Мой тантум. Книга аквамариновая

Глава 5 Марк. Сожаления суперарэ

— Да пропади оно все пропадом! — я треснул дверцей своего кара так, чуть что стекла не побил, — Что она о себе возомнила?

Ключ зажигания, педаль в пол. Машина зарычала и рванула как полоумная. Видно, брала пример с хозяина.

Я несся с огромной скоростью, пытаясь не думать о том, что девочка с аквамариновыми глазами вытрясла из меня всю душу, вытянула все нервы и оставила одного обо всем этом раздумывать.

Я напугал ее. Я очень хорошо понимал, почему так взбесился. Этот митькин звонок меня просто вывел из себя. Я сожалел, что не смог сдержаться и наговорил ей гадостей. Я сожалел, что не смог остановить себя и схватил ее за волосы. Ее слова о несчастном и одиноком суперарэ заставили меня почувствовать ее жалость. ЖАЛОСТЬ! Вы понимаете, что такое жалость девушки, которая вам нравится? Я догадался, что это ее дар подкидывал ей образы-слова. Неужели я жалок?!!!

— Никогда, слышишь, никогда я не покажу тебе, что у меня есть слабости. Пусть лучше ты будешь ненавидеть меня, чем жалеть!

По дороге заехал в магазин, купил новый телефон для рыжей… Со злости взял желтый! Отправил курьером к ней домой.

Я забил на школу. Не появлялся на лекциях неделю. В целом, это вряд ли могло навредить мне. Я уже готов был писать выпускные тесты по всем предметам. Просто дожидался момента, когда начнутся предварительные экзамены. А даже если бы мой демарш имел бы последствия, я бы все равно не пошел в школу. Я должен был обрести хоть какое-то подобие спокойствия. Тиби влияла на мои эмоции. Я не имел права показывать свою слабость.

Валялся дома на диване, буравя взглядом потолок. Слонялся по отцовскому огромному поместью, пиная желтые листья на тропинках парка. Бродил по дому, заглядывал в шкафы зачем-то. Да знал я, зачем туда заглядываю. Все равно ее там не было. Я почти сразу понял, что влюбился как идиот. С первого взгляда. И выдержки моей хватило только на неделю. Нет, ну надо же, я тут подыхал от тоски, а тиби сейчас грызла гранит науки, кокетничала со Стрельцом, наверно. Я тихо зверел. Не находил себе места. Потом заметался, впал в ярость, потому что уже не мог не думать о Динь и Стрельце. Воображение рисовало разные картинки. Даже сведения от моего тайного школьного осведомителя, что между ними ничего нет, меня не утешили. Хорошо, что пришло сообщение о начале тренировок нашей хоккейной команды. Мой мозг всегда отключался от внешних факторов по время игры. Я ценил это и старался выходить на лед чаще не только ради здоровья физического, не только ради ощущения победы, а еще и потому, что это было время, когда можно не думать ни о чем, кроме шайбы.

Черт, я рано радовался!

Тренер выгнал меня сразу после того, как я грандиозно лупанул о борт Витьку Базарова, нашего полузащитника.

На этом я не успокоился и поехал в Сордида Локо (криминальный район столицы). Там я угомонил тройку козлов в кожаных штанах. Они сами напросились. Я просто пришел в бар, заказал пива (по закону столицы империи мне можно, мне 19) чинно уселся. Ну, подумаешь, кинул пару неприязненных взглядов в сторону этих бородачей. Они что, девочки? Не смогли пережить моего пренебрежения? Короче, они кинулись на меня.

Итог: они на полу в кровище и соплях, а я только завелся!

Потом были море выпивки и братания со всем баром. Потом две девочки на заднем сиденье моей машины и я пьяный в слюни за рулем. Потом моя холостяцкая трах-хата. Секс. Утро. Похмелье. Жееесть….

Не знаю, что стукнуло в мою больную голову, но я, в этом жутком состоянии потащился в Дискерэ. До школы я добрался на автопилоте. В моем рюкзаке устроилась батарея бутылок с минералкой, поскольку сушняк был жесткий. Не помню точно, какой шмурдяк я употреблял, но помимо сушняка был серьезный выхлоп. Половина пачки жевательной резинки в рот слегка улучшила ситуацию.

В класс я вошел более — менее бодро. Рыжей еще не было. Упал на свой стул, хлебнул водички из бутылки, и уронив голову на парту, реально заснул. Мне снилось, что я брею Стрельца на лысо, а Динь стоит рядом и пальчиком указывает на места, где еще не все волосы убраны. Потом Динь стала трясти меня за плечо. Я не понимал, чего она хочет и проснулся.

Надо мной нависал Ильич. В аудитории было пусто. Интересно, учебный день окончен?

— Бессонов, ты потерял совесть? Сколько можно прогуливать? И это перед тестами? — Ильич буравил меня своими окулярами, — Ну, черт! Что ты пил-то вчера?

Хворостов сморщился и демонстративно помахал рукой перед своим носом.

— Илья Ильич, не помню я что пил, помню, что было весело, — я выдал самую наглую из моих ухмылок.

Ну, нравилось мне доводить нашего классного. Жаль, что он всегда реагировал адекватно.

— Бессонов, ты осёл, — Ильич был серьезен, — Такими темпами Лакри реально станет мадам Стрельцовой, а не мадам Бессоновой.

Я почти открыл рот от удивления…

— Думал не замечу, как ты смотришь на тиби? Думал не увижу, как бесишься и ревнуешь? Да ты спал сейчас и улыбался. Сколько лет я знаю тебя, а это впервые. Открытая улыбка, Марк. Не ухмылка, не усмешка, а улыбка. Я уже промолчу, как ты бормотал во сне:-«Динь, Динь» — Ильич ни грамма не злорадствовал и это напрягало, — Что, уполз в берлогу и там тоску глушил? — тон Хворостова стал сочувственным.

Он что, тоже жалеет меня?! Я Марк Бессонов, потративший годы своей юности на то, чтобы стать лучшим, стал объектом жалости для учителя и рыжей козявки?! Я готов был бомбануть из главного калибра по Ильичу.

— Оу, оу, изи, бой, — Хворостов поднял руки, сдаваясь, — Ты видел свою рожу, когда злишься? Ничего удивительного, что девочка неделю назад убежала от тебя сломя голову!

— Что?! — я мотал головой как баран, стараясь избавиться от похмелья и остатков злости на учителя

— Я видел и слышал как вы ругались. Так же увидел как ваши ауры «свились». Ты ведь не ощутил, верно? — Ильич смог заинтересовать меня сверх меры.

— Свились? Ага…понятно, — я пытался осознать.

— Ни черта тебе не понятно! Потому, что мне самому ничего не понятно! — Ильич старался не орать громко, — Девочка полна сюрпризов. Я очень боюсь за нее. У меня есть кое-какие догадки на ее счет, и они не успокаивают. Если то, что я думаю истина, то она станет призом в грызне очень многих родов и отдельно взятых данов. Она точно станет центром воронки инферно. И только ты, балбес- суперарэ, в состоянии будешь ее защитить!

Хворостов уселся на парту напротив меня и снова заговорил. Я же, старался уследить за ходом его мысли, не прерывая своих размышлений. С появлением данни некоторые ребята (особенно те, на которых она обратила внимание) резко изменили свое поведение. Далее, я бы даже сказал, что ребята поменялись и внешне. Если мне не показалось с похмелья, то Пушкина сегодня была без прыщей на лице. Мишка Воронцов перестал напоминать ребенка с бессмысленным взглядом, собрался как-то. Шуйские перестали быть «белыми воронами». Начали общаться с классом, не задирая носы. Стрелец….Почему Митькино лицо было таким странным, когда он смотрел на мою девочку? Оно было удовлетворенным. Но, Динь еще не его. С чего бы ему быть уже сейчас довольным? Да, она смотрит на него, наверняка, восхищается (тут меня передернуло от ревности), но она далеко не его девушка. Черт, принцик что-то знал, чего не знал никто!

Я дебил! Если бы я не запутался в своих эмоциях, я бы давно уже почуял неладное и покопался бы в митькиных телодвижениях. Все таки как быстро Динь опутала меня своими….даже не знаю, собой наверно? Я же беспомощен перед ней как ослик перед морковкой.

— Все беды от баб, — произнес я, глядя в потолок.

Видимо прервал Ильича, потому, что тот замолчал, а потом заржал! Ну, если это слово можно применить к интеллигентному человеку.

— Бессонов, да ты пророк, — он снял очки и начал утирать слезы.

— Я понял Вас. Я разберусь. И еще…,-я замолк, готовясь выдать сакральное, — Если она узнает от Вас хотя бы что-то о моих…э…ощущениях, я Вас ударю.

— Марк, и в мыслях не было. Об одном прошу, не пугай девочку! Она не заслужила. Она просто родилась тиби.

— Илья Ильич, уж разберусь как-нибудь, — я очень хотел завершить беседу на тему «Динь».

— Знаю я твои разборки. Ты ослеп от…э…своих ощущений, — Ильич хмыкнул, использовав мое же определение, — И Бога ради, давай без убийства Стрельцова.

— Илья Ильич! — я поддал угрозы в голос

— Что? Ну, что??! — Ильич действительно переживал за меня, это было очень трогательно и я слегка оттаял, — Вот уж не думал, что когда — нибудь доживу до момента, когда инферно влюбиться по уши. Главное, как ты быстро повелся! С первого взгляда! Я думал ты крепче, бро, — он все- таки не отказал себе в удовольствии поиздеваться.

Я молча вытащил свой рюкзак, и направился к выходу из аудитории.

— Бессонов, настал мой звездный час и маленькая тиби отомстит за все мои седые волосы, которые появились из-за тебя! — ликовал Ильич.

Я наградил весельчака злобным взглядом.

— Илья Ильич, класс где сейчас?

— Они на улице. С сегодняшнего дня начались занятия по физической подготовке, — Ильич внимательно на меня смотрел, — Ты ведь не собираешься в таком виде пойти к Фролову?

— Именно, собираюсь, — я, кивнув Ильичу, пошел в раздевалку, далее на стадион, где занимался мой класс.

Ну, занимался громко сказано. Картина была, что называется, маслом. Я уже приготовился к тому, что учитель физической подготовки- Фролов Александр Петрович (по-простому- Фрол или Петрович), вломит мне за похмелье и опоздание. Как выяснилось, зря… Фрол даже не посмотрел в мою сторону. Он с огромным удивлением разглядывал…догадайтесь кого? Ну, а как же, конечно, Динь.

Рыжая стояла перед преподавателем, скромно опустив глаза и заложив руки за спину. Ни дать ни взять, гимназистка-одуванчик.

Я постарался, конечно, спрятать свой взгляд, но не смог. Не видел ее целую неделю. Понял, что соскучился. Снова ощутил удовольствие от вида Динь. Захотелось обнять ее, увести подальше от Фрола. Да что там от Фрола, ото всех. Стрелец, паскудник, терся рядом с ней. Странно, похоже, он хотел защитить тиби. Хотя, от Фрола нет защиты… Ну, кроме меня, конечно.

— Здравствуйте, Александр Петрович, — поздоровался я негромко.

Динь заметно вздрогнула, услышав мой голос, метнула в меня взгляд, полный противоречивых эмоций, затем снова опустила голову.

В любой другой ситуации, Фрол бросился бы ко мне с рукопожатиями и прочими проявлениями радости. Я его любимчик. Школьная команда по баскетболу нуждалась во мне. Фрол любил бы кого угодно, если бы тот умел побеждать так же, как и я. Однако, сегодня ситуация была не та. Фрол удивленно смотрел на Динь, долго и молча. Потом набрал воздуха в легкие и раздался его голос, мощный как труба Иерихона.

— Танцы?!!! Танцы не спорт, это смех и слезы! — орал Фрол, — Есть у нас два танцора! — презрительный взгляд в сторону Шуйских.

— Александр Петрович…,- Динь тихонько пыталась привлечь внимание учителя, да куда там? Фрол только начал свою скорбную повесть.

— Лакри, танцоры бесполезны для школьной команды. Дискерэ всегда, слышите, всегда берет первое место среди всех школ города по баскетболу! — Фрол орал еще громче, — Вы либо в группе поддержки выполняете гимнастические этюды, либо играете в баскетбол! Все, точка!

— Александр Петрович, но я не умею играть в баскетбол, — Лакри развела руками, — В Санктум Эст не было баскетбольной команды. А даже если бы и была, то я совсем не подхожу для этой игры. Гимнастические этюды я выполнить способна, но без подготовки это вряд ли, безопасно.

Ее доводы были верными, но надо знать Фрола.

— В таком случае, Лакри, будете бегать кругами, все уроки напролет с этими двумя танцорами, — еще один презрительный взгляд в сторону Шуйскийх, — И не ждите зачета в конце года!

— Но, Александр Петрович, а как же? — рыжая застыла в недоумении.

— А вот так! — Фрол как все упрямцы никогда не приводил разумных аргументов в спорах, — Получите запись в зачетке, что прослушали курс лекций о физической подготовке и станете молиться, чтобы Вас допустили до экзаменов! Ведь Вас учили молиться в этом захолустье Санкутм Эст? В этой школе для куриц? — Фрол откровенно хамил и оскорблял мою девочку. Я выступил вперед, уже открыв рот для возражений, но гадский принц меня опередил. Впрочем, не преуспел…

— Александр Петрович, — в разговор вступил Стрелец, — А что, если Лакри сможет повторить гимнастические этюды группы поддержки? Зачет ей гарантирован? — его голос, как всегда, сработал в верном направлении и точно во время.

— В таком случае, я подумаю, — упрямый физрук ни за что не скажет, что согласен.

— Вы же сказали, либо баскетбол, либо группа поддержки, — Стрелец мягко давил своим даром.

— Я помню все, что говорил, Стрельцов! Я еще не выжил из ума!

— Тогда Лакри может рассчитывать на зачет? — Стрелец не отступал.

— Сказано, что подумаю! — взрычал Фрол и на этом разговор можно было бы считать счастливо оконченным, но тиби решила иначе.

— Благодарю, Александр Петрович. Группа поддержки меня не привлекает, равно как и баскетбол. Я стану заниматься бегом вместе с Шуйскими и буду признательна за запись в зачетной книжке о том, что я прослушала курс лекций о физической подготовке, — все это было сказано на Суавитатис, на чистом и грамотном Суавитатис.

Фрол уставился на рыжую и побагровел. Суавитатис слыл языком избранных. Был бесконечно сложным в изучении. Давался немногим. Однако, в Дискерэ весь преподавательский состав знал это редкое наречие. Более того, это знание было обязательным. Ни один образованный человек не пренебрегал Суавитатис, поскольку, множество лучших научных и философских трудов были написаны на этом диалекте. Разумеется, Фрол его не знал. Разумеется, Фрол понял намек. Разумеется, Фрол разозлился. Причем, до такой степени, что не смог выговорить ни слова. А между тем, маленькая и отчаянно храбрая тиби продолжала уже на общем имперском.

— Простите, пожалуйста, в захолустном Санктум Эст меня не научили играть в баскетбол или прыгать в короткой юбочке, высоко задирая ноги под незатейливый мотивчик. Я всего лишь научилась математике, литературе, философии. Изучила девять языков. Была весьма неплоха в химии, физике, биологии. Выучилась нотной грамотности и игре на фортепиано. Получила начальную степень в магистратуре Скрибо. Моя монография по истории формирования первых племен на Мисайских островах заняла первое место среди учеников высших школ Империи. Занималась в балетном классе под руководством великой Ханти Инкусто. В конкурсе за приз Императора Романова в современных бальных танцах от известной студии Салтарэ была отмечена почетной грамотой и призом зрительских симпатий. Я представляла захолустный Санктум Эст на съезде лучших учениц закрытых женских, ой, простите, куриных школ, при дворе королевы Исабэль в Месхидэ, где и получила личную награду Ее Величества за поведение и воспитание, достойные данни древнего рода Лакри-Пяст. Еще девять ничего не значащих для баскетбола грамот городского и уездного значения. Денежное поощрение от корпуса Зеленых за гербарий редких растений Подзведного полушария. Участие в выставке юных талантов имени Поланто и третье место за рисунок акварелью на конкурсе имени его же, — она была великолепна в своем монологе.

Я смотрел на нее и с трудом сдерживался, чтобы не зааплодировать отчаянной и бесполезной храбрости малышки, так спокойно и достойно перечислявшей заслуги умопомрачительно огромные для такого юного создания. Большинство людей, гораздо старше рыжей тиби не смогли бы и половины того, что уже было сделано ею. Мой собственный послужной список был едва ли короче, но я мужчина. Суперарэ. Бессонов, наконец! Но я в полной мере смог оценить ее заслуги. Оценить объективно, не смотря на мои теплые (горячие!) чувства к этой изумительной девушке. Этот монолог о собственных заслугах не был хвастовством(хотя ей было чем гордиться) это был показательный обзор недалекому Фролову, как можно использовать свое тело и мозг вне баскетбола. Ее интонации не оставляли сомнений. Она просто указала место глупому упрямцу и была права. Она- данни! И ее превосходство должно быть уважаемо вне зависимости от возраста и статуса визави.

Фрол задыхался от бешенства. За всей этой котовасией издалека наблюдали мои одноклассники. Им не было слышно, о чем говорила Лакри. Свидетелями позора Фрола стали я, Стрелец и маленькая тиби. Это не спасало, а только усугубляло положение тиби, но в этом я увидел шанс для себя.

Пока Фрол приходил в себя от проповеди козявки, она поддала жару!

— Если Вы, Александр Петрович, не смогли перевести на имперский мой ответ на Ваше заявление, я повторю, — она смотрела прямо в его бешеные глаза, и гордо выпрямив спинку (черт, эта спинка), продолжала вещание своим красивым голосом, — Я согласна бегать по кругу с Шуйскими. Так же, согласна на запись в зачетной книжке о том, что прослушала курс лекций о физической подготовке. И как следствие, стану молиться о допуске к экзаменам, согласно учению своей бывшей куриной школы.

Бац! Фрол очнулся от столбняка и зарычал.

— Вас не допустят к экзаменам! Я лично приложу все силы, чтобы Вас выпустили из Дискерэ со справкой о неспособности! — он говорил громко, однако не настолько, чтобы его слышал весь класс.

— Это угроза? — красивая бровь Динь изогнулась под невероятно презрительным углом.

Я даже забыл про похмелье…

Так вот ты какая маленькая данни. Я и раньше это понимал, но именно сейчас решил твердо и бесповоротно — хренушки Стрельцу, а не Лакри! Плевать, что он ей понравился, а не я. За эту козявку я ему откушу голову. А ей, а ей…. Я не успел придумать, что же делать с ее симпатиями, как снова зазвучал Фрол.

— Сейчас Вы направитесь в деканат и сообщите об отстранении от занятий по физической подготовке!! — Фрол рыл себе яму, без всяких оснований полагая, что его требования сочтут уместными и ректорат примет его мнение за истину, — Терпеть Вас на своих занятиях я не намерен, — он принял высокомерный вид настолько, насколько смог, но куда ему до родовитой данни?

— Извольте, Александр Петрович, — ее осанка была непередаваема, но, я все же заметил как дрожат ее ресницы, как бьется жилка на шее от волнения. Но, голос ее ни разу не дрогнул, и, если бы я не приглядывался так внимательно, я бы ни за что не сказал, что она сейчас в панике. Полное сохранение достоинства и чести. Вот это малышка!

Ну что же, разыграем свои козыри, начнем убивать «зайцев».

— Стрельцов, пойди погуляй, — я говорил негромко, весомо, так, как учил меня отец.

Стрелец слегка ошалел и уставился на меня вопросительно.

— Погуляй, — я поддал стали в голос.

Фрол и Динь смотрели на меня выжидающе. Стрелец насупился, но все же внял мне и направился в сторону, где лениво перекидывали мяч ребята из баскетбольной команды.

— Александр Петрович, — я держал зрительный контакт со взбешенным преподом, — Думаю, отстранение Лакри преждевременно.

Я выдержал паузу. Пока Фрол удивленно задирал брови под кромку волос, а Лакри старательно сдерживала любопытство, я подошел ближе к Фролу и повествовал надменно и значительно.

— Что толку, если воспитанница куриной школы отделается легким замечанием ректора? — Фрол собрал мозги в кучку, от чего его узкий лоб пошел глубокими морщинами и буграми.

Я ждал, поймет ли он намек, что ректор всегда на стороне данов. Он понял, и его глаза превратились в две злые щелочки, а я продолжал.

— Предлагаю разумный компромисс. Я буду лично тренировать Лакри, и к концу семестра она легко внесет в корзину трехочковый. От Вас требуется уведомление в деканат об обязательных ежедневных дополнительных занятиях Лакри и Бессонова и допуск данни к экзаменам и посещению Ваших занятий. Иначе, мои усилия будут напрасными. Полагаю, ей пойдет на пользу бег с танцорами, — надо было как-то потрафить Фролу.

Первый «заяц» убит. Я получу возможность каждодневного общения с Лакри наедине в течение нескольких месяцев под благовидным предлогом. Не звать же ее на свидание, когда мы в состоянии горячей вражды. Вряд ли она обрадуется, если я признаюсь ей в своей любви сейчас. Я не собирался делать этого, чтобы не спугнуть козявку. Плюсом шел «зайчик» для Динь — без допусков ей будет туго.

Я обернулся и посмотрел на Лакри.

— Ну а Вы, мадмуазель, неужели откажетесь от возможности получения новых умений? — я та еще язва, когда надо и когда не надо, — Для девушки таких талантов не составит труда научиться играть в этот ужасный баскетбол.

Яд в моем голосе превысил все допустимые нормы. Я внимательно следил за реакцией моей девочки. Глаза ее полыхнули аквамарином. Она закусила нижнюю губу (черт, эти губы).

— Марк, но твои тренировки с командой? Финал в декабре! — Фрол забывал обо всем, когда речь шла о баскете.

— Я выиграю финал, — спокойно сказал я

Фрол аж задохнулся от радости. Еще бы…Бессонов никогда не давал невыполнимых обещаний. Мое слово было гарантией… Что же, придется попотеть, чтобы не подвести Фрола. Да и для меня самого дополнительная награда не будет лишней, когда я пойду на интервью для поступления в лучший политологический университет Империи. Спортсменам везде рады.

— Марк, да я…Да я…, - Фрол искренне пытался выразить свое восхищение.

— Лакри, — я уставился на нее своим самым серьезным взглядом, стараясь, тем не менее, не напугать, — Ваше слово?

Сейчас и проверим, что перевесит- непомерная родовая гордость или здравый смысл. Ну, давай, Лакри, не подведи меня! Я опасался, что она откажется. Ведь наверняка воспримет это как мою личную месть за те слова, которые она сказала мне при последней нашей встрече. Об одиноком и несчастном суперарэ…. Я обещал превратить ее жизнь в ад, а я всегда держу свои обещания. Она это понимает… Динь, дорогая, соглашайся… Я мысленно умолял козявку сделать правильный выбор. Не может же она не понимать, что Фрол хоть и ничто в Дискерэ, но ей и выговор могут влепить. А облажаться так на первом месяце семестра просто непозволительно для такой девочки как она. Динь тем временем буравила меня совсем недружеским взглядом. Поняв, что загнана в ловушку, она снова приняла безразлично-надменный вид и сказала:

— Заниматься со мной должен непременно Бессонов?

Я ожидал подобного ответа. Однако, она разумно не стала отказываться от моего предложения. Ну, это уже обнадеживает.

— Учиться надо у лучших, мадмуазель Лакри, — я глумливо улыбался, — А я лучший, не так ли Александр Петрович?

Фрол заулыбался и приятельски начал трепать меня по плечу. Я едва сдержался, чтобы не стряхнуть его руку, но сейчас это было бы неуместным.

— Марк, ты моя гордость! Только тебе под силу научить эту… — он пытался подобрать обидный эпитет по отношению к моей Динь.

Я не мог этого допустить.

— Александр Петрович, при желании можно и зайца научить курить.

Мне пришлось наблюдать довольное лицо Фрола и недовольное Лакри.

— Итак, Лакри, ты готова? Если трусишь или не веришь в свои силы, так и скажи, — я почти перестал дышать в ожидании ее ответа.

Она нервно облизнула губы (снова губы, мать их) и вложив в голос все свое недовольство, ответила:

— Главное, что Вы верите в свои силы сверх всякой меры, месье.

— Я верю.

— …

— Лакри?

— Согласна, — выдохнула моя девочка и меня отпустило.

Второй «заяц» убит. Теперь она в подчиненном положении. Ее согласие дает мне повод играть по моим правилам.

— Тогда изволь сегодня быть в спортзале после занятий, — я насколько смог сыграл безразличие, — Александр Петрович, уведомление будет? И допуски для Лакри?

— Марк, для тебя все, что угодно, — Фрол еще раз мерзко трепанул меня по плечу, ухмыльнулся Лакри и ушел.

А я подобрался ближе в козявке моей мечты, цапнул ее за капюшон спортивной кофты и повернул к себе.

— А теперь мой компромисс с тобой, — заявил я, заставляя себя не пялиться на ее губы, — Ты можешь не стараться на тренировках со мной. Твоя задача суметь своими балетными граблями закинуть мяч в корзину. Я помогу тебе создать полную иллюзию умения играть в баскет, но…

— Есть условия? — она обреченно заглядывала мне в глаза и я уже пожалел, что взял крутой тон.

Ильич просил не обижать ее. Но я не мог допустить снова ее жалости, потому и изгалялся как мог. Хотя, еще не известно, кому было больнее. Ей, вынужденной слушать все это от ее пока еще врага. Или мне, кому приходилось обижать девушку, без которой жить не мог.

— А ты думала я добряк? Условия есть. Первое- никого на наших тренировках. Второе- ты дополнишь мою монографию. Ты ведь не просто так сболтнула о начальной степени магистратуры Скрибо? И о первом месте в состязании высших школ Империи по монографии?

Лакри пыталась вырвать капюшон их моих пальцев, и вообще, всячески трепыхалась, но я просто не мог ее выпустить, наслаждаясь запахом и теплом ее тела. Она пыхтела, прилагала усилия. Ну, смешно, же… Хрупкий эльф против злобного орка. Я, не удержавшись, хохотнул, и получил взгляд полный бессильной злости и усталости.

— Динь, это бесполезно. Я выпущу тебя тогда, когда разговор будет окончен.

— Ты… Ты…. - она мучительно старалась подобрать слова пообиднее.

— Да, помню, я отвратителен, — против воли в моем голосе прозвучала боль обиды и рыжая козявка, почувствовав это, смутилась и покраснела.

Это было неожиданно. Я ожидал презрительного взгляда, колких речей, а она явно смущена.

— Марк, я не должна была тогда тебе все это говорить, но это не совсем я, это дар! — Динь пыталась оправдаться, к моему изумлению и, что там скрывать, радости, — Но, ты обзывался и уничтожил мой телефон! А он был мне дорог. Спасибо за новый, кстати… — и снова эти глазищи, огромные и печальные.

— Но, ты это сказала, — я пытался быть непреклонным, что совсем непросто перед этой сногсшибательной козявкой, — Вот и твое наказание. А раз уж я раздавил твой телефон, значит, и мне придется чем-то жертвовать. В данном случае- терпеть твое общество.

— Ты же сказал, что я вовсе не должна стараться на тренировках и все, что тебе нужно это правка твоей монографии. Значит, можно…э…встречаться реже? — она с надеждой ждала ответа.

Я закипел. Стараюсь, выгадываю, считаю убитых «зайцев», а ей лишь бы со мной не сталкиваться! Обидненько.

— Нет, Динь, тебе так не повезет, — я крепче прихватил ее капюшон, легонько встряхнул.

Правда, не рассчитал свои силы, и тиби смешно дернулась. Она повисла на капюшоне, руки в разные стороны и пальчики снова потешно растопырились. Я очень хотел засмеяться, но сдержался.

Чёрт, я злюсь, смеюсь и все одновременно. Это пугало. Но, я был счастлив!

— Ин, отпусти меня, — она пыхтела, щеки покраснели, — Я приду на твою бесовскую тренировку!

— Сразу после уроков. Опозданий я не потерплю. И без истерик! Их я тоже не терплю, — с этими словами я отпустил капюшон Динь, демонстративно отряхнул руки и направился в учебный корпус, делая вид, что мне все по фиг.

Третий «заяц» убит. Монография моя была спасена. В магистратуре Скрибо просто так не бросаются наградами. Динь то, что мне нужно! Плюс лето без экзаменов, плавание вокруг архипелага. Правда, в одиночестве уже не хотелось. Но, если я смогу убить главного «зайца», а именно, завоевать Лакри, то я возьму ее с собой.

Хотя, очень хотелось подпрыгнуть, засвистеть, побежать, засмеяться и много еще чего.