На Грани. Книга первая

Глава 9

Нармин скучала и грустила. А что ей еще оставалось делать? Письма от владычицы все было, а значит, не было предлога для нового визита к королю. Да и, представься ей возможность вновь увидеть его величество, как ей смотреть ему в глаза? Валтор презирает ее после разговора о Лотэссе. Лучше бы пресветлая Лавинтия отозвала ее из столицы обратно в Храм. Ведь что ей здесь делать дальше? Верой король не интересуется, о ее участии в коронации больше не заикался. До чего же все безрадостно.

За этими невеселыми мыслями жрицу застало очередное приглашение от короля. Однако на этот раз Нармин не знала, радоваться ей или тревожиться. Кто знает, может быть, его величество вызывает ее лишь за тем, чтобы отослать. Нармин уже забыла, что только что сама мечтала вернуться в Храм, и теперь ужасно боялась такого поворота событий. Девушка сразу же бросилась к зеркалу, осмотрела себя очень придирчиво, но в целом осталась довольна внешним видом.

У короля ее ждало разочарование: он был не один. В комнате находился еще один мужчина, тоже молодой и красивый, но с Валтором ему не сравниться. Нармин смутно припоминала, что видела этого человека на королевских приемах. Кажется, это кто-то из ближайших сподвижников его величества.

— Добрый вечер, Нармин, — король приветливо улыбнулся, и у девушки на сердце потеплело. — Позвольте представить вам верховного протектора Элара и моего лучшего друга, эна Элвира Торна.

— Добрый вечер, ваше величество, — жрица присела в реверансе. — Эн Торн, — еще один реверанс в сторону протектора.

Тут девушка бросила взгляд на руки короля и чуть не вскрикнула. Левая рука была полностью скрыта повязкой, а на правой было заметно множество порезов и царапин. И даже широкие манжеты рубашки, очевидно, призванные скрывать это обстоятельство, не стали преградой для внимательного взгляда влюбленной женщины, от которого не ускользнет никакая тревожная деталь. Но позволено ли ей завести об этом речь? Имеет ли она право узнать, где и как ее обожаемый король получил эти раны? Уж не дело ли это рук исполненной безумной ненависти Лотэссы Линсар? Нет, вряд ли Валтор позволил бы одержимой девице полосовать себе руки. Одна-две царапины, пусть даже глубоких, еще куда не шло, но не столько же! Нармин с трудом удерживалась от того, чтобы задать мучивший ее вопрос, но все же сочла за лучшее пока промолчать.

— Прежде всего, позвольте принести свои извинения, — начал Валтор. — Наш последний разговор… окончился не совсем так, как хотелось бы.

Он еще извиняется! Да одно то, что он не презирает ее, окрыляло Нармин. Молодая жрица, так легко переходившая от надежды к отчаянию и обратно, вновь вознеслась вверх на качелях своих безумных грез. Король позвал ее, чтобы попросить прощения. Жаль, конечно, что он зачем-то притащил своего приближенного, но даже присутствие протектора не могло нарушать радость, внезапно захлестнувшую Нармин. Конечно, девушка понимала, что надо бы что-то ответить королю, но стояла, не находя слов и глядя во все глаза на предмет своего обожания, осознавая, что выглядит дурочкой. Тот между тем продолжал:

— Простите мою резкость, Нармин. Поразмыслив, я пришел к выводу, что вы желали мне добра и вами руководило лишь желание помочь. Ведь так?

— Безусловно, ваше величество, — девушка наконец снова обрела дар речи. — Я счастлива, что вы это поняли.

Ох, все-таки нехорошо, что подробности того злополучного разговора обсуждаются ими не наедине, а в присутствии этого Торна. Может, у Валтора и нет секретов от своего сподвижника и друга, но ей — Нармин — крайне неловко.

— Правильно ли я понял, что вы не испытываете недобрых чувств по отношению к моей невесте, энье Лотэссе Линсар? — в словах короля слышалось одновременно утверждение и вопрос.

— Да, ваше величество, — Нармин опустила глаза. — Я лишь хотела помочь ей, как и вам.

Хорошо бы не переборщить с поддакиванием и напускной скромностью. Впрочем, девушке казалось, что она дает именно те ответы, которых от нее ждут.

— Что ж, — Валтор выглядел удовлетворенным, — мне действительно требуется ваша помощь, Нармин, правда, несколько иного рода.

— Я готова сделать все, что в моих силах! — рвение в голосе жрицы свидетельствовало об искренности.

— Благодарю, — король кивнул. — Но для начала нужно прояснить некоторые моменты. Мы с эном Элвиром зададим вам ряд вопросов, они могут показаться довольно странными…

— Задавайте! — она была исполнена решимости ответить на любые вопросы и лишь молила Маритэ, чтобы ей хватило знаний и осведомленности для этого.

— Скажите, Нармин, — в разговор вступил доселе молчавший протектор. — Допускает ли ваша религия существование магии и чудовищ?

Жрица кивнула и пояснила:

— То, что вы зовете магией, мы воспринимаем как дар Маритэ, — девушка почувствовала, как в ней просыпается владычица Лавинтия. — Безусловно, богиня, даже покинувшая обитаемый мир много столетий назад, способна по своей воле нарушать законы бытия, ею же самой и созданные. Она вольна сотворить то, что люди зовут чудесами, или наделить особыми дарами и способностями своих служительниц…

— Вы обладаете талантами к магии? — Валтор удивленно изогнул бровь. — Говоря «вы», я подразумеваю как жриц вообще, так и вас конкретно.

— Не совсем, — терпеливо пояснила Нармин. — Не способностями как таковыми, но скорее возможностью таких способностей.

По лицам мужчин было видно, что они не слишком-то поняли суть сказанного, и девушка постаралась объяснить.

— Не знаю, известно ли вам, что не каждая женщина может стать жрицей Маритэ, — собеседники помотали головами в знак отрицания. — Так я и думала. А между тем в Храм принимают послушницами лишь тех девушек, в которых владычица и старшие жрицы смогут увидеть дар Маритэ. Это дар по воле богини менять реальность. В иных жрицах он может не проявить себя ни разу за всю жизнь, однако этот огонек горит в каждой из нас, отличая от других людей. Но есть и такие, кто творит вещи, которые обычные люди сочли бы волшебством, ибо им нет и не может быть иного объяснения, чем вмешательство богини.

— И что же могут жрицы? — вопрос задал Торн, и в голосе его сквозило неприкрытое сомнение.

— Многие из нас, — Нармин нравилось это многозначительное «мы», — владеют даром исцеления. Все в разной степени, но почти любая жрица справится с некоторыми распространенными недугами. Кроме того, иные служительницы Маритэ обладают даром толкования пророчеств…

— Каких пророчеств? — король и протектор подались вперед и задали вопрос практически хором.

— Ну-у-у, разных, — Нармин несколько замялась, поскольку была не в силах припомнить случаев толкования пророчества, которое бы оказалось судьбоносным.

— Чьи пророчества толкуют жрицы? — уточнил суть вопроса Торн. — Я имею в виду, кто их изрекает?

— Ну, — девушка вновь замялась. — Чаще всего сами жрицы. То есть одни жрицы изрекают пророчества, это тоже часть дара Маритэ, а другие их толкуют, иногда много лет спустя.

— А толкования иных пророчеств и проклятий не входят в круг ваших способностей?

— Я не знаю, — она действительно не могла припомнить подобных случаев, но ведь она еще очень молода. — Об этом лучше спросить у владычицы.

— К сожалению, у нас нет такой возможности, — вздохнул король. — Разве что вы зададите этот вопрос своей владычице в очередном письме… хотя ответа придется ждать слишком долго.

— А что с чудовищами или, как их зовет простой люд, ночными тварями? — сменил тему Торн. — Вы верите в них? — заметив, что собеседница кивнула, он продолжил. — И как же ваша религия объясняет существование подобных созданий?

— Твари из-за Грани созданы Изгоем, — твердо сказала жрица.

— Разве он не побежден светлыми богинями? — осторожно поинтересовался Валтор. В голосе его не было уверенности, очевидно, историю Маритэ и других Хранителей он знал не лучше Лотэссы.

— Он создал их давным-давно, — объяснила Нармин. — Еще до заточения, когда пытался из мести уничтожить Анборейю. Твари из-за Грани стали его оружием.

— Но если так, — король нахмурился, стараясь понять услышанное, — то почему они не исчезли вместе со своим создателем и повелителем после его низвержения?

— Они уже жили своей жизнью, — девушка пожала плечами. Ей казалось, что это довольно очевидно. — Многих Хранители уничтожили, но не всех. Оставшиеся срывались, пока богини и Странники жили среди людей. Когда же сначала Хранители, а потом и сама Маритэ покинули Анборейю, те, кому удалось выжить, стали потихоньку выползать из тени. Где-то они редкость, в других местах твари чувствуют себя вполне уверенно. Кроме того, некоторые из этих созданий способны порождать себе подобных.

— А Маритэ, покинув мир много столетий назад, случайно не наделила напоследок своих жриц даром уничтожать чудовищ? — ехидно осведомился протектор.

— Уничтожать — нет, — тон Нармин был исполнен собственного достоинства. — Зато любая из нас может противостоять их магии. Любая! — последнее слово она произнесла с особым ударением.

Девушка наслаждалась эффектом, произведенным на мужчин. Оба выглядели потрясенными.

— Серьезно? — Торн первым пришел в себя. — Значит и вы…

— И я, — она кивнула. — На меня не действует магия этих тварей. А большинство из них не могут обходиться без темной магии своего создателя.

На самом-то деле у Нармин никогда не было возможности проверить истинность этого постулата на деле. О чудовищах она читала только в книжках и древних летописях, которые заставляла заучивать чуть ли не наизусть старшая жрица Карилен. Но та же Карилен учила, что служительницы Маритэ все до единой свободны от магии темных созданий, и никому не приходило в голову подвергать ее слова сомнению. Однако это вовсе не значило, что Нармин жаждет встретиться с каким-нибудь чудовищем, чтобы продемонстрировать свои возможности.

— Но победить вы их не в силах? — уточнил протектор.

— Нет, — признала девушка. — Этот дар лишь для защиты.

— И защитить вы в силах только себя? — на этот раз вопрос задал король. — Может ли жрица оградить от темной магии того, кто находится рядом?

Нармин была почти уверена, что дар Маритэ хранит только своих обладательниц. Но если защита нужна королю… Это значило бы, что она должна быть все время рядом с Валтором. О такой удаче нельзя было даже помыслить, и совершенное безумие упускать свой единственный шанс, возможно, посланный самой богиней. Пусть и придется несколько погрешить против истины, оно того стоит.

— Думаю, что жрица Маритэ, укротив магию Изгоя, способна защитить не только себя.

Ох, такое вранье может оказаться весьма опасным и слишком дорого стоить тому же Валтору, ведь жрицы не гасили магию ночных тварей, а лишь были ей неподвластны. И все же Нармин не находила в себе сил опровергнуть предположение короля.

— Это то, что нам нужно, — глаза Валтора сверкнули, когда он обернулся к своему другу. — Нармин, мы и мечтать не могли о подобном. Если честно, то мы ждали от вас лишь ответов на вопросы и каких-нибудь защитных молитв. Оказывается, ваша вера вовсе не так бессильна, как принято считать.

— Мне жаль, что вы судите о могуществе Маритэ и силе нашей веры лишь по столь ничтожным проявлениям, — в голосе жрицы слышалась печаль с легким оттенком высокомерия. — Но я понимаю, что люди готовы верить во что-либо, лишь увидев реальное подтверждение. Я ответила на ваши вопросы?

— О да, — кивнул король. — Благодарю, вы очень помогли.

— Могу я в свою очередь спросить, чем вызван ваш интерес к магии, чудовищам и силам служительниц богини?

— Думаю, вы имеете право знать, что происходит, — Валтор опять кинул взгляд в сторону протектора, словно ища согласия. Тот кивнул. — Тем более если мы хотим втянуть вас во все это.

После этого Нармин довелось узнать, что по Вельтане рыщет жуткая тварь со змеиным хвостом, способная завораживать жертвы взглядом. Тварь эта стала причиной смертей нескольких безвестных жителей столицы, а после покусилась на самого короля и Лотэссу Линсар. Участие в событиях королевской невесты отнюдь не порадовало жрицу. Эта самая Лотэсса каким-то чудом умудрилась прогнать чудовище. После этого на энью Линсар было устроено покушение, в котором есть основания подозревать все то же темное создание. А еще оно угрожало бывшей королеве и требовало достать фамильную драгоценность ее покойного мужа.

— А ваши руки? — наконец-то девушка задала вопрос, который занимал ее с самого начала. — Это чудовище вас ранило?

— Нет, — король невесело усмехнулся. — Но надо полагать, что оно имело к этому некоторое отношение. Я хотел бы попросить вас об одолжении, которое может показаться чрезмерным. Вы вправе отказаться…

— Я не откажусь! — она с силой помотала головой. Сейчас он попросит ее быть рядом, чтобы противостоять завораживающей магии темной твари.

— Тогда защитите… энью Лотэссу, — Валтор пристально смотрел на жрицу.

— Почему ее, а не вас? — слова сорвались с языка раньше, чем она успела подумать.

— Я уже говорил, что не нуждаюсь в защите хрупких девушек, — напомнил король. — Да и свою невесту я должен бы защищать лично, но, во-первых, приличия не позволяют мне все время быть рядом с ней, а во-вторых, что гораздо важнее, я боюсь, что толку от меня в этом будет не много. Уж на меня-то магия вашего Изгоя точно действует.

— Но энья Линсар сама откажется от моей помощи, — Нармин уцепилась за последний аргумент. Ей вовсе не улыбалось служить охраной своей удачливой сопернице.

— Со своей прекрасной невестой я переговорю сам, — заверил Валтор.

До чего же бестактно и даже жестоко в присутствии одной привлекательной женщины превозносить красоту другой. И если он еще раз назовет эту проклятую Лотэссу прекрасной, или прелестной, или обворожительной, то Нармин найдет в себе силы нарушить только что данное обещание и отказать тому, кого безумно любит.