На Грани. Книга первая

Глава 15

Лан сделал неверный выпад, затем еще и еще один… Наставник укоризненно покачал головой и опустил меч, давая понять, что на сегодня тренировочные поединки закончены. Лан не стал спорить, сам понимал, что, когда мысли заняты другим, толком не получается ни атаковать противника, ни парировать его удары. А мысли его блуждали далеко уже не первый день, с той самой ночи предполагаемого побега, когда Тэсса не пришла. Парень прождал до утра, терзаемый самыми противоречивыми предположениями. Он не знал, чего бояться больше — того, что Лотэссу могли схватить, прознав о ее планах, или того, что девушка могла сама передумать, предпочтя сомнительной роли мятежницы корону Элара и красавчика Малтэйра в мужья. Час шел за часом, Тэсса не являлась, и Лан постепенно терял надежду. Он прождал еще пару часов после рассвета и был вынужден вернуться домой. Мать не мучила его расспросами, лишь велела выпить подогретого вина и отправила в постель. Лан заснул как убитый, даже тревожные сновидения оказались бессильны перед охватившей его усталостью. Утром он, разумеется, поговорил с матерью, бессильной его утешить, но способной поддержать. А потом потянулись дни, наполненные неизвестностью, тревогой за Лотэссу и ожиданием ареста. Эна Алдора с сыном были готовы ко всему и исполнены решимости мужественно и гордо принять любую участь. Лан каждый вечер ходил к тайной калитке — без особой надежды застать там Лотэссу и скорее из потребности делать хоть что-нибудь. А днем он опять без устали махал мечом, чтобы отвлечься от тоскливых и тревожных мыслей. Но отвлечься не удавалось, и сегодняшний отказ мастера Брилора продолжать тренировку — явное тому доказательство.

Парень пошел в дом, стаскивая по дороге рубашку, пропитавшуюся потом. Он собирался привести себя в порядок, когда явился слуга и, запинаясь, доложил, что его хочет видеть важный господин из дайрийцев. Лан решил не спешить и преспокойно вылил на голову и торс бадью с водой, затем долго растирался и неторопливо надевал свежую рубашку. Кто бы ни был этот высокопоставленный дайриец — подождет. Да и ему спешить некуда. Вряд ли подобный визит окончится добром, а дурные события и вести не стоят того, чтобы ради них спешить.

С дайрийцем была эна Алдора. Она держалась с гостем холодно и надменно, велев проводить его в приемную, а не в гостиную, где Таскиллы обычно принимали тех, кому рады. Приемная же являла собой помещение хоть и безукоризненное с точки зрения отделки и обстановки, но зато лишенное даже намека на уют, строгое и официальное, под стать настроению хозяйки. Когда Лан вошел, гость поднялся ему навстречу, и парень узнал в нем Элвира Торна, верховного протектора и убийцу короля.

— Эн Таскилл, — мужчина поклонился учтиво, но весь его вид выражал высокомерие.

— Чему мы обязаны вашим визитом? — Лан не собирался тратить время на церемонии и изображать вежливость.

— Своей опрометчивости, — Торн, похоже, тоже не имел намерения играть в доброжелательную беседу. — Я могу предъявить вам обвинение в государственной измене.

— Не можете, — спокойно возразил Лан, мимоходом успев подивиться собственному хладнокровию.

— Почему это? — в голосе протектора послышалось любопытство.

— Потому что короля, которому я обязан верностью, больше нет, следовательно, нет и государства, по отношению к которому можно совершить измену.

— По поводу короля вы правы, — Торн изучающе смотрел на Лана. — А вот насчет государства заблуждаетесь. Со сменой власти Элар не прекратил существование, и, вредя ему, вы совершаете измену своей стране.

— Я не делал ничего, что могло бы навредить интересам моей страны, — возразил Лан, по-прежнему пытаясь сохранять бесстрастное достоинство, несмотря на очевидность того, что их с Тэссой заговор раскрыт.

За себя парень действительно не переживал, а вот мысли об участи девушки сильно мешали напускному равнодушию. Лан поймал одобрительный и ободряющий взгляд матери.

— Обвинение в измене касается только моего сына или распространяется на меня тоже? — холодно вопросила она.

— Пока ваше участие в заговоре не доказано, мы не смеем подозревать вас, эна Алдора, — вежливость протектора не скрывала его отношения к собеседнице.

— В таком случае позвольте удалиться, — и она вышла, не дожидаясь согласия гостя, оставив мужчин наедине.

— А чем вы докажете мое участие в заговоре? — рискнул спросить Лан. Кто знает, что именно и насколько много известно протектору. — На каком основании вы вообще смеете предъявлять мне какие-либо обвинения?

— На основании того, что видел и слышал лично, — ответил Торн. — Хотите знать, почему Лотэсса Линсар так и не пришла к вам той ночью? — не дав юноше и рта раскрыть, он продолжал. — Потому что повстречала его величество. Впрочем, она не пришла бы в любом случае. Если бы обстоятельства сложились иначе, ваша подруга была бы мертва.

— Лотэсса! — Лан, не в силах больше сдерживать себя, вскочил и впился глазами в собеседника. — Что вы с ней сделали?!

— А что мы могли с ней сделать? — ворчливо отозвался протектор. — Бросили в темницу, чтоб научить покорности и выбить дурь из ее прелестной головки. Если дерзкая девчонка и дальше будет упорствовать и запираться, придется прибегнуть к пыткам.

Лан задохнулся, побелел и инстинктивно потянулся к отсутствующему мечу. Впрочем, осознание безоружности не остановило парня, сейчас он был готов задушить Торна голыми руками.

— Успокойтесь, юноша, — холодно осадил Таскилла протектор. — Я пошутил. Ничего с вашей Лотэссой не сталось, разве что охраняют ее теперь усерднее. Его величество чересчур великодушен, на мой взгляд. Король не склонен карать свою невесту за участие в попытке государственного переворота. Более того, он готов простить и вас, естественно, на определенных условиях.

— Что за условия? — парень еще не отошел от ужаса, вызванного торновской «шуткой», но старался взять себя в руки.

— Во-первых, верните ключ от тайного прохода в Нианон, — Торн демонстрировал полнейшую осведомленность обо всех деталях заговора. — У нас, в отличие от Ильдов, нет оснований доверять вам. Ключ Линсаров также будет изъят. Ваши фамилии пока ничем не заслужили привилегий со стороны новой власти.

— В таких привилегиях мы и не нуждаемся! — Лан швырнул ключ протектору, со злостью сорвав его с шеи.

— Это еще не все, — спокойно продолжил Торн, пряча ключ. — Я хочу знать все о том, как покойный король передал вам свое кольцо с рубином. Если вдруг планируете отрицать свое участие в этом, не трудитесь. Ваша любезная Лотэсса рассказала, что именно вы принесли ей кольцо Йеланда Ильда по его просьбе.

— Лотэсса рассказала? — переспросил парень, лихорадочно соображая, говорить ли протектору правду или попытаться заморочить ему голову.

— Представьте себе, — с издевательскими интонациями подтвердил Торн. — И ее даже не пришлось ради этого пытать… ну разве что самую малость, — увидев реакцию Таскилла, он хохотнул. — Шучу, шучу. Как же вас, однако, легко вывести из себя. Учитесь владеть собой, молодой человек.

Лану стало стыдно, что он второй раз попался на один и тот же крючок.

— Что вы хотите знать о кольце? — спросил парень, буравя собеседника исподлобья злым взглядом.

— Вообще-то, все, что вам известно.

— Зачем вам это? — Лан и вправду не понимал, какое дело дайрийцам до ильдовского кольца, про которое он и сам давно позабыл.

— Я мог бы ответить, что вас это не касается, но понимаю, что рискую услышать историю не совсем правдивую… или совсем не правдивую. А потому скажу, что от того. насколько точно вы припомните подробности вашей последней встречи с Йеландом и все, что касается кольца, будет зависеть не только благополучие ваше и вашей матушки, но и жизнь вашей бесценной Лотэссы Линсар.

— Жизнь Тэссы? — на этот раз парень не вскочил и за меч не схватился, подозревая очередной подвох со стороны протектора. — Вы что, казните ее, если я промолчу или солгу?

— Что за мысли, юноша! — Торн притворно возмутился. — Его величество не собирается казнить свою невесту, даже уличенную в государственной измене. Напротив, он делает все, чтобы защитить ее. Кстати, если бы не король, энья Линсар была бы уже мертва, причем дважды.

Лан ошарашенно взирал на мужчину, а тот спокойно и равнодушно выдерживал его взгляд, не спеша разъяснять сказанное.

— Кто хотел убить Лотэссу? — наконец спросил Таскилл.

— Тот, кто хотел завладеть ильдовским кольцом, — ответ протектора ничего не разъяснил, лишь, напротив, добавил загадочности.

— Он все еще на свободе, да? — догадался парень. — Иначе вы бы расспрашивали его, а не меня. И вам не пришлось бы беспокоиться за жизнь Тэссы… я хотел сказать, эньи Линсар.

— Браво, юноша, — интонации протектора были красноречивей слов. — А вы умеете думать… временами. Надеюсь, теперь, осознав, что поставлено на карту, вы напряжете память и вспомните все до мельчайших подробностей, сколь бы личными или незначительными они вам ни казались.

Вспомнить было нетрудно, в конце концов, все это случилось не так уж давно. Это только кажется, что с тех пор прошла целая вечность, на самом деле — чуть больше месяца. В тот день в стенах Нианона царило безумие. Дайрийские войска уже вошли в город, и с разных частей Вельтаны ко дворцу стекались весьма противоречивые слухи. То говорили, что солдаты грабят, жгут и убивают всех на своем пути, то, напротив, докладывали, что в городе относительно спокойно — никаких погромов и насилия. Проверить правдивость тех или иных слухов в тот момент не представлялось возможным. Это уже позже стало известно, что дайрийские военачальники, повинуясь приказу короля, поддерживали в войсках образцовый порядок и если и вступали в схватки, то только тогда, когда не было возможности их избежать. Ни на горожан, ни на их имущество никто не покушался. Таскиллов, как и Линсаров, вызвали во дворец. Эна Алдора наотрез отказалась покинуть дом, явив редкий случай непокорности королевской воле, однако категорично настояла на том, чтобы сын был в Нианоне, подле короля. Линсары явились во дворец всей семьей, даже Тэсса, которое в то время была больна. Избыток душевных страданий, как часто бывает, вылился в телесный недуг. Лан не знал, посылал ли Йеланд за Лотэссой до того, как вызвать его. Просто в какой-то момент среди общей сумятицы запыхавшийся придворный подбежал к парню и сообщил, что герцога Таскилла срочно требует к себе его величество. Лан, разумеется, отправился к королю, а гонец помчался дальше, очевидно, разносить другие поручения монарха.

Йеланд сидел в кабинете и был более мрачен и бледен, чем все последние дни, хотя, казалось бы, это невозможно.

— Вы пришли, эн Таскилл, благодарю, — церемонно начал король.

— Разумеется, ваше величество. Чем я могу быть полезен?

— Вам известно, что это за кольцо, Лан? — Йеланд поднес к лицу парня руку, на которой было не меньше четырех колец. Не дав собеседнику ответить, король продолжал. — Это фамильная драгоценность моей семьи. Этот рубин принадлежал еще Дренлелору — основателю династии Ильдов.

Таскилл стоял и почтительно слушал монарха, не перебивая, хоть и не мог понять, какое отношение знаменитое кольцо может иметь лично к нему и зачем его величество все это рассказывает. Король меж тем продолжал.

— Я не знаю, что ждет меня, когда дайрийцы войдут во дворец. Какую участь уготовил Малтэйр нам с братом и стоит ли рассчитывать на его милосердие. Но, как бы там не повернулось, я не хочу, чтобы кольцо Ильдов, которое, по легенде, таит в себе удивительную силу, оказалось в руках врага. Вам известно, что в жилах Малтэйра течет кровь Ильдов? Дайр — тот самый, из-за которого великий Элар раскололся на две части, этот безумец, виновник всех наших бед — был справедливо наказан за свои деяния еще при жизни. У него не было сыновей, которым можно было передать престол, только дочь…

Историю страны, в отличие от истории таинственного кольца, Лан знал неплохо, а потому не нуждался в пересказах. Отсутствие наследника мужского пола у Дайра Ильда было общеизвестным фактом, зато его дочка стоила десятка сыновей. Королеву Теору, сильную и мудрую, помнят и по сей день, даже один из зимних месяцев назван в ее честь. Однако возражать Йеланду Таскилл не стал, дабы не проявлять непочтительность.

— Теора Ильд, выйдя замуж за полководца Малтэйра, взяла его фамилию, хотя король, ее отец, мог бы настоять на обратном. С тех пор Ильды правят лишь в Эларе, но в потомках Теоры и Малтэйра, увы, не меньше крови Дренлелора, чем во мне или в Нейри. Вполне возможно, что, захватив Элар, Валтор Малтэйр вспомнит об этом и захочет вернуть себе древнюю фамилию, а заодно и рубин, искони бывший символом нашей семьи. Этого нельзя допустить.

Что ж, логично, подумал про себя Лан. Наконец-то он понял, к чему клонил король, и согласился с тем, что сберечь фамильную реликвию от врагов необходимо и правильно.

— Вы хотите, чтобы я спрятал кольцо? — Таскилл скорее утверждал, чем спрашивал.

— Не совсем, — Йеланд покачал головой. — Я хочу, чтобы вы отдали рубин Лотэссе Линсар.

— Но почему? — не понял Лан. — Вы думаете, что Лотэсса лучше сможет сохранить кольцо, чем я? Но она же больна и вообще…

— Не спорьте со своим королем, эн Таскилл, — голос Йеланда звучал непривычно властно. — Полагаете, что лучше меня знаете, что правильно, а что нет? Я пока еще король, хотя, возможно, ненадолго, и могу отдавать приказания, не отчитываясь в своих решениях.

— Разумеется, ваше величество, — пристыженный парень склонил голову. — Я сделаю, как вы скажете.

— Вот и хорошо, — смягчился Ильд. — Отдайте кольцо Лотэссе. Не надо ей ничего объяснять, скажите лишь, что это мой прощальный дар, который должен напоминать обо мне, — видя, что Таскилл опять хочет что-то возразить, король продолжал. — Я не столь наивен, чтоб полагать, будто по-прежнему буду восседать на престоле или хотя бы жить во дворце. Если меня не казнят, не убьют и не бросят в темницу, то уж сошлют из столицы наверняка. Королем мне больше не быть, Лан, — он вздохнул. — Мой трон займет Валтор Малтэйр. Он будет сидеть в этом кабинете и спать в моей опочивальне. Пусть хоть что-то мое ему не достанется, — с этими словами король снял перстень с руки и протянул парню.

— Вы всегда будете нашим королем, — порывисто воскликнул Лан.

— Нет, мальчик, не буду, — грустно улыбнулся Йеланд. — Может, оно и к лучшему. Я был не очень хорошим королем, я знаю.

— Вы Ильд — наш законный государь, — упорствовал Таскилл. Оспорить последнее утверждение Йеланда у него не хватило духу, поскольку оно полностью соответствовало истине. — Пусть Малтэйр оказался талантливым и удачливым полководцем, но терпеть его на ильдовском троне эларцы не станут! Они… мы вернем вам трон, ваше величество, и дворец, и столицу, и страну. Просто нужно время. Нужно собраться с силами, чтобы дать отпор.

— Дайриец не даст вам времени, — покачал головой король. — И уж тем более он не даст времени мне. Проще всего было бы меня убить. Конечно, это вызовет протест всех цивилизованных держав, но какое Малтэйру до них дело…

— Вам придут на помощь, — Лан сам в это не очень-то верил, но сейчас ему казалось необходимым поддержать монарха, павшего духом.

— Никто мне не поможет, эн Таскилл. Ни венценосные братья, ни подданные, ни даже сверхъестественные силы…

— Ну, на вмешательство последних не стоит и рассчитывать, — Таскилл осторожно вставил реплику.

— Представьте себе, я и до этого дошел, — признался Йеланд. При этом Лан заметил на одной из его ладоней свежий порез, а на манжете капли крови. Полумрак, царящий в кабинете из-за закрытых штор и не зажженных свечей, не позволил увидеть этого раньше.

Король проследил взгляд собеседника и виновато развел руками. Кроме того, почему-то бросил вороватый взгляд на хрустальный бокал с темным вином, стоящий на столе. Что ж, нельзя винить несчастного почти свергнутого монарха за естественное желание заглушить отчаяние. Пусть пьет, если ему так легче. И не Лану Таскиллу его судить.

— Я решился проверить правдивость одной древней легенды, как раз связанной с нашим фамильным кольцом.

Лан против воли испытал любопытство, хотя вообще в такие вещи не верил. Очевидно, заинтересованность собеседника не ускользнула от Йеланда.

— Вам интересно, чем это закончилось, эн Таскилл? — невесело усмехнулся король. — А ничем! Легенда оказалась просто легендой, и хваленый ильдовский рубин, передающийся из поколения в поколение со времен Дренлелора, — всего лишь драгоценный камень без всяких там магических свойств.

— Разве это кольцо было… волшебным? — произнести последнее слово было как-то неловко. Вроде как выходило, что он — Лан — тоже верит во всю эту ерунду.

— Получается, что не было, — его величество развел руками. — Просто принято считать, что если воззвать к дарителю кольца в трудную минуту, то помощь придет. Это, конечно, тайна, но что толку ее хранить, если все оказалось ерундой. Да и вообще, какой теперь-то смысл в семейных тайнах и преданьях? Хотя, надеюсь, эн Таскилл, что наш разговор останется в секрете.

Лан, разумеется, пообещал молчать, и сейчас, выходит, нарушил обещание, подробно рассказав обо всем Торну. Но безопасность Лотэссы была для парня важнее любых принципов.

— А король так и не назвал имени дарителя кольца? — спросил протектор.

— Если бы назвал, я бы назвал его вам, — пожал плечами Таскилл. — Могу я, в свою очередь, спросить, кто угрожает Лотэссе и что вообще происходит?

— Спросить-то вы можете, — лениво и словно задумчиво протянул Торн. — Но я отвечу на ваш вопрос, лишь будучи уверенным, что вы нам не враг и не используете то, что узнаете во зло.

— Я — враг вам! — отчеканил Лан. — Был и останусь. Но если интересы Лотэссы требуют забыть о вражде… на время, я забуду и принесу любые клятвы, кроме разве что присяги на верность.