизма ленинизма. И почти с пеной у рта доказывал, что Брежнев и его сторонники на самом деле антисоветчики и буржуазные перерожденцы, которые ведут страну к капитализму и сдаче всех завоеваний социализма. Причем, если бы Толстой не слышал раньше признаний в сговоре с цеховиком и получении от него взяток, об преступных, по сути уголовных делах и договоренностях с той же милицией, о «свальном грехе» с комсомолками в специально построенной для этого бане, то поверил бы что перед ним настоящий коммунист, несгибаемый борец за дело марксизма-ленинизма. Один раз Андрей не выдержал и спросил у одного из допрашиваемых, не видит ли он ничего странного в такой разнице слов и дел. На что подследственный, снисходительно смотря на Толстого, заявил: «Вы просто не понимаете, это — другое». И замолчал, отказавшись отвечать на остальные вопросы. Впрочем, того, что он уже наговорил, вполне хватило на оформление уголовного дела. Которое Андрей сейчас кропотливо оформлял, старательно обходя все возможные указания на заговор и прочие политические моменты. Такое требование им довели на самом первом инструктаже — по возможности, оформлять все дела как чисто уголовные…

В кабинет буквально ворвался расстроенный майор Значков.

— Сидите? Оформляете? Молодцы! А у меня…, - он махнул рукой, — полный облом. Представляете? Умер Громыко, внезапно и непонятно отчего…

— Ничего себе, — поразился Кивинов. — Какие-то зацепки есть? Отравление?

— Никаких! — еще раз махнул рукой Значков. — Я попросил взять все под охрану и опечатать продукты…

— Ну, если подумать…, - протянул Толстой. — Прикрепленных[3] опросил?

— Я похож на идиота? — ответил вопросом на вопрос Значков. — Первым делом!

— Что-нибудь необычное было?

— В том-то и дело — ничего, ни-че-го. Обычные рабочие моменты. Книгу вот только прислали раритетную, от Хоннекера. Но ее, как говорят, он давно ждал, переписывался по ее поводу. Вот буквально сегодня фельдкурьер и привез…

— Ага… А про Си-5 ты не вспомнил? — заметил Кивинов.

— Да первым делом! Только вот если действительно Си-5, то уже следов не найдешь, там период распада три часа, — опять отмахнулся Значков. И тут же ошарашенно уставился на друзей. — То есть кто-то…

— Т-с-с, — приложил палец к губам Толстой. — Ты как оформлял поездку?

— Как обычно, — Значков смотрел с плохо скрываемым испугом. — То есть… — он нарисовал в воздухе круг.

— Ага. Точно. — дружно подтвердили его догадку о наличии крота в собственных стенах Толстой и Кивинов.

— Курьера ищи…, - добавил Кивинов и тут же усмехнулся собственным словам. Понятно, что теперь его уже точно не найдешь. А вот того, через кого прошла утечка, причем из центрального аппарата КГБ, найти еще можно.

— Я — в приемную начальника, — тут же сориентировался Значков.

— Правильно, — согласился Толстой. — А мы, пожалуй, быренько убираем дела и по домам… Так? — и изобразил «трех обезьянок», прикрыв руками уши, потом глаза и, наконец, рот.

— Заработались мы, пожалуй, — согласился Кивинов. — Пошли, Андрюха, по домам

Быстро собрав в сейфы дела, закрыв и опечатав их, три друга вышли из кабинета и разошлись в разные стороны…

Пока КГБ и Генпрокуратура СССР расследовали, что «что делалось» и «кто виноват», за границей тоже пытались понять, что же произошло на самом деле. Неожиданные новости из Москвы о непонятных «учениях» и еще более непонятные слухи, которые просочились в среду дипломатов, подняли настоящую бурю в Вашингтоне. СССР, даже несмотря на то, что он завяз в Афганистане, оставался грозным соперником. «Медведя в лесу»[4] откровенно боялись многие, даже несмотря на принимаемые администрацией нового президента меры по возвращению прежней мощи и роли Америки в мире. Особенно всех напугали слухи о начавшемся (или уже произошедшем) военном перевороте. Испугались даже в администрации, не говоря уже о Конгрессе и простых обывателях. При всей нелюбви и даже ненависти к существующей коммунистической власти все подсознательно понимали, что от нее ждать. А вот что могут натворить генералы, пришедшие к власти во второй сверхдержаве мира, не мог представить никто. И это откровенно пугало. Ломка сложившегося стратегического паритета только началась, как и реформа обычных вооруженных сил США. Поэтому министр обороны Каспар Уайнбергер пока еще сомневался в возможностях вооруженных сил противостоять советской военной машине «на равных». В результате в действующей администрации государственный секретарь (министр иностранных дел) был настроен куда более воинственно, чем министр обороны. Даже заявлял вслух: «Есть вещи поважнее, чем мир».

Хотя удивляться этому не стоило, так как госсекретарь Александр Хейг до 1979 года занимал пост главнокомандующего Европейского Командования армии США и Верховным Командующим силами НАТО. Сейчас он больше интересовался не положением в Советском Союзе, а начавшимся недавно англо-аргентинским военным конфликтом, пытаясь выступить в роли посредника.

Из-за этого на созванном на следующий день после происшествия в Москве и получения оттуда противоречивых сообщений заседании Совета Национальной Безопасности вместо него присутствовал его заместитель, Уильям Патрик Кларк-младший. Находившийся, надо заметить, в лучших отношениях с президентом, чем сам госсекретарь.

Собрались практически все. Ждали только самого президента, который задержался из-за беседы с супругой. Нэнси Рейган, как всегда, не отказалась от возможности высказать свои соображения мужу, который слушал их очень внимательно.

Наконец появился Рейган. Несмотря на возраст и перенесенные после недавнего покушения операции, он выглядел бодро. И даже весело, что резко контрастировало с угрюмо-настороженными лицами вице-президента Джорджа Буша, министра обороны Уайнбергера и директора центральной разведки (а заодно — по сложившемуся в то время порядку, главы ЦРУ) Уильяма Кейси.

— Приступим, джентльмены, — занимая место за столом, предложил президент. — Боже, благослови Америку!

Вице-президент Буш громко прочел молитву, остальные склонили голову. Едва молитва закончилась, Буш посмотрел на Рейгана, дождался его кивка, и повторил:

— Начнем, джентльмены. Рассказывайте, Билл.

Кейси, который всегда предпочитал, чтобы его звали Биллом, благодарно кивнул Бушу:

— Сведения поступают пока самые противоречивые. Но одно можно утверждать точно — Брежнев по-прежнему у власти, по крайней мере, в Москве и России. Что происходит в «союзных республиках», мы точных сведений не имеем, за исключением Прибалтики. В трех прибалтийских республиках спокойно, никаких демонстраций. Но пограничная охрана и части внутренних войск, по нашим сведениям, приведены в боевую готовность на случай возможных провокаций. По непроверенным данным в Тбилиси, в Джорджии — беспорядки…

— Извините, Билл. Вы нам сначала расскажите, что конкретно произошло в Москве. Все эти их «республики» с новоназначенными вместо «секретарей» национальных коммунистических партий «президентами» без решения Москвы и пукнуть лишний раз побоятся, — перебил рассказ директора ЦРУ министр обороны, изобразив «тупого вояку».

— Пока известно только, что все происходящее в Москве весьма необычно и не имеет никаких аналогов, — задумчиво произнес Кейси. — Как только русские закончили эти так называемые «учения» и разрешили относительно свободный проезд по городу, несколько наших сотрудников провели рекогносцировку. Некоторые улицы перекрыты, причем не просто полицией, а вооруженными армейским оружием подразделениями. Скорее всего — военными из дивизии имени Джер-джин-ского. Это их пехотная дивизия, подчиненная КГБ и предназначенная для подавления восстаний, — пояснил директор недоуменно смотрящим на него членам СНБ. — Особенно подозрительно, что перекрыты площади, на которых расположены здания Центрального Комитета Партии и главный офис КГБ. Зафиксировано также усиленное наблюдение, причем не только за нашим посольством. Неожиданным является обнаружение усиленного наблюдения за посольствами сателлитов русских, включая даже полностью лояльных им восточных немцев… Во время поездки один из наших сотрудников рискнул позвонить сочувствующим нам людям… не агентам, всего лишь доброжелательно настроенным по отношению к Америке мягким диссидентам. Получил кучу недостоверной информации о попытке военного и партийного переворота, подавленной силами верных Брежневу частей армии и КГБ. Якобы были настоящие бои с применением тяжелого оружия, вплоть до пулеметов, зданиях Центрального Комитета и КГБ. А сейчас идут аресты всех, заподозренных в поддержке заговорщиков.

— А вот это похоже на правду, — заметил Буш. — С учетом увиденного вашими людьми на улицах…

— Возможно, Джордж, возможно, — согласился Кейси. — Но никаких подтверждений этих слухов у нас нет. Пока удалось точно установить только одно — Брежнев, улетевший на встречу с Рашидовым, вчера поспешно вернулся в Москву. И все…

— Полагаю, джентльмены, мы будем исходить из того, что данные слухи довольно правдиво отражают состояние дел, — улыбнулся Рейган. — Они хорошо укладываются в логику борьбы за власть среди коммунистов. Я полагаю, что борьба эта будет обостряться по мере того, как Брежнев начнет усиливать свое влияние. Помните, как они воевали друг с другом после смерти Сталина? Готов поставить цент против ста долларов, джентльмены, что сейчас повторится нечто подобное. Ибо помолодевший Брежнев с его реформаторским зудом будет мешать остальным старикам мирно почивать в своих креслах. Так что ждем очередного громкого дела и расстрела какого-нибудь английского или американского шпиона из состава их Комитета. А пока не будем напрасно волноваться и займемся своими делами, джентльмены. Каспар, расскажи нам о состоянии программ «Пискипер» и «Томагавк»…

Вопреки ожиданиям президента и его окружения никаких английских или американских шпионов в ЦК не оказалось. Да и показательных расстрелов так и не случилось. Хотя несколько человек, включая бывшего министра иностранных дел» скончались «после тяжелой непродолжительной болезни», а еще несколько было выведено из состава ЦК и отправлено на пенсию «в связи с состоянием здоровья». Слухи, полученные из разных источников, подтвердить так и не удалось, так как несколько завербованных разведкой шпионов просто перестали выходить на связь. А те, кто оставались — не имели доступа к соответствующим документам…

Кроме того, международная ситуация отвлекала от расследования пусть и интересных, но как бы уже не сильно актуальных вопросов внутренней жизни коммунистической сверхдержавы. А там продолжались суды над коррупционерами в торговле и промышленности, а также над организаторами преступных группировок. И никаких следов новых заговоров не просматривалось.

Между тем, посредничество Хейга в разгорающемся Фолклендским конфликте не удалось. Бои между аргентинскими и английскими армиями, флотами и авиацией за продуваемые всеми ветрами северные острова приобретали все больший размах. Кроме того, продолжалась ирано-иракская война. Одновременно разгорелся новый конфликт между Индией и Пакистаном, причем инициаторами его выступили индийцы. Которые неожиданно показали настолько высокий класс боевой подготовки, что ЦРУ пришлось бросить дополнительные силы на разгадывание этого кроссворда…

Так что неожиданные «учения» со стрельбой в центре Москвы скоро стали забываться всеми, кроме непосредственных участников и следователей. Одним из таких участников был и капитан спецназа Антон Рыбаков, участвовавший в штурме здания ЦК. После этого непродолжительного боя он и его соратники получили награды… и были разбросаны по разным отрядам и местностям. Сам Антон попал в Анголу, а некоторые из его знакомых — в Грузию и Карабах…

То, что ни Хоннекер, ни его окружение к смерти Громыко отношения не имели, выяснилось почти сразу же. Нашли того, кто отдавал приказ и даже установили его связь с французской разведкой. Завербовавшей тогда еще второго секретаря Ставропольского обкома во время поездки в Париж. Вот только фельдкурьера и сотрудника КГБ, «слившего» уцелевшим заговорщикам данные о предстоящем допросе Громыко, найти не удалось…

Примечания:

[1] Если кто-то кое-где у нас порой

Честно жить не хочет,

Значит с ними нам вести

незримый бой…

А. Горохов, Э. Лабковский, песня из кинофильма «Следствие ведут ЗнаТоКи»

[2] Так называли представителей теневой экономики, производящих дефицитные товары — от джинсов и рубашек, до дамских сумочек и т. п. Чаще всего производство осуществлялось на государственных предприятиях с использованием «левого» или «сэкономленного» сырья. Часто работники предприятий и не подозревали, что работают не на государственный план, а на цеховика.

[3] Телохранители от КГБ

[4] Из предвыборного ролика Р.Рейгана. В котором говорилось, что если в лесу живет сильный медведь, чтобы его не бояться, надо просто самим стать сильнее