Мы покорим бурю

ГЛАВА 1

Входная дверь медленно приоткрылась, и в дверном проеме показалась чья-то голова, немного хрипловато спросившая:

— Все спокойно, или меня ожидает опасность?

Обе женщины, сидевшие в кабинете, оторвались от работы. Та, что сидела за столом, поправила очки в роговой оправе и, отбросив пепельную прядь со лба, нервно сказала, сжав и без того тонкие губы:

— Смотря, что вы считаете опасностью, мистер Гай. Он пустого места не оставил от всех, кого видел после обеда.

Гай Фарр многозначительно присвистнул, осторожно прикрывая за собой дверь. У него были голубые глаза; голубые, как лед под синим небом. Слегка опущенное левое веко придавало его смазливому лицу почти демонический вид. Золотистые волосы были гладко причесаны, а полные красные губы под щеткой рыжих усов казались ярко накрашенными. Он кивнул женщине в платье мышиного цвета, сидевшей за столом, и затем улыбнулся другой, чье облегающее платье темно-синего цвета с отложными белыми манжетами и воротником чудесно гармонировало с золотисто-каштановыми волосами. Гай Фарр поправил красную гвоздику в петлице своего серого пиджака и спросил:

— Как вы думаете, мисс Хэйл, стоит ли мне посетить сокровищницу нашего драгоценного короля? Ведь он — король, раз владеет Кингскортом — «Королевским двором».

Карие глаза девушки вспыхнули на мгновение.

— Конечно, стоит. У Сарры Гримм всегда свое мнение. Она сейчас снова наводит беспорядок в старых бумагах и разбирает новые. Вам ведь не хочется попасть под его горячую руку? Тем более такому великому путешественнику, как вы?

Взгляд Гая Фарра обострился, он достал сигарету и щелкнул зажигалкой.

— Немедленно потушите, вы же знаете, что «король» — я назвала вашего брата так же, как и вы — не любит, когда в офисе курят. Если вам когда-нибудь захочется добиться его расположения, что, конечно, вряд ли произойдет, вам придется быть более внимательным к его требованиям.

— Линда! — возмущенным шепотом вмешалась Сарра Гримм. — Вы забываете, с кем говорите.

Ее обожающий взгляд был устремлен на Гая Фарра, а его глаза многообещающе смотрели на девушку с золотистыми волосами.

— Вы не слишком высокого мнения обо мне, не правда ли?

Линда Хэйл пожала плечами и вставила новый лист бумаги в печатную машинку.

— Вы, должно быть, сумасшедший, — сказала она и мельком взглянула в блокнот, лежащий рядом с машинкой. — Если вы хотите поговорить со своим братом, вам следует поторопиться. У него назначена встреча через десять минут. Сказать ему, что вы пришли?

— Большое спасибо, но мне хотелось бы сделать это самому, — ответил Гай Фарр, медленно повернул ручку двери, ведущей в кабинет его брата. Его глаза сделались холодными и спокойными.

— За те десять минут, которые вы мне любезно предложили, Хэйл, я вполне успею предложить ему уволить одну рыжеволосую секретаршу, которая слишком хороша для этой каторги. Думаю, он согласится. В этом году я не собираюсь быть мишенью для чужого остроумия.

Майкл Фарр, сидевший за широким столом в богато отделанном офисе, с изумлением смотрел на своего брата, входящего в дверь прямо напротив его стола. Его брови сошлись над переносицей, рот сжался. Легкий июньский ветерок играл с открытым окном, разбрасывающим по стенам кабинета солнечных зайчиков, отражающихся от проезжающих по улице машин. Возникшую тишину нарушал только далекий шум транспорта и жужжание вентилятора.

Лепестки, опавшие с розы в изящной хрустальной вазе, казались розовыми кляксами на зеленой промокашке стола.

— Это я, Майкл. Все опадает, и все проходит. У тебя мой чек?

Доверительное приветствие Гая Фарра смягчило возникшее напряжение. Гай опустился в кресло, стоявшее напротив стола. Его брат поднял со стола узкую полоску розовой бумаги.

— Ты уверен, что тебе это необходимо, Гай? Пятьдесят тысяч долларов — это куча денег. Дела сейчас идут вдвое хуже прежних времен, когда наш отец составлял завещание. Наше дело несет чудовищные убытки, собственность оценивается сейчас в два раза меньше, чем пять лет назад. Арендаторы требуют сократить плату по закладным, нам не платят и мы часто вынуждены забирать земли обратно. Сможешь ли ты вкладывать деньги так же удачно, как это делают тресты?

Гай Фарр выхватил чек из плотно сжатых пальцев брата и, бегло просмотрев его, спрятал в нагрудный карман.

— Никто не убедит меня в том, что ты распоряжаешься деньгами правильно, Майкл. Тем более, после той душещипательной истории, которую ты мне сейчас поведал. Для кого нужно копить эту кучу денег — для наследников? Только для твоих наследников. Ни одна женщина никогда не заставит меня надеть оковы брака. Когда мне исполнится тридцать лет — а мне, к несчастью, уже тридцать — по завещанию Отца мне должно быть выплачено пятьдесят тысяч долларов.

— Если ты захочешь их получить.

— Конечно, я хочу! Я всегда получал деньги из фонда треста, а тебе принадлежал Кингскорт, дом и земля. Не бойся, мне и травинки твоей не надо. Много проблем, большие расходы!

— Почему же ты тогда не прикроешь все это? Я тебе скажу — из-за своей дурацкой сентиментальности. А это — самая дорогостоящая слабость. Но у меня ее нет. Через пару часов я направлюсь в Южную Америку. Там намечается интересная прогулка. Я тебе не говорил этого раньше, потому что знал, что ты попытаешься помешать мне.

Майкл заметил мешки под глазами у брата и подергивание рук. Было очевидно, что прошедшей ночью Гай Фарр отмечал свой отъезд.

— И что, это все должно объяснить и оправдать? Ты уверен в том, что не пытаешься сбежать от меня? Запомни, я буду скучать по тебе, когда ты начнешь свое следующее путешествие.

Гай Фарр изменился в лице, взгляд стал напряженным. Все выглядело так, будто Майкл согласился. Почему он ушел от столкновения? Гаю не понравилась легкость, с которой его брат принял сказанное им, и он продолжил.

— Моя жизнь теперь, как чистый лист бумаги, старина. Не относись к вещам так серьезно. Всего лишь из-за того, что от тебя ушла девушка, ты превратился в кусок льда и вот-вот растаешь. Ладно, не буду больше, не смотри так. Я не буду. Извини, что я начал об этом говорить, я не прав. Мог бы догадаться. Они мне там сказали, что ты с обеда не в настроении.

— Кто тебе такое сказал?

— Эта нервная Сарра Гримм. Мне кажется, она должна выводить тебя из себя.

— Это так, но она много лет была верным секретарем отца.

— Хвала аллаху, что она не стала собственностью треста! Тяжело с тобой, Майк, ты слишком мягкий человек. Тебе по зубам любые идеи, но ты пасуешь, когда доходит до дела. Пожалуйста, вот тебе пример — твоя кампания по выборам в Конгресс. На какие шансы ты можешь рассчитывать, когда ветеранское движение против тебя? А сделать главным лозунгом избирательной кампании эту идиотскую идею борьбы с преступностью? В этом округе! Скажи мне, кто еще способен на такую глупость, кроме тебя?

— Появляется все больше причин попытаться сейчас. Это одно из крупных политических движений в Вашингтоне. Я хочу запрыгнуть в Федеральный вагон. Вспомни о тех ужасных преступлениях, которые произошли за последние год — два, а преступники так и не были найдены и не понесли справедливой кары. Мне может крепко достаться, но и я заставлю другого кандидата попотеть.

— Тебе может не просто достаться, тебя могут раздавить как муху.

— Да ты весельчак!

— Ты должен остановиться, послушай. Неужели ты думаешь, что сытых, просто лоснящихся от сытости жителей этого округа как-то волнует проблема сокращения преступности? Они и так в безопасности. Ты хочешь получить голоса людей, которых вообще не волнует то, что происходит вокруг. Их кредо — «Пусть каждый делает то, что хочет!»

— Откуда такое знание психологии избирателей?

— У меня много друзей среди политиков. Но это не все. Другое твое слабое место — это Сарра Гримм.

Назначь ей пенсию и спровадь подальше. Вполне приемлемый способ решить проблему.

— Да, но на меня ляжет ответственность за то, что она потеряла работу. Значит, ты скоро уезжаешь?

— Через два часа.

— Зайдешь в Кингскорт попрощаться с тетей Сереной?

— Нет, а какого черта она там делает?

— А куда ей деваться с таким мизерным доходом? Я просто не понимаю, как она попалась в эту ловушку с вложениями, которая лишила ее почти всего, но сейчас чувствую себя обязанным по отношению к ней. Возможно, я смогу спасти ее от разорения, и она опять отправится путешествовать, если жена доктора Джима Невилла не умрет. В этом случае она, конечно, бросит свои странствия. Я рад, что она живет в Кингскорте. Думаю, тебе лучше остаться и присоединиться к нашему счастливому семейству.

— И слушать рассказы Серены о том, какой плохой мальчик я и какой благородный мученик ты!

— Брось молоть чепуху!

— Ты уже вышел из себя. Вот мой адрес на всякий случай, но я там вряд ли буду постоянно. Потребуется несколько недель, чтобы связаться с нами, когда мы углубимся в джунгли. А здесь я все дела привел в порядок. И не позволяй никому помыкать собой.

Майкл Фарр взял со стола листок с адресом.

— Я буду тверже гранита. Если ты все привел в порядок, то почему я не вижу радости на твоем лице? Кстати, ты единственный, кто всегда поступает наперекор мне.

Встав рядом с ним, Гай Фарр обнял брата за плечи и сказал:

— Ты крупный бизнесмен. Никто не поверит, что ты старше меня на целых четыре года. Тебе не о чем горевать. У тебя есть все. Вот ключ от моего личного банковского сейфа. Там мое завещание. Если я исчезну, а я не собираюсь делать это специально, — все перейдет к тебе. Без всяких проблем. Ты сможешь вложить эти деньги лучше меня. Кроме того, на всем белом свете ты единственный человек, который действительно меня заботит. Брось заниматься политикой. Тебе нужно сменить декорации. Брось все, и когда вернешься домой, начни все сначала.

— Бросить все! Всего лишь! Даже если я откажусь от борьбы за выборы в Конгресс, а я этого не сделаю, как я потом смогу заниматься бизнесом, имея репутацию неудачника! Начинать все сначала? Мне надо быть здесь, между этими паникующими, напуганными людьми и трестами. Большинство из этих людей уже отчаялось, они устали от борьбы и готовы отказаться от нее. Если я помогу им продержаться, они снова будут бороться, и если я буду рядом, они не будут чувствовать себя одинокими в этой борьбе. Иногда мне кажется, что даже воздух наполнен трагедиями, столько их происходит. Бросить все! Ты шутишь, наверное!

— Шучу я или нет, но с этим надо завязывать. Почему ты должен заботиться о проблемах людей, которые ничего не значат для тебя? Возьми своих лошадок для поло, езжай в Англию, попрактикуйся там; ты же лучший, в местной команде игроков в поло. Пусть океан лежит между вами — тобой и этой конторой, тетей Сереной и…

Он взял со стола еженедельник в бронзовой рамке. Казалось, что Гай заинтересованно разглядывает пометки, как вдруг он спросил:

— Ты слышал, что твоя бывшая невеста — Филлис и ее муж Билл Д'Арци купили поместье Кедры?

— Откуда ты знаешь?

— Непосредственно от их близкого друга. Он сказал, что Кедры были одно время нашей собственностью, думал, что я, конечно же, в курсе.

— Он сказал! Кто его за язык дергал?

Майкл Фарр подошел к окну. Гай встал рядом и, положив свою руку на руку брата, бодро сказал:

— Не бери в голову эту ерунду, брат. Судя по словам остроумной мисс Хэйл, мне уже пора уходить. Если бы я никуда не ехал, то занялся воспитанием этой рыжеволосой, кто-то ведь должен научить ее дисциплине.

Майкл повернулся к нему.

— Не смотри на меня так, я сказал «если бы». Это было всего лишь предположение. Я пошел. Еще один груз упал с твоих плеч, Майк. У нас с тобой много общего. Но я все же совсем другой человек. Кажется, я унаследовал темперамент первого Майкла Фарра и даже внешность — его опущенное веко. Если люди говорят правду, он был еще и великим гулякой, а не только настоящим морским волком.

Бриллиант, вделанный в массивное золотое кольцо, сверкнул на его руке. Майкл посмотрел на него и сказал:

— Ты что, будешь и в джунглях носить это кольцо?

— Я всегда его ношу — это мой талисман. Сейчас, когда я свободен и направляюсь туда, где не важны условности, он мне особенно пригодится.

— А что для тебя важно?

— Есть кое-что. Пока, дружище! — Гай крепко пожал ему руку на прощание и направился к двери, но у самого порога обернулся.

— Я бы изобразил тебя в этом холодном, темном офисе или в клубе, читающим за завтраком газету, в то время, как я пробираюсь сквозь гущу тропических джунглей или борюсь с прибоем и мягкий тропический ветер овевает меня со всех сторон. Я бы изобразил «короля» считающим деньги в своей сокровищнице. Изобразил бы, как мерзкая прибыль не выпускает тебя из объятий. — Открывая дверь, он задержался.

— Думаю, тебе стоит знать — мне передали, что эта ветреная Филлис хвасталась, что может заставить тебя есть с ее рук. В этом она вся! Так что, следи за собой, дружище. Будь осторожен. Не попадись еще раз в ловушку собственных комплексов, не надо становиться для нее нянькой. Хватит! Счастливо оставаться…

Дверь закрылась за ним. Держа руки в карманах, Майкл Фарр повернулся к окну. Он видел вдали крошечные силуэты снующих катеров, похожие при таком удалении на плавники акул. На крышах соседних небоскребов мигали предупреждающие маячки для самолетов. Когда его отец переехал в этот здание, оно было самым высоким в Манхэттене. Сейчас по сравнению с соседями оно казалось карликом среди гигантов.

Глаза Майкла Фарра следили за самолетом, прорезающим облако, которое, подобно легкому фиолетовому шарфу, окутало здание Эмпайр Стейт, а мысли его были заняты новостью, которую сообщил ему брат. Он думал о Филлис Д'Арци. Сердце забилось чаще — эта новость задела его за живое. И не столько из-за горечи разочарования от любви к ней, сколько из-за понимания своей уязвимости, понимания того, насколько легкой и простой мишенью он стал. Он поднял плечи и ссутулился. Все это произошло из-за его мягкости и стеснительности. Еще со школы у Майкла было представление о том идеале женщины, которую он мог бы полюбить и с которой мог бы создать семью; но годы шли, а идеал все не находился. Тогда он решил, что требует слишком многого от современных женщин, и, утихомирив свою совесть, решил искать не самую лучшую, а просто хорошую. Но Филлис не была даже такой. Она хвасталась, что вернет его, когда только захочет. Посмотрим! Он покажет ей, что уроженцы Новой Англии могут быть тверже гранита. Что делать? Переехать в другое место, отказаться от соседства с ней — но при этом придется отказаться от борьбы на выборах в Конгресс. Не из-за взятки в миллион долларов, а из-за того, что до самого конца ему придется вести войну на два фронта: бороться и с Филлис, и со своими политическими противниками. Если он не откажется от поставленных целей, в дальнейшем ему придется избегать своего прошлого. Гай, например, сильно удивил бы его, если бы стал всеми силами добиваться победы на выборах. Гай… Почему для него так важно мнение человека, чью жизненную позицию он не признает?

Как это было похоже на Гая — его претензии к Линде Хэйл. Где бы он ни появлялся, люди тут же делились на его сторонников и противников. Так было с самого детства. Дети сами по себе играли тихо и мирно, но когда появлялся Гай, все тут же нарушалось, и начинались споры и сумятица.

Майклу не понравилось то, как брат говорил о переменах в нем, когда себя назвал чистым листом бумаги. Странно! То, что было недавно, еще можно было бы забыть, постараться стереть, но все остальное прошлое невозможно было уничтожить, иначе терялся бы смысл его жизни, его цели. И это никак не было связано с тем, нравились ему отношения, сложившиеся с секретаршей, или нет. Наверное, ее можно было бы назвать привлекательной. У нее был острый, логический ум. Это, конечно, не интересовало Гая. Его интересовали в женщинах только хорошенькое личико и стройная фигура, а на их мысли и чувства ему было наплевать. Почему он опять отвлекся на мысли о Гае? Пусть он делает что хочет, не добиваясь ничего ни для себя, ни для других, не обращая внимания на то, что рано или поздно приходится платить по счетам и платить полностью.

Пока отец был жив, Гай вел себя осторожно, опасаясь рассердить его. Но теперь, получив наследство, он мог ничего не опасаться и не скрывать больше того, что называл настоящей «жизнью». Майкл нажал на кнопку звонка. Линда вошла так быстро, как будто специально ждала за дверью. Он посмотрел в раскрытый блокнот, лежавший на столе.

— Вы вызывали? Я что-то не записала? — спросила Линда.

— Обычно в это время вы ездите верхом. Я подумал, что вам не стоит пропускать сегодняшний день. В парке должно быть очень красиво.

Легкая смешинка проскочила в глубине глаз Майкла, разгладились морщины на лбу, и он широко улыбнулся.

— Неужели я действительно был так ужасен сегодня? Мой брат сказал мне, что его предупреждали.

— Но вы же ничего не сделаете за это Сарре.

— Почему она разбирает мою корреспонденцию? Это же ваша работа.

— Да, я знаю, но она помогала вашему отцу и…

— Ну хорошо, она помогала моему отцу. Но почему она должна опекать меня?

— Но это же не я перепутала ваши бумаги, — живо среагировала Линда Хэйл.

— Прошу прощения. Понимаете, вы работаете быстро и эффективно, поэтому Гримм всегда выводит меня из себя, — он протянул ей листок бумаги. — Подшейте это. Здесь записан новый адрес моего брата. Он уезжает в Южную Америку.

— Навсегда?

Майкл Фарр сжал губы. По тому, как радостно она это сказала, было понятно, что ей тоже была приятна эта новость. И это окончательно прояснило Майклу сложившуюся ситуацию.

— До тех пор, пока ему там будет хорошо, я надеюсь. Есть что-нибудь для меня?

— Да, мистер Фарр. Звонил Дональд Брандт, торговец недвижимостью. Он интересовался, когда вы определитесь с продажей части озера напротив Кингскорта под развитие. Он просил вас принять окончательное решение. Он сказал, что уезжает из города на неделю, а по возвращении готов увеличить предлагаемую сумму на десять процентов.

— Что, он не понимает слова «нет»? Мне говорили, что он занимался всем, чем можно, бросал одно дело и начинал другое и всегда выходил сухим из воды, более того, постоянно увеличивал свой капитал. А сейчас он влез в политику. Если он будет звонить еще, скажите ему, что у меня нет ни малейшего интереса к его предложению. Я не принимаю его. И если бы даже я продавал эту землю, ему я не продал бы ее никогда. Вы должны обязательно сказать ему это. Что-нибудь еще?

— Да, мистер Фарр, еще звонила миссис Д'Арци.

— Кто? Какая миссис Д'Арци?

— Она представилась как супруга мистера Д'Арци.

Майкл Фарр почувствовал, как кровь прилила к лицу. Это не могла быть Филлис. Такой искушенный, многоопытный человек, как она? Нет, это была не она. Он с недоумением посмотрел на Линду Хэйл.

— Вы уверены, что это была жена мистера Д'Арци? Линда кивнула в ответ.

Боже мой, даже его голос стал хриплым. Секретарше не объяснишь, что новая фамилия девушки, которая бросила его за неделю до свадьбы постоянно врывалась в его сознание как страшный кошмар, будоража мучительные воспоминания. Досужие разговоры о ее замужестве, газетные заголовки, фотографии — все напоминало ему о ней, как он ни пытался забыть, выкинуть из памяти это имя. Майкл прокашлялся и изобразил на лице некое подобие улыбки.

— Значит, их медовый месяц уже закончился! Очень приятно, что она нашла время мне позвонить. А почему вы нас не соединили?

— В это время вы разговаривали с вашим братом.

— Правильно. А чего она хотела?

— Она хотела передать вам, что они с мужем обосновались в Кедрах и приглашают вас на прием по случаю новоселья в четверг вечером.

Майкл смотрел на секретаршу невидящими глазами. Что означало это приглашение — объявление войны? Мира? Филлис хотела вновь поймать его в свои сети? Во все это трудно было поверить. Но с другой стороны, именно об этом предупреждал его Гай. Майкл видел, что Линда Хэйл, по-прежнему, невозмутима и почтительна. Он быстро сказал:

— Передайте миссис Д'Арци, что я не смогу…

Любопытный взгляд Линды заставил его остановиться. Рано или поздно он все равно встретит Филлис. Зачем откладывать это?

— Подождите минутку. Вы сказали в четверг, а сегодня понедельник. Я принимаю приглашение. Позвоните ей и скажите, что я рад нашему соседству и принимаю приглашение на четверг. И сделайте это как можно сердечнее, мисс Хэйл.

Линда улыбнулась и приятным голосом произнесла:

— Доверьте это мне. Я сделаю все, как вы просите. Очень рада, что вы настроены по-боевому, — добавила она и, повернувшись, вышла из комнаты.

Майкл сердито посмотрел ей вслед. По-боевому? А чем его боевой азарт хуже беспечности Гая, шлейфа его бездумных поступков? Потребуется немало времени, пока он сможет полюбить снова. Есть много причин тому, что фортуна обделила семейство Фарр удачей, если вообще можно было назвать фортуной то, что осталось от нее после сборщиков налогов и неблагоприятных обстоятельств. Наверняка настанет день, когда Гай появится вновь, да еще с женой, поймавшей его в свои сети в нетрезвом виде. Может быть, даже, это уже произошло. Именно поэтому Майклу не понравилось, когда Гай сравнил себя с чистым листом бумаги — это не предвещало ничего хорошего.

— Каков-то будет ее улов? — громко сказал себе Майкл.