Моя лучшая роль

30

Хлоя

Капли стекают со стекол такси, размывая свет фонарей. Поднимаю воротник черного плаща и в очередной раз смотрюсь в камеру на телефоне, проверяя, не растеклась ли тушь. Все же не стоило так ярко красить губы. Машина останавливается на светофоре и от воспоминания его выражения лица меня пробирает дрожь.

Спектакль имел успех. И вся труппа, раскрасневшаяся и счастливая, не один раз выходила на бис. Рука Джорджа крепко сжимала ладонь партнерши, но та, кажется, совсем забыла в этот день о своей неприязни и широко ему улыбалась. А потом зал начал медленно пустеть. Благородный капитан «Волков» предложил свою помощь после того, как мы немного пообщались с актерами и разошлись переодеваться по гримерным, но Лизи, по странности, мило его отшила.

— Хлоя, — произнесла мисс Дюкре, зайдя к нам с Лизи в гримерку. — Очень хорошо.

После того, как она вышла, подруга кинулась мне на шею, сообщив о том, какое я талантище и ожидающем нас особенном поклонник. Хорошо, что новый всплеск краски на моем лице не был заметен. Мне пришло от него уже несколько сообщений, и, кажется, я горела настолько, что была готова выбежать к нему не до конца смыв грим.

— Может оставишь помаду? — читая мои мысли, подмигнула Лизи.

— Нет.

Она вышла раньше меня и первой оказалась в его объятиях, а затем повернулась ко мне и сияя произнесла:

— Давайте втроем!

И как же было здорово стоять с ним и с ней, с теми, кто был так дорог моему сердцу, просто вот так стоять и обниматься.

— Люблю вас, мои несмышленые птенчики. — изрекла подруга.

— Поедем отмечать успех? — спросил Райан. И, обычно быстрая на ответ, Лизи вдруг отодвинулась, протянув странное:

— Ээммм… тут такое…

А потом сценарист решил добавить драмы, потому что в следующую секунду она крикнула:

— Папа! — и побежала навстречу высокой фигуре, появившейся в зале.

Мистер Стил с его неизменным, насколько мне известно, водителем и охранником Дэном, держащим в руках два букета, стояли в зале.

Отец Лизи отличался крепким телосложением, минималистическим стилем в одежде и командным голосом, от которого не вздрагивала только его дочь. Потому что дома он был самым заботливым и нежным отцом.

Пока подруга, держа родителя за руку, подходила к нам и что-то крайне возбужденно щебетала ему на ухо, я подняла глаза на Райана и замерла. Сердце защемило от того, как он на них смотрел, и моя ладонь сама потянулась и крепко сжала его указательный палец. Он вздрогнул и повернул на меня голову, словно мы не были знакомы и ему требовалось время для понимания, кто я и где мы… Но буквально через секунду собрался и снова посмотрел на свою семью. Уже совсем иначе. Безразлично, холодно, отстраненно, как смотрят на рыб в аквариуме, когда ими совершенно не интересуются.

— Ну здравствуй, сын. — улыбнулся глава семейства. — Привет, Хлоя, ты, как и Лизи, была восхитительна.

— Здравствуйте, мистер Стил, — робко ответила я.

— Не обнимешь меня тоже? — искренне удивился мужчина.

— Конечно, — отец Лизи всегда относился ко мне как к своей второй дочери. И как-то настаивал оплатить мое обучение и не раз предлагал купить машину.

«Папа, она недалекая, — вздыхала на мои протесты Лизи. — И ты ее только пугаешь. Видишь, она красными пятнами пошла.»

Подойдя, я попала в крепкие объятия, после которых мистер Стил обернулся к стоящему позади него Дэну.

— Давай цветы.

Через минуту у нас с Лизи в руках оказались два нежных букета, и, несмотря на это, атмосфера вокруг нещадно давила на нервы. Райан стоял с непроницаемым лицом, и я не знала, как себя вести. Подойти к нему? Остаться стоять около счастливых отца с дочерью?

— Здравствуй, отец. — наконец, произнес он и отвел взгляд. Не знаю, как справился мистер Стил, но меня его интонация больно ударила колким холодом. — Прошу простить, но у меня есть дела. — таким голосом говорят тем, кто не значит ничего.

— Райан, — тихо произнесла Лизи. Улыбка подруги треснула, рассыпаясь на пол, а в глазах замелькал влажный блеск. Но ее брат не слышал, уверенно шагая прочь, и только раз остановившись около меня, чтобы сказать:

— Наберу. Не сердись.

Первым в себя пришел не мистер Стил. Он смотрел на удаляющуюся спину сына и молчал. В эту минуту он первый раз на моей памяти выглядел старше своих лет. Почему эти двое так мучаются? Ни разу за годы нашей с Лизи дружбы Райан не приезжал… ни разу…

— Ну что, поехали домой, пап? — звонкий голос Лизи ворвался в гнетущую атмосферу с намерением ее разорвать. — Нам с Хлоей столько надо тебе рассказать!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И ее голос был настроен решительно, не остановившись ровно до того момента, пока мы не доехали, не сели ужинать и на грустном лице Харисона Стила не заиграло подобие улыбки от нескончаемого потока слов Лизи. Я восхищалась ей.

Когда же мы разошлись по своим комнатам, я приняла быстрый душ и, выйдя из ванной в пижаме с Микки, нашла на своей кровати подругу. Она оставила свою роль веселой болтушки и, подняв на меня грустные глаза, обеспокоенно спросила:

— Ты же поедешь к нему?

— Что?

— Ему там плохо одному. Он вроде взрослый, но такой дурак, — встав, берет меня за руку и тащит в свою комнату. — Однажды он меня доведет, и я ему расскажу, что и как на самом деле. Но я все жду, что он сам поймет…

— Лизи, ты о чем? — закрывает за нами дверь, когда мы оказываемся у нее.

— Не забивай голову. — отмахивается. — Говоришь, он тебя лапает, но до дела не доходит? — отпускает мою руку и идет в свою гардеробную.

— Не так говорила! — возмущаюсь.

— Но суть такова, — доносится голос. — Ты должна взять быка за рога. — выходит, держа в руках кусок ткани, черный плащ, запечатанную упаковку чулок и туфли на высокой шпильке. — Если он и в этот раз не выпустит своего дружка на дело, значит… — многозначительно поднимает бровь, — У моего братца проблемы в Трахляндии… Может, он столько перетрахал, что его боец не выдержал и ушел на преждевременный покой…

— Лизи! — трагичность монолога заставляет меня смеяться.

— Вот вообще не смешно. Ржет она… Ты первая плакать должна. Одевайся!

Стою и с ужасом рассматриваю в зеркале гардеробной комнаты девушку. Подругу, судя по комментариям, все устраивает. Меня ужасает. Куском ткани оказалось кружевное боди, плотно облегающее тело и открывающее практически всю спину. Комплект дополняли чулки и шпильки. А прикрыть все это мне предлагалось одним черным плащом.

— Я похожа на проститутку, — неуверенно поворачиваюсь на нее, а она, воспользовавшись этим, хватает мое лицо и начинает аккуратно красить мне губы.

— Ты сегодня в постановке играла проститутку, и тебя это не смущало. Сама же себе эту роль взяла.

— Это — другое, — не соглашаюсь, содрогаясь теперь еще и ярко-красной помаде

— Только тушь и помада. — деловито заключает мой визажист. — Ты сейчас не роль проститутки исполняешь, а той, кто едет поддержать и, скажем так, успокоить своего мужчину.

— Почему они не общаются? — спрашиваю подругу.

Но она не отвечает, только грустно улыбается, обещая однажды все мне рассказать.

Такси останавливается возле одиноко стоящего дома, построенного по самым последним тенденциям архитектурной моды, и водитель желает мне приятного вечера. Открываю дверь и чувствую, как ритм сердца отдается во всем теле. Дождь капает на волосы, стоит мне выйти из машины. Прижимаю к груди маленький клатч и быстро шагаю к двери.

«Он не любит отели. Его друг актер часто предлагал ему свой дом, если он поедет в Саннивейл.»

— А вдруг он не там?

— Там. — уверенно отвечает сестра. — Я уже успела достать его сообщениями. Во всяком случае сотовый его точно там.

— Лизи!

— Карета ждет, — она открывает мне дверь и жестом велит садиться. — Я бы попросила Дэна тебя отвезти, но ты начнешь истерить.»

Когда моя рука поднимается к звонку, я застываю на пару секунд и, сделав глубокий вдох, собираюсь. Представляю, как и всегда, как роль, невидимым туманом, окутывает меня, начиная с ног, и поднимается вверх, покрывая полностью все тело и создавая из меня другую Хлою Райт.

Палец дотрагивается до кнопки и мне остается ждать.

Когда сомнение в правильности происходящего начинает звенеть во мне, дверь открывается. Райан стоит босиком в одних джинсах и светлой футболке, волосы взъерошены, в руках стеклянная бутылка с минеральной водой и во взгляде отстраненность, переходящая в удивление.

— Хлоя? — кажется, одними губами произносит он и приоткрывает дверь, показывая мне, что я могу пройти.

Он пытается улыбнуться, но в его глазах я считываю коктейль из тоски и боли, который сводит меня с ума. Почему тебе так плохо? Почему? Не знаю, могу ли я помочь тебе, но сделаю все, что ты захочешь, лишь бы тебе стало лучше.

— Я сейчас не самый лучший собеседник. — криво усмехается он, когда мы входим в большую комнату. Она меньше, чем гостиная Стилов, но здесь тоже есть камин, а вместо кресел перед ним расстелен мягкий светлый ковер, на который усаживается Райан.

Сценарист в моей голове продумывает, какая фраза была бы эффектной? И, возможно, я звучу, как глупое клише, но это единственное, что приходит ко мне в голову. Положив сумочку на кресло, начинаю расстегивать плащ, и произношу:

— А мы не будем болтать.

Тренч падает рядом с моими ногами и Райан поворачивает на меня голову. Его взгляд меняется. Сразу, в течение доли секунды. Сейчас меня изучает самый красивый хищник, которого я когда-либо видела в жизни. Он опускает бутылку на пол и поднимается. Снимает с себя футболку, и мое сердце уходит в бешенный ритм, а низ живота начинает гореть. Футболка падает, обнажая широкие плечи и потрясающий пресс. В два шага он оказывается рядом, заключая меня в крепкие объятия и вторгаясь в мои губы бесконечно жадным поцелуем. Я не знаю, как это описать, но, словно сквозь прикосновения, ощущаю, насколько он нуждается во мне сейчас, в эту самую минуту. И это стирает какие-либо остатки моего стеснения, отвечаю ему со всей возможной страстью. Его руки поднимают меня за бедра и мои ноги обхватывают его талию. Он опускается на ковер и нежно кладет меня на пол.

— Сегодня ты станешь моей, — говорит хрипло и нежно целует.

— Я уже очень давно твоя, — тихо шепчу ему в ухо и, хватая мои волосы, он смотрит мне в глаза двумя синими, поглощающими меня вселенными.

— Не смогу контролировать себя, — словно извиняясь, произносит он.

— И не надо, — поддавшись вперед, дотрагиваюсь до его губ.

Поцелуй становится жадным и властным, а руки Райана гладят и ласкают мое тело, одновременно избавляя меня от кружевного боди.

— Сейчас вернусь. — быстро встает и уходит, возвращаясь с шуршащей упаковкой.

Он избавляется от брюк и трусов и я в первый раз вижу его абсолютно голым. И он… он… очень красивый и большой. Он ловит мой изучающий взгляд, но ни капли не смущается, наоборот, ухмыляется и продолжает смотреть, одевая презерватив.

Ложится и начинает ласкать мою грудь. Целует, лижет, покусывает соски, заставляя пробегать по телу приятным импульсам. Закрываю глаза, не контролируя собственные ощущения и стоны. Спускается дорожкой поцелуев ниже, и я выкрикиваю его имя, ощущая влажные и ласковые прикосновения на клиторе. Жар во всем теле усиливается с каждым новым ненасытным прикосновением его языка. Не знаю, сколько длится эта сахарная мука, но, когда я совершенно расслабляюсь, его губы накрывают мои, а в меня медленно входит совершенная твердость.

— Тебе не больно? — глухо уточняет Райан.

— Нет.

Толчок и он полностью погружается в меня, начиная медленно двигаться. Ощущаю каждое его движение внутри себя.

— Я слишком долго тебя хотел, — шепчет он. — Не уверен, что смогу долго продержаться.

— Не сдерживайся. Хочу, чтобы ты кончил. — наверное, в душе я испорченный человек, потому что не знаю, откуда во мне все эти фразы.

Его скольжения у меня внутри становятся быстрее, и я чувствую, как тугой ком во мне натягивается все сильнее. Сильнее. Слаще.

— Да…еще…Райан…

Пламя разрывается во мне, разнося по телу судорогу наслаждения. И через минуту я вижу, как взгляд Райана темнеет, его губы раскрываются, и он издает стон, закрыв глаза. Он ужасно красив, но, по-моему, когда он кончает, он по-новому, совершенно интимно, идеален.

Мы лежим несколько минут, обнявшись, он прижимает меня к себе, гладит волосы, и я знаю, что его волнует этот вопрос. Но он ничего не спрашивает. А я не могу ему рассказать. Не могу. Пожалуйста.