Мрачный дебют

Глава 14 Эпос и старина

Мрачно пью кофе.

Ресторан у этого отеля шикарный, но здесь больше нет шеф-повара, су-шефа и кто там ещё всем заправляет на кухне…

Сижу, в компании Ильи, за круглым столом с белой скатертью, на красном кресле, в помещении с десятками вычурных ламп под потолком. Роскошно, но бессмысленно.

— Ты чего такой недобрый? — поинтересовался Илья, тоже попивающий кофеёк.

— Никакого смысла от ночного боя, — произнёс я. — Вообще никакого прироста сил. Людей убивать бессмысленно.

— А ты бы хотел, чтобы было наоборот? — спросил ополченец.

— Не хотел бы, — покачал я головой. — Но я выкладывался вчера на все сто, бился против настоящего, мать его корова, минотавра! Это точно не человек, уж за него-то должны были хоть что-то дать, ведь так?!

— Вообще-то… — к нам подошёл какой-то пехотный капитан с подносом.

— С кем имею честь? — недовольно поинтересовался я.

— Капитан Цыганков, — представился тот, садясь за наш стол. — Дмитрий Верещагин и…

— Это Илья, — представил я ополченца. — Кстати, как у тебя фамилия, Илюха?

— Николаев, — ответил тот. — Как Игорь Николаев, но только Илья.

— Рад знакомству, товарищи, — улыбнулся капитан, поставив поднос. — Можете звать меня Артёмом.

— Взаимно, — кивнул я.

— Ага, тоже рад знакомству, — без особой радости в голосе произнёс Илья.

— Так что там насчёт «вообще-то»? — поинтересовался я.

— Этот, кхм-кхм, минотавр — человек, — ответил капитан. — Вскрытие показало, что он уже начал обращаться назад в человека, но не успел, потому что ты убил его.

— Хочешь сказать, что это сверхспособность? — уточнил я.

— Да, именно так и хочу сказать, — ответил Артём. — Наши медики отмечают, что посмертно обращения обратно в человека не происходит, поэтому покойник сейчас отчасти минотавр, отчасти человек.

— Енотовидная собака и горностаевая моль, — произнёс я задумчиво, — изгои в мире горностаев, молей, енотов и собак.

— Ирония тут неуместна, — сказал Артём. — Это чудовище способно было скрутить башню с БМП или даже с танка, а ты пошёл на него с автоматом и рапирой.

Он одет в повседневную форму сухопутных войск, с фуражкой и планкой для орденских и медальных лент — видимо, довелось этому Цыганкову повоевать. Коротко стриженный, черноволосый, взгляд карих глаз бодрый, несмотря на неспокойную ночку, ростом где-то около метра семидесяти пяти, комплекции спортивной, но без лишних мускулов, а, скорее, функционально-спортивной комплекции. Квадратная челюсть и несколько шрамов на лице, невольно вызывают ассоциации с военным направлением деятельности, то есть даже если обрядить его в гражданку, всё равно будет видно, что это военный.

Чего-то подобного добивался и я, когда готовился к роли Кая Марция в пьесе «Трагедия о Кориолане». Чтобы мой персонаж выглядел, как настоящий военный, причём всё осложнялось тем, что нужно было выглядеть военным даже в гражданской тоге.

Правда, постановку запорол сам Иван Абрамович, наш худрук, не сумевший договориться с протеже аж самого Хабенского, Вячеславом Борисовым, об исполнении последним роли вождя вольсков, Тулла Авфидия. Всё накрылось медным тазом и выходит, что я напрасно оттачивал образ Кориолана долгих два месяца, в перерывах между съёмками фильма «Бес 2».

— Проникни эта тварь в отель, мы бы сейчас не разговаривали, — произнёс я, после чего отпил кофе из кружки. — Так что, можно сказать, что нам всем повезло.

— Это достойно очередной медали, несомненно, — улыбнулся капитан.

У меня на груди постоянно висит вручённая относительно недавно, но, по ощущениям, прорву времени назад, медаль, которую я получил за жестокое убийство тигра Амадея. Зелёные всего мира должны были ополчиться на меня всем кагалом, но, к счастью, на камеру моя схватка с тигром не попала.

Честно сказать, я опасался, что, при надевании маски, медаль будет преобразовываться во французский аналог, что было бы оскорблением наших вооружённых сил, но маска уважает чужие медали и ордена, поэтому «За боевые отличия» продолжает висеть на наполеоновском кителе.

— Что там мой голубчик? — поинтересовался я, меняя тему.

— Допрашивают, — пожал плечами капитан. — Но говорят, что ночью взяли живьём кое-кого и поценнее.

— А что контры? — спросил я. — Слышал с утра, что они унесли трупы своих, даже того ушлёпка с молниями.

— Да, к сожалению, контр не получилось взять ни живыми, ни мёртвыми, — покивал Артём. — Всё же, очень хорошо, что тебе удалось срезать того молниеметателя. Он сжёг БМПшку со всем экипажем, одной молнией, сукин сын…

— И сколько таких у них? — задал я риторический вопрос. — Как вообще обстановка? Чего ждать от командования?

— Не буду скрывать, всё плохо, — ответил капитан. — Мы поджали контр на Петроградской набережной, прямо хорошо поджали, но они взорвали несколько грузовиков с взрывчаткой.

— Шахиды, что ли? — уточнил я.

— Нет, — покачал головой Артём. — Очевидцы говорят, что грузовиками управляли зомби или кто-то, сильно похожий на зомби.

— Некромант, — констатировал я.

— Именно, — кивнул кэп. — И это большая проблема. Благодаря этому подрыву они отвоевали плацдарм на набережной и сейчас копят силы для наступления. У них во главе кто-то, кто понимает в нашей тактике, возможно, один из предателей.

— М-да, — произнёс я. — Это значит, что спасение гражданских отложат и бросят нас на усиление контингента Петроградского острова. А это уже значит, что мне нужно торопиться.

Я встал из-за стола.

— Ты куда? — недоуменно спросил Илья.

— Мне срочно нужно посетить Эрмитаж.

Моя ласточка, пыхтя дымом, промчалась по пустым улицам, где ныне можно встретить разве только бронетехнику и военные грузовики, по мостам, подготовленным для подрыва особо мощной взрывчаткой, доставив меня прямиком к Эрмитажу.

Бывал тут всего пару раз: в первый раз на экскурсии, с бабушкой, а во второй раз водил сюда друзей, приехавших из Казахстана. Я видел там много очень интересных вещей, которые помогут мне придать образу Наполеона нужную полноту.

На пассажирском сиденье лежит двухствольное ружьё, а также некоторые инструменты, что позволят модернизировать этот девайс до нужной мне кондиции.

Оставляю свою Тойоту на Дворцовой площади, вытаскиваю из салона ружьё с инструментами, и иду к парадному входу.

Эрмитаж не зачищен, но его никто не охраняет, потому что решено было ограничиться лишь закрытием входов. Зомби слишком тупы, чтобы лезть через окна, как считалось, но я вижу, что некоторые окна на разных этажах разбиты, а на тротуарах видны пятна гнилой крови. Значит, самые умные из них уже вышли.

Цепь, блокирующая центральные ворота, скреплялась стальной проволокой, но я её размотал, проник во внутренний двор и закрыл ворота за собой. Всегда есть риск, что ты споткнёшься и сдохнешь бесславно, поэтому я не хочу, чтобы прошедшие через меня мертвецы покинули Эрмитаж.

— План, план, план… — бормотал я, двигаясь к плану-схеме.

Доска была прикреплена к стене, причём на ней был кровавый отпечаток руки, сползающий прямо к изорванному и обгрызенному костяку человека, скорее всего, женщины или ребёнка.

— Так, — произнёс я, надев маску и начав изучать план-схему. — Посмотр̀им.

Первый этаж: Эпоха бронзы, Зал Юпитера, искусство времён неолита, кочевники, древние греки… Не то. М-м-м, Оружейное искусство Ближнего Востока XV–XIX веков! То что надо, но не всё.

Второй этаж: Великое французское искусство, искусство подлых англичашек, что сложно назвать искусством, золотая гостиная, малиновая гостиная, фламандская живопись, искусство презренных бошей,[22] хотя какое у них может быть искусство, господи… и-и-и… Бинго! Рыцарский зал — второй этаж, побежали!

Кроме автомата у меня ничего нет, но я всерьёз рассчитываю обзавестись чем-нибудь колюще-режущим прямо на первом этаже.

Оставляю инструменты с ружьём у схемы и забегаю в левое крыло первого этажа, где должен быть зал восточного оружия.

Вижу мертвецов, обладающих самым чутким слухом. Насчёт видеть точно неизвестно, но слышат они все превосходно. И есть среди них уникумы, которые могут верно интерпретировать даже шорохи одежды в тишине — это было установлено военными опытным путём. То есть мертвецы слышат как обычные люди, правда, сильно тупее обычных людей. Не всех, но тем не менее.

Работники Эрмитажа и посетители — неважно, ведь время превратило их во что-то, сильно напоминающее окровавленных мёртвых бомжей.

Слышал я, что мертвецы, когда им совсем невмоготу, начинают долбиться в двери и стены, особенно, когда они слышали за ними что-то подозрительное. Так умирали люди, прятавшиеся за гипсокартонными стенами или деревянными дверями в офисах и торгово-развлекательных центрах.

Убить даже одного мертвеца, если ты обычный человек без оружия — задачка не из лёгких, потому что защищаться мертвец не станет, а начнёт непрерывно и неустанно атаковать. И если тебе недостаёт решительности противостоять неживому натиску, воин, то будь готов присоединиться к разношёрстному воинству мертвецов.

Решительность? У меня этого добра навалом…

— Умр̀ите, нечистые!!! — закричал я и открыл огонь.

Короткие, дозированные очереди. Первая, вторая, третья — мертвецы получают пули в грудь и в голову, сваливаясь на каменный пол.

Тут их было всего шестеро, поэтому мне хватило магазина, чтобы положить всех.

Ребята, сражающиеся против мертвецов с первых дней, уже приловчились раздавать «хэдшоты», как они это называют, но мне нужно немножко практики.

Шесть мертвецов полегли как один, я замер и прислушался. Шарканья не слышно, значит, это были все. Остальные придут чуть позже, я даже не сомневаюсь, что они уже в пути, поэтому надо поторопиться с выбором оружия и экипировки.

Как же приятно ощущать рост могущества! Я буквально чувствую, что что-то близится!

Оглядываюсь и вижу роскошное многообразие образцов инструментов, предназначенных для убийства ближнего своего. Тут сабли, сабли с елманями, топоры, булавы, прямые мечи, щиты и кольчуги со шлемами.

Несколько стендов было разбито, а оружие с них отсутствовало, поэтому я делаю смелый вывод, что кто-то из работников или посетителей вооружился экспонатами и дал мертвецам бой.

Кольчуги меня очень интересуют, поэтому я ломаю замок неповреждённого стенда с любопытным образчиком кольчуги, после чего аккуратно извлекаю кольчужную рубашку и прямой меч с красным рубином на позолоченной гарде. Красиво, изысканно, под стать императору Франции.

Снимаю сюртук, рюкзак и разгрузку, надеваю кольчужную рубашку поверх кителя. Тяжесть ощущается, но бегать помешает лишь незначительно. Зато прокусить меня теперь очень сложно. Нужно достать наручи и бронерукавицы, чтобы смело блокировать атаки и разбивать мёртвые черепушки кулаками.

Попрыгал — не гремит. Вешаю меч с рубином на спину, рядом с АК74М. Время первого ещё не пришло, а второго уже прошло. Нужно что-то более подходящее для рубки…

Слышу шарканье с западной части зала — гости пришли, но время ещё есть.

Разбиваю витрину стенда и беру в руки длинную кривую саблю восточного типа.

Тут я ощущаю, как эта штука становится чуть легче, её лезвие и рукоять с гардой видоизменяются. Половина лезвия покрывается позолотой с приятным глазу и сердцу орнаментом, откуда-то поразительно знакомым мне, а рукоять покрывается чёрной кожей.

— Вот бы ты навсегда осталась со мной… — произнёс я с неподдельной любовью в голосе.

Резко становится дурно, будто я напился сильно просроченного сока. Возникает непомерная тяжесть в кишках, а сердце словно серийно пропускает удары.

В глазах помутнело и окружающие меня стенды с экспонатами поплыли. Всецело осознаю, что теряю равновесие вместе с сознанием.

Сильный удар об каменный пол возвращает меня в некоторый тонус, поэтому я вскакиваю на дрожащие ноги и вижу, что мертвецы уже очень близко, в четырёх-пяти метрах. Надо сражаться.

— Меня так пр̀осто не возьмёшь, мер̀завцы… — притушенным голосом произнёс я, подбирая саблю. — Вива ля Фр̀анс…

Мертвецов тут около десяти, но может и меньше, потому что у меня всё ещё двоится в глазах. Движения мои неверны и заторможены. Проклятое оружие? Проклятая кольчуга? Кофе был отравлен?

Нет времени на размышления!

— Ан гар̀д… — рубанул я саблей и распорол воздух.

Удар увлёк меня за собой, поэтому я врезался в мертвеца, который оказался правее места, по которому я ударил.

Хилая пожилая женщина в женском официальном костюме, скорее всего, работавшая здесь экскурсоводом, была погребена под моей увеличенной массой, но тут ко мне склонился другой мертвец, мужчина в истерзанном деловом костюме и вцепился в моё плечо зубами. Успехов усопшим, конечно, но там, под сюртуком, кольчуга.

Отталкиваюсь от хрустнувшей груди старушки-зомби, отпихиваю грызущего мне плечо мертвеца, обхватившего, для пущего удобства, мою руку, после чего делаю взмахивающее движение правой рукой, позволившее нанести рубящий удар по шее лежащей подо мной мёртвой женщине.

Голову не отрубил, но позвоночник задел, потому что её руки ослабленно поникли.

Это слегка взбодрило меня микроскопическим всплеском прибавившегося могущества.

Перекат влево, нечаянный удар своим телом в стенд, оказавшийся на пути, после чего я понимаю, что если сейчас же не окажусь на своих двоих, то меня сомнут наступающие мертвецы.

— Подождите, бесы… — пополз я на четвереньках назад.

До сих пор мутило, этаким двойственным ощущением — хотелось блевать и, в то же время, очень сильно не хотелось блевать. В детстве я, чисто по дурости, объелся белены, потом лежал в райбольнице. Вот такие же ощущения, если примерно.

Мертвецы шли ко мне, выставив свои ручонки перед собой, как в классических фильмах о зомби.

Кольчуга оказалась тяжеловатой, это я отчётливо понимаю только сейчас, но надо вставать и принимать бой.

Продолжаю отступать к выходу из крыла, а затем, когда дистанция между мной и противниками стала больше, поднимаюсь на ноги. Стою нетвёрдо, неуверенно, но, если буду атаковать осторожно и вдумчиво, можно победить без потерь.

— Идите ко мне, экьюмс… — поманил я двоих зомби в идентичных костюмах и с идентичными лицами.

Трясу головой. А, это, на самом деле, один зомби, тот самый, что уже успел послюнявить мне сюртук.

Двоиться в глазах перестало, ну, почти, поэтому я отчётливо вижу, что это один мертвец. Вертикальный рубящий удар по супостату — голова его с характерным звуком разрубаемой кости делится пополам.

Зомби, безусловно, нейтрализован, это я понял по малюсенькому приливу могущества.

Невольно улыбаюсь, потому что чувствую, что ощущение отравления беленой отступает на задний план.

— Отдавай, твар̀ь! — тяну на себя саблю, застрявшую в кости черепа.

Пинком правой ноги отталкиваю мертвеца и высвобождаю оружие.

Четыре зомби движутся на меня всем скопом, который возник из-за запинки двоих на теле пожилой женщины.

Отступаю назад, уже быстрее, чем до этого, в итоге выйдя в узкий входной коридор.

Помещаю омытую гнилой кровью саблю на плечо, чтобы ударить следующего мертвеца как можно качественнее, от всей моей солдатской души…

Мертвецы не видят никакого подвоха, поэтому упорно идут ко мне.

С усилием взмахиваю саблей и наношу удар по шее самого расторопного мертвеца, одетого в рваный шерстяной свитер с шарфом и чёрные брюки. А ещё у него, из-под свитера, свисает надкушенная кишка. И лицо у него погрызено так, что его можно опознать исключительно по отпечаткам. Губ нет, поэтому он постоянно «улыбается».

Сабля вошла в шею наискосок, разрубив ключицу и позвоночный столб. Отступаю на шаг и слышу за спиной шарканье и звуки падений. Пороги и валяющиеся прямо под ногами коробки, стулья и прочее — это серьёзное препятствие для услышавших аппетитные звуки мертвецов.

Пытаюсь проигнорировать ощущение прироста могущества, но понимаю, что это ощущение пытается донести до меня мысль, что я крайне близок к чему-то. Это радует и придаёт дополнительных сил.

Словно сражаюсь против живых, делаю ложный выпад саблей, не вызвавший у мертвецов никакой реакции, после чего одёргиваю себя и наношу предельно незамысловатый колющий удар прямо в правую глазницу подростку-зомби, одетому в лицейскую униформу. В глаз не попал, зато попал в нос и этого хватило, чтобы пробить кость, достав до мозга.

Оставшиеся двое, не извлёкшие из участи соратников никакого урока, продолжили переть на меня, за что поплатились своими жалкими нежизнями.

Разворачиваюсь к спешащим ко мне мертвецам, кое-как преодолевшим две ступеньки крыльца, после чего наношу стремительный колющий удар в лицо самому первому из зомби-подкрепления.

Самочувствие моё улучшалось по мере убийства противников, а когда я убил предпоследнего, мир на мгновение померк и раздался двукратный звук удара дерева о камень.

Не понимаю, что случилось, но я ощутил, будто с меня спала тяжесть, а ощущение близящегося нечто полностью пропало.

Как ни в чём не бывало, взмахиваю саблей, но понимаю, что удар вышел крайне неудачным — попал я в плечо мертвеца, слишком далеко от шеи. С усилием выдёргиваю саблю и наношу второй удар. Но снова не совсем туда, куда хотел.

— Впрочем, пойдёт, — произнёс я, увидев, что мертвец отправился к праотцам, с застрявшей в черепе саблей.

Спохватываюсь оттого, что не слышу в своём голосе характерного корсиканского акцента.

Опускаю взгляд на пол у своих ног и вижу две маски. Две!

А-а-а, теперь мне всё понятно! Значит наступление некого нечто, о котором невнятно бубнили мне мои чувства, это вторая маска. Только вот какая?

Поднимаю обе маски.

Первая маска, изображающая озорное выражение лица, принадлежала образу Наполеона, а вторая, с пока неизвестным образом, изображала недовольство или холодную сосредоточенность.

Поднимаю маску Наполеона и вижу, что на ней, в верхнем левом углу, появился круг с символами, которые, внезапно, стали мне абсолютно понятны. Как и в том случае, с шариком сверхспособностей.

Написано, что это «I — Наполеон Бонапарт».

Вторую маску, точно также белую, я поднимал куда осторожнее. На ней, тоже в левом верхнем углу, аналогично, были символы.

Написано, что это «II — Тесей, сын Посейдона (не активировано)».

Юху! Если это тот Тесей, о котором я думаю, то это джекпот! Только почему «не активировано»?

Надо надевать, чтобы прояснить, я буквально чувствую это.

Аккуратно приближаю новую маску к лицу и…

Стоп. Почему именно Тесей?

Что я вообще знаю о Тесее?

Это персонаж из древнегреческих мифов, он сын Посейдона… Кого-то убил ещё он. Медузу Горгону вроде бы?

Достаю телефон и открываю браузер. Так-с, Тесей…

— Персонаж греческой мифологии, центральная фигура аттического мифологического цикла, пока ничего нового. Троянская царевна родила его сразу от двоих отцов — Эгея и Посейдона, последний бог, — читал я статью в электронной энциклопедии. — … отправился на Крит и убил… А-а-а, вот оно что!

Буквально сегодня в ночь я завалил почти настоящего минотавра!

— Но какого хрена не сам Посейдон?! — спросил я, воздев очи к потолку. — Ладно, всё ещё впереди…

Надеваю маску и чувствую, что она не прилегает к лицу, а в голове появляется новая информация. Нужно поставить спектакль, любой, но непосредственно связанный с Тесеем.

Хоть адаптацию, хоть построчное воспроизводство древнегреческих трагедий.

Эх, ладно, придётся надеть маску Наполеона, хоть мне и нестерпимо хочется испытать новую, но это сейчас невозможно, увы.

Так, всё ещё стоит вопрос о том, что мне нужна экипировка. Надо зачищать второй этаж и побыстрее.

Прячу новую маску в рюкзак.

— Этот пр̀екрасный день опр̀еделённо войдёт в мою славную биогр̀афию, — произнёс я, поправив автомат и меч на плече.

Пройдя зал восточного оружия насквозь, я, держащий саблю наготове, поднялся по лестнице и оказался в зале дворцового интерьера.

Иду на северо-восток, но по пути встречаю только экспонаты и произведения искусства. Ни одного мертвеца, никого живого. Видимо, из-за того, что двери на лестницы были открыты, зомби, естественным путём, оказались на первом этаже.

Невольно начал гулять по Эрмитажу, читая подписи к каждому интересному экспонату, но затем одёрнул себя и решительно зашагал к рыцарскому залу.

Минуты три спустя, я прибыл на место и обомлел. Как-то раньше даже не акцентировал своего внимания на то, насколько круты местные экспонаты.

Четыре рыцаря на конях, в полных латных доспехах, стенды с сияющими доспехами и грозным оружием — если где-то и должно было зародиться питерское реконструкторское движение, то именно здесь. Бабушка провела меня через этот зал очень быстро, как я теперь понимаю, опасаясь, что я буду умолять её купить мне меч или доспехи, а когда был тут с друзьями, мы больше болтали и делились впечатлениями о предыдущих залах. Но теперь…

«Это „Зоопарк“, всем подразделениям!» — зашипела рация на общем канале женским голосом. — «Максимальный приоритет! „Буераку-3“ необходима поддержка на Дельте! Превосходящие силы противника! Повторяю, „Буераку-3“ необходима поддержка на Дельте! Превосходящие силы противника!»

Дельта — это Летний остров. Значит, атака контр… Нет, контра так далеко зайти не могла, ведь там прорывались мертвецы. Значит, зомби сказали своё мёртвое слово.

«Буерак-3» — это мотопехота, усиленная ротой десантников. У них много офицеров, есть миномёты и, вроде бы, крупнокалиберные пулемёты. Если им сейчас тяжело, то я не знаю, чем мы им можем помочь. Но приказы обсуждают только трусы.

Бросаю долгий взгляд сожаления на все эти доспехи и оружие…

— Нет, что-то я прихвачу! — решил я, разбивая замок на витрине с германским полудоспехом.

Открываю дверцу и хватаю добычу. По дороге закину в номер, а потом пойду отражать атаку.

Броня эта чёрного цвета, с красивой золотой гравировкой в виде корон, львов и роз. Такую точно не прокусить зубами. Там был ещё щит, но щит мне не нуж… А, знаете, хрен с ним, беру и его!

Гружённый отнюдь не лёгкими доспехами, бегу на первый этаж. Учинённый мной бардак, в виде трупов и автоматных гильз, ничто, если смотреть на него на фоне общего хаоса, в который погружён город, но, тем не менее, надо бы прибраться тут потом, из уважения к истории.

И вообще, военным следовало бы задуматься о том, что оружие прошлого не всегда бесполезно. Будь на ребятах с передовой латы, может, они погибали бы не так часто?

— Пр̀ощай, двор̀ец истор̀ии… — изобразил я полупоклон Эрмитажу. — До новых встр̀еч!

Теперь заскочу в отель, а оттуда уж поеду на подмогу «Буераку-3».

День сегодня, с самого раннего утра, полное дерьмо, но было и что-то хорошее.

— Опр̀еделённо было, ник та мэр̀![23]