Моя лучшая роль

39

Хлоя

Бабушка не отговаривала. Ни раньше ни в этот раз. Она только спросила, не хочу ли я рассказать ему свою версию событий и после этого обрубать концы. Но к тому моменты, мои чувства, тянувшиеся к нему самыми светлыми нитями, на которые было способно сердце, бившееся в груди, наполовину были вырваны. С кровью и болью. С криками, сопротивлением, отторжением. Я была собственным беспощадным, бесчувственным и безликим палачом, чье ничего не выражающее лицо не жалело плачущего внутри ребенка, убеждая, все заживет и затянется. А шрамы в тебе — они только укрепят и сделают тебя намного сильнее. Ты только потерпи, немного потерпи. Мой внутренний ребенок недоверчиво смотрел на меня…

Рассказывать ему, объяснять, оправдываться не было желания. Он не поверил мне, посчитав предательницей. Его усмешка и те слова снова ядом, колким ядом отдались в теле при воспоминании. Неужели ты посчитал меня настолько хорошей актрисой. Способной играть роль влюбленной в тебя и готовой на все… ну раз ты так веришь в мою игру и не веришь в меня… что ж, это твой выбор, Райан.

— За тобой приехала машина, — крикнула снизу бабушка. Первый раз за мной присылали автомобиль. Взглянув на себя в зеркало, по инерции накрасила губы бальзамом и, взяв сумку, спустилась.

— Тебе предложит работу Гэрри Вилсон, — сказала та женщина. — И ты имеешь полное право мне не верить, но не соглашайся. Да, он сделал таких, как Саманта Пирс и Луиза Вайс, но не раскрыл их, а превратил в машины. Это тебе не нужно. Поверь. Твой потенциал достоин большего. Мне известно, тобой заинтересовался Сэм Тойлон. Да, он пару лет не у дел, и поговаривали о его алкоголизме, но, кто без греха? Зато не лапает своих, как тот же Гэрри, и благодаря ему мы знаем Чарли Гира, Эшли Далтон или уже легенду Майкла Ричардсона! К тому же у них какой-то проект с Европой, и сейчас ищут актеров. Может и для тебя там найдется роль.

— Кто вы, могу я спросить?

— Можешь! Считай, что я добрая фея! Клянусь, сама бы схватилась за тебя, но есть у меня любимый мальчик… слишком запутанно будет. — у нее зазвонил телефон. — Блин! Везде достанут! Мне пора бежать, а ты обещай дождаться звонка Тойлона.

— Обещаю. — ничему не веря, произнесла я.

И все произошло, как она и описала. Гэрри Вилсон окружил меня самыми лестными признаниями и восхищениями, обещал, что с ним я стану новой звездой. Только час выслушивала о своем таланте, и, если раньше весь час краснела бы, не находя себе место. То сейчас, в моем сердце ветер выл в выжженном поле, и прослушивая не останавливающегося Вилсона, смотрела на ногти, думая, хорошо бы немного их подпилить. Все эти ласкающие слух слова не находили во мне отклика, они рикошетом вылетали обратно. В конце вежливо поблагодарила, обещав подумать и перезвонить. Чего на том конце не ожидали, так как прощались со мной уже намного более сдержанно.

А потом, позвонил Сэм Тойлон. Он говорил со мной от силы минут пять или десять. Сказал, что талант есть, но нужно много работать, если я хочу чего-то большего, чем второсортные роли. И предлагал встречу на следующий день с читкой. Его голос звучал уверенно и строго, без фальши и лишних любезностей. Деловой короткий разговор.

— Я согласна.

— Хорошо. — показалось ли, что голос потеплел?

Машина отвезла меня в аэропорт, а там за полтора часа я оказалась в Лос-Анджелесе. Не знаю, как бы я пережила все эти моменты. Наверное, сердце должно было бешено колотиться, но рука уверенно сжимала ручку чемодана, а тело оставалось спокойным, когда я выходила в зал ожидания.

Сэм Тойлон оказался грузным высоким мужчиной в джинсах и гавайской рубашке, встречающим меня с табличкой, на которой красовалось, выведенное от руки мое имя, а над ним маленькая звездочка. Подошла, поздоровалась. Он бросил на меня один оценивающий взгляд без капли похоти, который я выдержала, не смущаясь, и удовлетворенно кивнул. Взяв мой чемодан, повел меня к машине и сразу же перешел к делу. Шли переговоры о совместной картине с французами, съемки планировались в Париже. В свое время этот сценарий написал его давний хороший друг, но картину никак не принимали у нас, и вот за столько лет, пыльная, забытая, она оказалась в руках французского режиссёра Жоржа Дюрана. Эту фамилию я знала хорошо. Он был одним из современных мэтров, у кого хотелось учиться.

— По глазам вижу, ты знаешь фильмы этого говнюка. — усмехнулся Сэм.

— Конечно. "Скольжение" и "Касание Горизонта", — запнулась, не зная, как выразить эмоции, а потом пустой ветер внутри вновь обозначил свои границы. Добавила без эмоций. — Красивые картины.

Тойлон сощурил глаза и посмотрел на меня.

— У тебя все хорошо? — и прежде, чем я успела ответить, добавил. — С этих пор девочка, я буду твоим отцом и матерью. — строго произнес он. — Бабушку заменить не смогу и не буду, она жива, здорова и переживет старого Сэма. Мы с ней немного поболтали до того, как она передала тебе трубку. — еще одна усмешка. — Так что в обиду я не дам, но есть правило. Со мной надо быть честной. Будешь юлить, могу обещать только пинок под зад и аривидерчи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Значит, и Вы будете со мной честным?

— Знал, что поладим. — хохотнул он. — Так, что там у тебя. Парень?

— Да.

— Расстались?

Нельзя врать, но и объяснять все нет никакого желания, и ведь с какой-то стороны, мы расстались.

— Да.

— Так сильно обидел?

— Да. — я не узнавала эту девушку, которая ехидно улыбалась. Одновременно бесцветно и болезненно. Неужели за один день можно стать совершено другим человеком?

Точка бифуркации — учинили нас на естествознании. Переход системы в совершенно новое состояние, без возможности вернуться в старую систему.

— Хорошо. — это слово на миг вывело меня из состояния безразличия в удивление. — Эффектно удивляешься. Не считай меня бесчувственным сухарем. Но так для тебя даже лучше. Сейчас влюбленность помешает, а ты успеешь еще не раз потерять голову. К тому же, ты идеально в этом состоянии вписываешься в роль. Как-будто для тебя писали.

— Вы говорили там небольшая роль подружки?

— Да, я еле уговорил их прослушать тебя на нее. На главную они хотят француженку, которая сейчас у них на пике, Фантин Арно. — он резко перестроился, напоминая мне мою Лизи.

— Но когда вы успели? Мы только вчера созванивались.

— Мне нужно было пару дней, чтобы добыть роль, а потом уже звонить тебе.

— Но…

— Теперь слушай внимательно. Ты сможешь сыграть две роли?

— Две?

— Да. Весь сценарий тебе никто не даст, они сделали из него тайну. Бояться, чтобы в сеть не попало ничего. У тебя будет краткий синопсис и листы для читки. Будет диалог Леи и Вивьен. Вивьен, главная героиня, и именно ее ты начнешь читать.

— Но…

— Постарайся вложиться в нее максимально. Можешь даже не с начала, выбери момент, который наилучшим образом отдается в тебе и читай с него…

— Но разве пробы не на Лею?

— А нам похрен на кого пробы, мы будем играть Вивьен. Роли не всегда достаются честно, как и все в этой жизни. И жизнь не любит заядлых лжецов, она любит проверять твою смекалку. Мне стоило усилий устроить так, чтобы именно этот отрывок был на читке, он сильный, эмоциональный, резкий. А, когда я увидел тебя в зале LAX, понял, что все не с проста. Мой друг сделал для меня многое, и его фильм старый Сэм не бросит.

— Фантин Арно сыграла как минимум в трех известных работ, а я никто. Не училась нигде, ничего не знаю. Не лучше, чтобы главная роль досталась ей?

— Девочка, не думаешь же ты, что я бы позвонил тебе, не посмотрев с тобой все что можно, ведьма семьи Инд? удивлена? И ты не о том думаешь и выходишь из своего пофигистического настроя. Лучше подумай о своем бывшем и будь готова страдать на камеру. Я не сомневаюсь в тебе, и тебе не советую. Запомни, верь в себя всегда. — машина остановилась, и Сэм расстегнул ремень. — Если выйдешь оттуда и скажешь мне, что выложилась на полную, но эти кретины не оценили. Я поверю тебе, и мы найдем для тебя новые роли и хорошие уроки. Но если ты не выложишься и выйдя, скажешь, что облажалась, — он нахмурился. — Меня это расстроит.

— Значит, — обдумывая, отвечала я, — Сначала читаю Вивьен. — уголки губ моего агента пошли вверх. — А если остановят?

— У тебя глаза ангела. Сыграй удивление и ошибку, и читай вторую роль.

— Хорошо.

Телефон Тойлона, старая и изрядно покоцанная модель iphone, зазвонил. Он хмурился и тер лоб, слушая пару минут, а потом отключил и повернулся ко мне.

— Девочка, я еще раз убеждаюсь, что все не просто так. Это почти фантастика, но этот старик Дюран здесь. Он отбирал всех лично у себя во Франции, но, чтобы и сюда приперся, пень лысеющий. Ха. Они хотят увидеть кого привел старина Сэм. Мы им покажем, покажем. Помнишь, я говорил, тебе надо выложиться по полной?

— Да, — небольшая нервность все же начал появляться.

— Нервозность убрать! — строго сказали мне. — И выложиться не просто по полной, а из кожи вылезти! Из кожи. Судьба всегда дает шанс, но не разбрасывается, понимаешь?

— Да. — не знаю, что услышал Тойлон в моем ответе, но то, что он сказал следующим, решило мою судьбу.

— Хочешь, чтобы он локти кусал? Ведь хочешь? По глазам твоим оленьим вижу. Тогда, если не мне, не себе, докажи на этих пробах ему.

Минута и нервозность с непониманием, удивлением и нелепыми попытками ухватиться, вылетала из моего тела. Это была новая Хлоя Райт, которую Райн помог мне создать.

В небольшой комнатке сидело три человека. Молодая девушка и двое мужчин. Молодой и в возрасте. Сомнений в том, кто из них Жорж Дюран не было. В клетчатых брюках, черной рубашке, поверх которой красовался тонкий шарф. Яйцевидная форма головы, чья черепушка начинала седеть, не смущая своего хозяина. Острые цепкие глаза за круглыми очками, тонкие сжатые губы. Золотое кольцо с печаткой на мизинце.

Все трое мило улыбнулись мне, девушка рукой указала сесть за небольшой стол и положила передо мной бумаги.

Парень немного поправил камеру, что смотрела на меня.

— Дайте знать, когда будете готовы, Хлоя.

— Хорошо.

Читая синопсис и отрывок для читки мой цвет лица уходил во все более серые оттенки. Кажется, Сэм был прав, и мое состояние идеально подходило… Состояние героини отдавалось во мне. Слишком похожие ситуации. Недоверие от любимого. Расставание. Мне не надо было играть… Точнее, я, наконец, имела возможность открыто выразить все то, что было у меня на душе.

— Готова. — произнесла я, и камеру включили, дав мне сигнал начинать.

И я рассмеялась. Нервно, ядовито, дико. Смех приносил мне боль, но я продолжала, произнося первые слова, а потом голос мой сорвался и крик со стоном вырвался из меня, слезы появились в глазах, когда девушка крикнула

— Стоп.

И я послушно остановилась, вернувшись в реальность. Повернула голову и посмотрела на смотрящего на меня в упор Дюрана. Слезы плескались в глазах, но их нельзя было выпускать. Пожалуйста, не выходите, молила я их.

— Наверное, произошла ошибка, — улыбнулась девушка, — Читайте, пожалуйста, роль Леи.

— Non, — подал голос режиссер. — Laisse — la continuer ce role.

(- Нет, пускай продолжает эту роль)

— D’accord, — тихо ответила я.

(-Хорошо)

— Хорошо, — неуверенно произнесла девушка, — Продолжайте, где остановились.

— Камера! — сказал молодой парень, и я отпустила слезы, которые хлынули из моих глаз.

Моего агента не пустили, но он и не рассчитывал. Ждал меня на кресле в холле и встал сразу же, как я вышла. Сейчас он выглядел менее уверенным, чем до прослушивания.

— Как прошло? — если бы у него была способность зайти в мою черепушку, он бы воспользовался ею.

— Страдала, как Вы и хотели.

— Отлично! — расплылся он. — А теперь молимся. Дюран выйдет, если ты ему понравилась. А если нет, — но он не договорил. Режиссёр и правда появился за моей спиной.

— Chat ruse! — обратился он к Сэму, протягивая руку.

— Наверняка что-то приятное, — широко улыбаясь, протянул руку Тойлон.

— Он назвал Вас хитрым котом, — тихо сказал я.

— Magnifique! Parlez — vous francais?

(-Великолепно! Вы говорите по французски?)

— Un peu. Ma mere etait francaise

(-Немного. Моя мама была француженкой)

— Следовало от тебя ожидать чего-то подобного, — ухмылялся француз Сэму перейдя на английский и повернулся ко мне. — Роль твоя юная Беатриче. Вылетаем завтра вечером. Ее пребывание компания полностью оплатит. — снова моему агенту. — Твое нет.

— Знаю. — Сэм даже не пытался скрыть свое довольное выражение лица.

— Но ты все равно поедешь?

— Конечно. Разве же я оставлю свою девочку, чтобы вы ее сразу испортили?

Француз фыркнул и собирался уходить, но последовал вопрос моего агента:

— А как же условия? Гонорар?

— Она начинающая, — усмехнулся Дюран, — Но не волнуйся, сумма не разочарует. Тебе пришлют детали вечером по почте. — и повернувшись на меня. — Очарован.