Мы покорим бурю

ГЛАВА 14

Октябрь. Листва на деревьях изменила свой цвет. Коричневые, зеленые, желтые и красные листья еще трепетали на ветках деревьев, как тысячи маленьких разноцветных флажков. Трава пожелтела. Голубое озеро отсвечивало золотом, отражая солнце. Вода у берега подернулась дымкой тумана. Легкий ветерок шевелил опавшие листья в саду. Далекие холмы таяли в лазури прозрачного воздуха.

«Какой чудесный вид!» — подумал Майкл, глядя вдаль из своего черного открытого автомобиля, и внимательно посмотрел на новый дом, построенный на берегу озера.

Дом был не просто красив, он был восхитителен! Прозрачные стекла окон сверкали на солнце, а входная дверь, была призывно открыта.

Внешний вид дома, выдержанный в раннеамериканском стиле, гармонировал с окружающим пейзажем. Огромный клен рядом с домом выглядел так же естественно, как кирпичная труба, сверкающая на солнце коричневая крыша и некрашеные деревянные стены дома. На коньке крыши маленькая птичка чистила перья. Велосипед, стоящий у забора, придавал дому жилой вид.

«И сказал тогда Господь, нехорошо, что человек будет одинок, я создам, для него подругу…»

Может быть, вид этого дома вызвал в его памяти эти слова? И когда только он запомнил этот кусок из Священного Писания, удивился Майкл.

Из-за угла дома появилась Соня Карсон в рыжем шерстяном пиджаке, тесно прижимая к себе горшки с растениями и вазу с цветами. Она в изумлении остановилась, увидев приближающегося Майкла.

— Вы! Вы давно здесь?

— Достаточно для того, чтобы понять, что ваш дом просто сногсшибателен.

— Тогда вы не жалеете, что продали нам эту землю? Майкл вздрогнул, когда она сказала «нам», но легко ответил:

— Ни минуты. Даже когда я бываю неправ, то никогда не сожалею о принятых решениях. Сделано — значит, сделано. Давайте — Он подхватил выскальзывающую из ее рук голубую вазу.

— Зачем вы таскаете все это. Разве в Кингскорте недостаточно мужчин для подобной работы.

— Не ворчите Я всего лишь принесла их из-за угла Соня посмотрела на дом, а потом перевела взгляд на Майкла.

— Нравится?

— Больше некуда. Все закончили?

— Только сам дом. Бассейн, конюшня, теннисный корт и сад пока только на бумаге. Я посоветовала не делать ничего вокруг дома, пока не приедет покупатель. Пусть семья, которая купит дом, сама решит, какие сооружения и где должны находиться, так, чтобы это вписывалось в пейзаж. Все, что нужно теперь, это женщина, которая купит этом дом, полюбит его и полностью обустроит. Хотите войти внутрь?

Майкл прошел за ней в просторную гостиную, отделанную сосновыми досками сложного рисунка. Соня расставила принесенные растения на полки у окон в углу гостиной, на которых уже стояли папоротник, плющ и герань. Она отступила назад и окинула результат оценивающим взглядом.

— Просто удивительно, как оживляют эту пустую комнату, живые растения! Эти окна — одна из моих ключевых идей. Я взяла все эти растения из ваших теплиц. Надеюсь, вы не обидитесь на меня за это?

— Конечно, нет. Не валяйте дурака.

— Не нужно больше держать эту вазу. Поставьте ее на полку у камина. Наверное, вам кажется довольно странным, что я заполняю эти полки в абсолютно пустом доме, но как настоящий джентльмен, вы ничего мне не говорите.

Задержав руки на каминной полке, Майкл смотрел, с какой радостью она переставляет растения. Соня была такой красивой, веселой, жизнерадостной! Радующееся жизни человеческое существо. Казалось, что ничто на свете не омрачает ее радости. Сможет ли письмо, лежащее у него в кармане, нарушить ее спокойствие? Ей вообще не следовало знать сейчас об угрозе Гая забрать ребенка. А может быть, ей и вообще не стоило ничего знать. Гай наверняка писал это письмо, повинуясь внезапному импульсу. Когда он потом вспомнит о своих словах, то, конечно, попытается уйти от ответственности. Майкл понимал это, ведь он знал Гая лучше, чем кто-либо. Гай может не возвращаться сюда еще многие годы. Почувствовав взгляд Майкла, Соня обернулась.

— Почему вы нахмурились? Вы выглядите как настоящий кузен Майкл — просто, как в кино.

Ее веселое настроение было для Майкла откровением. Он и раньше замечал проблески такого настроения у Сони, но сейчас оно заставляло его кровь быстрее струиться по жилам.

— Я думаю, что вы сейчас совсем не похожи на себя ту, которая появилась в Кингскорте в конце июня; вы такая жизнерадостная, живая.

— Но это такое прекрасное утро! Такое холодное, звонкое, бодрое утро, как можно не радоваться? Вы разве не чувствуете это?

— Конечно, чувствую. Вам нравится эта работа?

— Да. Всегда любила дома. Никогда не могу пройти мимо красивого дома и не полюбоваться им, — сказала Соня. — Надеюсь, что и этот дом вызовет у кого-то такие же чувства. Он замечательный. Как в стихах Водсворта: «Настолько он красив и светел, насколько надо человеку.» А вам хотелось бы… хотелось бы осмотреть весь дом?

— Хотелось бы! Конечно. Вы больше ничего не собираетесь здесь менять? — спросил Майкл, проходя за ней в столовую, стены которой были окрашены в мягкий золотистый цвет.

Соня установила голубую вазу, наполненную сухими цветами и багряным папоротником, напротив углового буфета.

— Разве это не замечательно? Женщина, которая не оценит этого, заслуживает того, чтобы всю жизнь прожить в гостиничном номере. Одна такая уже была здесь. Вчера приходили жених с невестой. Он похож на бизнесмена, задавал все время вопросы, о том, что сколько стоит. А она во всем соглашалась с ним: «Да, Сэм», «Как ты скажешь, Сэм». Она из тех дремучих времен, когда женщина была предназначена только для того, чтобы сидеть дома.

— Расскажите мне еще что-нибудь о них, — попросил Майкл, поднимаясь за ней по лестнице вверх. Ему хотелось и дальше слушать очаровательную болтовню Сони Карсон.

— Больше нечего рассказывать. Он покачал головой у отопительной системы; сказал, что боится, что она расходует слишком много топлива. Я думаю, он из той породы людей, которые всегда проверяют сколько и чего купила жена, и требуют отчета за каждый истраченный доллар. Если дом им понравился, то его надо продавать. Люди только начинают вновь думать о собственных отдельных домах. Их нужно еще приучать к этой мысли, как ребенка учат ходить.

— Вы получили уже деньги за свою работу?

— Да. Вы заметили, что я сделала две спальни с ванными комнатами? Теснота в квартирах, я полагаю, разрушила больше браков, чем любые другие причины, вместе взятые. Жизнь кажется более интересной, когда муж идет в комнату жены, чтобы она помогла ему застегнуть запонки, чем тогда, когда он мучается над ними в той же комнате, где и она.

— Вы слишком много знаете о мужчинах для своих лет.

Он заметил смущение в ее глазах, когда их взгляды встретились.

— Я знаю достаточно много о том, как они себя обычно ведут. На чем мы остановились, когда я начала рассказывать о доме?

— На спальне.

— Да. Заметили, что под подоконником расположен радиатор отопления? Три стенных шкафа. Полки для обуви, так что глава семейства сможет легко переобуться. А от зеркальных полок в черной ванной я и сама просто схожу с ума. Правда, это современно? Если женщине столько лет, на сколько она выглядит, то современность дома определяется тем, как выглядит ванная комната. Я скажу это, даже если меня разбудят посреди ночи.

— Вы прозевали свое призвание. Вам следовало бы стать не архитектором, а агентом по продаже недвижимости. Я уже готов подписаться под договором о покупке этого дома.

— Значит, дом вам действительно нравится?

— Я уже сказал вам, он просто сногсшибателен. А какой вид из окон!

Они встали у окна рядом. Вдали виднелись холмы, покрытые у подножия зеленой травой. Озеро светилось волшебным зеркалом. Оно было мертвенно спокойным, лишь на берегу вспенивалось белым, касаясь прибрежной гальки. Солнце отражалось на его поверхности. Ветви огромного дерева тсуги были наполнены порхающими, поющими и чирикающими птицами, пронизывающими воздух таинственными звуками осени. Майкл повернулся.

— Дом просто совершенен.

— Может быть, и не совсем, но он хорошо сделан: есть теплоизоляция, система пожаротушения, кондиционирование, все металлические части снаружи — водосточные трубы и прочее — защищены от коррозии. Дом построен удобным, уютным и прочным. Просто удивительно, как новые методы и новые строительные материалы позволили снизить его стоимость.

— Но вы ведь вложили часть себя в эту работу! Я думаю, вы теперь все здесь закончили.

— Да. Продавать — это работа агента. Я бы сама купила этот дом.

Когда они подошли к двери гостиной, она добавила:

— Видите, как солнце освещает растения в углу! Солнечный свет подчеркивает красоту зеленых листьев, и розовых цветов. Мне хотелось бы жить здесь самой.

— Вам нравится здесь больше, чем в Кингскорте? — ревниво спросил Майкл.

— Не издевайтесь. Сравнивать этот дом с вашим это все равно, что сравнивать эскимосское иглу с Бакингемским дворцом. Но я верю, что такой дом поможет мужчине и женщине быть вместе, будет воплощением их личностей. Вовсе не потому, что Кингскорт плох — жизнь так разнообразна и гармонична. Там нет столкновения характеров, неурядиц домашней жизни. Там возвышенная атмосфера. Просто не верится, что повседневная жизнь может быть настолько спокойной и ровной. Такой дом, как в Кингскорте, хранит в себе характеры прошлых поколений.

— Так же, как этот отражает все самое современное.

— Я не думаю, что вам захочется осмотреть кухню, — предположила Соня, переменив тему разговора.

Поняла ли она, что он вспомнил о том, как Филлис изменила интерьер в его доме?

— Конечно захочется! Я хочу увидеть здесь все. Иначе, как я смогу говорить о вас как об отличном архитекторе другим?

— Думаете найти мне работу? — весело спросила она, заходя в комнату, выдержанную в белом и зеленом тонах. — Тогда мне нужно отточить свое мастерство… Видите этот вентилятор? Он будет вытягивать все запахи с кухни, и они не попадут в столовую и прихожую. Их почему-то обычно делают в больших домах и совсем не делают в маленьких, где они нужнее. Здесь встроенная гладильная доска с электрической розеткой. Вот здесь буфетная, прямо за столовой. Видите окна? Они сделаны под утреннее солнце. Тот, кто будет жить здесь, будет завтракать в буфетной вместе с лучами утреннего солнца и отправится потом на работу в город уже с хорошим настроением и уверенностью в себе.

— Вы позаботились обо всем, даже о том, чего нельзя увидеть. Вы любите этот дом? Вы сказали, что хотели бы жить здесь. И, наверное, признайтесь, в качестве жены? — Майкл попытался сказать это легко и непринужденно, но у него это не слишком хорошо получилось.

Какое у нее красивое лицо, подумал он, когда его взгляд встретил ее смеющиеся, светящиеся глаза. Стараясь придать лицу строгое выражение, Соня вздохнула:

— Не могу сказать. Моя любовная жизнь сейчас в полном смятении. Этот агент по продаже недвижимости! Его беспокойные глаза перевернули мое сердце. Ах, этот орлиный взор! — Сделав усилие, чтобы не рассмеяться, она замолчала.

Кровь прилила к голове Майкла. Может быть, она говорит про Брандта, а не про агента?

Соня пошла к выходу. Почувствовала ли она возникшее напряжение?

— Мне нужно уехать до приезда агента. Закройте дверь. Она сама захлопнется.

— Я отвезу вас обратно.

— Но у меня здесь велосипед. Просто счастье, что они сейчас в моде. Я сэкономила море бензина на поездках сюда из Кингскорта и обратно.

— Мы положим его на заднее сиденье. Я хочу поговорить с вами.

Соня внимательно посмотрела на него. Легкая тень пробежала по ее лицу.

— Ваш тон заставляет меня нервничать. Вы… вы… — ее слова перешли в шепот.

— Я получил ответ от Гая. Забирайтесь в машину!

Он взял велосипед и положил его на заднее сиденье своего открытого автомобиля. Радостное возбуждение Сони как будто ветром сдуло. Ее голос стал бесцветным и невыразительным. Она снова превратилась в ту озабоченную, в любую минуту готовую дать отпор девушку, которая появилась в его офисе в то незабываемое июньское утро. Это письмо испортит ей настроение. Была ли она такой же веселой и жизнерадостной с Брандтом, как с ним сегодня, до этого момента. Брандт! Неужели он хочет сделать Соню и ребенка ставкой в политической борьбе? Даже при своем отвращении к нему Майкл не мог в это поверить.

Сидя рядом с ним в машине, Соня продолжила разговор, явно стараясь смягчить атмосферу.

— Вы не представляете, насколько это отличается от того, что я спроектировала. Когда я думала о каких-то деталях, то сразу же представляла их перед собой. Это похоже та то, как мысленно примериваешь увиденное платье. Воображение — это замечательная вещь. Что это я болтаю? Больше не буду. Что вы хотели сказать?

— Я не могу разговаривать об этом на ходу. Когда мы приедем в вашу мастерскую, мы спокойно поговорим.

Мысль о том, что то, что он собирается ей сказать, никак не относится к Гаю и Дики, заставила его задуматься. Скорость незаметно увеличилась до семидесяти миль в час. Соня натянула берет поглубже.

— Прошу прощения.

Солнце отражалось от черного асфальта дороги, ведущей в Кингскорт. Опавшие листья, шурша, взвивались в потоке воздуха за несущейся машиной. На фоне темных стволов деревьев выделялись желтые, коричневые и багряные листья. В воздухе пахло дымом. Солнце ярко освещало холмы на горизонте. Кустарники вдоль аллеи отбрасывали легкую прозрачную тень.

Мысли Майкла неслись так же стремительно, как и автомобиль. Почему он сомневался в том, что сможет завоевать Соню, хотя был так уверен, вопреки всем угрозам и предупреждениям, в победе на выборах?

«Ни один мужчина не заслуживает женщину, не может соединить свою судьбу с ее судьбой, пока не добьется безоговорочной победы, пока полностью не завоюет ее сердце», — напомнил себе Майкл, и это подняло его настроение. Солнце начало пригревать, небо становилось совсем синим. Он почувствовал, как в нем просыпается глубокая, спокойная уверенность в том, что девушка, сидящая рядом с ним, обязательно станет его женой.

— Я даже не предполагала, что вы такой отличный водитель, — сказала Соня, прервав ход его мыслей. — Но от большой скорости у меня кружится голова.

Он с трудом поборол желание открыть ей свои мысли, сдержал свои чувства, которые готовы были излиться в его голосе и взгляде.

— Извините, должно быть, задумался над выступлением на последнем митинге. Он будет на следующей неделе. Брандт и я выступаем с одной сцены в городе, в котором он ведет строительство. Это плюс к его шансам. Он будет стараться изо всех сил. Возможно, там он окажется первым.

— Не похоже, чтобы вас это сильно удручало.

— Я стараюсь держать себя в руках. Что за черт…

Он резко затормозил на повороте у спортивного зала. На широкой террасе, на фоне огромного окна во всю стену зала сидел Дики в золотистой рубашке и таких же шортах. Его ноги, усеянные пятнами меркурохрома, были широко расставлены. Между ног он держал одной рукой вырывающуюся собаку. В другой руке он сжимал большую кисть, которой докрашивал собаке хвост.

Дики с головой ушел в это занятие. Вся белая шерсть собаки уже была покрыта полосками зеленой краски так, что напоминала кусок полотняного тента над террасой. Пятнышко зеленой краски на кончике носа Дики смотрелось очень забавно на фоне его загорелого лица.

— Дики! Что такое… — засуетилась Соня. Ребенок, наконец, отвлекся от своего занятия и поднял глаза на них. Собака, воспользовавшись тем, что он отвлекся, выскользнула из его рук и завертелась волчком, пытаясь слизать краску с хвоста. Не изменив позы, Дики разглядывал Майкла и Соню.

— Привет, — он привстал и снова сел на место. — Соня не разрешает мне говорить: «Ты принес мне подарок, кузен Майкл?» Поэтому ты сам должен сказать: «Угадай, что я тебе принес, Дики?»

Майкл засмеялся.

— Не смейтесь над ним. Не надо! Дики! Ты все равно выпрашиваешь подарки, — строго сказала Соня. — Где Нанетта? — И она взяла кисть из руки мальчика.

— Читает. Она всегда читает. Я взял кисть в твоей мастерской, Соня. Вот она!

— Слава Богу! Наконец-то!

Даже взволнованный голос Сони не произвел никакого впечатления на всегда невозмутимое восточное лицо няни, появившейся в дверях террасы.

— Нанетта, отнесите бедную собаку в гараж и попросите Джонни почистить ее, — приказал Майкл.

— Я думаю, Джонни скоро взвоет от нас, — прокомментировала Соня. — После того, как вы отнесете собаку, Нанетта, отведите мальчика в дом и очистите его от краски.

Когда няня с мальчиком и собакой исчезли за углом спортивного зала, до них донесся голос Дики: «А собака теперь навсегда останется такой, Нанетта?» Голос Нанетты ответил: «Наверное, если только Джонни не пострижет ее. Ты все время что-нибудь выкидываешь, правда, Дики Карсон?»

— Похоже, что именно так. Я должна быть строгой и суровой, а вместо этого я всегда смеюсь над его выходками. Пожалуйста, будьте добры, не надо пока больше ничего дарить Дики, хотя бы неделю, — попросила Соня. — Он и так все время ждет подарка, как только вас видит.

— Я привез в этот раз роликовые коньки для него и для Нанетты. Вы думаете, что он слишком маленький для них?

— Нет, но вы балуете его, — сказала Соня и резко изменила тон. — А сейчас рассказывайте!

Она пододвинула к себе плетеное кресло и села в него, внимательно глядя на Майкла.

«Зачем нужны такие длинные ресницы!» — подумал Майкл, глядя на ее лицо, и перевел взгляд на асфальтовую дорожку, ведущую к озеру, Которая сияла в лучах солнца, как струйка расплавленного металла. Издалека был слышен чей-то зов: «Боб Уайт! Боб Уайт!» Майкл снова посмотрел на Соню.

— Ну говорите же! Что написал ваш брат?

Она уже почти перешла на шепот. Ее темные глаза, казалось, стали больше. Да, ему надо начинать, подумал Майкл. Ее изящные руки с такой силой сжали ручки кресла, что белизна просвечивала даже под розовым лаком ногтей.

— Что он написал? — спросила она снова.

— Не переживайте так, дорогая. Он признал, что свадьба была.

Она облегченно вздохнула и, сжав губы, сказала:

— Он затянул с ответом, не правда ли?

— Он болел. И сейчас возвращается домой.

— Домой! В Кингскорт?

— Он рвется увидеть своего сына.

— Гай Фарр хочет увидеть своего сына! Я не верю этому! Вы просто хотите, чтобы я была о нем лучшего мнения.

— Не притворяйтесь, Соня! Это неправда, и вы это знаете, — он достал письмо из кармана и развернул его. — Он пишет: «Я собираюсь возвращаться домой, как только выберусь из джунглей. Пока я лежал здесь в гамаке, я занимался тем, что думал и строил планы на жизнь. Я хочу увидеть мальчика». — Майкл сложил письмо. Он покраснел, встретив вопрошающие глаза Сони.

— Вы что-то пропустили в письме?

— Ну, он еще пишет о том, чтобы пользовались деньгами с его банковского счета.

— Теперь моя очередь сказать: «Не притворяйтесь!» Он собирается отнять у меня Дики, не правда ли? Это будет похоже на него. Он ненавидит меня. Я старалась сделать все, чтобы Руби не вышла за него замуж. И он не из тех людей, которые забывают такое.

— Успокойтесь, Соня. Гай сейчас может захотеть взять ребенка, но он не захочет брать на себя ответственность. Он…

— У него не будет такой возможности! Соня вскочила. Даже загар не скрывал того, как покраснело от волнения ее лицо.

— Он не добьется этого. Когда он вернется домой, Дики и я уже будем так далеко, что он никогда не найдет нас. Мы…

— Тогда лучше собираться прямо сейчас, — посоветовал чей-то голос прямо за ними.

Соня с удивлением уставилась на худого, изможденного человека, появившегося в проеме дверей. Гай Фарр! Он ли это? Этот человек был больше похож на старика, чем на веселого, жизнерадостного Гая.

Майкл протянул ему руку.

— Гай! Когда ты приехал?

— Я прилетел. Мне не терпелось увидеть мальчика и … сестренку Соню.