Мрачный дебют

Глава 17 Падение небес

В себя я пришёл от острой боли в спине.

— Мьер̀де… — прошипел я, когда попытался шевельнуться.

Прострелило болью вообще через всё тело.

Открываю глаза и вижу, что всё в дыму, что-то горит, воняет этой говённой кислотой и кровью. Я лежу на полу, а ноги мои накрыты здоровенным письменным столом, перевёрнутым вверх тормашками.

Пытаюсь сдвинуть стол, но куда там…

Паркет у двери в кабинет горит, мать его пютэ, чадит чёрным дымом, а внешней стены, которая раньше точно была, теперь нет.

Значит, НАРами прошлись основательно. Ракетчики хреновы…

Снова предпринимаю попытку высвободиться, но снова без толку. Автомат неизвестно где, но зато обрез со мной.

Аккуратно, стараясь не задействовать мышцы спины, стреляющие острой болью при любом неловком или слишком резком движении, достаю из подсумка разгрузки четыре патрона к обрезу.

Медленно, стараясь не шуметь, переламываю обрез и извлекаю отстрелянные патроны, сразу поместив на посадочные места новые два. С тихим щелчком затвор закрывается и я начинаю чувствовать, что теперь уже не так беззащитен.

Теперь решаю пойти от обратного — если гора не двигается, то надо двигаться Магомеду.

Упираясь в стол, толкаю себя, но снова безрезультатно. Слишком тяжёлая, зараза, а я слишком ранен и слаб.

— О, живой… — прохрипел чем-то знакомый голос. — Щас, браток, подож…

Раздался яростный рёв, звуки ударов, испуганный вопль, а потом и влажный хрип. После этого только звуки разрывания плоти и чавканье.

Значит, безопасностью тут больше не пахнет. Кругом враги, а я лишён мобильности и холодного оружия — я вижу, что от перевязи меча остался только обрывок дублёной кожи. Ну и ладно, всё равно, из-под стола я могу, разве что, только угрожать саблей.

Главное, что нужно знать — обрез со мной, поэтому пристрелю любого ле кона…

Где-то за головой раздаются нетвёрдые шаги, затем частое шарканье откуда-то со стороны моих ног, а затем тяжёлый письменный стол взмывает к потолку и летит куда-то в дым. Треск и грохот.

Приподнимаю голову и смотрю, что же там произошло. А там из-под стола торчат ноги в красных сапогах со сломанными каблуками.

— Ты живой? — раздалось откуда-то сзади.

— Да, — честно ответил я. — Пока что. Мар̀ия?

— Надо уходить, — вижу, как надо мною нависает супер-лоялистка. — Не знаю, что у вас за тёрки, но ваш вертолёт обстрелял замок.

Это очень непонятная история, но прояснять всё я буду только после того, как выберусь из кишащего зомби замка.

Из дыма выскакивает здоровенный мужчина в самодельной броне. Естественно, он немёртвый и алкающий плоти.

Самодельная броня сделана из нарезанной лоскутами покрышки и металлических фрагментов. Защищала она почти всё тело, кроме лица. И именно лицо этому бывшему человеку и обгрызли.

До того, как Мария успела что-то предпринять, приподнимаю обрез и стреляю. Дробь щедро усеяла тело мертвеца, большей частью придясь на голову. Зомби рухнул, а я почувствовал прилив силы, что чуть-чуть улучшило моё настроение.

— Быстрее! — супер подхватила меня под плечи, чем вызвала острый приступ боли. — Надо уходить!

— Бр̀ось меня, — потребовал я. — Похоже, я отбегался. Спасайся сама.

Меня посекло осколками, поэтому, даже если она потратит все силы, чтобы дотащить меня до безопасного места, я истеку там кровью.

— Я не бросаю своих, — покачала головой Мария и поволокла меня куда-то.

— М-м-м, мьер̀де… — прохрипел я. — А когда я стал для тебя своим?

— Ты же тоже супер, — ответила она.

А, тогда ясно.

Жаль, что теперь есть одна радикальная черта, которая уже разделила общество тех, кто ещё не сдох.

По дороге, видя, как за мной стелется слабенький шлейф из крови, я размышлял о концепции ницшеанского уберменьша.

Сверхчеловек вне человеческой морали, поэтому на первый взгляд, контры и иные суперы вписываются в эту концепцию. Только вот Ницше имел в виду, что у сверхчеловека должна быть сверхчеловеческая мораль. То есть «утративший человеческую мораль человек» не равно «сверхчеловек». Как если бы у сверхчеловека, вместо рук были крылья, а человек отрубил бы себе руки и объявил себя сверхчеловеком.

Пересиливаю себя и перезаряжаю обрез. Больно, хреново, но надо. Мария тащит меня быстро — мой вес не создаёт ей затруднений, потому что за сегодня она стала гораздо сильнее и быстрее. Как и я.

Доспехи не удержали осколков, поэтому я истекаю кровью. Не очень быстро, но непрерывно. Впрочем, можно надеяться на запас прочности, ха-ха, сверхчеловека…

Когда-то давно, будучи подростком, я увлекался сеттингом «Warhammer 40 000». Увлечение, со временем, прошло, но вновь я вспомнил об этом уже в институте, на занятиях по философии, конкретно при изучении философии Ницше.

Разработчики ведь, продумывая концепт космодесантников, примархов и Бога-Императора, использовали идею сверхчеловека. Об этом нигде напрямую не пишется, но есть отсылки.

Бог-Император — это настоящий сверхчеловек, со своей сверхчеловеческой моралью. И он принципиально выше простых людей, причём разработчики поставили его так высоко, что его мотивы непознаваемы не только подданными, но и нами.

А вот его примархи — это ошибка. Сверхчеловеческие тела с человеческой ментальностью. Форму сверхчеловека завезли, а содержание сверхчеловека забыли. Естественно, Бог-Император был ими разочарован. Нет, это человеческое качество — разочарование. Бог-Император не был разочарован, последнечеловеческие качества ему не присущи, но навсегда изменил отношение к своим «детям». А у «детей», почти у всех, полезли вполне себе человеческие комплексы. Будь они сверхлюдьми по содержанию, как того ожидал Бог-Император, их бы не колебало его отношение. Мы вообще не в состоянии познать особенности взаимоотношений сверхлюдей, но просто людское знаем хорошо, ведь это присуще нам. И мы видим, что кто-то из них увлекается стяжанием славы, кто-то стяжанием богатства, кто-то чрезмерно горд, а кто-то просто любит убивать. Это не поведение сверхлюдей.

В каждом примархе можно увидеть что-то человеческое, а это было бы невозможно, являйся они истинными сверхлюдьми, как Бог-Император.

Собственно, к чему это я? Я это к тому, что контры и суперы — это некий аналог примархов. Сверхчеловеческие качества + человеческая мораль. Они обречены обсираться и портить всё. И я обречён поступать так же.

Несколько раз Мария останавливалась, чтобы прикончить встречающихся зомби подручными средствами. Боль и кровопотеря ослабляли моё сознание, поэтому я и сам не заметил, как вновь отключился.

Следующее пробуждение было менее болезненным, чем предыдущее.

Я лежал на чём-то мягком, в темноте, пропахшей лекарствами и пластиком.

Пошевелив рукой, я зацепил некий провод. Пощупав его, я понял, что это шнур капельницы. Кто-то поставил мне систему, скорее всего, с физраствором. Поясница не болела, но в теле чувствовалась некоторая ватность и заторможенность. Только предполагаю, что я обколот обезболивающими, а это значит, что раны тоже обработаны и прямой угрозы жизни нет.

Я нащупал в кармане штанов свой телефон. Вытаскиваю его и ввожу пароль. Время — четыре утра, дата — девятое апреля. Значит, я пробыл в отрубе меньше десяти часов. Если бы не ранения, сошло бы за полноценный сон.

Но я чувствую, что разбит и хочу спать.

Единственное, что я заставил себя сделать — посветил экраном телефона и увидел, что нахожусь в маленькой комнатушке, на матрасе без простыни. Окно занавешано плотной коричневой шторой, а деревянная дверь закрыта. В принципе можно смело отключаться.

На этот раз пробуждение было связано с Марией.

— … военных штучек, поэтому говорю, как привыкла, — она стояла в двери и говорила в рацию. — Я не знаю, что это за вертолёт, потому что я его не видела. Всё, что я видела — это какие-то ракеты, шквалом обрушившиеся на зомби, а потом и на нас. У меня тут раненый, один из ваших.

«Кто именно?» — раздался голос из динамика.

— Дмитрий Верещагин, который актёр, — ответила Мария. — Его ещё по телевизору недавно показывали и на ютубе пара роликов есть.

«Ещё кто-то?» — спросил голос.

Я узнал этого человека — полковник Краснодубов. Значит, «Зоопарк» ещё существует. А это значит, что есть надежда на то, что мы ещё повоюем.

— Больше никого нет, — спокойно ответила Мария, а затем заговорила с раздражением. — Ну или я не знаю. У меня, вообще-то, не было возможности походить по замку и поискать выживших!

«Спокойно», — попросил её Краснодубов. — «Ваша задача — добраться до василеостровского морского вокзала. Там будет дежурить катер — он заберёт вас и доставит в Кронштадт».

— То есть, в городе никого нет?! — возмущённо воскликнула Мария. — Вы обещали, что вытащите меня отсюда!

«Обстоятельства резко изменились», — сообщил полковник. — «Нам пришлось срочно эвакуироваться, потому что мертвецы прорвали все оборонительные линии и, каким-то образом, сумели опустить мосты через Неву».

Последнее — лютый бред. Особые зомби, конечно, быстрее и сильнее, чем обычные, может, чуть умнее, но не настолько.

— Я тебе не верю, — процедила Мария в рацию. — Они не способны на такое, я точно знаю.

«Мы не знаем точно, кто это сделал, но вынуждены констатировать — мосты опущены», — сказал на это полковник. — «Мне очень жаль, что всё получилось именно так, но вам придётся выбираться самостоятельно».

— Сука, как всегда… — прошептала Мария, а затем бросила в меня рацию. — Эй, Наполеон, подслушивать — нехорошо!

— Какая интересная беседа, — посмотрел я на неё.

— А ты симпатичнее в жизни, — сказала супер, подошла ко мне и села на корточки. — В «Бесе» ты этакий самовлюблённый мудак и хозяин жизни, которому все должны, а в жизни у тебя даже взгляд и походка другие. Долго готовился?

— Не очень долго, — ответил я. — У нас всё плохо?

— У тебя — да, — Мария вытащила мобилу и открыла галерею. — Смотри.

На фото была, судя по всему, моя спина, в которой имелось, минимум, четыре кровоточащих отверстия.

— Осколки всё ещё внутри, — сообщила супер. — Так что, в отдалённой перспективе, тебе конец, Наполеон.

— Умеешь радовать новостями, — усмехнулся я. — Но рано ещё меня хоронить. А у тебя как дела?

— Нормально, — ответила Мария. — Посижу, подожду, пока разбредутся мертвецы, а потом уйду отсюда.

По крайней мере, это честно. Уважаю честных людей.

— Ты медик? — поинтересовался я, бросив взгляд на систему, закреплённую на напольной вешалке.

— Неа, — ответила Мария. — Пришлось гуглить и звонить одному человеку. Зато теперь я знаю, как оказывать помощь в случае осколочных ранений. Век живи — век учись.

— Приятно слышать, что в наше неспокойное время ты находишь возможность для самообразования, — усмехнулся я. — Мы ещё в инженерном замке?

— Да, — кивнула она. — На третьем этаже. Тут безопасно, но нечего есть. И воды тоже нет — думаю, канонадой перебило водопровод.

— Канонадой? Ты о вертолёте? — не совсем понял я.

— Ты пропустил эту часть фестиваля, — грустно усмехнулась Мария. — После того, как вертолёт улетел, сообщили, что нас решил поддержать флот на Балтике. По скверу отработали с кораблей. Тогда-то и выбилась основная масса зомби, окружавших замок. Но уцелевших хватит на нас с лихвой. Ты ранен, от тебя мало толку, поэтому, уж извини, мне придётся тебя оставить. Ты ведь не обижаешься?

Кажется, она получает некое нездоровое удовольствие от этой ситуации. Примеряет на себя роль антагонистки, живущей в мире трудных решений? Или у неё просто съехала крыша от того, что сфера слишком сильно надавила на её мозги? Как бы знать…

— Как говорил мне дед, — произнёс я. — Если будут обижать — ты не обижайся. Можешь уходить смело и решительно. Я как-нибудь выкарабкаюсь. Тем более, что тебе следовало сделать это с самого начала.

Вспомнил о своём импульсивном поступке и сильно напрягся. Это не моё решение. Я хочу жить, это факт, поэтому это не в моей психологии — решить, что всё кончено и остаться, чтобы… чтобы что?

Умереть как солдат, в бою. Может, Наполеон мечтал о такой смерти?

— Спасибо, что избавил меня от необходимости выслушивать жалкие мольбы и обвинения, — поблагодарила Мария.

А в тот раз говорила, что не бросает своих. Хотя, её мотивация, говорить те слова, мне предельно понятна: тогда не было известно, что «Зоопарк» уже свалил на Кронштадт. Она зарабатывала дополнительные очки, которые, увы, не пошли в зачёт. Больше смысла меня спасать у неё нет и очень повезло, что ей стало известно об уходе военных ПОСЛЕ того, как она уже потратила время на штопанье моих ран.

— Не за что, — улыбнулся я. — Но спасибо, что подлатала меня и поставила систему.

— Не за что, — махнула рукой Мария.

— Чего это моряки вдруг решили поучаствовать в нашей беде? — задался я вопросом.

— Понятия не имею, — ответила она. — Может, договорились.

Может и так, а может и нет. Может, генерал-лейтенанта убили или сместили, а остальные сухопутные согласились пойти под командование адмирала.

Что бы ни происходило, какие бы беды и катаклизмы ни случались со всеми нами, мы всегда найдём время и место для конфликтов на почве борьбы за власть. Потому что мы люди, с человеческой моралью.

— Ты говорила, что видела какие-то ролики обо мне, — вспомнил я разговор Марии с полковником. — Что-то не припомню, чтобы где-то снимался в последние дни.

— Тебя записывали, когда ты рубил мертвецов своим мечом, ещё в самом начале, — ответила Мария. — Ролик набрал девятнадцать миллионов просмотров. Можно сказать, что ты завирусился.

Точно ведь. Припоминаю, что ехал куда-то, вроде бы, но потом чуть не сбил бегущего от зомби курьера, после чего решил остановиться и завалить эту группу мертвецов. И да, тогда была куча людей в окнах, записывающих происходящее на видео. Кто-то выложил видео на Ютуб, чтобы заработать дешёвой и кратковременной славы. Или зачем ещё люди выкладывают видео на Ютуб?

— Да, хорошее было время, — улыбнулся я. — Лучше, чем вчера и сегодня.

— Как бы не пришлось в будущем вспоминать нынешние деньки с сожалением о хороших временах, — загрустила Мария. — Ладно, отдыхай, а я попробую отжать ещё одну комнату у мертвецов…

Дёрнув рукой, она подняла в воздух кусок окровавленной арматуры и покинула помещение, ведя оружие перед собой.

Я поднял лежащий на полу мобильник и разблокировал его лицом.

«Телега» светилась 99+ сообщениями, но я даже не стал туда заходить.

Открыл Ютуб, чтобы поискать ролик о себе любимом.

И он обнаружился довольно быстро, рядом с моим интервью тому странному типу, Богдану. Менеджер сказал, что будет хорошо для имиджа поучаствовать в этом проекте, где ведущий задаёт тупые и нетипичные вопросы, нацеленные на создание у тебя чувства неловкости и дискомфорта. М-да, воспоминание из жизни, которой больше никогда не будет.

Не знаю, кто до сих пор поддерживает Ютуб, но эта штука всё ещё работает, хотя иногда сильно тупит и прогружает далеко не все ролики.

В ролике я не увидел ничего нового, кроме забавной шторки со Спанчбобом и Патриком. Хотя, видеть со стороны такую блестящую схватку, когда я прокалывал головы зомби шпагой, это, конечно, приятно и любопытно.

Посмотрел, поставил лайк, подписался, хотя вряд ли этот парень будет выпускать новые ролики…

Зашёл в ватсап, спросить, как там дела у остальных и проверить онлайн у пары людей. Но не успел я зайти в приложение, как поступил звонок.

— Алло, Дима? — раздался голос Ани.

— Привет, — ответил я.

— С тобой всё хорошо? — спросила она.

— Сейчас ни с кем не хорошо, — ответил я. — Надеюсь, ты послушала меня и не совершаешь сейчас опрометчивых поступков?

— Я уже в Петербурге, — сообщила Ани.

Озадаченно молчу секунд десять.

Вот же дура…

— Дима? — обеспокоенно спросила она.

— Зря, — сказал я.

— Где ты находишься? — задала она вопрос.

Теперь, раз уж она здесь… Нет.

— Возвращайся обратно, — потребовал я. — В городе очень опасно.

— Скажи мне, где ты находишься. Дима, — попросила Ани. — Я приду.

— Эх… — вздохнул я. — Я в Михайловском замке. Но тут полчища зомби, поэтому не лезь.

— Я придумаю что-нибудь, — заверила Ани. — Никуда не уходи. До связи.

Она завершила вызов, а я решил, что надо позвонить бабушке. Но телефон её оказался отключен, поэтому я написал СМС, что нахожусь в безопасности и всё нормально.

У матраса стоит бутылка с газировкой и гранёный стакан. Сервис, мать-перемать…

Приподнимаюсь, беру бутылку и пью с горла. Газировка синего цвета, как силикатный антифриз. Понюхав, я не получил убедительных сведений о том, что это не антифриз. Вот такая у нас жизнь нонче — даже по запаху не поймёшь, это для тебя или для машины. Понаизобретают всякого…

Но пить мне хотелось сильно, поэтому я решил рискнуть.

Напившись, я уснул и проспал неизвестно сколько времени.

— Проснись и пой, — раздалось у меня над ухом.

Открываю глаза и вижу Марию, довольно улыбающуюся.

— Хочешь сюрприз? — спросила она.

— Нет, — признался я.

Супер вытащила из-за спины несколько колец.

— Так, — произнёс я. — Кольца прикольные, но я не понимаю, зачем ты…

— Посмотри сюда, — ткнула она пальцем в шинку серебряного кольца с зелёным рубином.

Вглядываюсь в указанное место и вижу символы.

И опять эта невероятная передача цвета символами, но так, чтобы было понятно любому. Читывал я в интернете, что символы понятны всем, независимо от пола, возраста и родного языка. Учёные называют эти символы неким дальнейшим развитием идеограммы.

Идеограмма, как я узнал из статьи в интернете — это знак, соответствующим образом изображающий некое понятие или конкретную идею, а не звук, как у нас в алфавите. Примером идеограммы может служить иероглиф, фактически состоящий из идеограмм. Правда, иероглифы склонны довольно быстро пересекать черту универсальности и начинают формировать запутанные связи, которые недоступны пониманию человека, не владеющего этим типом письма. Но неизвестные создатели шариков сверхспособностей и, как оказалось, явно магических колец, каким-то образом решили проблему недоступности от усложнения и сделали вот такие идеограммы, которые наш мозг конвертирует в знакомый язык. Дичь, конечно, но факт.

Само кольцо… Среднее кольцо силы — это, конечно, круто. Не знаю как это должно работать, но прибавка к физической силе — это настоящее конкурентное преимущество.

— Неплохо, — кивнул я. — Где нашла?

— Выбила из мертвяка, — улыбнулась Мария. — Блин, как же редко выпадают настолько хорошие!

— Они выпадают? — удивился я.

— А ты не знал? — ещё больше, чем я, удивилась супер.

— Честно сказать, впервые вижу что-то такое, — признался я.

— Это потому, что водишься среди простокваш, — неодобрительно высказала мне Мария. — Слышала, что пока все нормальные люди качались, ты тратил время среди солдатни.

Простокваши — это, наверное, их разговорное обозначение людей без сверхспособностей.

— Кто ты такая, Маша? — спросил я.

— Я просто супер, — усмехнулась она. — Если бы мне не предложили билет на Готланд, ты бы меня даже рядом с этим местом не увидел.

— М-хм, — произнёс я задумчиво. — Значит, ты обреталась среди контры?

— Что ты понимаешь под «контрой»? — уточнила она.

— Суперов, которые воевали против армии и меня, — объяснился я.

— Ну, неправильную тактику ты выбрал, Наполеон, — ответила на это Мария. — Надо было как все, выживать самостоятельно, а не идти к военным. Конечно, был риск сдохнуть нечаянно, но не сильно выше, чем вместе с военными. Зато теперь ты не знаешь целую прорву полезной информации.

— Ты не собираешься отвечать? — усмехнулся я.

— Контра — это очень обобщённое понятие, — ответила Мария. — Я недолго была с ребятами, которые потом присоединились к группировке, считающей, что от военных больше проблем, чем пользы. Так что нет, я не убивала военных, если тебе это так важно.

Она может и лгать, но зачем ей это? От меня никакой пользы, поэтому втираться ко мне в доверие нет никакого смысла. А если она захочет меня прикончить, то сейчас это сделать очень легко.

— А что там за второе колечко? — спросил я.

— Посмотри, — усмехнулась Мария.

Потенциал обозначается цветом. Когда я принимал сверхспособность «Магии проклятых масок», потенциал был «эпический», фиолетовыми буквами. До этого я встречал серые, зелёные, синие. «Простые», «необычные» и «редкие» соответственно.

Эпический, по идее, должен быть лучше, но я, пока что, не вижу особых преимуществ.

Надо будет обдумать вопрос обозначений потенциала на масках. Наполеон был «простым», то есть серого цвета, а Тесей уже «необычный», то есть зелёного цвета, что обещает некоторую перспективу. Кого же мне выдаст судьба как «редкого»? Хотя, посмотрим, что может Тесей, которого нужно ещё как-то и с кем-то активировать…

А кольцо реакции — это, наверное, вообще круто. Ведь, как известно, реакция — это та вещь, которую очень сложно развить и вообще, свой врождённый предел никак не повысить. Именно поэтому легенды бокса — это биологические уникумы, ведь в них природа успешно сочетала физическую мощь, высокую реакцию и выдающуюся выносливость. Для такого боксёра подобная финтифлюшка пришлась бы ко двору.

— Уважаемо, — усмехнулся я. — Покупаю за сто тысяч рублей.

— Хорошая шутка, — улыбнулась Мария. — Мне приятно, что, несмотря на отчаянную ситуацию, ты сохраняешь чувство юмора.

— Всегда славился этим, — сказал я. — Так, говоришь, коллективы контр сами по себе? Никаких альянсов, крупных объединений?

— Ничего такого, — ответила она. — Думаю, все понимают, что надо объединяться, но никто не хочет уходить под чью-то руку. Пока что.

Как в случае с генерал-лейтенантом и адмиралом, каждый считает себя главным, поэтому поступиться своей властью — это выше их сил. Если даже у военных так, то что говорить о гражданских?

Раздробленность в стане вероятного противника — это хорошо.

— Выпадают только кольца? — спросил я.

— Нет, — покачала головой Мария. — Ещё, бывает, выпадают амулеты, оружие и броня. В основном, доспехи с некими свойствами, а иногда и что-то проклятое.

— «Проклятое»? — переспросил я.

— Да, — кивнула супер. — Негативные свойства, которые портят жизнь, идущие в комплекте с чем-то мощным и соблазнительным. Предупреждения же туманны и редко раскрывают всю подоплёку.

— Ясно, — кивнул я.

Видимо, убивал недостаточно мертвецов, чтобы мне выпадало хоть что-то. Или, что более вероятно, выпадало всё, но я не мог этого увидеть.

— Статистика какая-нибудь есть? — поинтересовался я.

— Нет никакой статистики, — вздохнула Мария. — Но известно точно, что последнюю неделю сферы сверхспособностей у простокваш выпадают очень редко. Поговаривают, что выдача вообще скоро прекратится.

А фигли нам, суперкам?

— Ясно-понятно, — произнёс я. — Зачем ты показала мне эти кольца?

— Похвастаться хотела, — ответила Мария. — И да, я ухожу. Поправляйся.

— Ну, спасибо за помощь, — поблагодарил я её, после чего полез в лежащую на полу разгрузку, за шоколадками. — Береги себя и своих близких, а я перекушу и на боковую.

Надо выспаться и дождаться Ани. Если она супер с какой-нибудь весёлой сверхспособностью, то у нас есть шансы вырваться отсюда. А там в Финляндию или ещё куда-нибудь, где было мало населения…

Пока что — спать и надеяться, что какой-нибудь мелкий осколок не движется по моему кровотоку прямо в сердце, как у Тони Старка.

Да, будем надеяться.