Мой тантум. Книга аквамариновая

Глава 4 Лара. Тайны тиби

Вдоволь наговорившись с дедулей о своей первой неделе в Дискерэ, насмеявшись от души, я наконец-то отправилась спать. Шла не спеша к своему «блоку». Нет, не надо думать, что мы с дедой жили в бараке. Просто наш дом состоял из трех блоков, соединенных между собой галереями. Это строение стало апофеозом архитектурной мысли одного известного дизайнера. Дом был построен из светлого дерева, стекла и металла. Много света. Экологично. Модно. Три блока — мой, дедулин и общий. Дедулин блок- спальня, кабинет, курительная, ванная. Мой блок — большое единое пространство, в котором очень гармонично были организованы зоны для сна, отдыха и работы, и отдельная большая ванная комната. Я до сих пор прихожу в дикий восторг от нее! Третий блок — гостиные, кухня, дополнительные спальни, хозяйственные помещения.

В третьем блоке жила наша с дедой любимая тетя Аня, она заведовала хозяйством, прекрасно управлялась с нашей приходящей прислугой и была для нас с дедом настоящей находкой. Тетя Анечка отличалась ненавязчивостью и рассудительностью. А мы с дедой, в свою очередь, ценили ее и берегли, как могли, стараясь не капризничать и не требовать больше, чем нужно и можно.

Вокруг дома располагался сад. Яблони, вишни, сливы. Все вперемешку. Несколько островков с цветами и кустарниками там, где были устроены беседки. Сад был старый. Дом новый. Все как мы с дедой любили.

Я добрела до своего жилища, приняла душ, напялила пижаму и упала в постель. Я прокручивала в голове все, что произошло со мной за первую неделю в Дискерэ. Все разговоры, знакомства. В очередной раз порадовалась, что подружилась с Наташей Пушкиной. Удивительная девушка. Умница. Исключительные способности дитари. Прекрасная речь. Она красавица, но…прыщи. Однако, это то, с чего может начаться наша дружба.

В Санктум Эст, где я училась до Дискерэ, одним из предметов была, только не смейтесь, косметология. Ну, еще бы! Гимназия то женская. В ней готовили профессиональных жён. Первых леди. Мы должны были уметь ухаживать за собой в любых условиях (любые условия-это отсутствие спа-салонов, парикмахерских и иных кабинетов). Отсюда и предмет. Мы называли его уроком зельеварения. Было что-то колдовское в том, что кучка девушек толпится над котелком с явным химическим запахом или же во все глаза пялится на баночки, в которых «дозревает» суперэффективный крем для гладкости кожи. В Санктум Эст была неплохая библиотека. Среди всего прочего, много томов о кремах, масках, скрабах. Ну, женщины же! А я книги читать любила. Вот нашла как-то превосходный рецепт от прыщей и угревой сыпи. Рецепт старый очень. Полагаю, изобретенный еще до Великой Красной Перемены. Короче говоря, я получила «отлично» по зельеварению. А рецептик прекрасно запомнила.

Вот на почве таких полезных знаний я и заманила Наташу Пушкину к себе домой. Она обещала зайти завтра и опробовать крем. На мой вопрос, не боится ли она последствий, ответила, что хуже уже некуда. Ни один специалист, даже за большие деньги данов, не смог справится с ее проблемой, поэтому мои самодеятельные изыски ее не пугали, а наоборот, приятно удивляли с точки зрения моей заботы о ближнем.

Уже далеко за полночь, а я все ворочалась с боку на бок и мечтала о Мите Стрельцове. Сказать, что он мне нравился, это ничего не сказать. Я не то, чтобы влюбилась, но была близка к этому. Он хорош! Нет, он чертовски хорош! Чего нельзя сказать о Бессонове…

Я уселась в постели и уставилась в большое во всю стену окно.

— Так какого черта ты забрался в мои ночные мысли, Бес? — задала я вопрос космосу.

Разумеется, космос не ответил. А я снова, будто наяву, увидела драку, свидетельницей которой стала первого сентября. Сколько же силы и уверенности в этом инферно-парне!!! Он легко, будто котенка поднял одной рукой Стаса (о Зотове я успела узнать от Натали) за ворот рубашки и с какой-то звериной грацией лупил его почем зря. И выглядел при этом на все сто процентов. Вот как такое возможно????

Мне очень понравился Митя Стрельцов. Я была бы рада познакомиться с ним ближе. Но почему сейчас мои мысли занимал Бессонов?!!!

Я уже почувствовала, как моя Муза приблизилась ко мне, обещая ночь без сна и перестав сопротивляться ей, присела к рабочему столу, внимательно глядя на «доску почета».

После смерти мамы и поступления в Санктум Эст я замолчала на пять лет. Сложно быть не говорящим ребенком. Как ни крути, а общение необходимо. Заставить себя говорить я не могла, но вот внутренние монологи лились рекой. Их никто, кроме меня не слышал. Поначалу меня это устраивало, а потом я стала придумывать диалоги, потом людей, которые говорили со мной, потом дома, в которых они жили, потом города, государства, материки и планеты и еще многое другое. Истории рождались в моей голове и так сильно увлекали меня, зачаровывали, что появилось желание поделиться ими с миром.

Так мое молчание стало золотом, натурально. Поскольку, мои истории, написанные на бумаге мною же, приобрели невероятную популярность. Обнаружился во мне дар писателя. Издательства конкурировали друг с другом за возможность выпускать в мир мои сочинения. Я стала очень обеспеченной девушкой. Однако работала под псевдонимом. Уж не знаю почему, но не хотелось очевидной славы. Мне достаточно было знать, что мои книги любят.

Итак, «доска почета»…. Я смотрела на большой передвижной стенд на колесиках из светлой сосны. На нем были мои рисунки. Я всегда рисовала персонажей своих книг, развешивала изображения и, глядя на них, могла более детально и подробно составить картинку истории. Сейчас на «доске почета» в центре был набросок фигуры Ильи Ильича в образе короля. Рядом неоконченный рисунок Мити в образе принца-лучника. Рисовала я весьма неплохо, за что спасибо Агнете Витольдовне Брехт из Санктум Эст. Мой рисунок акварелью занял призовое место на одном из конкурсов именно благодаря этому прекрасному педагогу!

Пользовалась я акварелью, пастельными мелками и обычным грифелем. На гуашь и масло у меня не хватило времени и желания. НЕ рисовать я могла, а вот НЕ писать — нет. Соответственно и выбор мой пал на сочинительство.

Я взяла большой лист бумаги, грифель и начала рисунок. Увлеклась, и, не заметив, что прошел почти час, поняла, что рисовала Марка.

С рисунка на меня смотрел, надменно и серьезно, грозный воин с парными мечами за спиной и в черном доспехе. Вся его фигура дышала энергией и силой. Казалось еще чуть — чуть и он прыгнет вперед на невидимого пока врага, выхватывая мечи и снося головы направо и налево. Я невольно залюбовалась своей работой, самим Марком и неожиданно для себя повесила рисунок в центр «доски почета». Я поняла, кто должен быть главным героем моей следующей истории и уже не сомневалась в выборе.

Спать, спать! По-моему я уснула так и не успев положить голову на подушку.

Утро было свежим и как-то по- особенному, по — сентябрьски теплым. Тихо. Золотисто. С шуршанием по асфальту кувыркались сухие листья. Я шла в школу и с удовольствием пинала их мысками ботинок. Мне нравился шорох, с которым они разлетались. Занятие не было высокоинтеллектуальным, но помогло сосредоточиться на главном, на мысли о том, как не краснеть при виде Мити Стрельцова!!! Листья послушно пинались, мысли успешно разлетались. Ничего не придумала. Решила положиться на волю Небес и воспитание и пошла себе учиться.

— Привет! — Воронцов кивнул мне, улыбаясь, когда я вошла в класс, волоча за собой тяжелый рюкзак.

— Лакри, рад тебя видеть, дарлинг, — приветствовал меня один из близнецов Шуйских, Федор (все называли его-Федул).

Рядом со мной нарисовался второй Шуйский-Георгий (просто, Гоша).

— Лар, есть идейка. Поможешь? Ты то, что нам нужно!! Чур, не отказываться! — Гоша обнимал меня за плечи и смотрел прямо мне в глаза.

Вырваться я даже не пыталась.

— Эй! Гош, отпусти девочку!!! — Федул подобрался сзади, — Я тоже хочу ее обнять, — он дернул меня за локон, и я почувствовала, что парень улыбается.

Его улыбка, наверняка, была хитрой, но я ее не увидела, стоя к нему спиной.

— Ребята, пустите! — взмолилась я, смеясь — У меня есть важное дело до начала лекций, — я сняла с плеча рюкзак, расстегнула его, достала и продемонстрировала близнецам малюсенькую лопатку, грабельки, пакетик с грунтом и лейку.

Те уставились на меня удивленно, но промолчали. Воронцов поднялся из- за парты и небрежной походочкой продефилировал к нашей троице.

— Лар, реально? — Ворона (так его называли из- за прически, типа на голове воронье гнездо, плюс фамилия) сразу вник в суть, — Хочешь реанимировать цветуханы?

— Миш, а что еще остается? — я вздохнула и пошла к подоконникам.

Ворона не отстал. Напротив, внимательно следил за каждым моим действием, прислонившись плечом к стене рядом с окном. Я же, надев перчатки и высунув язык от усердия, аккуратно перекапывала почву в горшках, добавляя свежий грунт и поливая «вздохнувшие» цветы.

— Теперь в Дискерэ фермеров принимают? — ядовитый голос моей белокожей и красивой одноклассницы Ирины Строгановой был прекрасно слышен всем.

— Нет, она садовая фея! — Тенгиз Архалуков (аудитэ) улыбался белозубо, — Или водная? Какие там еще были в мультике? — однако, реакции на его замечания не последовало ни от кого, кроме….

— Динь-Динь*,- язвительный тон инферно (ну а кого же еще?) меня не то чтобы задел, но слегка покоробил.

Ребята в классе засмеялись. Правда, к моему облегчению по-доброму. А я так и застыла с лопаткой в одной руке и лейкой в другой руке, глядя на Марка Бессонова. Тот, изогнув свои соболиные брови, презрительно оглядывал комочки почвы на моих перчатках.

Ох уж этот Бес! Он извел меня за первую же неделю учебы. Вот честно, если бы не он, мою жизнь можно было бы назвать идеальной! Его взгляды меня бесконечно нервировали. Что ему было нужно, не понятно. Но, наслушавшись о его репутации от одноклассников, я старалась не замечать его красноречиво-презрительного молчания в мою сторону, хоть это было и непросто. Он меня ненавидел. Так я думала. Правда, не понимала, почему?

— Динь-Динь, — обворожительный голос Мити влез в мои уши, и я очнулась от инферно, — Тебе очень подходит, Лар.

Митя подошел и встал очень близко, почти касаясь своим телом моей спины. Я чувствовала запах его парфюма. Это смущало меня и одновременно волновало. Мне был приятен и его запах и тепло его тела. Он положил подбородок мне на плечо, как бы невзначай, хотя ему для этого и пришлось согнуться в три погибели, и уставился на мою работу-ряд горшков с перекопанной почвой и хорошо пролитых водой. Я замерла от восторга и моментально покраснела. Вот беда с моими щеками, все сразу выдают!!!! Пришлось слегка дернуть плечом, чтобы Митя отошел. Неловко как-то…. Все это не укрылось от взглядов одноклассников и дружное и ехидное «Ооооооо!!!» понеслось многоголосицей по классу. Смешки и замечания по поводу кое-чьих симпатий посыпались на краснеющую меня и сияющего Стрельцова.

В класс вошел Илья Ильич и сразу же разобрался в ситуации. Оглядел подоконники с цветами, и мои усилия заметил. Бросил странный взгляд на Стрельцова, потом на меня и выдал.

— Лакри, моншер, да Вы просто фея! — тут класс снова заржал, оповещая учителя, что я теперь Динь-Динь.

— Мэтр, я попытаюсь… — я не закончила свою мысль, однако Хворостов прекрасно понял меня, оценив мое упрямство и усилия по реанимации растительности кивком и невероятно теплой улыбкой.

— Лара, я очень ЗА попытку сохранить жизнь цветам, но совсем не готов видеть Вас мадам Стрельцовой на первом месяце пребывания в Дискерэ. Берегитесь! Я страшно ревнив! — Илья Ильич потешался, как мог, напоминая мне деда.

Ну почему все веселятся за мой счет, а я как чучело стою, краснею и пыхчу???

— Илья Ильич, я тоже ревнив страшно, — Митя улыбался во весь рот.

Я смутилась еще сильнее. Сняла перчатки, собрала инвентарь и поползла к своему месту. Старалась не смотреть на Беса. А он вот НЕ старался на меня не смотреть. В чернючих глазах злоба, почти бешенство. Вот чем я так его раздражаю??!!

Между тем лекция началась. Я увлеклась рассказом Ильи Ильича об истории нашего государства, перестав замечать все остальное.

День прошел относительно спокойно. По сравнению с утром, естественно. Я не стану вспоминать, как Федул и Гоша вывалили на меня свою идею с танго втроем (имея в виду именно танец и ничего более, а вы что подумали???), при этом постоянно называя меня «Динь». Не стану рассказывать, как Мишка Воронцов, подняв меня на руки и подкидывая в воздух (этому амбалу все было нипочем), просил меня взлететь, ибо феи летают. Не опишу, как мне было неприятно от язвительных реплик Строгановой и как приятно от слов Мити в защиту меня от Строгановой. Не буду думать о том, какой интересной была беседа с Натали за обедом в школьной столовой. Я просто скажу — я счастлива!

После Санктум Эст в Дискерэ я почувствовала, что ритм моей жизни наконец-то совпал с моими желаниями по этому поводу. Я словно вырвалась на свободу, и мне было плевать, что выгляжу забавно и неуклюже.

Правда, кое-кто все же подпортил ощущение моего счастья. И кто же это мог быть???

«ХА» три раза.

Я уже собиралась домой и стоя в раздевалке на одной ноге, натягивала ботинок, как вдруг мой телефон зазвонил. Это был звонок из прошлой жизни. Я зависла ненадолго, но все, же звонок приняла.

— Ларка, привет! Узнала?!! — голос Нины, моей приятельницы со времен танцевальной студии «Салтарэ» музыкально звучал в моей трубке.

— Узнала, конечно! Привет! — я искренне обрадовалась.

— Я знаю, что ты теперь в Дискерэ. Крутышка, да?!! — приятельница смеялась.

Мы принялись трепаться о том, о сем. Я, прижимая трубку плечом к уху, надела плащ, подхватила рюкзак и, болтая и смеясь, направилась бегом к выходу. Хотелось поскорее выскочить под осеннее солнышко и не попасть в руки Вороне, а то снова станет подкидывать меня, а я высоты иной раз побаиваюсь. Ну, с моим везением просто убежать из школы не получилось. Прямо на выходе из раздевалки я налетела со всего размаха на инферно (ну, а как же без этого) Кстати, про себя я стала называть Марка — Ин, сокращенно от инферно. Больно ударилась головой о его подбородок. И, судя по всему, Марку тоже досталось. Отскочив от его массивной фигуры, как мячик от стенки я уже собралась упасть в изящном пируэте, однако его крепкие руки не позволили. Он вцепился мне в плечи, приподнял, отчего мои ноги почти повисли в воздухе. Телефон упал и с противным металлическим скрежетом крутился по мрамору пола. Я сверлила его взглядом. Не то, чтобы меня в данный момент интересовал телефон, просто я откровенно боялась посмотреть на Бессонова.

— С! К! П! — прорявкал он, продолжая держать меня на весу.

Я уже не могла игнорировать его, не смотреть, будто бы не в его руках была сейчас вся я. Пришлось повернуть к нему свою моську и заглянуть в глаза, черные и злые. Я содрогнулась. Видимо, страх отразился на моем лице, потому, что. Ин встряхнул меня еще раз и вопросительно смотрел, ожидая, похоже, извинений, объяснений, короче, чего-то, кроме хлопания ресницами. Ну, я и выдала.

— А что такое «СКП»? — спросила я первое, что пришло на ум.

Нет бы, извиниться, дурочка. Я уже ругала себя всячески, когда Ин соизволил ответить.

— «Смотри Куда Прешь»- припечатал он, сжимая крепче мои плечи.

Вот ведь, не тяжело ему меня держать!

— Я буду смотреть, обещаю!! — для убедительности я закивала, да так интенсивно, что мои кудри запрыгали вместе с головой, задевая Марка по лицу.

Все же, он очень крепко и близко к себе держал меня.

— Еще раз твои волосы окажутся на моем лице, я не знаю, что сделаю с тобой, — прорычал, Ин, опуская меня на пол и стряхивая мои воображаемые космы с себя.

— Извини, пожалуйста, я не хотела тебя толкать. Просто мне поскорее хотелось уйти из школы, и я поторопилась. Бежала, можно сказать. Погода такая чудесная. Давно не было такого приятного и теплого сентября!! Заметил, какое чистое небо? А воздух? Нет, не заметил? Он же сладкий! Правда, правда, как малиновый сироп! — меня было не унять.

Слова выпрыгивали из меня как по волшебству, и я поняла, что мой дар начал хулиганить. Я болтала как сумасшедшая! Да что там болтала, я еще и жестикулировала, словно гид на экскурсии — «посмотрите направо, посмотрите налево». Помимо проявления дара в виде словоблудия, появились еще и визуальные эффекты! Легкое свечение охватило меня и Марка. Очень надеюсь, что он этого не видел, поскольку потребовал бы объяснений, а у меня их не было!!! Как объяснить мое поведение, свечение? Он подумает, что я пытаюсь на него воздействовать, а я ни сном, ни духом.

У Ина дернулась щека, словно от нервного тика, но даже это не заставило мой словесный фонтан иссякнуть. Я прекрасно понимала, что сейчас он видит во мне редкой дурости девушку. Я все болтала и болтала, пока не поняла, что выдохлась. Резко замолчала, вздохнула и посмотрела Ину прямо в глаза.

— Марк, я не знаю, что происходит. Полагаю, это дар тиби проявляется так. Проснулся недавно и я не знаю пока что делать. Извини, что тебе пришлось все это слушать. Я постараюсь избегать столкновений с тобой и длинных монологов, — я повернулась и, не дожидаясь ответа (хотя, вряд ли он стал бы отвечать мне) поплелась к выходу, ощущая как его взгляд прожигает мою спину.

Далеко, правда не ушла. Всего лишь до школьных ворот. Марк нагнал меня, и, дернув за плечо, развернул к себе лицом. Это было так неожиданно, что я снова почти уткнулась носом в его грудь.

— Ты рассеяна. Ты растяпа. Ты болтушка, — он сыпал фактами, сердито сдвинув свои ошеломительные брови.

Я с интересом разглядывала его. Как челка падала на лоб. Как темнели его глаза. Заметила, как трепещет жилка на его шее. Уловила его запах. Очень интересный, интригующий, горький и свежий одновременно. Очнулась от того, что почувствовала, как он снова меня трясет.

— Лакри, ты меня вообще слышишь? — он был серьезен дальше некуда. — Ты нормальная или у тебя есть справка из психбольницы?

— Я тебя слышу, конечно. Просто, все, что ты говоришь, мне уже озвучивали и не один раз, — я попыталась ему улыбнуться и чихнула…

Дорогой Господь, почему ты наделил меня шикарной внешностью и совсем обделил удачливостью? Почему везде я попадаю в такие вот идиотские ситуации!?

Я никогда еще не чувствовала себя такой униженной. Мало того, что я реально опозорилась перед Ином, так еще и чихнула в самый неподходящий момент, когда хотела хоть как-то оправдаться. Марк не тот человек, с которым можно вести себя как вздумается. Полагаю, он мог уничтожить одним словом. Суперарэ — это вам не шутки. Редкий и грозный дар!

Я шмыгнула носом и виновато уставилась на Бессонова. Он изучал меня как букашку под микроскопом. Внимательно оглядел мои волосы, лицо, задержавшись взглядом на губах. Потом, отстранившись, внимательно оглядел всю мою фигуру. Задумался, и выдал.

— Это заразно? — он ждал ответа на свой странный вопрос

— Нет, конечно, с чего ты взял? — я попыталась улыбнуться, — Я чихнула от пыли, должно быть.

— Я не об этом. Твоя инопланетность заразна? Если я сижу за соседней партой мне надо приготовиться к худшему? Я стану рассеянным растяпой и начну нести чушь всякую? — он не отрывал от меня внимательного взгляда.

Теперь он не злился, а удивлялся. А мне стало обидно.

— Думай что хочешь. Свои извинения я уже принесла, так — что…,- я почти отвернулась и собралась уходить, но снова черт дернул, и я залепила, — Знаешь, я не заслужила такое вот твое отношение. Я не оскорбила, не задела тебя ничем. Череда нелепых случайностей и мелочей не может быть поводом для твоей ненависти, а она в наличии и ты уже который день демонстрируешь ее мне. Я не буду помехой для тебя. Я пришла сюда учиться и у меня нет желания общаться с тобой. Полагаю, ты тоже не об этом мечтаешь. Тем более что такой болтливой и рассеянной растяпе как я, не о чем беседовать с барином всея Дискерэ. Ты не первый, кто говорит мне о моих недостатках, однако, ты первый, кто делает это, не имея никаких прав на подобные высказывания, — я понимала, что мне конец, но все, же выпрямила спину, развернула плечи, и задрала подбородок как можно выше.

Соболиные брови Ина поползли вверх. Его удивлению предела не нашлось. Наверняка, он не ждал, что с ним заговорит таким тоном какая- то, по его мнению, букашка.

— Лакри, я так понял, что инстинкт самосохранения у тебя тоже отсутствует? Так справка есть? Из психушки? — странно, но когда он все это говорил, я злобы или неприязни не почувствовала, — Я не просил лекций от рыжей козявки. С чего ты взяла, что со мной можно так разговаривать? Ты еще не поняла, с кем ты говоришь?

— Я прекрасно поняла, с кем говорю! — я была в отчаянии, но уже не могла сдержаться.

Может древняя кровь рода проявила свою гордость???

— Ну-ну, озвучь еще разок! — брови Ина угрожающе сдвинулись к переносице и меня от страха затрясло.

Он был страшен в подступающем гневе.

— С одиноким и несчастным суперарэ? — я сама не ожидала, что скажу это.

Мой голос сочувственно дрогнул. Чертов непредсказуемый дар! Застыла изваянием перед Ином, с ужасом понимая, что сейчас наступает конец моей земной жизни.

Марк завис основательно. Потом глаза его полыхнули огнем, он быстрым движением схватил меня за воротник блузки и подтянул к себе так резко, что я буквально впечаталась в его тело. Второй рукой он схватил меня за копну волос на затылке, тем самым заставив поднять лицо, и внятно проговорил мне почти в губы.

— Еще раз ты откроешь свой рот и ляпнешь подобную глупость, я просто размажу тебя. Мне глубоко плевать, что ты редкая мартышка — тиби в этом дан — зоопарке. Одной больше, одной меньше, — он был очень убедителен, и я поверила, однако вслух сказала то, что должно был приблизить мой конец.

— Ты никогда не навредишь мне, Ин, — я пристально смотрела в его глаза, — Отпусти, мне больно.

Вокруг нас полыхало пламя двух цветов. Огненно- красное и аквамариновое. Я скорее чувствовала это, чем видела. Оставалось только догадываться, видит ли это Марк.

Он оттолкнул меня от себя, словно обжегшись. Я отлетела на метр и только чудом удержалась на ногах. Мы, не отрываясь, буравили друг друга взглядами.

— Ты услышала меня. Готовься к веселой жизни, Динь-Динь, — его угроза подействовала на меня отрезвляюще.

Я часто заморгала, очнулась и попятилась от него.

Очень захотелось развернуться и бежать сломя голову. Но, я реально боялась повернуться к нему спиной. Накал эмоций был такой силы, что я вспотела. Тяжело дыша, я уже внутренне подобралась для забега на долгую дистанцию, как вдруг из кармана Марка зазвучал рингтон моего телефона. Идиотская песня, которая веселила меня, забавляла и заставляла смеяться. Момент был явно неподходящий для такого музыкального сопровождения. Но, что поделать, если сегодня день придурочных событий. По крайне мере теперь стало понятно, почему он ловил меня у школьных ворот. Просто Ин хотел отдать мне мой телефон. Я ведь так и ушла, оставив аппарат на мраморном полу перед раздевалкой. Странно, что он вообще обратил на него внимание и решил отдать. Не царское это дело.

Марк достал мой телефон из кармана и посмотрел на дисплей.

— Митяяяя… — яд буквально сочился из Ина.

— Отдай! — я протянула руку, но он не позволил мне забрать телефон, — Отдай, пожалуйста, — я просила.

Звонил же МИТЯ. Я очень ждала этого звонка!

— Умоляй, Динь. Тебе теперь часто придется это делать. Ты ведь знаешь, — он все поглядывал на дисплей, Митя все звонил, а я все стояла и протягивала руку к телефону.

— …

— Что так? Слова растеряла? Минуту назад ты была красноречива не в меру, — он просто уничтожал меня своей надменной интонацией.

— …

— Молчишь? Ну, уже хоть что-то. Неужто, вошла в разум? — он откровенно издевался.

— Я никогда не прощу тебе этого, — я просто не знала, зачем я говорю это сейчас. На кой черт ему мое прощение? — Просто отдай мне мою вещь, и разойдемся, наконец. Этот разговор вызывает у меня отвращение. И ты… тоже отвратителен.

Боже милостивый, кто говорит вместо меня??? Я никогда так ни с кем не говорила. Я же помню точно, я милая и приятная барышня с прекрасными манерами, привитыми семьей и учителями Санктум Эст!!

Вместо ответа, Ин просто раздавил мой телефон! Вот так… Сжал его своей огромной лапищей, и аппарат буквально смялся, как бумажный листочек.

Я развернулась и, не говоря ни слова, зашагала прочь.

— Эй, козявка, долго не реви. Стрельцу не нравятся опухшие носы, — он еще и потешался. Хотя, в его голосе было больше горечи, чем яда. Интересно, почему…?

Я развернулась к нему так резко, что кудри мои взметнулись флагом.

— Ты никогда не увидишь моих слез, Ин! Только не из- за тебя, слышишь?! — я почти кричала.

И не лгала. Я перестала плакать уже давно. Правда, это вовсе не значило, что мне не было больно.

Марк не пытался убить меня взглядом. Его лицо выражало нечто, что прочесть я была не в силах. Доверясь дару, я попыталась «просканировать» его эмоции. Тиби иногда это было доступно. Ничего правдоподобного не вышло, поскольку почувствовала я только горечь и боль. Когда дар свежий, он дает сбой, вероятно. Марк и сожаления — это понятия полярные. Ну, по моему мнению, конечно.

Он удивил меня.

— Ин? Что это за слово такое? — он реально ждал ответа.

— «Ин»-от инферно, — я реально ответила.

Я была в шоке от этого всего. Он оскорбил меня! Он раздавил мой телефон! Он обещал превратить мою жизнь в ад! А я стою и даю ему пояснения про инферно?? Да я с ума сошла!

Я все таки повернулась и побежала. И мне было плевать, что в этот момент думал Марк и та толпа, что мы с ним собрали вокруг себя пока ругались. Боже, еще и славы всея Дискерэ мне не хватало!!!