Мы - Николай Кровавый!

28. Долгожданный Манифест

Ближе к Рождеству наша передовая общественность страшно возбудилась. Прошел слух, что в новом 1900 году я подарю России Конституцию и все, что к ней прилагается, включая осетрину с хреном. Естественно, что ничего подобного я делать не собирался. Прежде чем связываться с парламентом, следует дать в руки народа оружие против этого самого парламента. То есть, полноценные политические партии. А таких сейчас в России не было. Были лишь подпольные партийные тусовки, непонятно почему уверенные в своём праве говорить от имени народа. Подготовленный мной "Манифест" о публичной политической деятельности как раз и должен был лишить политических сектантов подобной иллюзии.

Итак, чтобы иметь право вести легальную политическую деятельность, партия должна быть интернациональной по составу. На же НСРПИ Вильбушевич, такого права не имела, ибо стать членом этой партии мог только еврей. Правда, это не сильно мешало самой Вильбушевич, ибо успех её деятельности базировался на тесном взаимодействии с властями. По этой же причине что то приходилось придумывать разного рода национальным кадрам. Поэтому право на легальность получали партии общеимперской направленности. И такие уже были. Например социал-монархисты, социал-демократы, христианские социалисты. Правда, с социал-демократами вышло интересно. Легально действовать вышло только у РСДРП и социал-демократов Финляндии. А всякого рода польские, литовские, грузинские и прочие эсдеки продолжали оставаться под запретом.

Следующим разрешительным фактором было наличие чистой финансовой истории. То есть, финансировать любую российскую партию имеют право только российские поданные, не имеющие источников дохода за пределами Российской Империи. Чтобы соответствовать этому требованию, социал-демократам пришлось даже срочно гнать из партии всех, кто получал денежные переводы из за рубежа. Таких оказалось немало, включая Плеханова.

Помимо прочего, в программе партии должны были отсутствовать призывы к свержению существующей власти. И опять наибольшие проблемы возникли у эсдеков. В результате, число их сторонников уменьшилось еще больше.

Весьма забавно вышло и с Владимиром Ильичем. Его умудрились обидеть неоднократно свои же. Первыми обидчиками стали профессора кафедр марксизма. Таких было целых три: в Петербургском университете, Политехническом и Технологическом институтах там же. Так как нигде в мире ничего подобного не было, то жаждущих преподать студентам самое передовое в мире учение, оказалось даже очень много. В основном это были подавшиеся на русские хлеба немцы. А уж как немец преподает свой предмет — известно всем. В результате, взвыли все, кому пришлось этот самый марксизм изучать. В Техноложке и Политехе даже прошли акции протеста среди недовольных студентов. И соответственно репрессии со стороны администрации институтов. В общем, за упоминание Карла Маркса на студенческих вечеринках морды еще не били, но это было делом времени.

Проблема была еще в тех, кто этот самый марксизм преподавал. Выдающимися людьми они не были и даже просто умными людьми их было не назвать. Но держались они за свои места крепко и чужаков в свою среду не допускали. И вот в это змеиное кубло сунулся Ильич со своим "Развитием капитализма в России". Результат был предсказуем: его к защите диссертации не допустили. Ну не свинство ли? Человек старался, трудился, зарабатывая на жизнь нелегким трудом народного учителя. Он подал прошение на отпуск за свой счет, чтобы ему разрешили съездить в столицу. А эти уроды даже читать его труд не удосужились! И придется ему ни солоно хлебавши возвращаться в Шушенское чтобы доработать в школе до конца учебного года. В общем, и профессора свиньями оказались, и социал-демократы никакими не товарищами. Право, не стоило так с Ильичем поступать. Я еще во время подготовки к заброске, когда изучал жизнь этого человека, прекрасно понял простую вещь: трогать его почем зря не стоит!

И я не ошибся в этом человеке. Обозленный Ильич затаил злобу. Правда, агенты Зубатова уже намекнули ему, что не стоит расстраиваться из-за пустяка. Ссылка скоро кончится, а диссертацию можно защитить и в Менделеевском комитете. С этим Ильич согласился, но поклонники Маркса отныне ему были не товарищи. А раз так, то он нашел себе единомышленников. И где бы вы думали?

Незадолго до возвращение в Шушенское, Владимир Ульянов связался с социал-монархистами и испросил у них согласия на приём в члены "Народно-монархического союза" его самого, супруги Надежды Крупской, сестер Анны и Марии и брата Дмитрия!

Свое решение он объяснил тем, что в настоящий момент, только эти реакционеры заняты полезным для трудового народа делом, в то время как марксисты погрязли в салонной болтовне.

Решение это было для меня совсем неожиданным. Я то ведь представлял себе ситуацию иначе. Что раздраженный диванными революционерами, Ильич начнет делать из социал-демократов настоящих большевиков. Что большевики под его руководством вступят в конкурентную борьбу с социал-монархистами за влияние среди рабочих. А оно вон как повернулось! А ведь непонятно ещё, кого Ильич перетащит к себе. Сталина например и переманивать не нужно. Он уже там. Наличие у социал-монархистов двух подобных гигантов способно изменить всю известную мне картину мира. И это подтвердилось самым неожиданным способом. Едва вступив в партию, да к тому же не отбыв ссылку, Ильич мгновенно поднял вопрос о создании а Российской Империи промышленных судов. Об этом я узнал, когда фельдегерь от Зубатова принес мне очередной номер газеты "Правда". Там была статья Ленина о необходимости образования промышленных судов.

Что тут можно сказать? Своевременная статья! Как ни крути, но разбирательство в зале суда по-любому лучше, чем стачки, забастовки и погромы. Классовую борьбу это не отменяет, но переводит её в другую плоскость. И самое главное то, что люди не будут считать правительство виновным в их проблемах. Сами разобрались, сами нашли выход из создавшегося положения. А что требуется от меня? Да разрешить подобную практику преодоления конфликтных ситуаций. Сделать так, чтобы когда произойдет революция, большинство гнилых вопросов было уже решено. Вот тогда и посмотрим, кого поддержит наш рабочий класс.

Понимая, что медлить с таким важным вопросом не стоит, я прямо на тексте напечатанной статьи написал резолюцию:

Ну а дальше дата и подпись. Доставленный руководству НМС экземпляр "Правды" с моей резолюцией, произвел самый настоящий фурор. Ещё бы! Партия ещё не легализована, а с ней уже советуется сам царь! Да здравствует Самодержавие!

На этом сюрпризы не закончились. Помимо Ленина и Сталина был ещё товарищ Дзержинский. Ожидать от этого "рыцаря революции" смены убеждений не приходилось. А потому я не знал, как быть с ним. Он сейчас сидит в Варшавской цитадели и с ним что-то нужно делать. У меня он проходит по "Особому списку". Туда внесены те люди, на которых я рассчитываю в будущем. Если бы я не вмешался в ход событий, то переход Дзержинского из рядов польско-литовской социал-демократии в российскую, произошел бы сам собой. Но ныне я в этом не уверен. Благодаря моим выдумкам, РСДРП кастрирована и продолжает кастрировать себя дальше. Такая партия вряд ли привлечет столь непростую личность. Ну а переход в социал-монархисты для поляка вообще невероятен. Вот только зря я недооценивал этого человека. Он решил мучившую меня проблему совсем не так, как я от него ожидал. Я упустил из виду то обстоятельство, что Феликс Эдмундович страстно мечтал стать ксендзом. Исполнить свою детскую мечту ему помешала плохая успеваемость в школе. Потому он и связался с эсдеками. Но ведь внутренняя потребность никуда не делась! И тут ему на помощь пришли христианские социалисты.

Христианские социалисты России — это движение возникло совсем недавно и я к этому не имел никакого отношения. Оно стихийно возникло после того, как российское общество узнало про Исход китайских христиан на берега Амура. Патронируемое Аликс "Братство подвижника Митрофана", стало зародышевым ядром новой политической партии. Народ в ней собрался всякий. Как и в "Братстве", в ней не делили людей на православных, староверов, лютеран или католиков. Главным было желание человека способствовать устройству жизни по тем высоким принципам, что свойственны были первохристианам. Ну а раз в моде был социализм, то и Христос у этих людей внезапно превратился в самого первого социалиста на Земле. Официальная церковь пыталась бороться с этим движением, но без помощи полиции у неё это плохо выходило. Трудно было объяснить людям, почему оказание всяческой помощи собратьям по вере является греховным деянием. А если учесть, какие люди втягивались в это движение? Например, среди добровольцев-миссионеров был такой человек как Георгий Апполонович Гапон. Но не он один определял облик новой партии. Её боевое ядро — шовинисты разных мастей. Люди, которые и в бога истого верили, и врага могли без всякого колебания убить. Именно эти добровольцы и начали превращать Албазинское Православное Войско в настоящую боевую силу, а Желтороссию из миража в реальное политическое образование. И вот, вслед за людьми религиозными, в эту партию потянулись и люди просто энергичные, среди которых оказался и сосланный в Приамурье Феликс Дзержинский. Но это произошло позже.

Трудней всего пришлось народовольцам. Вернее их остаткам. Они конечно пользовались немалым авторитетом среди революционной молодежи, но нынешние времена для них оказались трудными. Сколотить из них единую партию социалистов-революционеров не вышло. Одна из причин этого — гибель английских Ротшильдов. На короткое время революционеры потеряли источник финансирования. Попытки их "старой гвардии" договориться с французскими Ротшильдами к успеху не привели. Французские Ротшильды, сейчас были склонны со мной не ссориться. "Палестинский проект", осуществление которого делало их хозяевами Ближнего и Среднего Востока, сулил им большее, нежели развал Российской Империи. Поэтому их фавориткой стала Маня Вильбушевич да возглавляемые ей еврейские национал-социалисты вкупе с Организацией Освобождения Палестины. Последняя кстати не была чисто еврейской. Небольшая арабская секция там тоже образовалась. Учитывая, что Ротшильды кота за хвост не тянули, для энергичных евреев "Палестинский проект" сулил огромные выгоды. И тогда на кой черт им сдалась эта "немытая Россия"? Уж лучше бороться за своё счастье на исторической родине, где как грибы после дождя начали открываться разного рода образовательные курсы и производственные фирмы. Более того, Ротшильды с подсказки "неизвестных" создали виртуальную валюту — "нефтешекель", благодаря которой репатрианты могли осуществлять расчеты в банках своих благодетелей. И народ потянулся, предоставив народникам из славян разбираться с возникшими проблемами.

Но левые партии представляли хоть и огромную, но в принципе решаемую проблему. Во всем мире их удавалось купить тем или иным способом. И радикальными они оставались там, где их загоняли в подполье. И я прекрасно знал, что за возможность действовать легально, они снизят градус своей революционности. А вот оппозиция справа меня беспокоила намного больше. В первую очередь потому, что не хватит никаких денег, чтобы её подкупить. Эти господа сами кого хочешь купят. У них есть и власть, и влияние в обществе, поэтому договариваться по-хорошему с ними трудно. А скорее всего невозможно. Что им нужно? То же, что и всем — власть! Причем власть особого рода. За всеми этими их воплями про конституционную монархию или республиканскую форму правления стоит одно: эти господа хотят править и при этом ни за что не отвечать. Решают они, а отвечает за это либо монарх, либо республиканское правительство. Меня такая постановка вопроса точно не устраивала. Поэтому я решил просто: будете господа хорошие и решения принимать, и в тюрьме за свои фокусы сидеть. Лучший способ дискредитировать этих господ — дать им возможность отличиться. Кстати, они уже начали лезть под топор моего правосудия. Как и всякие либералы, они были неравнодушны к деньгам. В своё время, Александр Второй бросил этим господам весьма вкусную косточку — провел реформу местного самоуправления. В итоге ее, в распоряжении земств и городских управ оказались немалые финансы. Четверть собираемых с народа налогов! У меня губернаторы сидят без денег, а эти господа прямо-таки купаются в них! И естественно, что тратят их в своих интересах. Если посмотреть на то, как изменился облик наших городов, то можно заметить, что изменения произошли к лучшему. Там, где живут либералы, всё выглядит пристойно. Но городские окраины! Именно за счёт обитателей окраин и благоустроены городские центры. Одни платят, другие жируют. А во всём виновато самодержавие!

Вот только одного эти господа не учли. Стоит мне легализовать левые партии и вашей беззаботной жизни придёт конец. Уж социалисты разных мастей обязательно накинутся на них с вопросами: "На что вы, сволочи, народные деньги тратите?" А так и будет. Пока мы загоняли в подполье "левых", либералы чувствовали себя неплохо. Причем настолько неплохо, что возмечтали о большем: присосаться ко всем бюджетным средствам. Именно для этого им и требовался парламент с конституцией.

В общем, легализуя вместе с левыми ещё и правые партии, я рассчитывал на то, что немалая часть их революционного пыла уйдёт на поливание дерьмом своих политических конкурентов. А народ будет глядеть на эту клоунаду и делать свои выводы. Жизнь показала, что я ошибался, причем весьма сильно. Прозрел я тогда, когда мой Военный Министр Редигер совместно с министром финансов Витте начали жаловаться на созданный мной "Военторг". До сей поры эта структура приносила мне одну только пользу. Во-первых, она решала проблему морального плана. Согласитесь, что в обществе, в котором сильны пережитки прошлого, занятие коммерческой деятельностью является уделом купцов и прочего простонародья. Зато дворянину заниматься коммерческой деятельностью было чревато потерей репутации. Это вынуждало дворян идти на разного рода ухищрения. Например, действовать через подставных лиц. В большинстве случаев, рано или поздно, но это самое подставное лицо перетягивало одеяло на себя и становилось во главе затеянного дела. Секрета тут никакого не было и потому мало кто из благородного сословия шел таким путем. Правда, если дворянин затеет производство оружия, то общество отнесет сей промысел к разряду благородных. Вот только такое производство весьма сложное, а потому желающих с ним связываться было мало. "Военторг" всё ставил на свои места. Человек в этой системе занимался не просто коммерческой, но и военно-хозяйственной деятельностью. Благодаря этому, производство обычных валенков или сапог, из ремесла презренного, становилось делом благородным и патриотичным. Как раз для отставных генералов.

Второй пользой было то, что из армии добровольно уходили те, кто явно засиделся. По моим расчетам, к 1905 году командный состав армии и флота значительно омолодится.

Третья польза была в том, что у вояк появился нешуточный стимул. Судите сами. С недавнего времени, всякому, поступившему на военную службу, начислялись баллы. Один рублёвый балл за каждый месяц службы. Год прослужил — получи на руки двенадцатирублёвый ваучер. Естественно, что учитывалась и льготная выслуга. В этом плане, самыми крутыми ваучерными богатеями были те, кто служил в роте дворцовых гренадер. Что давало обладание ваучером? А то, что только на ваучеры можно было купить акции "Военторга". Вот тут всё и началось! По словам Витте, в России уже действует "черный" ваучерный рынок, на котором стоимость одной "дюжинки" взлетела десятикратно от номинала.

— Погодите, Сергей Юльевич, а что даёт скупка ваучеров штафиркам? Ведь без предъявления сертификата о беспорочной службе, он не более, чем простая бумажка?

— Ваше величество, так в этом и всё дело! Наличие этих сертификатов развращает наших бравых защитников Отечества!

Мнение Витте поддержал генерал Редигер:

— Ваше величество, смею уведомить вас о том, что в полках и военных учреждениях сейчас творятся сущие безобразия. Контрразведка мне докладывает о том, что ушлые унтер-офицеры и фельдфебели вынуждают солдат продавать им "дюженки" по цене ниже номинала. Ротные командиры этому не просто попустительствуют, но и сами участвуют в сих безобразиях, причем, часть купленных таким образом "дюженок" безвозмездно передаётся полковым командирам. И это самое безобидное из случившегося.

— Погодите, Александр Фёдорович, это конечно безобразие, но каким образом офицер воспользуется им? Сертификат о беспорочной службе ы выдаем лишь тем, кто уволен в запас или получил отставку.

Оказывается, всё не так просто. С одной стороны, у служак появился стимул к службе. Дольше прослужил — больше "дюженок" получил. Сертификат тоже способствует уменьшению числа безобразий и скандалов. Более того, именно ради сертификата, в армию рвется "чистая публика". Отслужил "вольнопёром" положенный срок и бумага в кармане. А "дюженки" можно и позже прикупить. Плохо оказалось то, что теперь обладатели этого сертификата становятся подставными лицами, сидящими на жаловании у гешефтмахеров.

— А кто эти люди? Я гешефтмахеров имею в виду.

Оказывается, наибольшую активность в таких делах проявляют именно представители земств. Почему? Да потому что именно в их руках находится контроль над местной промышленностью и кустарным производством. Сесть на казенные подряды, для них весьма соблазнительно.

— Фамилии этих земгусаров можете назвать?

Фамилии мне назвал более осведомленный Витте. Боже мой! Сплошной "Особый список номер два"!

Гучков, Родзянко, Хомяков, барон Корф, Шипович… Итого 38 фамилий!

И что мне с этими господами делать? Вообще то, кое-какие соображения насчет них у меня были. Ведь что хотят эти господа? Вложиться в затеянный мной проект и получить прибыль в свои карманы. Фактически я спровоцировал движение частного капитала в нужном мне направлении. В том, что идёт скупка "дюженок" у рядовых, ничего страшного нет. Большинство крестьян вовсе не мечтает о карьере рантье, справедливо полагая, что дело это слишком хитрое для них. А потому, пусть господа либералы рвутся в "Военторг" за барышами. Тут важно, чтобы государству с этого была реальная отдача, а не очередная финансовая пирамида. А чтобы процесс не вышел из под контроля, создам я при "Военторге" какой-нибудь Общественный комитет, наделенный правами на проведение собственного расследования и передаче материалов следствия в военный трибунал. Тот же Гучков с удовольствием начнет копать под всех своих конкурентов. А учитывая его способность наживать врагов на ровном месте… В общем, пусть ребятки развлекаются поеданием себе подобных!

С партиями общеимперского масштаба, вопрос решался более-менее успешно. Зато националы, загнанные в подполье, способны были доставить много неприятного. Финны, в силу особого статуса Великого Княжества Финляндского, проблем пока не доставляли и право на создание легальных национальных партий получили. С евреями было иначе. Учитывая, что их ожидает массовое переселение в зону действия нефте-шекеля, мною поддерживался привычный для этого народа уровень дискриминации по национальному признаку. Это чтобы им в России жизнь мёдом не казалась. Но была у них и отдушина. Хотя деятельность еврейских национал-социалистов и не была официально разрешена, но она и не преследовалась. Наиболее сообразительные местечковые ребята быстро поняли, что если не желаешь иметь проблем с полицией, то членство в НСРПИ самое то. Прочим сильно не повезло. После суда над адептами "Содомских мудрецов", еврейские организации левого толка громили сами евреи. И у них это выходило лучше, чем у полиции.

А вот легальную деятельность Организации Освобождения Палестины я разрешил. И это дало эффект. У еврейской бедноты появился шанс жить хорошо и весело. Для этого всего-то и нужно было отслужить год в Закаспийской Туземной Дивизии, получить свидетельство о прохождении воинской службы и направление в центры профессиональной подготовки в Палестине. Ну а потом трудоустроиться в одном из кибуцев на Ближнем Востоке. И за всё это платили французские Ротшильды, да германский капитал, кровно заинтересованные в усилении своих позиций на Ближнем Востоке. Кстати, кроме еврейского решался и армянский вопрос. Созданное на днях Общество Армянско-Турецкой дружбы, на германские деньги производило вербовку армянской рабочей силы для строительства железных дорог в Месопотамии и Восточной Анатолии. Турок и немцев это устраивало со всех сторон. Зато моих министров и армянских националистов ни в коей мере.

— Ваше величество, — убеждал меня Ридигер, — сия затея ослабляет влияние России в Восточной Анатолии и подрывает доверие армян к нашей стране. Заодно это делает уязвимым в военном отношении всё Закавказское наместничество.

Ну что я могу ему сказать?

— Александр Фёдорович! Вы ведь грамотный в военном деле человек! Вы должны помнить о том, что ужасное бездорожье не мешало нашей армии дойти до Эрзерума и взять его. Турки хотят построить хорошие дороги? Да ради бога! Это работает в обе стороны. Согласен, что это им не мешает сосредоточить большие силы у наших границ. Но ведь те же самые дороги способствуют нашему стремительному наступлению и устойчивому снабжению. И построены эти дороги будут не за наш счёт. Так что пусть строят!

— Но армяне…

— А что армяне? Я понимаю, что именно вас беспокоит. Вы боитесь, что Россия потеряет прежнюю опору среди местного населения? Уверяю вас, это не так. Как вы знаете, турки без всякого колебания готовы поголовно вырезать любого, кто выступит на нашей стороне. Да и резали не единожды. Тех же греков и болгар. Будут и армян резать. Можете в этом не сомневаться. Вопрос не в том, как предотвратить саму резню. Вопрос в том, как быстро мы сумеем придти на помощь несчастным. Быстрее придем — меньше невинных людей погибнет. А в условиях бездорожья, мы не сумеем вовремя защитить людей. Пока дойдем, то и оказывать помощь будет некому. И опора наша исчезнет, как и не было её. Поэтому пусть турки руками армян и на немецкие деньги строят дороги.

Помня про армянскую резню 1915 года, я прекрасно понимал, что дураков, готовых подставить целый народ под удар, хватает и в этом мире. И как бы я не трепыхался, но идти спасать этих несчастных придётся. Иначе никто не поймёт ни меня, ни Россию. Поэтому я должен сделать всё от меня зависящее, чтобы помощь была оказана вовремя. А лучше, чтобы вообще до этого дело не дошло. Вряд ли у турок сплошные идиоты среди их генералов. Прикинуть, каким темпом будет наступать русская армия они сумеют.

Убедить Редигера вроде бы удалось. Думаю, что получится убедить и других. Но вот как их убедить насчет Польши? Дело в том, что я задумал даровать полякам свободу и независимость. Ну не устраивали они меня ни в каком виде. Прежде всего потому, что добиться их лояльности к России вряд ли у кого выйдет. Долго удерживать территорию Царства Польского во время войны с Германией у нас вряд ли выйдет. В любом случае мы теряем 23 % всей обрабатывающей промышленности Империи. Так почему бы всего этого не лишиться прямо сейчас? Как ни крути, но в настоящее время Россия является самым настоящим сырьевым придатком Польши. Но ведь поставки сырья возможны и независимой Польше. И толку нам вкладываться в развитие той же военной инфраструктуры этой территории? Но как это сделать так, чтобы не вызвать недовольства в обществе? Как ни крути, но крови за эти земли мы пролили столько, что уход с них иначе чем предательством не посчитают.

Хорошенько подумав, я решил начать подготовку к цивилизованному разводу. Для начала, мной был задействован всё тот же "сливной бачок". За прошедшие несколько лет, задействованные в нём писаки изрядно поднаторели в своём мастерстве. Кормить правдоподобной дезинформацией они научились неплохо. Но "Польский гамбит" — для этого требовался иной уровень мастерства. Сомнения в осуществимости задуманного не раз и не два терзали меня. Но решить возникшую проблему можно только одним способом — начать её решать. В итоге, я наконец решился и дал отмашку. И пошла работа в несколько потоков!

Первый поток информации предназначался для публики образованной, которой с помощью "правильно" подобранной статистики рассказывали про то, как поляки жируют на теле Матушки-России. Вообще то, материал был посвящён потреблению и производству по всем российским губерниям. Но у читателя при его изучении складывалось вполне определённое впечатление: поляки живут за счет ограбления прочих народов Российской Империи. Ну а то, что они производят, уходит в основном не во внутренние губернии, а за границу.

Для публики попроще предназначался второй поток. В нём речь шла о национальном угнетении на территории Царства Польского. Русский обыватель, прочитавший эти статьи, с удивлением для себя узнавал про то, что поляков конечно угнетают, но гораздо больше угнетают они других. Высокомерное отношение к малороссам и белорусам, которых иначе чем скотами не именуют, махровый антисемитизм и конечно же русофобия. И постоянная готовность сделать гадость всякому, кто не поляк и не католик.

Третий поток информировал читателя о противоправной деятельности на территории Царства Польского. Тут вообще складывалось впечатление о том, что на самом западе нашей империи находится настоящая Обитель Зла. Рассадник терроризма, гнездо вселенского порока и родной дом для всякого рода бунтовщиков, контрабандистов или дезертиров.

В конце таких набросов шло сетование о том, что имеющиеся безобразия стоило бы и исправить, но вот к сожалению это вызовет протесты у цивилизованных европейцев. И общий вывод: а зачем России нужна такая обуза? Не лучше ли правительству оказать благодеяние более лояльным народам? И вообще, что забыли эти самые поляки в Российской Империи? Не хотят в ней жить, так не нужно! Чемодан — вокзал — независимость! Подальше от России — поближе к Европе! Там им будут очень рады!

Но самый рискованным и скандальным был пятый поток. Правда, он предназначался не для нашего читателя. Сразу в нескольких эмигрантских газетах, выходящих на польском языке, была размещена статья некого Юзефа Геббельсовского о перспективах франко-русского союза. Ссылаясь на необходимость соблюдать инкогнито тех лиц, что доверительно сообщили ему важные сведения, "пан Геббельсовский" по сути дела выложил в открытой печати содержание секретного соглашения заключенного между Россией и Францией. Уже это вызвало большой скандал. Но помимо слива важной информации, в статье были и другие интересные моменты. Автор уверял читателей о том, что Россия является плохим союзником для Франции.

Самым смешным было то, что этот бред всерьёз восприняла часть политиков как во Франции, так и у нас. Часть завсегдатаев Петербургских салонов начали рассуждать о том, что независимое Польское государство, населённое славянами, станет надёжным заслоном от германской военщины и прикроет тем самым немалую часть наших западных границ.

У французов тоже нашлись люди, которым понравилась эта идея. Начался зондаж на тему моего согласия на предоставление независимости Польше.

— Да я не против этой идеи, — лицемерно отвечал я, — вот только русское общество вряд ли одобрит такое.

— О-ля-ля! Ваше величество, вы можете рассчитывать на нашу помощь в этом вопросе! — уверяли меня тайные эмиссары французов, — благородные люди должны понять друг-друга. Мы в это верим!

Интересно, сколько сдерут с французов эти самые благородные люди? Что-то сомневаюсь я в том, что они продешевят.

Как и следовало ожидать, благородные люди меня не подвели. Цену за содействие французским планам заломили такую, что французский посланник с грустью заговорил о всеобщей порче нравов. Но платить французы не отказывались. И платили. Я это определил по возросшему числу прожектов, посвящённому решению "польского вопроса". Но были и голоса "против". Наибольшее количество протестов шло со стороны евреев. Особенно тех, кто жил на территории Царства Польского. Зато поляки воодушевились необычайно. Но это было предсказуемо и право, стоило это использовать в своих целях. Кое-что я придумал ещё в период подготовки перед заброской. Поэтому, чтобы статьи Юзефа Геббельсовского не остались просто завлекательным чтивом, были приняты некоторые меры по их частичному воплощению в жизнь. Моя агентура в Париже сумела организовать там Всепольский съезд из местных польских эмигрантов. На этом съезде, где порабощенную Польшу представляло целых семнадцать человек, прошли выборы в Сейм. Семнадцать избирателей избрали целых семнадцать депутатов Сейма. На этом работа съезда прекратилась и началась работа Сейма, который постановил о формировании польского правительства в изгнании. Правительство это тоже состояло из семнадцати человек.

Сильной чертой поляков того времени было отсутствие чувства юмора. Они совершенно серьёзно могли обсуждать прожекты, которые уместней смотрелись на страницах юмористических журналов. Вот и эти клоуны решили, что освободить поляков от гнёта самодержавия должна армия, сформированная из жителей Африки. С этой целью они решили просить правительство Либерии, разрешить им вербовку в Войско Польское уроженцев этой африканской страны. И опять скажу, что такие решения принимали люди, которых польское общество считало вменяемыми. А почему бы их таковыми не считать, если подобные идеи тогда высказывал уважаемый польский писатель Генрик Сенкевич. Не верите? А как вам это:

Так что эти самозванцы всего лишь стремились реализовать популярные в польском обществе идеи. Правда, французы хоть и согласились оказывать некоторое внимание этим людям, но к серьёзным делам их не подпускали. Вместо них, по здравому размышлению, они привлекли к сотрудничеству Ватикан.

Ватикан — это очень серьёзно. И пожалуй, в роли ходатаев и посредников, он более уместен. Именно с папскими посланниками я и начал вести закулисные переговоры об условиях предоставления независимости Царству Польскому.