На двух планетах

XVII ПРЕДЛОЖЕНИЕ МАРСИАНСКИХ ШТАТОВ

Ровно в три часа открылась дверь, соединяющая комнату немцев с приемным залом, и Ра любезным движением руки пригласил Грунте и Зальтнера войти. При первом взгляде на зал они остолбенели: он был неузнаваем. Чтобы увеличить помещение, граница земного тяготения была отодвинута к самой двери, через которую должны были войти люди. Стол, стоящий посреди комнаты, был соответственно удлинен, так что только два места на нижнем конце стола, у самой двери, находились еще в области земного тяготения. Вся остальная часть комнаты была переполнена парадно одетыми марсианами, и все они поднялись при появлении гостей. Как только Ра занял свое место за верхним концом стола, рядом с председательствующим Иллем, тот подал знак рукою, и все снова сели, не прерывая молчания. Грунте и Зальтнер последовали их примеру.

Через открытые дверцы телефонов доносилась тихая и такая дивная музыка, какой еще никогда не доводилось слышать людям. Она вызывала торжественное и вместе с тем возбужденно-радостное настроение.

В зале царила полная тишина и Грунте с Зальтнером тем временем успели оглядеть собравшихся.

Дневной свет не проникал в комнату, так как окна были закрыты плотными занавесями. Яркий свет, непривычно синий для человеческих глаз, струился с потолка, и арабески на нем сверкали фосфорическим блеском. В глубине комнаты красовалось огромное светящееся знамя марсиан. На черном его поле белым диском сияла планета, окруженная венком, в котором, при ближайшем рассмотрении, можно было различить гербы всех ста пятидесяти четырех штатов Марса. Под знаменем, во главе стола, между старшими чиновниками Ра и Фру, сидел полномочный представитель марсианского правительства Илль; по бокам разместились представители всех отделений станции. В стороне от главного стола помещался фонограф, который обслуживался одной из дам. С другой стороны перед пишущими машинками сидели Ла и еще одна марсианка, исполнявшие обязанности секретарей. Остальная часть зала была переполнена марсианами и марсианками, желавшими присутствовать на этом открытом совещании. Среди них была и Зэ; она села неподалеку от Зальтнера, и он поблагодарил ее взглядом.

Улыбка, с которой Зальтнер вначале разглядывал собрание, скоро исчезла под влиянием музыки и торжественного молчания марсиан. Сегодня на всех марсианах, поверх облекающих металлических блестящих лат, живописными складками красовались легкие плащи. Спокойные и серьезные глаза марсиан горели радостном гордостью; они чувствовали себя свободными сочленами великой и могущественной общины, которую они впервые могли показать людям во всем ее праздничном блеске. Сегодня марсиане не были только хозяевами и немцы не были только гостями, — представители нумэ принимали представителей человечества, и это сознание, владеющее духом всего собрания, вскоре передалось Грунте и Зальтнеру. Они почувствовали, что еще минута, и воля их дрогнет перед всесильным могуществом марсиан. Чтобы освободиться от обаяния окружающей обстановки, Грунте изо всех сил стиснул зубы и уставился в свою записную книжку, которую судорожно сжимал к руке.

Музыкальное выступление длилось недолго. Вот поднялся Илль. Полная тишина царила в зале, когда его лучистый взгляд, скользнув по собранию, устремился куда-то вдаль, и звучный голос произнес эти простые слова:

— Владыка закона, ты, кого мы носим в сердце своем, даруй нам свободу твою!

Снова воцарилось молчание и каждый погрузился в свои мысли.

Илль опустился в кресло и начал свою речь:

— Я послан передать нумэ привет от их родины привет от Ну и от союза его Штатов!

«Sila nu», — пронеслось ответное приветствие марсиан.

— Привет от Ну жителям сверкающей Ба, соседней нам планеты, людям, впервые радующим нас сегодня своим присутствием на нашем торжественном собрании. Древняя тоска стремила нас, нумэ, через мировое пространство к ясной вечерней звезде и, наконец, ним довелось укрепиться на Земле. Но нам все еще не удалось познакомиться с теми разумными существами, которые господствуют на этой могущественной планете. И вот, несколько недель тому назад, пришла радостная весть, что два желанных гостя приблизились к нашей станции на полюсе, что, наконец, нам предстоит первая встреча с цивилизованными обитателями Земли. Подробные световые телеграммы подтвердили нам то, о чем мы могли только догадываться, но в чем непосредственно убедиться мы не могли, а именно: что соседняя планета населена народами высокого развития, с которыми мы можем столковаться в понимании задач культуры.

При этом известии неописуемое волнение охватило все штаты Марса. Общественное мнение настаивало на том, чтобы мы, не теряя времени, протянули руку нашим братьям, живущим на Земле. А так как на этом полюсе скоро уже должна наступить зима, прерывающая наше сообщение, то Центральный Совет Ну постановил, не дожидаясь возвращения кораблей, вступить в посредственные сношения с обитателями Земли. Во всей солнечной системе только наши две планеты родственны друг другу по типу и культуре своих обитателей. Поэтому, в интересах их преуспеяния, мы считаем неизмеримо важным установить между ними полное согласие. Итак, эта первая встреча с присутствующими здесь представителями человечества оценивается нами, как акт величайшего культурно-исторического значения. Мы рассматриваем ее, как первый шаг к непосредственному общению с правительствами Земли, от которых пока еще, но надеюсь уже ненадолго, мы отделены затруднениями технического характера. Отдавая должное всей важности этой первой встречи, и одновременно желая воспользоваться этим случаем, чтобы показать, какое огромное значение придают Марсианские Штаты добрым отношениям с государствами Земли, и, наконец, для того, чтобы при этой первой встрече нумэ могли торжественно почтить все человечество, Центральный Совет постановил послать на Землю одного из представителей правительства.

Среди слушателей эти слова вызвали заметное волнение. Все были полны ожидания, переглядывались, вполголоса переговаривались.

Грунте обменялся взглядом с Зальтнером, и тот шепнул ему:

— Вы были правы,

Зальтнер старался уловить взгляд Зэ, но ее глаза были устремлены на Илля. Медленно и торжественно подняв правую руку, Илль произнес:

— Силой власти, врученной мне нумэ, открываю я священный символ нашего духа, как знак закона разума и труда, которому мы все подчиняемся.

Марсиане молитвенно подняли глаза по направлению, указываемому рукою Илля. Напрасно старались Грунте и Зальтнер увидеть то, что благоговейно созерцали все остальные. Они ничего не замечали там, где посвященным открывалось таинственное видение — символ их вселенского гражданства.

Души людей были охвачены ужасом непостижимого. Грунте, не отрываясь, глядел на величавую фигуру марсианина. И снова в его памяти возник образ Элля.

Зальтнер был совершенно ошеломлен этим зрелищем. Он заметил, что теряет власть над своими мыслями, и беспомощно посмотрел на Зэ.

Но вот Илль опустил руку, и марсиане снова пришли в движение. Минуту спустя, держа конверт в высоко поднятой руке, он провозгласил:

— Выслушайте, нумэ и люди, постановление Центрального Совета.

Тут глаза Зэ сверкнули в сторону Зальтнера. Он безотчетно понял предостережение, толкнул Грунте и шепнул ему:

— Говорите, пока он не начал читать!

Но и сам Грунте уже сообразил, что настало время действовать, и вскочил со своего места.

— Все это совершилось в одно мгновение, в тот краткий промежуток, пока Илль разворачивал документ, и прежде, чем он успел начать чтение, Грунте воскликнул:

— Прошу слова!

От волнения он заговорил по-немецки. По сравнению с речью марсиан, даже в торжественных случаях говоривших вполголоса, его громкое восклицание прозвучало в этом зале особенно резко. Все собравшиеся невольно оглянулись на Грунте, и Илль с изумлением поглядел на него.

— Прошу слова, — уже по-марсиански повторил Грунте. — Прошу простить меня за то, что я ходатайствую о том, чтобы меня выслушали до заслушания постановления Центрального Совета Марсианских Штатов. Заранее прошу прощения, если, по незнанию языка, я не сумею выразить надлежащим образом свои мысли.

Илль медленно наклонил голову в знак согласия.

— Я не вижу оснований препятствовать нашим гостям, если они хотят высказаться, хотя и ждал их ответа только по прочтении постановления, сказал он.

— Но я и мой друг, — быстро вставил Грунте, — вносим предложение совсем отменить это чтение. Мы протестуем против него. Мы не имеем полномочий принимать заключение Центрального Совета Марсианских Штатов.

Это неожиданное заявление вызвало изумление на лицах марсиан. Поступило многозначительное молчание. Никто не высказывался. Этот смелый выпад жалкого бата по отношению к высшей марсианской власти вызвал явное неодобрение и вместе с тем решительность такого открытого признания внушала уважение; но большинство присутствовавших смотрело на Грунте с соболезнованием. — Эти бедные люди, очевидно, не понимают, что делают, на них и сердиться нельзя! Только ближайшие друзья немцев старались ободрить их сочувственными взглядами.

Илль окинул спокойным взглядом Грунте и Зальтнера, который тоже поднялся с места, и спросил:

— Не желают ли люди как-нибудь обосновать свой протест?

— Разрешите это сделать мне, — тотчас ответил Грунте. — Я вполне сознаю, какую великую честь оказывают представители Марса обитателям Земли, так дружественно идя нам навстречу. Я также убежден, что в мировой истории сближение жителей этих двух культурных планет явится событием первостепенной важности. И я и мой друг будем вечно благодарны тем нумэ, которых мы имели счастье встретить, за наше спасение и за гостеприимный прием в их колонии. Мы никогда этого не забудем.

— Никогда, — вставил Зальтнер.

При этих сердечных словах лица марсиан стали приветливее. Грунте тотчас продолжал:

— Как люди, выражаем мы также почтительнейшую благодарность правительству Соединенных Штатов за внимание, которое оно оказывает участникам полярной экспедиции Торма, посылая свое обращение через Полномочного Представителя. Но эту честь мы вынуждены отклонить. Мы не являемся представителями какого-либо правительства и не уполномочены вести дипломатические переговоры. Мы только частные лица и у себя на родине пользуемся лишь тем влиянием, которое обеспечено нам нашей ученой степенью, а оно, по обычаям нашей страны, совершенно ничтожно. Но если бы даже мы смотрели на себя, как на посланников нашего правительства, то мы всё равно не в состоянии были бы принять поручение, касающееся всех государств Земли, потому что, как это известно господину Полномочному Представителю, Германия является лишь одной из шести великих европейских держав, которые, вместе с Соединенными Штатами Америки, держат в своих руках политическую власть на всем земном шаре.

Воспользовавшись тем, что Грунте замолчал, Илль по прежнему вежливо, но весьма внушительно заметил:

— В словах нашего уважаемого гостя для нас нет ничего нового. Они не имеют никакого отношения к заключению, с которым нам предстояло ознакомился, и поэтому было бы проще предварительно его выслушать, ибо это заключение касается исключительно присутствующих здесь двух наших гостей.

Грунте прикусил губы. Это наставление разозлило его, тем боле что он снова заметил на лицах марсиан соболезнующую улыбку Поэтому он продолжал уже с большим возбуждением:

— Но мы должны отклонить какие бы то ни было постановления Марсианского Правительства, относящиеся хотя бы лично к нам, и на это имеются формальные основания. Мы принципиально не можем допустить, чтобы Марсианское Правительство, здесь, на Земле, издавало какие бы то ни было официальные распоряжения, касающиеся граждан одного из государств земного шара. Нами может распоряжаться лишь правительство того государства, на территории которого мы находимся. Мы же находимся на Земле; а не на Марсе. И если вы здесь и развернули знамя Марсианских Штатов, то оно для нас может иметь лишь декоративное, но отнюдь не государственно-правовое значение. На каком основании вы водворились здесь, — об этом пусть судят правительства великих держав; и наши обязанности это не входит. Но в наши обязанности входит протестовать против того, что на основании этого, еще не признанного, водворения, уже хотят проявлять власть над нами.

— Не может ли мне сказать господин оратор, — перебил его Илль, — на территории какого государства мы, по его мнению, сейчас находимся?

Это был коварный вопрос. Действительно, был ли северный полюс когда-нибудь в руках какого-либо цивилизованного государства? Грунте уклонился от ответа и поспешно проговорил:

— Во всяком случае не на территории Марсианских Штатов. Марсианских колоний, признанных международным правом, на Земле еще не существует.

Взгляды марсиан сделались угрожающими. Илль выпрямился во весь рост; глаза его сверкали и, повысив голос, он сказал:

— Насколько я знаю, таких организаций, с которыми мы могли бы вести переговоры об обладании Северным полюсом, на Земле еще нет; по крайней мере до сих пор сговариваться нам было не с кем. На этой точке солнечной системы мы являемся первыми пришельцами и, следовательно, нам надлежит здесь распоряжаться. Не существует межпланетного права, запрещающего вступать во владение областями, находящимися за пределами той или иной планеты. Марсиане являются единственными существами, установившими сообщение между планетами; тем самым право межпланетных сношений создают именно они. В силу этого права правительство Марсианских Штатов завладело этой частью Земли. В силу этого же здесь действуют марсианские законы; и в силу этих законов, а также согласно постановления Центрального Совета от 603-го дня 311770-го года я сейчас, оглашу вынесенное в указанный день решение.

Грунте слышал, как билось его сердце. Он ничего не мог возразить. Люди потерпели поражение; первая попытка воспротивиться могуществу марсиан не удалась. Они вынуждены были выслушать постановление марсианского правительства, здесь, на своей собственной планете, на том месте, куда из всех людей удалось проникнуть только им одним. А самое худшее было то, что оба они — и Грунте, — и Зальтнер — чувствовали, как ослабевали в них сила сопротивления. Против этой воли, горевшей в огненных глазах Илля и отражавшейся во взорах всего собрания, они устоять не могли.

А Илль уже начал читать краткий приговор, который должен был решить их судьбу:

Марсиане снова заняли свои места, Грунте, и Зальтнер в изнеможении опустились в кресла.