Моя лучшая роль

51

Хлоя

Лежа на холодном асфальте, под тяжелым телом Райана, я смотрела на свет одинокого фонаря, освещающего мерно падающий с неба искусственный снег. Мужские руки грубо и беспорядочно бродили по телу, заползая под юбку, а борода щекотала кожу шеи. Мое тело испытывало совершенно не те эмоции, которые следовало, и я это прекрасно знала, потому что в следующую секунду, требовательный голос Джона Галахера крикнул:

— Стоп! — упрек невидимым самолетом ударил прямиком в лоб и наши глаза с режиссером встретились. Который по счету дубль я портила? Десятый? Двадцатый?

— Хлоя, милая, чуть больше напряжения. Ты же можешь, я знаю.

Да, я могла. Мы с ним оба это знали. Но не хотела. Не способная себя заставить. Сознание мучительно сопротивлялось. Боялось и отвергало. Понимая, что лучше всего мне дастся эта сцена, если я перенесу себя на несколько лет в прошлое и представлю не прекрасное тело Райана, а совершенно другого человека. От одной подобной мысли хотелось сжаться в комок и закрыть уши.

Эта сцена пугала меня задолго до сегодняшнего дня. Первый раз прочитав сценарий и добравшись до нее, мои колени сами собой плотнее прижались друг другу, в горле возник тошнотворный ком, а все, чего желали руки — сжечь сценарий и развеять прах по Сене.

Но Антуан так сильно хотел играть в этом фильме, у самого Галахера. И я успокоила себя, убедила, заставила поверить в собственную силу и умение вживаться в роль без пробуждения воспоминаний. Я закапывала эту ночь долгое время, снова и снова кидая лопаты земли… убеждая себя, что тоже в тот день этого хотела. Убеждая себя, что сама во всем виновата, раз позволила себе столько выпить, ведь он просто наливал и повторял «пей». Убеждая себя, что кричала бы, если бы не хотела… потому что так менее больнее. Менее…, чем думать, что друг, которого ты столько лет знала и которому доверяла сделал с тобой это…

Джон устроил десятиминутный перерыв, и тишина сразу заполнилась звуками съемочной площадки. Райан встал и по-джентельменски протянул мне руку, помогая встать. Юбка платья, отрицая скромность, задралась и он, опередив меня, одним слаженным жестом привел мой наряд в должный вид.

— Все хорошо. — искренне улыбнулся актер, пытаясь утешить. — У каждого бывают неудачные сцены. Это нормально. — и многозначительно добавил. — Или ты теряешь голову от моей близости? — я видела, что сейчас это даже не флирт, а попытка любым способом вызвать у меня улыбку. У него получилось. Закатив глаза, я фыркнула:

— Даже не мечтай. — и зашагала к Галахеру, что-то сумбурно обсуждающему с оператором.

Когда мы остались наедине, он выжидательно и цепко посмотрел на меня. За время нашей совместной работы, мне не раз пришлось осознать, почему его фильмы врезаются в память, а актеры мечтают работать с ним. Он всегда знал до мельчайших деталей какой должна быть картинка на выходе, и он как никто другой видел своих актеров насквозь, обладая особым даром рентгена, находя к каждому индивидуальный путь общения. Меня смущала и беспокоила уверенность… он поймет из моей просьбы больше, чем мне бы хотелось. Но решившись, я произнесла:

— Если я выложусь на полную и блестяще отыграю после того, как закончится перерыв, мы можем остановиться и не переснимать больше эту сцену?

Морщинка меж его густых бровей, стала глубже. Он молча сделал глоток кофе из бумажного стаканчика, который держал в руке и произнес одно единственное:

— Можем.

Благодарно кивнув, собиралась уходить, когда режиссер добавил:

— Если тебе что-то понадобиться, дай знать.

— Спасибо.

Мне понадобится вся моя сила. Теперь я уже не была уверена, верно ли поступила, попросив Антуана не приезжать сегодня на площадку, а воспользоваться выходным и отдохнуть.

Когда позвоночник коснулся холодного асфальта, а мужчина придавил меня своим телом, я крикнула. Перед моими глазами был не Райан. Это был человек, потерявший мое доверие и сейчас пытающийся отобрать то, что я берегла не для него… Если бы алкоголь не затмевал мой разум в ту ночь, именно эти крики услышал бы Брэндон и именно так отчаянно сопротивлялись бы мои руки и ноги, пока из глаз ручьями лились слезы… Но все было бесполезно. Мое тело оказалось слишком слабым, не сумевшим отстоять свои девичьи мечты…