Мой отец, его свинья и я

VI

Когда мне было двенадцать, отец арендовал свинью.

— Это было спецпредложение, — сказал он, проталкивая свинью в дверь перед собой.

— Нет, — сказала мать.

— Да, — сказал отец, — я добился особых условий. Мы будем платить всего десять марок в месяц!

— Что мы будем делать с этой свиньёй? — спросила мать.

Свинья — это очень практично, объяснил отец, так ему сказал и тот человек, у которого он арендовал свинью. И так дёшево свинью больше нигде не получишь.

— Арендованную свинью, — сказала мать, — нельзя ни заколоть, ни съесть.

— Эта свинья не для еды, — ответил отец, — а для поддержания гармонии в семье.

Мол, его заверил в этом тот человек, у которого он арендовал свинью.

— Свиньи — очень социальные животные. — Отец посмотрел на мать: — Тут и людям есть чему поучиться. Теперь эта свинья, считай, член семьи. И точка.

Отец привязал свинью к стеллажу в гостиной. А сам пошёл в свой кабинет. Мать села на диван и уставилась на свинью. Свинья села на ковёр и уставилась на мать. Мать встала.

— Пусть свинья живёт у папы, — сказала она. — Отведи её к нему в кабинет!

Я отвязала верёвку от стеллажа и потянула свинью с ковра. Она упиралась. Она хрюкала. Мать взяла у меня из рук верёвку. Свинья встала и послушно пошла за ней.

— Она тебя полюбила, — сказала я.

— А я её нет, — сказала мать и пошла со свиньёй к комнате отца.

Потом она вернулась — уже без свиньи.

— Вот так-то, — она уселась на диван.

До следующего утра ни отец, ни свинья не показывались. Когда мы сидели за завтраком, он пришёл на кухню.

— Мне нужны старые картофельные очистки.

— А у нас нет, — мать намазывала себе ломтик хлеба апельсиновым джемом.

— Тогда новые картофельные очистки.

— У нас тоже нет, — мать надкусила свой бутерброд. — Есть только картошка, — жуя, она показала на сетку с картошкой, — и картофелечистка.

Отец выдвинул ящик с ножами и вилками и долго смотрел в него. Потом достал оттуда тёрку для сыра. Прихватив сетку картошки и тёрку, он вышел из кухни.

Когда я снова увидела его вечером, все руки у него были в наклейках пластыря.

— Ну что, понравились свинье картофельные очистки? — спросила я.

— Нет, — сказал отец. — Зато понравилась картошка.

Потом он ушёл в свою комнату. А я села рядом с матерью на диван.

— Что, теперь папа так и будет жить в одной комнате со свиньёй? — спросила я.

— Судя по всему, да, — она пожала плечами.

За ужином мать спросила отца, как дела у свиньи.

— Великолепно, — сказал отец. — Она постепенно акклиматизируется.

— Что вы там с ней делаете всё это время? — спросила я.

— Да так, разное.

Отец взял свою тарелку и нагрёб в неё вторую порцию макарон.

— Отнесу ей ужин.

Он встал и пошёл в свою комнату.

В следующие дни мы редко видели его. Он всё время оставался в своей комнате со свиньёй. Уходя на работу, он запирал комнату на ключ. После еды он всегда уносил вторую порцию для свиньи.

— Свиньи ведь, как известно, всеядны, — говорил он.

Когда вечером я сидела с матерью на диване, я спросила, почему отец и его свинья всё время сидят в комнате.

— Я ему сказала, чтобы свинья не показывалась в квартире, — сказала мать. — Если он хочет жить вместе со свиньёй, пусть живёт.

Перед тем как уйти спать, я постучалась к отцу.

— Да?! — крикнул он.

— Это я, — сказала я через дверь.

— Момент.

Мне было слышно, как в замке повернулся ключ. Отец приоткрыл дверь, протиснулся в щель и закрыл за собой дверь.

— Тс-с, — сказал он. — Она уже спит.

— Может, посидим немного на диване? — предложила я.

— Да, — согласился он.

Мы некоторое время молча сидели на диване, а потом я спросила отца, как он, собственно, пришёл к мысли взять напрокат свинью.

Когда он шёл с автобусной остановки, рассказал отец, он проходил мимо какого-то мужчины, который держал на верёвке свинью. На табличке, которую этот человек держал в руке, было написано не «Мы, животные, хотим есть», а «Свинья напрокат, на выгодных условиях». Когда отец увидел эту табличку, было, по его словам, уже поздно. Он стоял прямо перед носом у того человека, и тот воскликнул: «Ну вот и заинтересованное лицо». И объяснил отцу преимущества арендованной свиньи.

— Потому что за арендованную свинью, — сказал отец, — ты только за десять лет выплатишь столько, сколько она стоит! Кроме того, можно сначала посмотреть, подойдёт ли тебе эта свинья. Видишь, сколько преимуществ у аренды.

Я спросила отца, есть ли у него такое чувство, что свинья на самом деле сможет поддержать гармонию в семье.

— Пока не вполне, — сказал отец.

— Может, лучше сдать её назад? — спросила я.

— Договор аренды рассчитан на год. Это самый меньший срок. — Отец встал. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, привет свинье, — сказала я.

За завтраком мать спросила отца, как он поживает со своей свиньёй.

— Хорошо, — сказал он. — Вопреки ожиданиям некоторых!

— Ага, — сказала мать.

Когда я вернулась из школы, мать сидела на диване. Свинья тоже. Обе смотрели ток-шоу. Мать держала в руках тарелку с фруктами, засовывая кусочек по очереди то себе в рот, то свинье.

— Привет, — сказала я и села рядом со свиньёй. — А мне кусочек яблока?

— Ах, детка, приготовь себе что-нибудь сама, — сказала мать.

Свинья молчала. Я спросила мать, почему она пустила свинью в гостиную.

— Потому что папа держал её в неподобающих условиях, — сказала мать.

Сегодня днём вонь из комнаты отца стала такой нестерпимой, что она открыла дверь запасным ключом и вошла. Свинья сидела в кресле и воняла, рассказала мать, и она её сперва выкупала, а потом принесла ей из подвала старую кошачью ванночку-туалет.

Отец очень удивился, вернувшись с работы и застав мать и свинью сидящими на диване.

— Так не могло больше продолжаться, — сказала мать. — Нельзя держать свинью в кресле.

— В кресле-вертушке, — поправил отец. — Она очень любила вертеться.

За ужином свинья лежала на полу у обеденного стола. Мать и отец попеременно что-нибудь совали ей в пасть. Одним особенно большим куском кольраби, который дала ей мать, свинья чуть не подавилась и даже захрипела.

— Вот видишь, — сказал отец, — это не по ней! В другой раз будь, пожалуйста, поосторожнее!

После еды отец встал, посмотрел на свинью и сказал:

— Ну, мы пошли спать.

— Не уходите, посмотрим «Большую игру».

Мать встала из-за стола и пересела на диван. Свинья пошла за ней и уселась рядом с ней. Со стола убирала я.

Когда я вернулась в гостиную, мать, отец и свинья сидели на диване. Свинья посередине.

— Спокойной ночи, я тогда пошла, — сказала я.

— Смотрите, ва-банк! — воскликнула мать.

— Ну, как Хильда спала? — спросила мать, когда отец и свинья утром явились к завтраку.

— А кто это, Хильда? — Я посмотрела на моих родителей.

— Ну, Хильда, наша свинья, — сказал отец.

Мать намазала ломтик хлеба апельсиновым джемом и протянула его свинье. Свинья ела и при этом громко чавкала.

— А, тебе нравится! — Мать почесала чавкающую свинью за ухом.

— Сомневаюсь, чтоб ей это нравилось, — отец взял баночку «Нутеллы». — В последние дни я заметил у Хильды однозначную склонность к «Нутелле»!

Ложкой из-под апельсинового джема отец полез в баночку «Нутеллы» и намазал толстым слоем половинку булочки. И протянул её свинье. Свинья с аппетитом счавкала.

— Вот видишь! — сказал отец.

— А мне кажется, она предпочитает апельсиновый джем, — сказала я, заглядывая в полупустую баночку «Нутеллы».

Когда вечером отец вернулся домой, мать как раз гуляла со свиньёй.

— Без меня? — возмутился отец, надел куртку и пошёл их искать.

А я отправилась в магазин за продуктами.

Когда я вернулась, моих родителей всё ещё не было. Я принялась готовить ужин и поджарила свиное филе. Стол был уже накрыт, когда мои родители вернулись домой.

— Хм, как вкусно пахнет, — сказал отец.

Свинья тоже взволнованно принюхивалась. В гостиной отец посадил свинью на четвёртый стул.

— Лежать на полу всё-таки унизительно.

— Конечно, — сказала мать. — Приятного аппетита.

Я сняла крышку со сковородки.

— Что это? — вскричала мать.

Отец сердито посмотрел на меня. Свинья заинтересованно сунула своё рыло в сковородку. Мать разморозила упаковку кольраби. Я ела филе, тогда как свинья, отец и мать жевали свою кольраби. Время от времени отец с завистью поглядывал на мою тарелку. Мать встала. Она посмотрела на свинью.

— Мы идём спать.

Отец тоже встал:

— С каких это пор Хильда спит у тебя?

— Мне кажется, так ей будет лучше.

Мать отправилась в свою комнату. Свинья последовала за ней. Отец тоже.

На другой день после школы я отправилась в пешеходную зону, что по дороге к остановке. Там действительно стоял человек, который на сей раз держал на верёвке курицу. «Курица напрокат, — было написано на табличке, — исключительно выгодные условия».

— Извините.

Мужчина повернулся ко мне.

— На прошлой неделе отец взял у вас напрокат свинью.

— Верно, — сказал мужчина.

— Не могли бы вы забрать её назад? — спросила я. — Для меня это очень важно.

— Нет, — мужчина отрицательно покачал головой. — Аренда есть аренда. В лучшем случае я могу её обменять.

— На что?

— Да хоть на курицу, например.

— Согласна, — сказала я. — Сейчас я приведу свинью.

Дома я очень тихо открыла дверь квартиры. В гостиной никого не было. В кухне тоже никого. В комнате матери свинья лежала в кровати. Я взяла её на верёвку и повела в пешеходную зону.

Назад я вернулась с курицей. Дома всё ещё никого не было. Я посадила курицу на кровать матери.

Час спустя мать вернулась домой.

— Привет, детка, я пойду взгляну на Хильду! — Она бросила сумку на диван и пошла в свою комнату. Назад она вернулась побледневшая. — Не можешь ли ты пойти посмотреть, — сказала она, кто там в моей кровати, — свинья или курица?

— Конечно, могу.

Я пошла в её комнату. Когда я вернулась назад, мать сидела на диване. Я присела рядом с ней.

— Недавно приходил один человек, — сказала я. — Папа, видимо, проглядел одно условие в договоре аренды. По этому условию арендованное животное каждую неделю подлежит замене.

— Ну, погоди, — сказала мать. — Я ему покажу.

— Конечно! — сказала я.