Мой тантум. Книга аквамариновая

Глава 2 Лара. Боль

Я смотрела на свою руну в зеркало. Аквамарин и черный. Больно, как же было больно.

Я не могла не любить его. И не могла не ненавидеть. Голоса в моей голове. Шум и крики. Мертвый папа. Угасающая и улетающая мама. Лица родителей Марка. Все это поднимало во мне бешенную злость на него. На НЕГО, моего тантум тиби.

После рассказа деды во мне проснулась память рода. Та самая, о которой давно никто не слышал. Адский дар мой стал наказанием, пыткой и моей смертью. Я просто заледенела.

Лежала на кровати и смотрела в окно. Мне ничего не нужно было. Оживала только тогда, когда слышала голос Ина, который рычал у моих ворот, требуя впустить его. Тогда первой просыпалась любовь и я бежала к двери, чтобы увидеть его и обнять. Потом, сразу вслед любви, поднималась ненависть! Страшная и жестокая. И я снова ложилась на кровать.

Не знаю, как я пережила несколько месяцев. Мои друзья помогали мне, как умели. Но, помочь мне было нельзя. Я бы плакала, но не могла.

Деда, постаревший и печальный, ходил за мной по пятам. Я не в силах утешить его, старалась хотя бы иногда есть, пить и улыбаться. Моей улыбки он боялся и я перестала выдавливать ее из себя.

Нет, я не научилась жить с этой болью. Просто научилась не показывать ее другим. Ворона был все время рядом. Привозил какие-то угощения, пытался накормить меня.

— Лар, поешь, совсем прозрачная стала! — ругался Мишка.

Он подхватывал меня за талию двумя ручищами и держал.

— Вот, смотри. Скоро совсем исчезнешь!

Я ела, не чувствуя вкуса. Только чтобы успокоить этого богатыря с добрыми глазами.

Ирэн и Натали не говорили со мной о Марке. Никто не говорил. Спасибо им за это.

Братья приходили постоянно и, только с ними я могла чувствовать себя более свободно. Дышать. Они вытаскивали меня в студию танцев. Мы репетировали до зеленых чертей в глазах! То, что нужно. Я могла спать, только когда была вымотана до предела.

Сны! В них был Ин. Я так любила его! Я так его ненавидела! Господи, за что?

Шуйские пригласили меня на Корте. Там был домик у моря, принадлежавший их семье и лучшие в мире танцы. Люди, живущие там рождались с чувством ритма в крови. Я согласилась. Я бы согласилась улететь на другую планету, лишь бы не быть в этом доме, где все напоминало об Ине.

Деда решил переехать и нашел дом в другом районе столицы.

Я увидела Марка на вручении дипломов в Дискерэ. Стояла, разрываясь на части от любви и ненависти. Молилась, чтобы любовь победила. Я тосковала по нему! И не хотела его видеть.

Ин стал Бесом. Я сразу поняла, что он замерз. Так же как и я. Нет больше моего мальчика Марка Бессонова, девятнадцати лет. Скоро ему двадцать. Его день рождения приходился на июль. Я даже поздравить его не могла. И снова хотела плакать.

В конце мая, 25 числа я не выдержала…

Я «услышала» вой. Вой Марка! Вскочила и заметалась по почти пустому блоку. Завтра мы переезжали с дедой. Все было собрано и утром мы покидали этот дом.

Не помня себя, накинула на белый, легкий сарафан старую цветную шаль и затолкала ноги в туфельки. Когда неслась в такси к дому Марка, поняла, что они от разных пар! Неважно! Ему плохо. Ему сейчас совсем плохо! И мне!

Стояла перед дверью его флигеля.

Ин распахнул дверь, одним коротким взглядом увидел все и сгреб меня в охапку, затаскивая в дом.

— Динь, — стон его отозвался болью во мне и счастьем, огромным и бесконечным.

— Не говори! Ничего не говори! Иначе я не смогу… — он все понял и замолчал.

Говорили его губы, руки…

Мы оба, совершенно бешенные, вцепились друг в друга. Я понятия не имею, сколько все это счастье длилось. Ураган. Тайфун. Цунами. Все, что можно себе вообразить, все это и происходило с нами. Любовь моя пересилила все! Я не думала ни о чем, и было только незамутненное, чистое наслаждение.

Утром, когда он уснул, моя ненависть шевельнулась и оплела меня своими кривыми, сухими, колючими ветвями. Я встала, оделась и ушла.

Я оставила его! Одного! Спящего и любимого! Наверно, я попрощалась с ним. Вот так как-то…

Не помню, как добралась до дома. У ворот стоял уже грузовик. Все было собрано. Деда передавал ключи новым владельцам. Он увидел меня, все понял и ничего не сказал. _Читай на Книгоед.нет_ Я села в машину. Деда, сел на переднее сидение, рядом с шофером. Я впала в нечто сродни коме. Нет, все видела и все слышала. Даже пыталась говорить с дедой. Потом, в моей голове прозвучал вой! Снова вой Марка! Я поняла, что он проснулся и не увидел меня рядом. Я зажала уши ладонями и сознание меня покинуло. Спасибо тебе Господи за обморок.

Первого дня лета мы с братьями улетели на Корте. Недели две я искала уединения на золотом пляже, вдали от толпы. Потом Гошка не выдержал.

— Все, Лар, хватит! Лето, солнце, море, жара. Пошли на фиг из дома! — и они утянули меня на какой-то местный концерт.

Танцы, песни. Бьющая ключом жизнь приморского города. Я не видела всего этого. И слегка задышала только тогда, когда оба моих вдохновения, стали просить меня репетировать с ними танец «Трое». Они оба каким-то своим пятнадцатым чувством, поняли рисунок танца. Он подходил мне и четко показывал и любовь и ненависть. Именно в танце я становилась прежней. Той Динь, которую любил Ин.

К концу июля, я стала работать, начав первый мой серьезный роман. Он был о братьях. Спустя годы, эта моя история победила на конкурсе молодых авторов имени Чехова, получив главный приз. Имя Соны Пирс зазвучало с невероятной силой. Я стала знаменитее, богаче, но не счастливее.

Приезжал Мишка. Он был рад видеть меня не такой хилой, как раньше. Но, все равно пытался накормить меня, водя по всем рыбным забегаловкам, которые в изобилии теснились на главной набережной.

Натали и Ирэн тоже приезжали. Болтали(они), смеялись (они), загорали. От них я узнала, что Генри стал давить на Ирэн, уговаривая стать его девушкой. Она не сильно сопротивлялась. Натали поведала, что ВВ не разочаровал и страсть ее к большим размерам была полностью удовлетворена.

Мы вернулись в столицу 28 августа. Через три дня начинались занятия в Скрибо.

Марк пришел посмотреть на меня. Это я почувствовала сразу. Любовь шевельнулась и, я метнулась к двери, но ненависть поставила свою серую стену и я просто ткнулась носом в окно. Я хотела его увидеть. Вышла, все же из дома, преодолевая боль.

Он стоял рядом с воротами моего нового дома. Я подошла, чтобы видеть его глаза.

Это был Бес. Красивый, похудевший, но все равно громила. Холодный, мертвый. Как и я. Он загорел. Был с отцом в Седзё. Ирэн обмолвилась.

Бес увидел меня и на мгновение снова стал Ином. Моим любимым Ином.

— Ин, не приходи сюда. Я прошу тебя. Умоляю! Нам обоим больно! И я не могу видеть тебя!!!! — я снова кричала, не желая отпускать его и пытаясь не кинуть в него камнем!

— Я тоже очень люблю тебя, Динь, — сказал Бес и ушел.

Потом был Скрибо. Я училась очень хорошо, как и всегда. Поклонники мои ходили за мной по пятам толпой, пока я не попросила Ворону о помощи.

Мишка приехал в универ, на глазах у всех обнял меня и показал свой огромный кулачище всем, кто хотел его видеть! Помогло на время.

Натали как-то сказала мне.

— Динь, сестричка, я не могу понять, как ты становишься все красивее и красивее. Даже твоя ледяная холодность не портит тебя. Наоборот, привлекает. Тайна и загадка! Мужики вешаются, уверена, — она не ошибалась.

Я взрослела и хорошела. Дар тиби. Ненавистный и редкий.

Поочередно, то Ворона, то Гошка, то Федул, встречали меня у универа и отвозили домой. Потом, я получила права и стала сама водить машину. Большой дорогой внедорожник. Именно в этом жутком танке, я чувствовала себя в безопасности.

На свой день рождения я получила с курьером огромный букет красных роз. Я знала от кого он!!!! Могла бы плакать, прорыдала бы всю ночь! Я собрала и эти лепестки. Положила рядом с теми, от первого букета Ина.

Потом был еще один букет. На седьмое декабря. В память о нашей первой ночи с Ином. Снова во мне все перевернулось. И опять я собрала все лепестки! Купила большую коробку и сложила все туда. И ленточки с букетов тоже. Я ждала открытку, записку. Их не было.

Еще Ин всегда присылал мне букет на 25 мая. На ту самую, бешенную ночь, которую мы провели вместе перед расставанием. Эти лепестки я тоже собирала.

Иногда, когда ненависть моя переходила все границы, я порывалась выкинуть все это. Но, не могла!

Я сдала экзамены за семестр раньше других. Рубила. Снова хотела плакать, вспоминая наши с Ином подвиги в Дискерэ. Я уехала одна в Сульчи. Там сняла домик и работала все зимние каникулы над своей книгой. Проездом были Генри и Ирэн.

— Марк пашет как одержимый. Всегда один. Пьет по пятницам и гоняет на метеоре по субботам. Локон твой там. В студенческой хоккейной команде его прозвали «Жуткий Бес». Еще ни одной игры не сдал, — отрапортовал Генри, плюнув на негласное правило молчать о «нас».

Ирэн дергала его за рукав, но он говорил и смотрел прямо мне в глаза. Не знаю, что он там увидел, но уходя, крепко обнял меня и извинился.

Я заметалась по своему домику и впала в жуткое состояние.

На следующий день меня навестил Ворона. Я обняла его и заскулила. Тот усадил меня на колени и долго укачивал как ребенка. Потом…было то, за что я стану винить себя до конца свой жизни.

Ворона рассказал Шуйским о моем состоянии, и они примчались, словно скорая помощь. Я выжила.

Вот как — то так я и жила без Ина. В полной темноте и тоске прошли два года. Мы пересекались иногда, и он смотрел на меня глазами Марка Бессонова, девятнадцати лет. Мне очень хотелось ответить ему взглядом Динь из Дискерэ, но я не могла. Коробка моя с лепестками пополнялась. Он ни разу не пропустил ни одну из наших с ним дат.

И вот, спустя два года, весной, двадцатидвухлетняя я стала обладателем диплома писателя-сценариста. И вышла в мир. И писала. Всегда отказывалась от интервью. Предложений была тьма. Я отклоняла все.

Ворона, став богатым и нереально крутым финансистом к концу своего обучения, скупил половину (преувеличенно, но к тому и шло) столицы и замахивался на мировое денежное господство. Так и получилось, но позже.

Натали вышла замуж за ВВ и они оба уже владели сетью шикарных отелей по всем более менее престижным побережьям Империи. Тоже замахивались на мировое господство. И это случилось. Позже.

Ирэн фон Штраубе стала знаменита, как светская львица. И даже не смотря на ее юный возраст, была востребована как специалист. Ее услугами уже начинали пользоваться крупные воротилы.

Сережа Карамышев уже начал мелькать на телевидении, продвигая идеи претендента на пост премьер-министра, выступая от имени студенческой группы поддержки партии.

Федор и Гоша были самыми успешными. Их проекты на телевидении уже собирали миллионные аудитории. Юный возраст не был помехой. Помогал даже. Свежие эмоции юности украшали их замыслы.

Марк и Генри, еще не окончив универ, стали частью команды перспективного политика. Ему прочили карьеру премьер-министра. Оба суперарэ таранили стены и препоны на его пути.

Я ЗНАЛА, что это подарки моего дара. Я, как тиби, просто «вскрывала» таланты, и заслуги их, такие ранние и невероятные, были и моим достижением тоже.

Да, мы пересекались с Марком. На свадьбе Ирэн и Генри, и на венчании Натали и ВВ. Мы поздравляли и уходили, не в силах терпеть-он свою любовь, я свои оба чувства.

У меня не было ни одной фотографии Марка. Я писала его портреты, когда любовь побеждала и неизменно рвала их в клочья, когда ненависть возвращалась. Я чудом не сошла с ума.