На первых ролях

ГЛАВА 65

Не успела Челси приехать в «Тенейджерс», как ее немедленно проводили в офис Джонатана Корелла. Завидев девушку, он поднялся и пошел ей навстречу.

– Дорогая, надеюсь, все потихоньку улаживается, – сказал он с искренним сочувствием. – Представляю, каким это было для вас ужасным испытанием. Проходите и садитесь. Позвонить, чтобы принесли кофе?

Обняв Челси за плечи, он подвел ее к глубокому кожаному креслу рядом с письменным столом.

– Если у вас есть чай, я бы выпила чашечку. Последнее время кофе плохо на меня действует, – ответила девушка, утопая в мягких подушках старого заслуженного кресла. Как тихо, спокойно в тишине и прохладе этого кабинета! Раздавались ли здесь хоть когда-то взволнованные голоса?

– Сейчас же попрошу принести. С лимоном или молоком?

– Мало кто задает подобные вопросы здесь, в Штатах. Молоко, пожалуйста. Я привыкла к нему в Англии.

Корелл, пододвинув свой стул, сел рядом с девушкой, чтобы разговор не казался официальным.

– Я прочитал, что окружной прокурор отложил ведение следствия против вашей бабушки, пока она не выздоровеет. Ну что ж, в любом случае новости не так уж плохи. Надеюсь, это правда?

– Вероятно, да, – рассеянно согласилась девушка, – но какое это имеет значение, когда бабушка наотрез отказывается лечиться, – ничего не желает, кроме как закрыть глаза и умереть.

– Да, все это нелегко вынести. А как ваша мама? Вчера вы очень за нее беспокоились.

– Немного получше, но по-прежнему почти не разговаривает. Большую часть времени спит, хотя нашла в себе силы поехать с утра на студию.

– Это хороший знак, – кивнул Корелл, похлопав ее по руке. – Когда приходится трудно, стараешься найти утешение даже в мелочах.

– Мистер Корелл… Джонатан, – нерешительно начала Челси. – Я много думала над нашим вчерашним разговором и должна точно знать, действительно ли вы хотите, чтобы я работала в «Тенейджерс»? Если посчитаете, что весь этот скандал, связанный с моим именем может опорочить фирму, и решите отказаться от предложения, я пойму и не обижусь.

– Отказаться? – недоуменно переспросил Корелл. – Но почему, по какой причине?

– Дурная слава… Я знаю насколько консервативны… – начала Челси, но Корелл перебил:

– Чепуха, дорогая. Если бы мы увольняли всех дизайнеров, у которых в семье нелады, нам нечем было бы торговать. Конечно, вы по-прежнему нам нужны, и на тех же условиях. На моем столе контракт. Не хватает только вашей подписи.

Челси мгновенно приободрилась. Карьера оставалась единственной соломинкой, проблеском надежды на личную жизнь и свободу.

– Сейчас подпишу, – обрадовалась она, боясь, что ослепительная возможность немедленно исчезнет.

– Подождите, дорогая. Не хотите, чтобы ваш поверенный просмотрел его?

– Не стоит, я вполне доверяю вашему суждению, Джонатан. И вам тоже. Надеюсь, наше сотрудничество будет долгим и плодотворным. Молю Бога только об одном: чтобы я смогла оправдать ваши ожидания, – сказала она с неподдельной скромностью.

Джонатан Корелл молча изучал сидевшую перед ним молодую женщину. Затравленное выражение глаз резко контрастировало с юношеской свежестью кожи и блеском серебристых волос. Странное сочетание красоты и жизненной силы, молодости – с душой немало пережившей на своем веку женщины.

– Уверен, вы оправдаете все мои ожидания, и даже больше. Надеюсь только, что сумеете оправдать свои.

Принесли чай, и после того, как Челси подписала контракт, они долго по-дружески болтали, а потом Корелл показал ей старую, давно закрытую мастерскую, и они вместе решали, какое оборудование необходимо, чтобы вновь привести ее в рабочее состояние.

– Деннис Петалски, работавший в нью-йоркском отделении больше десяти лет, выразил желание изменить жизнь и переехать в Лос-Анджелес. Он прекрасный ювелир, Челси, один из лучших в профессии, – объяснил Корелл. – Он готов начать работу в следующий понедельник. Как насчет вас?

– Если не возражаете, я бы хотела работать неполный день до середины будущего месяца. Я сделала почти все задания, но перед выпуском осталось еще сдать несколько экзаменов.

– Приходите, когда сможете, но мы считаем, что с понедельника вы зачислены в штат на полный день, с соответствующим жалованьем.

– Жалованьем? – удивленно переспросила Челси, неожиданно сообразив, что не имеет ни малейшего представления о том, сколько будет получать, и почувствовала себя совершенной идиоткой: подумать только, упустить такой важный момент.

Джонатан с притворной укоризной покачал головой.

– Юная леди, я же предупреждал: вашему поверенному следует ознакомиться с контрактом. Немедленно возьмите с собой копию. Если он потребует внести изменения, дайте мне знать. Еще не поздно! Большинство контрактов не стоят бумаги, на которой напечатаны! Самое главное – добрая воля обеих сторон.

– Как мне повезло, что я познакомилась с вами, Джонатан!

– Это мне повезло, Челси, – ответил он, нежно сжимая ее руку.

По пути домой девушка заехала в офис Сэнди Шапиро и оставила ему на просмотр копию контракта. Вновь усевшись за руль, она не переставала думать о внезапном повороте в своей судьбе. Впервые в жизни двое настоящих сильных мужчин заботились о ней и стремились защитить: Джонатан Корелл и Уилс Эшфорд. Господи Боже, почему нельзя сохранить обоих?

При мысли об Уилсе сердце вновь тоскливо сжалось. Теперь, когда сделан решительный, необратимый шаг и впереди десять долгих лет работы в Лос-Анджелесе, будет только справедливым освободить Уилса от данного слова жестоко позволить ему верить, что в ближайшем будущем она сможет приехать в Англию.

Челси знала: нужно было все сказать прямо, когда Уилс позвонил сразу после убийства, но голос был таким родным, и она любила его так сильно, что могла только бормотать нежные слова, хотя душа почернела от боли неизбежной разлуки. Жизнь так жестока!

С того момента, когда бабушка сказала о своей болезни, Челси понимала: будущее, о котором она мечтала, неосуществимо. Пусть разрывается сердце, комок слез подступает к горлу – нужно сесть, написать письмо Уилсу и объяснить, почему все изменилось. Челси убеждала себя, что слишком любит его, чтобы впутать в нелегкие семейные проблемы. Как невыносимо представлять, что они больше никогда не увидятся, он не подойдет к ней, не обнимет, не улыбнется… Но когда девушка чувствовала, что теряет мужество и умирает от желания ощутить его прикосновение еще хоть раз, то немедленно приводила себя в сознание, вспоминая безвольно обмякшее тело Фернандо на полу в библиотеке. Отныне она обязана позаботиться не только о матери, но и об умирающей бабушке, а кроме того, вряд ли семья Эшфордов захочет иметь дело с людьми, опозоренными грязным скандалом, с преступниками и убийцами. Они, несомненно, пожелают, чтобы единственный сын и наследник женился на девушке с незапятнанным прошлым.

Несколько часов, тяжелых, мучительных, ушло на то, чтобы попытаться написать письмо, каждое слово которого вонзалось в сердце, как острый нож. Закончив, Челси растянулась на постели и вновь перечитала написанное. Именно то, что нужно, – решила она, – чтобы покончить со всем раз и навсегда. Особенно, последняя фраза – настоящий завершающий смертельный удар их любви:

«…поэтому, Уилс, я буду всегда помнить твою улыбку… нежные руки, прекрасные мгновения, которые мы испытывали вдвоем. Как бы я хотела, чтоб эти мгновения превратились в длинную счастливую жизнь, но не всегда бывает так, как задумано. На твоих плечах, как и на моих, лежат определенные обязательства, которые необходимо выполнять. Пожалуйста, помни меня и радость взаимного узнавания. Ты всегда будешь жить в моем сердце».

Внизу листка она нарисовала крохотную розу, аккуратно сложила письмо и заклеила конверт. Сегодня она открыла дверь в новую жизнь и навсегда распрощалась с любовью. Никогда еще ей не было так плохо.