Мой неожиданный сиамский брат

Что ни день — то снова поиск, снова бой

Кабинет начальника ГРУ в доме на Хорошевском шоссе мало чем отличался от сотен и тысяч кабинетов руководителей всех рангов по всему Союзу. Скромно обставленное удобной, но неброской мебелью, помещение с висящей на стене картой выделялось, пожалуй, только стоящим на столе телефоном правительственной связи и специальной конструкцией окон, заметной при тщательном осмотре. Защита от прослушивания, пусть окна смотрят не на улицу. Практически никто посторонний не мог бы не только записать дрожание стекол во время совещаний в кабинете, но даже и увидеть само окно. Ну, и конечно армейская униформа на четверке сидящих за столом сразу поясняла, что все не так просто, как кажется. Идущее в кабинете совещание даже по форме отличалось от обычных советских «говорилен», напоминающих выполнение какого-то ритуала. Скорее шел неформальный обмен мнениями, невзирая на ранги.

— А что с Кармалем[1]? Он может быть против…

— Не наш вопрос. Это забота комитетчиков. Сменят сами на подходящую фигуру. Считайте, что никаких препятствий любым нашим предложениям не будет, — усмехнулся Ивашутин. — Может быть убрать «пешаварскую семерку» или Зия-уль-Хака не разрешат, без особого разрешения.

— Тогда… Предлагаю так. Сформируем еще два — три отряда из состава пятнадцатой и двадцать второй бригад. Еще один отряд можно развернуть прямо на месте. Используем добровольцев-сверхсрочников из числа участников боевых действий, с опытом и соответствующей специализацией. Организуем переподготовку, развернем… И сразу перекроем всю приграничную территорию. Но… без вертолетов и спецтехники это невозможно, товарищ генерал. Причем техники, переданной не просто в усиление, а в подчинение…

— Будут. И вертолеты, и другая техника. Лично Дед обещал, что все необходимое получим. Причем даже некоторые экспериментальные образцы. Помните, в Туле интересную тему открывали с бесшумными винтовками для спецназа? Получим опытно-производственные партии для испытаний прямо на поле боя. Не просто несколько штук, а достаточное количество для оснащения снайперов в двух отрядах, как минимум. И еще получим помощь от соратников по Варашавскому договору. Примерно в один-два отряда спецов численностью, если не больше. Переговоры уже ведутся.

— Поляки, немцы? Венгры? Чехословаки? — заинтересованно спросил второй из присутствующих на совещании, тоже носящий генеральские погоны.

— Всех привлекаем, кто согласится. Боевое слаживание, проверка в реальных боевых действиях, отработка новых тактических приемов… Кто из союзников откажется — тот откажется, но партия и правительство это возьмут на контроль. Пока, предварительно, немцы и поляки согласны

— Значит, по составу сил пока ясности нет. Будем учитывать только свои…

— Смущает меня, Петр Иванович, во всех этих мерах одно предложение. О платной проводке конвоев. Это мы частникам-торговцам помогать будем, да еще и зарабатывать на этом? И солдаты будут денежку получать? Как-то не по-советски получается, — опять вступил в разговор генерал.

— А когда товар пойдет в смешанном караване, вместе с оружием, и наши бойцы его пиз… хм, присваивать начнут, после уничтожения душманов? Да еще при этом недовольство местных жителей вызывать будем из-за отсутствия товаров, пропавших в караване? Торговцы обязательно расскажут, кто им помешал эти товары получить.

— В таком разрезе… не подумал, Петр Иванович.

— Ничего, Анатолий Григорьевич. Я тоже не подумал, зато Леонид Ильич подсказал. Мы, говорит, помогаем людям со средневековым мышлением, которое сразу не переделать. Поэтому должны учитывать реалии этой страны. Кстати, проработайте вопрос участия спецназа в качестве дальнего охранения таких торговых караванов.

— Стоит, как мне кажется, предусмотреть и возможность охраны участвующих в этих караванах купцов и их лавок. Уверен, душманы будут стараться отомстить всем, кто с нами сотрудничает.

— Использовать их как приманку для банд? Проработайте вопрос… Думаю, может получится, — Ивашутин захлопнул блокнот, давая понять, что все вопросы рассмотрены. — Хорошо. На этом совещание закончим, товарищи. Завтра, к двадцати ноль ноль жду ваших докладов с расчетом необходимых сил и средств для реализации всего, что мы продумали. Все свободны.

Трое собрались, и, поднявшись, направились к двери.

— А вас, Иван Михайлович, я попрошу остаться, — неожиданно, словно только сейчас вспомнив что-то важное, попросил Ивашутин. Шедший последним полковник неторопливо развернулся и, повинуясь молчаливому жесту генерала, снова присел за стол. На этот раз подвинув стул как можно ближе к столу начальника.

Официально полковник числился начальником службы связи штаб-квартиры ГРУ и его участие в этом совещании легендировалось необходимостью налаживания отдельной, независимой и постоянной линии связи со штабом войск и отрядами спецназа в «стране А» (Афганистане). Но те, кому положено, знали, что этот молодой полковник, при всем его невзрачном виде, может в одиночку уделать пару хваленых зеленых беретов (имелся реальный опыт времен недавней вьетнамской войны). И сейчас, кроме официальной должности, возглавляет еще и нигде в документах незарегистрированную систему ликвидаторов ГРУ «Тень». Предназначенную для негласного уничтожения в случае чрезвычайной ситуации и, особенно, в предвоенный период, ключевых должностных лиц в руководстве вероятного противника. Замаскированное под несчастный случай или банальный сердечный приступ, убийство часто было необходимо, чтобы его не связывали с действиями разведки и, следовательно, не меняли заранее заготовленные планы и не разыскивали наших людей в стане врага. Надо признать, Петр Иванович первоначально очень не хотел привлекать этих людей, внедрявшихся за границей годами, ничем не привлекавших внимание местных властей. Тратить такой редкий и практически невосполнимый ресурс на какие-то сиюминутные нужды, на удаление с арены политических клоунов, ему казалось кощунством. Однако Брежнев и его «сиамский брат» сумели уговорить начальника Главного Разведывательного Управления,

— Докладывайте, — приказал Ивашутин.

Полковник не стал доставать никаких бумаг из положенной им на стол папки, а начал рассказывать по памяти, которая у него была не хуже, чем у его начальника.

— Объект А. Сенатор США. Много пьет, употребляет кокаин. Имеет беспорядочные половые связи, в том числе со своими официальными работницами. Согласно непроверенной информации, имеет прямое отношение к негласному выделению средств на контрреволюционную деятельность в стране А. Предварительное мнение — необходимо использовать агента «Черемуха». Подводку провести силами самого агента. Возможный диагноз — передозировка наркотиков. На реализацию задания потребуется не менее месяца после поступления приказа.

Петр Иванович молча кивнул.

— Объект Б. Советник по государственной безопасности президента. Возглавляет также Институт по вопросам коммунизма. В шестидесятых годах являлся советникам в администрациях Кеннеди и Джонсона, занимал жесткую линию по отношению к Советскому Союзу… По имеющимся сведениям — активный сторонник втягивания СССР в войну в Афганистане и оказания поддержки афганским контрреволюционным силам. По происхождению — поляк, женат, проживает в… Предварительное решение — автомобильная катастрофа. Второй вариант — искусственный инфаркт.

Полковник невозмутимо продолжал зачитывать предложения по действиям против второго фигуранта. Но при всей внешней невозмутимости, во взгляде его читалось недоумение — неужели власти Союза решили перейти к таким неоднозначным методам в мирное время.

— Хорошо, товарищ полковник, — начальник ГРУ ответил официальным тоном, намекая, что разговоры закончены. — Нам поступил приказ на начало реализации планов по объектам А и Б. Выписку из решения вышестоящей инстанции вы получите лично от меня через два дня. После ее поступления реализация планов должна быть завершена не позднее указанных вами сроков. Все ясно?

— Так точно! — полковник встал, но тут же опустился обратно, повинуясь движению руки начальника.

— Сидите, сидите. Доложите еще, какие еще спецсредства необходимо разработать для вашей службы. Получено добро на дополнительное финансирование таких разработок. Поэтому не будем терять время и подумаем вместе, что ам нужно…

Наши геополитические «партнеры» — соперники еще не знали, что СССР решил играть по их правилам. Они привыкли, что безнаказанно нарушать общепринятые нормы международного права, убивать своих оппонентов и свергать неугодные правительства имеют право только они. Но Викторин отлично помнил рассказы его собеседника-собутыльника Рыбакова о попытках покушения на Фиделя Кастро, о внезапных и непонятных смертях министров обороны Организации Варшавского Договора, о поставках афганским бандам самого совершенного оружия. Помнил он и более поздние факты — об иностранных наемниках в Чечне, о случаях загадочной гибели в смутное время после распада СССР русских ученых, работающих на оборонную промышленность. Помнил и виденную им обложку так и не прочитанной книги о «победе» США в Афганской войне с названием «Война Чарли Уилсона». Помнил и ничего не собирался прощать, ибо не верил, что библейское правило «если тебя ударили по правой щеке, подставь левую» действует в реальной жизни. Так же, как не верил в это его «сиамский брат», прошедший войну и хорошо помнивший нравы «европейских цивилизаторов». Теперь Советский Союз собирался дать адекватный ответ, начав столь популярную в будущем «гибридную войну» против ее зачинщиков. Одним из передовых отрядов этой войны и должны были стать отряды спецназа и разведчики ГРУ. Причем никакие вопросы: «А нас-то за что?» получивших информацию из будущего людей не остановят. «А ля гер, ком а ля гер» или как говорил недавно упомянутый Генеральным Секретарем товарищ Иосиф Виссарионович Сталин: «Немцы хотели истребительной войны? Они ее получат». И в первую очередь планировалось показать империалистам, где зимуют раки, в Афганистане…

В Афганистане же лежащему в госпитале Антону было скучно. Раны зажили, кашель и насморк, донимавшие его в первое время вместе с постоянным желанием сбегать в туалет, почти исчезли. Глотать таблетки и принимать процедуры надоело хуже горькой редьки, но выписывать его никто не хотел. Положено с таким диагнозом полежать еще месяца два — вот и лежи, несмотря на всю кажущуюся бессмысленность. Медицине виднее. А скука — это твое личное дело. И неважно, что кинофильмы крутят всего два раза в неделю, причем большинство — уже по второму и третьему разу. Неважно, что смотреть по телевизору нечего, а в библиотеке очередь на более-менее интересные книги расписана на недели вперед. Лежи и лечись.

Немного спасали от скуки беседы с соседями, особенно с разговорчивым артиллеристом Валерой. Тот, если судить по его словам, до поступления в училище объездил почти весь Союз. Да и после выпуска ухитрился сменить уже несколько частей, так как подчиненным был очень ершистым и инициативным, как говорится, «в каждой бочке затычка». Поэтому начальники старались сплавить его куда подальше. Так он оказался в Афганистане, на должности секретаря комсомольской организации батальона.

— Поэтому и попал в госпиталь — кому же ездить по всевозможным делам, как не ему? Ну, есть еще начхим, но тот званием повыше и посему обычно в штабе дежурит. А очередная простейшая на первый вид поездка для сопровождения в ремонт пушки со сломавшимся накатником обернулась засадой. Простой, незатейливой засадой от местных абреков, они же «душманы» или «борцы за свободу». Короче, племя, недовольное тем, что ему центральные власти прислали «партийную пятерку», восстало. на которые они традиционно плевали, платя небольшую, чисто символическую дань, восстало. Перебили эту «пятерку», состоящую кстати, из таджиков с севера и устроили засаду на дороге. В которую и попало примерно полтора десятка машин, охраняемых всего одним бэтээром. БТР был старенький, из мобилизационных запасов САВО, и ему хватило всего-то трех попаданий из обычного «бура» бронебойными пулями, чтобы вспыхнуть на радость душманов ярким бензиновым пламенем, — все это артиллерист рассказывал уже несколько раз, так что Антон запомнил каждое слово почти неизменной, как эпос древних греков, повести.

— Да, а деваться из колонны естественно некуда, — поэтому пришлось лейтенанту вместе с расчетом быстренько придумывать, что делать. Придумали. С помощью лома и какой-то матери развернули стодвадцатидвухмиллиметровую пушку в боевое положение прямо на дороге. Из дежурной укладки в кузове тягача вытащили пару фугасных патронов. И жахнули по стрелявшим со склонов духам. Им этих двух наглядных аргументов весом по двадцать пять кило вполне хватило.

Только вот и Валеру задело — один из последних выстрелов душманов, случайное попадание в плечо, пока он пытался корректировать огонь.

Очередной раз прослушав рассказ артиллериста очередному новичку, только что заселившемуся в палату, Рыбаков уже подумывал заставить себя подремать часок. Как вдруг в палату заглянул дневальный и сообщил, что его ждут на проходной. Удивленный Антон быстро добрался к проходной. Там его ждал незнакомый майор кавказской наружности. Не представившись, только уточнив фамилию, майор предъявил дневальному разрешение на выход Рыбакова из госпиталя и попросил лейтенанта переодеться в привезенную им повседневную афганскую форму. Одевался Антон в караулке, проделав это моментально. Предстоящая поездка радовала неожиданным приключением в череде скучных дней, несмотря на неизвестность. Форма была новенькой, слегка пахла складом.

Майор удовлетворенно кивнул и наконец соизволил назваться. — Михеев Михаил Махмудович. Вас, товарищ лейтенант, ждут в штабе, — умолчав, почему за ним прислали целого майора и зачем он так срочно понадобился кому-то в штабе. Поразила его также персональная машина с шофером. «Что-то не к добру, — подумал Антон. — Такое внимание от начальства просто так не заканчивается».

А вот кабинет удивил. Чувствовалось, что обитатели его в этих стенах времени проводят мало. Слишком нежилым и запущенным выглядело помещение. Портрет Устинова вообще выглядел так, словно его специально выдерживали в грязи.

Как ни странно, главным оказался именно майор, а ждущий их в кабинете капитан был кем-то вроде помощника. Пока он по просьбе майора сходил, заказалчаю, Антон и успел внимательно осмотреться. Но даже полученные при разведподготовке навыки не помогли определиться с профориентацией хозяев кабинета. Не складывалась картина, никак. Если это контрразведка или прокуратора, то почему такой запущенный кабинет? Если КГБ — почему в штабе армии, а не у себя?

А потом начался очень долгий и еще больше все запутавший разговор. Оба его собеседника, наконец представившись спецназовцами, долго и путано расспрашивали его о жизни, учебе и войне. При этом у Антона осталось странное впечатление, что его собеседников интересуют его знакомства в партийно-правительственных кругах. И что оба очень разочарованы, узнав о полном отсутствии таковых.

— Ладненько, товарищ старший лейтенант. Это все была прелюдия, — иронично улыбнулся майор. — А теперь будет «людия». Проанализировав опыт боевых действий в Афганистане, борьбы с басмачами, зарубежный опыт противодействия массовым партизанским действиям, «наверху» пришли к выводу что наиболее эффективными в этих случаях будут войска специального назначения. Принято решение увеличить их количество, в том числе за счет имеющих местный опыт бойцов и офицеров. Вы — один из офицеров, которые подходят для службы в разворачиваемом отряде спецназа. Согласитесь?

— Надо подумать, — дипломатично ответил Рыбаков.

— Кроме всего прочего — денежное довольствие на ступень выше занимаемой должности, — заметил капитан.

— Да я не о том, — напрягся Антон. — Справлюсь ли?

— Справитесь, — улыбнулся майор. — Гарантирую. В таком деле выжили, а это многого стоит. Да и ваши характеристики с предыдущих мест службы… И наконец — вы же коммунист?

— Так точно, товарищ майор, — сделал попытку встать лейтенант.

— Сидите, сидите, — махнул рукой майор. — Партия считает, что спецназ в вас нуждается…

— В таком случае я согласен, — поспешил согласиться Антон.

— Вот и хорошо. Сейчас вы дадите подписку и вернетесь в госпиталь. А по выписке — получите направление в нашу часть, — закончил разговор майор. — Лечитесь качественно. Договорились?

Антон продолжал лечение, а в это время в «ограниченном контингенте советских войск» происходили грандиозные перемены.

Начали прибывать первые контингенты — две роты из состава сорокового парашютного батальона ННА ГДР, батальон польской Поморской воздушно-десантной дивизии, рота польского спецназа «Гром», рота чехословацких парашютистов из двадцать второго полка, две роты болгарских горнострелковых войск и рота болгарских же парашютистов. Кроме союзников, в состав ОКСВ перевели и два отряда советского спецназа, разворачиваемые в бригады. Одновременно начали вывод из страны части мотострелковых и артиллерийских полков. Спецназу передали в непосредственное подчинение вертолетные отряды, причем вместо старых вариантов Ми-8 на их вооружение поступали новые, с более мощными двигателями, вооружением и частичным бронированием.

Менялся и состав авиационных частей, предназначенных в первую очередь для поддержки именно действий спецназа. Вместо эскадрилий, вооруженных истребителями МиГ-21 начали прибывать части на МиГ-23. Истребительно-бомбардировочную авиацию усилили, переведя в Шинданд еще одну эскадрилью Су-17, а в Канадагар и Кабул — полк на новейших истребителях-бомбардировщиках МиГ-27М. Усилили и разведывательную авиацию. Вместо устаревших МиГ-21Р появились Су-17Р, а с территории СССР на разведку летали Як-28Р и Су-24Р. Кроме того, в Мары на аэродромы Мары — 1 и -2 перевели эскадрильи дальних бомбардировщиков Ту-22М2 и Ту-16. По итогам опытных боевых действий штурмовиков Су-25, еще до окончания официальных испытаний самолета, на авиабазе в Ситал-Чае началось развертывание 80-го отдельного штурмового полка, который сразу готовился к боевому применению в условиях гористой местности. Планировалось, что к февралю — марту восемьдесят первого первая эскадрилья штурмовиков будет готова к боевым действиям. Близость к заводу Тбилиси упрощала решение проблем с доводкой машины и внесением необходимых изменений в конструкцию по опыту эксплуатации. Одновременно подготовка к производству Су-25, с учетом низкой производственной дисциплины и плохого качества изготовления самолетов в Тбилиси, началась в Улан-Уде, на заводе, выпускавшем до того самолеты МиГ-27…

[1]Бабрак Кармаль — афганский политический деятель, Генеральный секретарь ЦК НДПА, Председатель Революционного совета (глава государства) Афганистана (1979–1986), Председатель Совета министров (1979–1981). «Пешаварская семерка» — союз предводителей афганских душманов в 1979–1989 г.г. Генерал Зия-уль-Хак — пакистанский военный и политический деятель. Президент Пакистана (1978–1988).