Мой тантум. Книга аквамариновая

Глава 19 Лара. Совсем не больно

Я слышала, как бьется его сердце. Под моей ладонью. Быстро, сильно, горячо. Нет! Я не могу, не хочу быть тантум тиби Карамышева! Я люблю Ина… Только его.

Вокруг летало что-то… Илья Ильич выставил перед собой и толпой одноклассников поглотитель. Страшная вещь для любого дана. Но мои, нет, наши друзья, вся шайка, встали вокруг нас, защищая. Принимая на себя возможный удар жуткого артефакта. Все это я видела как во сне, слушая, как бьется ЕГО сердце. Оно стучало мне о ЕГО любви. И моей любви к НЕМУ. Я, кем бы я не была, могла стать только ЕГО и ничьей больше. А это уже пробило, простучало мне мое сердце. Я потянулась к Ину, который отдавал сейчас все свои силы, борясь за меня! И я подержала его. Мой дар потек в него сначала маленьким, слабым ручейком, потом превратился в бушующий поток.

Я почувствовала печать клейма под левой грудью, поняла, что Марк тоже принял на себя руну. Все стихло. И я назвала его своим тантум.

Нам даже говорить ничего не нужно было друг другу. Просто все, о чем мы мечтали, только что стало возможным.

— Я люблю тебя, — Ин прошептал мне в волосы то, что я давно знала.

Я подумала, подумала…и лупанула.

— Ну, надо же, какая новость. Ты еще в прошлом месяце мне это сказал. Вот у меня новость, так новость! Тебе по эссе поставили «отлично». Рад? — и я улыбнулась своему тантум.

Ну, надо было видеть его лицо. Он, похоже, хотел меня придушить, но передумал, вздохнул и засмеялся.

— Динь, теперь, я так понимаю, мы вместе до самой смерти? В связи с этим, прошу тебя умереть позже меня минут на пять. Очень хочется отбыть в мир иной со смехом и в прекрасном настроении! — он даже выпустил меня из объятий и развел руками, мол, я бессилен что-либо сделать с твоим жизнелюбием.

— Без проблем! Провожу тебя в мир иной и займусь приятными вещами, — я хихикала.

— Ну, ну. Какими такими вещами? — он провоцировал меня сказать глупость.

— Отменю заказ на гроб для моего воздыхателя. Ты, вроде как, хотел его прикопать? — я знала, что за этим последует и сама провоцировала его.

— Не, Динь. Уже не прокатит. У тебя теперь клеймо. Ты можешь делать, все, что хочешь, но я буду знать, что ты моя. И еще, если умру я, ты тоже умрешь. И наоборот. Поэтому, давай я буду тебя беречь. И себя тоже, ради тебя, — мне после этих слов вспомнилась мама и ее угасание после потери ее тантум, моего папы.

— Инь, как я с тобой жить-то буду? — я вздохнула, а он напрягся и ощутимо.

— Козявка, это еще что за заявление? — парень реально пуганулся.

— Умру ведь, — я старалась печалиться.

— Чего?! — и снова его ошеломительные брови уехали под кромку волос, — Ты…ты… Динь, если твой адский дар еще что-то замутил, просто скажи! Чего еще ждать? Войны? Ледникового периода? Нашествия розовых ослов? Почему умрешь, козявка ты рыжая?!

— Ой, балбес. Буду жить с тобой, умру от счастья, — и я его поцеловала и было совсем не больно там, под грудью, а было настолько здорово, что я впала в романтические мечты.

Уверяю, если бы вокруг нас не было бы толпы одноклассников и учителей, Ин и мою школьную форму порвал бы.

Потом мы остались в аудитории всей своей шайкой. Я хотела быть с Ином, но наши друзья, так отчаянно нас защищавшие, смотрели на нас такими глазами, что мы с тантум не сговариваясь, пригласили всех на обед. Все дружно согласились и мы (разумеется, в обнимку с Ином) пошли в пельменную. Полагаю, теперь там было наше «лежбище». Не слишком модное, шикарное, зато уютное и родное. И, конечно же, там было что «пожрать». А это, я вам скажу, очень вдохновляло всю мужскую часть нашего чудного собрания.

По дороге я замерцала, снова.

— Ну, нет! — Ворона страдальчески закатил глаза, — Динь, сестренка, хватит!

А я читала Ина. Самым последним. Я знала, что увижу, но все равно не была готова к такому.

Ему кроме меня самой ничего не было нужно. Совсем. И он сам готов был отдать мне все, что у него было. И это все. Он- любимый, тантум тиби.

Он понял, ЗНАЛ, что я вижу.

Шайка поняла коллективным разумом, что нам есть, что обсудить и все ушли вперед, метров на десять.

— Все? Теперь нет вопросов по поводу моих предполагаемых подруг? — он пытался не выдать своих настоящих чувств.

— Почему?! Почему ты так долго молчал?

— Если бы признался, когда ты меня ненавидела, что бы получилось, Динь?

— Я не ненавидела тебя, Инь. Я постоянно на тебе «залипала»! И когда ты выскочил из кустов, там у моих ворот, и не дал Стрельцову меня поцеловать, я была рада!

— Черт тебя подери, Динь! Значит, мне не показалось! Я думал, что с влюбленных глаз у меня глюки!

— И во время бойкота я «залипала» на тебе. Очень волновалась, когда после драк тебя таскали в деканат, — ну вот, призналась и стало легче.

— Я не буду тебя прикапывать. Я просто залюблю тебя до смерти и сам помру. — Ин целовал меня, пока шайка не начала возмущенно вопить.

— Эй, ну хватит уже! Пельмени кончатся!!!! — Ирэн и Натали смеялись.

Мы обедали долго и со вкусом. Болтали. Обсуждали выплеск. И никто ни словом не обмолвился о том, что сегодня мы все могли пострадать. Просто мы стали кругом. Кругом близких, избранных. Тех людей, рядом с которыми будут идти наши жизни. Все мы поняли, что станем свидетелями судеб друг друга.

Потом мы распрощались и, под свист и улюлюкание, Ин затолкал меня в свою каракатицу. Мы помчались куда-то вперед. Только Ину было понятно, куда.

И тут я вспомнила про деду. ДЕДА!!!!

— Ин! Инище! Ко мне домой. Мне надо дедуле все рассказать. Боже, я такая плохая внучка! — я сокрушалась и довольно громко.

— А по телефону никак? — Ин тоже начал сокрушаться, и я поняла по какому поводу.

— Ин!

— Ну ладно. Понял я. Едем, — и мы резко сменили направление движения в сторону моего дома.

Перед воротам я долго топталась, не решаясь войти. Нервничала. Тогда Ин обнял меня и потащил к дединому блоку. Мы вошли, сняли одежду и…

— Сюрприз! — деда очень ехидно смотрел на наше появление в дверях его кабинета.

— Деда, добрый вечер, — я не знала, что говорить и мялась.

Дедуля сразу это заметил, пожимая руку Ину.

— Лара, я так понимаю, это ваше совместное явление неспроста?

— Деда… — я все никак не могла ему сказать.

— Я и Динь тантум тиби, — Ин как всегда дал залп без предупреждения.

Деда впал в ступор. Это было похоже на столбняк, но еще хуже.

— Дедуля, — я скакала вокруг него, пытаясь вывести из состояния катарсиса.

Получилось.

— Сели, оба! — гаркнул он.

Ну, мы и сели. На диванчик. С видом нашкодивших щенков. Мне кажется, деда так нас и представлял в тот момент. Потом начался допрос с пристрастием. Отвечал Ин, слава Богу! Я просто слушала и смотрела. Мне показалось, деда и мой тантум понимали друг друга лучше, чем я их обоих сейчас. Я впала в легкий анабиоз, до тех пор, пока деда не отправил меня за водичкой. Я поскакала! А что делать-то?

Когда вернулась, Ина уже не было.

— Динь, я все понимаю. Но я попросил твоего тантум оставить тебя мне хотя бы на этот вечер, — голос деда был таким грустным, что я бросилась его обнимать.

Мы очень долго сидели и говорили. Вспомнили папу, маму… Я была рада, что деду нравился Ин. Это слышалось во всех его словах, обращенных ко мне.

Когда на часах была половина уже двенадцатого ночи и мы с дедой, обнявшись и поцеловавшись на ночь, разбрелись по своим блокам. Деда на прощание сказал.

— Внучь, ты хоть иногда дома появляйся. Я понимаю, ты теперь совершеннолетняя, имеешь право быть там, где хочешь. Но я люблю тебя и не хочу терять!

Конечно, я заверила деду, что буду с ним! И жить я буду с ним! Деда не поверил, но все равно было видно, что ему приятно.

Потом я добрела до своего блока, скинула форму и улеглась в ванную. Мне всегда нравилась моя ванная комната. Пока валялась, снова думала об Ине.

Потом, обернувшись полотенцем, долго бродила по гардеробной, выискивая пижамку. И наткнулась на подарок Натали. На мой день рождения девочки подарили мне чудесный комплект белья. Весь такой секси — шмекси. А Натали, вдобавок, сунула мне в руки пакетик, обвязанный розовой ленточкой. В нем лежала совершенно чудовищная ночная рубашечка. Я, не смотря на ссору с Ином тогда, засмеялась. Натали уверяла меня, что это понравится моему парню и хохотала. Мы обе хохотали.

Рубашечка была очень секси. Исключительно короткая, почти полностью обнажавшая грудь, на тоненьких бретелях. И по линии глубочайшего декольте отделанная розовым пухом того самого цвета, который так бесил моего тантум. Я покрутила в руках рубашечку и, скинув полотенце, натянула ее на голое тело. Повертелась у зеркала и ухохоталась, представив как бы зашипел Ин, видя все это розовое, пушистое безобразие.

Я легла в постель, закуклилась в одеяло, но уснуть так и не смогла. Я ЧУВСТВОВАЛА его тоску. Он очень хотел быть рядом сейчас и я очень хотела. Попыталась не думать и ничего не вышло. Прометалась в постели еще половину часа. И вскочила.

Носилась по своему блоку, как сумасшедшая. Потом, поняв, что ни минуты больше не выдержу без Ина, побежала в прихожую, натянула сапожки- дутики (я купила эти смешные сапожки, чтобы бродить по саду, они велики мне были страшно), накинула свой моднейший длинный пуховик в меховым капюшоном и бросилась к двери. Вернулась, написала записку для деды и приклеила ее к двери своего блока. Потом бежала через заснеженный, ночной сад, уже вызвав такси по телефону, который крепко держала в дрожащей, вспотевшей ладошке.

Добралась очень быстро, так и не успев испугаться до колик в животе. И вот, я перед его дверью. Боже, я иду на то самое свидание??? Мне стало совсем страшно, но и интересно и волнительно и еще как-то…я не смогла тогда понять. Потом я затормозила…

Мамочки!!!! Я же даже не переоделась! В этой кошмарной рубашечке на голое тело! Без белья… Духами не побрызгалась! Нет! Надо домой. Я приведу себя в порядок и вернусь!

Вот так я раздумывала, уже повернувшись к его двери спиной. Мои голые коленки заледенели даже под длинным пуховиком. В этот момент дверь флигеля распахнулась и Ин цапнул меня за капюшон, втянул в прихожую и сграбастал в объятия, крепко прижав меня спиной к своей груди.

— Динь, почему так долго? — я не узнавала его голоса, столько в нем было нежности и волнения, — Я думал с ума сойду, пока ждал тебя. Я ведь не ошибся? Ты пришла ко мне, потому, что не можешь быть вдали от меня? Динь, просто скажи «да». Вот выключи свое вечное хихи и просто скажи, что не могла без меня!

Я очень хотела посмотреть в его глаза, но он так крепко держал меня, что повернуться не было никакой возможности. Ин зарылся носом в мои кудри и я тогда подумала, что хорошо хотя бы то, что я помыла голову. Об остальном своем виде я думать попросту боялась.

— Ин, мне надо домой на пару минут! — я нервничала, и его горячее дыхание на моей шее не добавляло уверенности, напротив, вгоняло меня в какую-то непонятную слабость.

Хотелось просто повиснуть на нем и ни о чем больше не думать.

— Динь, я с ума с тобой сойду совсем! — он сердился, и умилялся, и рад был мне.

— Марк, пожалуйста! Я не совсем в том виде, в котором надо приходить в гости, — я несла чушь, ну какие гости, если я собиралась на свидание к НЕМУ?

Ин развернул меня лицом к себе, и я задохнулась от его взгляда. Горячего, полного любви, желания и волнения! На меня смотрел не сейчас не гроза Дискерэ, не жуткий суперарэ, а Марк Бессонов, девятнадцати лет. Тот самый мальчишка, который выскакивал из обычно грозного Беса, когда мы были с ним вдвоем. Тот самый Ин, в которого я влюбилась без памяти. И влюбилась еще тогда, в спортзале, на самой первой тренировке. Господи, где глаза мои были? Понять только сейчас, как я относилась к нему все это время, было просто ужасно. Я курица!

Ин, похоже, что-то понял из моего потока сознания, и не спешил отвести глаз. Мне стало жарко, при том, мои заледеневшие на морозе колени, дрожали и так и норовили подогнуться.

— Динь, поверь, мне все равно, что там на тебе надето и, будь ты вся в розовом пуху, я бы даже не зашипел, — Ирэн точно, провидица, которая еще в «Сью» озвучила мне эту маркову страсть!

Я испугалась чего-то, сама не зная чего, и покрепче прижала руками застежку пуховика.

— Динь… — Ин ждал.

— Инь, я не могу, просто не могу в таком виде. Я понимаю, что сейчас выгляжу полной дурой, но, поверь, это кошмар! — видимо, глаза у меня были по плошке.

Марк вздохнул тяжело и, опустившись на колени, принялся снимать с меня дутики. Он аккуратно снял один и очень долго держал в своей горячей ладони мою ступню. Потом провел рукой выше, пока она не оказалась на моем колене. Ин склонился и поцеловал его. Он поцеловал мою коленку! Я даже не думала, что от этого простого (или не простого) жеста меня затрясет. Боялась, что упаду, и в то же время, просто хотела упасть и все. Марк снял второй дутик и поцеловал второе колено. Тут мой мозг отключился частично. Я просто хлопала ресницами и уговаривала себя не пищать от восторга! Попыталась переключить внимание на что-то другое и заметила только, что его дом тонул в полумраке. Свет был приглушенным, исключительно приятным. Концентрировался в одной точке, где-то под альковом кровати. Кровати! Было (не знала, как подобрать слово) интимно?

Ин поднялся и, прислонив меня к стене, гипнотизировал взглядом. Я задрожала. Реально! Он и сам волновался и от этого стало очень хорошо. Я ненормальная?

— Динь, ты можешь и в пуховике своем остаться, но тебе станет жарко, — мне уже жарко! — Я могу закрыть глаза, если хочешь, но я не ручаюсь, что смогу долго на тебя не смотреть. Я не знаю, как ты это делаешь, но ты день ото дня все красивее. Это чертов дар? Или ты сама по себе такая?

Мне было так приятно это слышать! Я хотела сказать ему, что он тоже очень, очень красивый. И что он мне тоже нравится, и что я люблю его сильно, но я промолчала.

— Динь, еще пару секунд такого вот твоего взгляда и пуховику придет конец. Я не шучу сейчас, козявка ты рыжая!

Я снова зажала двумя руками застежку. И тут Ин взорвался. Он схватил меня, запустил одну руку в мои волосы и поцеловал. Такого поцелуя я еще не получала от своего тантум. Я тот час же откликнулась и обняла его за шею, стараясь не лишиться чувств. Ни за что! Только не сейчас! Это было настолько здорово, что я просто не могла этого пропустить! Ин целовал меня в губы, в глаза, куда придется и что-то шептал. Я не совсем понимала, что, но примерно — «любимая», «тантум тиби», «прикопаю», «рыжая», «не отпущу».

— Ин, — я задыхалась, — Ин, не отпускай. Я сниму этот треклятый пуховик. Только не отпускай меня.

— Ни за что! — Ин начал расстегивать молнию моей куртки.

Он стянул с меня гадский пуховик (тот с шелестом свалился на пол)и замер. Я не знаю, что его «убило» в моем внешнем виде, но очевидно, что не розовый, кошмарный, пух. Я рискнула оглядеть себя и поняла, насколько крошечной была эта рубашечка. Она совсем, ну ничегошеньки, не скрывала. Как я так…? Ну как? Дурочка! Или нет? Я под взглядом Ина сначала покрылась мурашками, потом меня снова затрясло и голова моя закружилась!

Мы стояли и смотрели друг на друга. Ин, с трудом, перевел взгляд на мое лицо и тут….одна из бретелей этой легендарной уже, рубашки, свалилась с моего плеча. Секунда и я оказалась во власти урагана по имени Ин!

Он просто взметнул меня на руки и, спустя мгновение я оказалась в его постели. Ин нависал надо мной и чего-то ждал. Чего??? Я уже горела, как в огне и меня трясло. Я хотела его губ и рук и всего того, что он мог мне дать сейчас. А он ждал…. Лицо его было и нежным, и страстным и… он нервничал! Так же как и я!

— Инь, — я притянула его к себе и поцеловала…

Дальше было нечто, о чем я рассказать не в силах просто. Рубашка моя упорхнула (странно, что тантум ее не порвал!). Футболке Ина повезло меньше. Мы вдвоем сдирали ее, и она трещала по швам.

Потом, помню, были поцелуи, ВЕЗДЕ. Особенно мне запомнился тот, которым Ин наградил мою руну «Танту тиби», а дальше…. Сплошные фейерверки!

И вот еще что… я просто обязана рассказать Натали, о том, что мне было СОВСЕМ НЕ БОЛЬНО! И что я, так же как и она в свой первый раз, кричала от восторга.

Потом Ин обнимал меня и я, обвив его руками и ногами, пищала ему в ухо что-то о своей любви. Он и сам болтал мне чушь всякую. Снова «всплыла» рубашечка….

— Динь, умоляю, оставь ее мне! Забери всю мою одежду и отдай это розовое нечто!

— Инь, не могу! Это подарок Натали к моему дню рождения!

— Чёрт. Я всегда знал, что Натали классная. Я пошлю ей здоровущий букет. Самый розовый из всех возможных! — мы смеялись, обнимаясь и целуясь.

— Инь, а почему мне красные? — я собрала все лепестки с того букета, что он подарил мне ко дню рождения и спрятала в коробочку.

Влюбленная дурочка!

— Тиби, я знаю, что это пошло, но мне они понравились. Вот, честно, когда мчался к тебе на каракатице, ломился в цветочный, сразу их заприметил. Не спрашивай, почему красные. Просто такие и все, — Ин кусал меня за ухо, и я просто не могла не реагировать на его такие вот штуки.

Мы снова выпали из жизни. Спустя час…или два…или три… Ин признался, что хотел надеть смокинг. Я хихикала, а он порывался его надеть сейчас.

Потом мы чуть не разнесли ванную Ина. Там что-то падало и разбивалось. Нам удалось, все же, принять душ. Вдвоем! Это было….э….такого у меня никогда не было! Потом я ныла, что у меня ножки не идут и Инь нес меня в постель.

Потом, прилипнув к нему, я все таки уснула, заметив, что уже светает. Было очень морозно. Солнце, зимнее, злое, яркое, начало подниматься над нами. А мне было тепло и хорошо. Потому, что ОН был рядом и обнимал меня.

Не знаю, сколько я спала. Когда проснулась, солнышко было высоко. Вся студия была залита светом. Таким же светлым было и мое настроение, состояние, мысли.

Марк крепко прижимал меня к себе одной рукой, вторая была под моей головой. Он еще и крепко держался за мои волосы. Я смотрела на него, спящего, и любила что есть силы! Он во сне улыбался и болтал что-то… «Динь», «розовый пух»….

Попыталась подняться, да куда там! Не смогла выпутаться из его рук и ног. Еще и космы мои зажал, Инище! Я была такой счастливой, что даже не сердилась!

Потом я посмотрела на часы! Боже, первый час! Ильич! Лекция!

— Ин!!!!! Просыпайся! В школу же! — я трепыхалась, а он, проснувшись, моргал удивленно, при этом, не выпуская мои волосы!

— Рыжая… Прикопаю! Какая на фиг школа?! — ну вот, проснулся, Бес бесовский.

— Я не прогуливаю, как некоторые! — я пыталась сердиться и не выходило.

— Динь, просто смирись. Я не пущу тебя. Потому, что очень люблю. И я не хочу, просто не могу сейчас, делить тебя с кем-то. Ну, хочешь, я позвоню Ильичу и скажу, что привязал тебя к кровати и ты не придешь? Могу написать записку, что твой тантум тиби не пустил тебя в школу по причине самой, что ни на есть, идиотской влюбленности?

В этот момент пискнул телефон Ина. Он дотянулся до него, все еще держа в горсти мои косы, и прочитал сообщение. Потом задумался, вздохнул и заржал!

— Динь, мне Ильич написал. Он сообщил в деканат, что ты и я после выплеска восстанавливаем силы! — Ин ухохотался…и я с ним, — Все, забей.

Потом глаза его потемнели и мы забыли обо всем.

Позже, я в футболке Ина болталась по его студии, а сам Ин ходил за мной хвостиком. Пытался ухватить то за волосы, то за руку, а то и еще за что-нибудь. Я таяла от его слов, взглядов и хваталок!

Ин заказал букет для Натали и отправил курьера в Дискерэ. Розовые розы! Кучу!

Я позвонила деде и он…. передал привет Ину. Боже! Стыдно не было…но, это же деда. Я была со своим тантум, иначе никак не могло быть. Но, деда…

Потом мы заказали еды и Ин, потешаясь надо мной и моей голодной моськой, просил прощения за то, что утомил меня ночью. Вместо ответа, я поцеловала его руну и, он утомил меня еще больше.

И целый и день и ночь за ним, мы были вместе. Я еще никогда не была такой счастливой. И Инь тоже, я это ЧУВСТВОВАЛА.