На Грани. Книга первая

Глава 30

Время перевалило за полночь, а Элвир направлялся в кабинет Малтэйра. Он не просто рассчитывал, что король бодрствует в столь поздний час, он знал это наверняка. Валтор работал как проклятый. Со времени водворения в Вельтане протектор не мог припомнить и десятка дней, когда его монарх и лучший друг не проводил бы полночи в кабинете своего несчастливого предшественника.

Эларцы, сочащиеся ненавистью к захватчикам, вне зависимости от того, пряталась ли эта ненависть под маской лживой доброжелательности или нет, даже не давали себе труда задуматься, как трудно «проклятому узурпатору» и его «прихвостням» навести порядок в захваченном государстве. И ведь царящий во всем хаос был вызван не войной и дайрийским нашествием, виновниками нынешнего плачевного состояния дел были сами Ильды. Йеланд, предпочитающий тронному залу залы бальные, большой любитель танцев, охоты, шумных праздников, и Нейри… Младший Ильд формально королем не был, но мог бы соизволить оторваться от своих кистей, красок, арфы и тетрадей со стихами ради того, чтобы помочь старшему брату управлять государством. Но нет! Нейри хоть и был, судя по всему, куда умнее братца, но не желал тратить силы и время, вникая в политические, дипломатические и финансовые тонкости управления огромной страной. В итоге королевством правили трое негодяев, которых и аристократами-то можно назвать с натяжкой. Да и как правили… Воровали, распределяя казну между собой, своими друзьями и родственниками, заставляли короля брать все новые и новые займы, повышать налоги и совершать прочие подрывающие благополучие государства глупости. Даже странно, что эларцы не возненавидели своего бездарного монарха. Но, видно, почитание Ильдов было в этой стране столь естественно и непреложно, что ничто не могло его подорвать. Короля жалели и по-прежнему любили, а ненависть обращали на его поработителей — Мертона, Падда и Сворна. Удобная позиция, если не задумываться о том, кто отдал всю власть в руки «гадючьей троицы», как прозвали в Вельтане истинных правителей Элара.

И теперь им, завоевателям, предстояло сделать так много для восстановления захваченной страны, что само покорение Элара казалось в сравнении с этим легкой прогулкой. Элар упал в руки завоевателей, как спелый плод, вот только внутри этот плод оказался насквозь червивым.

В отличие от предшественника, Валтор не собирался переваливать груз государственных забот на чужие плечи. Конечно, он не мог все делать сам и не считал это правильным, да и дайрийцев, прибывших с ним в столицу завоеванного государства, нельзя было назвать бестолочами и лентяями. Работы хватало всем, в том числе и ему — верховному протектору, но все-таки оставалась масса дел, разбираться с которой король должен был лично. Вот и сидел монарх ночами в кабинете, разбирая груды документов, приведших королевство к столь плачевному состоянию, и составляя новые, призванные вытащить Элар из той ямы, куда его загнали Ильды.

И вот сейчас он, Элвир Торн, ближайший друг и сподвижник короля, вместо того, чтобы хоть как-то облегчить тяжесть павших на монаршие плечи забот, должен сообщить Валтору, что по ночам на столичных улицах резвится какой-то неведомый, но очень сильный монстр, и что им нужно как-то решать еще и эту проблему, причем очень срочно. Нет, решать ее, конечно, будет он сам вместе с комендантом Вельтаны, но поставить короля в известность — необходимость и долг верховного протектора. Хотя он бы предпочел не обременять Валтора столь тягостным знанием.

Когда Элвир зашел, король поднял на него глаза, стараясь стряхнуть с лица выражение усталости.

— Хорошо, что ты пришел, — Валтор решительно отодвинул от себя стопку бумаг. — Я и сам думал тебя разыскать.

— Что-то случилось? — раз у короля к нему дело, доклад о чудовищах пока подождет.

— Не то чтобы случилось, — Малтэйр вышел из-за стола и по своей давней привычке облокотился о столешницу, стоя к столу спиной. — Но хотелось бы не дать случиться ничему, что не входит в наши планы.

— О чем ты? — не понял Торн.

— Я бы хотел попросить тебя присмотреть за моей невестой…

— Отдавая подобное распоряжение, ты сильно рискуешь, — усмехнулся Элвир. — Точнее, рискую я. Присматривать за прекрасными девицами — значит ставить под удар свой душевный покой.

— Брось, — Валтор махнул рукой, и в этом жесте чувствовалась какая-то безнадежность. — Она не любит дайрийцев.

— Зато ваше величество явно готовы простить энье Линсар подобную нелояльность, должно быть, испытывая к ней чувства прямо противоположного свойства.

— Тебя это удивляет? — король хмыкнул. — Она, как-никак, моя будущая жена.

— Ну да, — Элвир постарался придать лицу безразличное выражение. — Конечно, все дело только в этом. Так отчего же твоей будущей жене понабился мой присмотр? От нее следует ждать плетения интриг и заговоров, или же, напротив, у нас есть основания беспокоиться о ее безопасности? В каком смысле я должен за ней присмотреть?

— В обоих, — спокойно ответил Валтор. — Но в первую очередь позаботься все-таки о ее безопасности. Как интриганка и заговорщица, она, хоть и полна страстной ненависти, недостаточно опытна и умна. Поэтому серьезной опасности с этой стороны ждать не приходится. Но бездарный заговор, не причинив вреда тому, против кого направлен, как правило, оборачивается большим злом для самого заговорщика. Мне бы не хотелось, чтобы Лотэсса в один прекрасный день сломала шею, оступившись на лестнице, упала с лошади или утонула в пруду королевского парка.

— Думаешь, ей следует этого опасаться? — недоверчиво спросил Элвир. — С чего бы?

— Моя невеста слишком уж демонстративно ненавидит дайрийцев в целом и меня в частности, — вздохнул король. — Думаешь, как долго это будут терпеть те, кто изначально не одобрял идею моей женитьбы на эларке? Даже ты поначалу не поддерживал меня в этом решении.

— Ну, положим, на то, чтобы переубедить меня, много сил тебе не потребовалось, — несколько ворчливо отозвался верховный протектор.

— Согласен, — Валтор кивнул. — Но следует учитывать, что у тебя нет дочки на выданье, или сестры, или племянницы — словом, молодой особы женского пола, через которую можно было бы породниться с королем.

— Чего нет, того нет, — Торн провел ладонью по щеке, которая к ночи утратила свою утреннюю гладкость, — Но если бы и была, твой брак с Лотэссой Линсар принес бы тебе куда больше выгод для укрепления в Эларе, чем с любой из дайрийских девиц.

Элвир не кривил душой. Он действительно находил идею союза Валтора с первой аристократкой покоренной страны удачной и разумной. Но иные соратники Малтэйра придерживались противоположного мнения. Им казалось, что беззаветная преданность заслуживает награды. А разве может король почтить верную службу в бою и в государственных делах лучше, чем взяв в жены дочь, сестру или внучку? А тут его величество, благополучно воцарившись в столице завоеванной страны, объявляет, что хочет жениться на местной девице. Многие дайрийцы восприняли это решение как пощечину. Если бы Лотэсса Линсар хотя бы не была такой красавицей….

Когда видишь девушку столь ослепительно прекрасную, как энья Линсар, мысли о политической выгодности союза, о дипломатических хитросплетениях или дальновидном расчете как-то пасуют перед убеждением, что Валтор Малтэйр попросту потерял голову, влюбившись в эларскую красотку до такой степени, что позабыл о своем долге перед приближенными, да и перед родной страной вообще. И бесполезно им объяснять, что красота королевской избранницы является лишь приятным дополнением к ее знатности и положению ее семьи в государстве.

Так или иначе, брак короля вызывал довольно единодушное недовольство среди его дайрийских подданных. Только вот откажись Валтор в угоду им от своей затеи, не сильно бы это помогло улучшить щекотливую ситуацию — напротив, только ухудшило бы ее. Торн, как и Малтэйр, понимал, что, откажись король от эларской невесты и возьми вместо нее дайрийку, поддавшись на уговоры, стало бы еще хуже. Потому как выбор дайрийских девиц у него более чем богатый, а королевой можно сделать только одну. И наивно думать, что отвергнутые приверженцы смирятся с тем, что выбрали кого-то другого, утешившись мыслью, что не попраны права и гордость родной Дайрии. Нет, у каждого из них своя собственная гордость и, что греха таить, своя корысть. И если попрание чести страны перенести трудно, то попрание своей собственной дается большинству людей куда тяжелее. Есть, конечно, и исключения, к каковым, без сомнения, можно отнести самого короля и, как надеялся Элвир, его самого тоже. Но по большей части зависть и обида, неизбежные среди дайрийских сподвижников Малтэйра, выбери он дочку одного из них и прояви пренебрежение остальными, оказались бы куда сильнее гордости за страну и стали бы причиной распрей, подрывающих нынешнее пусть и относительное, но единство.

Так что придется оберегать прекрасную Лотэссу и заодно присматривать за ней, чтоб не совершила какой-нибудь глупой пакости, способной еще больше настроить против нее людей, которых и без того сложно назвать ее доброжелателями. В конце концов, эта красивая, пусть и не меру пылкая девушка будет не худшей королевой для своей страны, а Валтор заслуживает лучшей участи, чем династический брак с какой-нибудь уродиной.

— Я позабочусь о твоей невесте, — пообещал Элвир другу.

— Спасибо, — искренне поблагодарил король. — Кроме тебя, я никому не мог ее поручить. Мне вообще сложно доверять кому-то так же полно и безоговорочно, как тебе. Я даже не знаю, кому доверяю больше — тебе или себе самому. Должно быть, в равной мере.

— Хотелось бы верить, что ты меня не переоцениваешь, — вздохнул Торн. — Боюсь, что далеко не всегда мне удается оправдывать твое полное и безоглядное доверие. Я, кстати, за тем и пришел, чтобы разочаровать тебя в своем всемогуществе.

Элвир рассказал Малтэйру то, что они узнали от Энлил. Валтор слушал внимательно, не перебивая, временами хмурился и потирал ладонью лоб и переносицу. Выслушав до конца, он начал планомерно задавать собеседнику вопросы, назревшие по ходу повествования.

— Ты считаешь, можно серьезно относиться к словам колдуньи?

— Не знаю, — честно признался протектор. — До этого мне никогда не приходилось иметь дела ни с колдунами, ни с магией как таковой. И все же, пока Энлил и ее объяснение — единственная ниточка, за которую мы можем зацепиться.

— Она может помочь в охоте на это мифическое чудище и уничтожить его? — Валтор невольно поморщился. Было видно, что ему сложно всерьез рассуждать о ведьмах и чудовищах.

— Не уверен, — Торн помнил, как выглядела Энлил после таинственных махинаций на месте смерти своего мужа. Помнил ее озадаченность и страх.

— А с этим… существом вообще можно справиться? — король опять потер переносицу, этот жест у него означал напряженную задумчивость.

— Мы должны с ним справиться! — Торн словно резанул словами воздух. — Не имеем права не справиться, даже если это свыше наших сил и совершенно невозможно. Эта тварь не должна разгуливать по улицам и безнаказанно убивать людей. Если нужно, мы объявим ей войну, задействовав всех солдат гарнизона, расквартированного в Вельтане, королевскую гвардию и городскую стражу в придачу.

— Хорошо, — король кивнул. — Думаю, что у твоего монстра при таком раскладе просто нет шансов.

Было видно, что со стороны Валтора это скорее бравада, чем искренняя уверенность, но так им обоим легче. А еще было видно, что король, принимая правила игры и соглашаясь считать аксиомой реальность таинственной твари, на самом деле не верит в ее существование. Просто потому, что не может поверить, так как это выходит за рамки его представлений о возможном и невозможном. Что ж, не Элвиру его судить. Ведь сам протектор пребывал практически в таком же состоянии. Поверить нельзя, потому что это безумие, не верить тоже нельзя, потому что единственное мало-мальски разумное объяснение сводится к участию в деле сверхъестественных сил. Все факты свидетельствуют в пользу того, чего просто не может быть.

— Ты ведь не веришь во все это? — голос Торна звучал устало. Он не собирался переубеждать короля, да и не смог бы даже при желании.

— Не верю, — признал тот. — Так же, как и ты. Только это ничего не меняет. Мы должны действовать так, как будто верим, пока у нас не появится хоть что-нибудь, опровергающее вашу безумную теорию. Потому что если вся эта магическая дрянь окажется правдой, а мы будем сидеть сложа руки, считая происходящее абсурдом, то нам этого не простят… хуже то, что мы сами себе никогда не простим. Лучше казаться безумцами, вопреки логике и здравому смыслу гоняясь за призраками и ночными тварями, чем бездействовать. Согласен?

Элвир кивнул. Теми же соображениями руководствовался он сам, распутывая это кошмарное дело.

— Да, — вздохнул Валтор. — Отцу было бы проще. Ты же знаешь, он верил во всякие такие вещи. Если не в чудовищ, то, по крайней мере, в предсказания, знамения и пророчества. Помнишь, он все твердил нам о проклятии Ильдов?

— Да уж, — Торн против воли улыбнулся. — Его покойное величество Аритэр Дайрийский столь часто поминал проклятый род Ильдов, что одного этого было достаточно, чтоб их возненавидеть. Призвания уничтожить Ильдов и спасти мир от проклятия набили оскомину всем, кого он почтил особым доверием и счел достойными быть посвященными в сию страшную тайну. Но ведь мы убили их не поэтому? — Элвир и так знал ответ, просто вопрос сам сорвался с губ.

— Естественно, не поэтому, — король на секунду прикрыл ладонью лицо. — Мы уничтожили Ильдов, чтоб спасти Элар от гражданской войны и смуты… хотя если этим не слишком благовидным деянием мы заодно избавили Анборейю от страшных бед…

— Не знаю, как насчет всей Анборейи, а наши беды, похоже, только начинаются, — мрачновато ухмыльнулся протектор. — Если верить твоему батюшке, то, уничтожив Ильдов, мы избавились от нависшей над нами угрозы, но если оценивать реальное положение вещей, то скорее похоже, что мы невольно разбудили какое-то жуткое проклятие вместо того, чтобы покончить с ним…

— А знаешь, в этом что-то есть, — в зеленых глазах Валтора мелькнула какая-то смутно осознаваемая догадка или предчувствие ответа. — Кто знает, может, отец что-то напутал с этим пророчеством, о котором без устали твердил нам. А ведь оно действительно существовало! Он даже показывал мне свиток. Нам нужно это проклятое пророчество и все, что с ним связано. Не факт, что это хоть чем-то поможет, но когда нет совсем никаких разумных идей, приходится хвататься за безумные. Свиток с пророчеством, конечно, в Тиарисе1, но, возможно, в Эларе мы найдем копии или хоть что-нибудь на эту тему. Займешься?

— Куда я денусь, — вздохнул Элвир.

— Прости, я знаю, что у тебя и без того хватает дел, причем все как на подбор важные и неотложные…

— Если уж король не спит ночами, разгребая наследство «проклятых Ильдов», то верховному протектору сами богини велели этим заниматься. Покопаюсь в библиотеке Нианона. Если ничего не найду, сунусь в университетскую…

После этого мужчины распрощались, крепко пожав друг другу руки. Это на людях они держались церемонно, наедине же были близкими друзьями. И немудрено, что их связывала такая дружба. Элвир и Валтор росли как братья, Торн вроде как даже приходился Малтэйрам каким-то дальним родственником, впрочем, это обстоятельство не имело особого значения. Важно было то, что они всегда были вместе, понимали друг друга с полуслова или вовсе без слов, могли безоговорочно доверять друг другу. Их учили одни и те же наставники, готовили к достижению одних целей. Конечно, Валтору предстояло быть королем, но из Элвира делали того, на кого будущий монарх всегда сможет опереться, его изначально готовили к тому, что рано или поздно он станет вторым лицом в государстве. Судя по всему, покойный король совершенно сознательно облек дальнего родственника таким доверием. Аритэр словно показывал всем вокруг, что, когда придет время, правой рукой его сына станет его ровесник и друг, а не кто-то из умудренных жизненным опытом вельмож, находящихся в преклонных годах. Бывший король был прав. И дело не вовсе не в том, что Торн упивался выпавшими на его долю влиянием и властью, которые не слишком соответствовали его возрасту и положению. Демоны с ней, с этой проклятой властью! Как люди не понимают, что она куда больше бремя, чем радость… Нет, Аритэр рассчитал все правильно. Если бы при молодом короле находился кто-нибудь из заслуженных аристократов, это вряд ли послужило бы на пользу Валтору и Дайрии. Во-первых, эти упивающиеся своей значимостью государственные мужи соперничали бы за место возле дайрийского монарха и возможность управлять его действиями. Во-вторых, сама идея управляемого короля — опасность для благополучия государства, за редким исключением, когда властитель глуп, слаб, жесток или беззаботен, как дитя, а его советники мудры, бескорыстны и ставят государственные интересы выше собственных. Такое, однако, случается редко, и последний Ильд служил ярким тому примером.

Протектор бросил последний взгляд на короля, вновь склонившегося над бумагами, и вышел. Идя по коридорам, Элвир был полностью погружен в свои невеселые мысли, что, однако, не помешало ему заметить женскую фигуру, мелькнувшую в одной из боковых галерей. Незнакомка мало того что гуляла по дворцу глубокой ночью, так еще была облачена в темный плащ с капюшоном и передвигалась легко и бесшумно, явно стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Но проявлять внимание ко всему было работой Торна, а потому, пренебрегая нарушением приличий, он догнал женщину и аккуратно, но крепко взял ее за локоть. Та резко обернулась, и капюшон слетел с головы, представив взору Элвира его новую подопечную — королевскую невесту, Лотэссу Линсар.

— Энья Линсар? — Торн отпустил руку девушки и поклонился.

Проявление учтивости не произвело впечатления на Лотэссу и не умерило ее гнева, который легко читался на прекрасном лице, несмотря на полумрак.

— По какому праву вы позволяете себе задерживать и хватать меня, словно преступницу, эн Торн? Вы следили за мной? — она не скрывала своей злости, к которой примешивалась изрядная доля страха. Элвир явственно чувствовал исходящие от девушки волнение и тревогу.

— Отнюдь, — протектор усмехнулся и покачал головой в знак отрицания. — Просто меня удивила женская фигура, крадущаяся во тьме. Позвольте узнать, что вы делаете здесь в такой час, энья Лотэсса?

— А вы, эн Торн? — вопросом на вопрос ответила она. — Что вы делаете в такой час в коридорах Нианона? Выслеживаете тайных врагов вашего любимого короля? Разнюхиваете заговоры? Ищете, кого бы еще казнить?

После этих слов Элвир невольно поморщился. Вот кем он видится этим людям — чудовищем, рыскающим в поисках новых жертв. С другой стороны, лучше уж так, чем слащавые письма, пахнущие духами.

— Нет, энья, вы не угадали. Ни разу, — он вздохнул. — Я просто возвращался от своего любимого короля, который, к слову сказать, тоже не спит глубоко за полночь, пытаясь разобраться с наследием, оставленным ему вашим любимым королем… тем самым, которого я казнил.

Пусть ненавидит еще сильнее! А заодно пусть боится. Чем больше она будет напугана, тем меньше глупостей решится совершить. Пусть девица знает, что не может незаметно и безнаказанно шастать ночами по Нианону. Но не к Валтору же она, в конце концов, шла, скрывая кинжал под плащом. И ведь допытываться бесполезно: все равно соврет. И, естественно, она соврала.

— Ну, а я просто заблудилась в переходах, — Лотэсса лгала столь нагло, что было не ясно, то ли это зашкаливавшая за все грани разумного наивность, то ли откровенный вызов. — Я, знаете ли, еще путаюсь во всех этих дворцовых коридорах, поскольку нахожусь во дворце недавно и не по своей воле.

— М-да, — с усмешкой протянул Торн. — Несколько странно, что вам так мало знаком Нианон, где вы проводите время с самого детства. С учетом этого королевский дворец должен быть вам известен не хуже родного замка, который, кстати, виден из дворцовых окон.

— Вам странно, что я так плохо знаю Нианон? — в голосе девушки слышался вызов. — А мне странно, что вы знаете его так хорошо! Как-никак, в отличие от меня, вы не провели здесь детство и занимаете королевский дворец всего несколько недель.

— В этом нет ничего удивительного, — Элвир небрежно пожал плечами, но уголки его рта тронула жесткая усмешка. — Хозяевам надлежит хорошо знать свои новые владения.

— Вы здесь не хозяева! — вскинулась Лотэсса.

Что, девушка, больно? Он этого и добивался своими словами. Вы ненавидите дайрийцев и видите в нас чудовищ? Ну так позвольте нам вести себя соответственно! Хотя настоящие чудовища рыщут ночами по улицам, а вы, энья Линсар, судя по плащу, туда и направлялись. Хотя интересно, как вы рассчитывали проскользнуть мимо дворцовой стражи?

— Позвольте проводить вас до ваших покоев, энья Лотэсса, — Торн предложил ей руку, но сей галантный жест был демонстративно проигнорирован. Однако деваться девушке было некуда, пришлось идти за навязавшимся провожатым.

Проводив невесту короля до ее комнат, Элвир учтиво пожелал ей спокойной ночи и был вознагражден за свои труды дверью, с шумом захлопнувшейся перед его носом. Какое-то время он постоял напротив двери, с помощью которой первая красавица и аристократка Элара в очередной раз выразила свое отношение к проклятым дайрийским захватчикам. Затем, покачав головой и снисходительно улыбнувшись, пошел прочь по коридору, нарочито громко ступая по каменным плитам. Отойдя таким манером довольно далеко, Торн преспокойно вернулся, на этот раз ступая настолько бесшумно, что Лотэссе, крадущейся по коридорам, стоило бы у него поучиться. Элвир скрылся в одной из многочисленных стенных ниш, находясь полностью в тени и имея возможность созерцать дверь Лотэссиной комнаты, при этом оставаясь практически незаметным. Облокотившись о стену, верховный протектор принялся ждать.

1Тиарис — столица Дайрии.