На пороге перерождения

Глава 5

Рабочка дело непростое. Но когда речь заходит о выживании, когда перед тобой стоит возможность погибнуть в схватке с каким-нибудь бугаем, просто на потеху зрителям, тогда рабочка, какой бы сложной она не была, начинает казаться спасением, присланным самими вечными.

— Куда нас ведут? — тихо поинтересовался я у идущего рядом.

Окинув меня презрительным взглядом, он сказал:

— В шахту, — информация была дана с неохотой, чуть ли не с презрением процежена сквозь зубы. После этого сосед отвернулся.

Больше информации, в принципе, и не требовалось. Всё и так было понятно. Разговор, конечно, можно было и продолжить, да только вот собеседник явно не горел желанием этого делать.

Мы прошли несколько полей, на которых усердно трудились мужчины и женщины: пока женщины стояли энным местом к верху, вырывая редкие кустики сорняка с грядок, мужчины во всю орудовали лопатами, подготавливая землю к посадке свежего урожая.

Группу из тридцати полуголых гладиаторов сопровождало аж не меньше пятнадцати хорошо вооружённых стражников. Миновав сельскохозяйственные угодья, мы поднялись на небольшую возвышенность, и двинулись по узенькой тропе, протоптанной вдоль редких скалистых пород. Города, кстати, я так и не увидел. Вероятнее всего, он остался где-то позади колонны.

Минут через двадцать пути мы оказались на месте — прямо около небольшого входа в пещеру, выдолбленного прямо в камне и оборудованного не самой эстетичной опалубкой.

Оглядевшись, я понял, что гладиаторы вовсе не основная рабочая сила, занимающаяся добычей породы. Оно и не мудрено — у гладиаторов своих дел хватает. Рабочка в нашем случае это, скорее, так — для поддержания мышц в хорошем состоянии.

Возле входа в скалу организовалось что-то вроде небольшого рабочего лагеря, где уставшие, вспотевшие и покрытые каменной крошкой бедолаги отдыхали от пещерного заточения. Вероятнее всего, им приходилось проводить в шахтах гораздо больше времени, чем кому бы то ни было, поэтому редкие моменты, когда они могли подышать свежим, а не спёртым воздухом, были для них лучшим наслаждением в жизни.

Нас снова выстроили в две шеренги. Повертев головой, я понял, что соблазнительную красотку оставили где-то в резиденции. То, что от женщин мало толку на мужской работе — это факт. Но не могли же её просто оставить отдыхать? Вряд ли гладиаторам позволено расслабляться посреди дня, даже несмотря на то, что это гладиатор женского пола.

— Что с девчонкой? — как бы невзначай поинтересовался я у очередного соседа. — Не ходит на рабочки?

— У неё свои рабочки, — коротко и ясно ответили мне. Уже на этом моменте можно было понять всё самостоятельно. Но собеседник оказался вежлив, поэтому пояснил: — В хозяйской постели.

Да уж… вряд ли меня бы устроили такие рабочки. Хотя, если бы речь шла не о хозяине, а о хозяйке, например… Да нет, фу, что за глупости?! Становится игрушкой какой-то зажравшейся узкоглазой твари? Спасибо, воздержусь.

Перед строем появился очередной начальник. Скорее всего, это был непосредственно начальник шахты.

— Добрый день, господа, — на удивление культурно поздоровался он. — Свою норму вы знаете. Пять часов работ, и вы свободны. Увиливать нельзя! Если кого заметят за бездельем, тут же получаете сутки работ вне очереди! Решите схитрить снова, ещё сутки сверху! И так до тех пор, пока не сгниёте в этой поганой пещере! Всем всё ясно?!

Окончание речи сильно контрастировало на фоне вступительного приветствия.

Спустя ещё несколько минут нам выдали инструмент, и мы двинулись прямо внутрь тёмной, мрачной композиции. Буквально тут же меня одолел кашель. Пыль — бесконечная пыль, непрерывным потоком оседала на землю. Слабое освещение из горящих то тут, то там факелов ничуть не спасало, так как пыль была везде. Её было так много, что я с трудом улавливал силуэты впереди идущих. Хотя самый ближайший шагал всего в паре метрах от меня.

Мы свернули направо — в один из двух имеющихся проходов. Как в той детской сказке: налево пойдёшь, морка найдёшь, направо пойдёшь — вечную жизнь обретёшь… Что за бред? И почему вообще я это вспомнил? Потому что, если пойти направо, следуя законам сказки, тебя встретит вечный, который подарит тебе вечную жизнь? А поворот направо во всей этой истории это как некое олицетворение правильного выбора? Пожалуй, именно так всё и задумывалось… Только вот сказка — не реальность, и тут, сворачивая в одну из сторон, ты не делаешь никакого судьбоносного выбора. В моём же случае я просто делаю то, что мне говорят.

Спереди донеслись звуки — что-то вроде бьющегося друг о друга металла. Один за одним удары кирок осыпались на твёрдую каменную породу. Сначала звук был слабым, но со временем стал таким сильным, что теперь было трудно расслышать что-то помимо этого хаотичного бардака из лязгов и ударов.

Наконец мы оказались в конечной точке маршрута. Гладиаторы, делавшие это уже, наверное, сотню раз, тут же разошлись по своим позициям, занимая незанятые места, и буквально тут же начиная усердно долбить инструментом по скалистой породе. Мы же с Ли остались стоять посередине, непонимающие и совершенно не желающие заниматься столь грязной работой.

Постояв так ещё некоторое время и поняв, что ни к чему хорошему это не приведёт, я пожал плечами, удобно подхватил рукоять кирки и направился к первому попавшемуся на глаза свободному просвету меж двух рабочих.

Работа оказалась непростой. Более непростой, чем я ожидал. Одно дело учить новые приёмы и сражаться с противником, отрабатывая удары, и совсем другое — раз за разом выполнять одно и то же действие. Удар, вниз, отдых, замах. Удар, вниз, замах, удар, вниз, отдых… удар, замах, вниз…

Так прошло, наверное, минут двадцать.

Единственное, о чём я думал, спустя эти двадцать минут — больше нет сил… волы… дайте хоть глоток грёбаной воды… я так больше не выдержу…

Пот стекал по глазам. Я чувствовал, что одежда мокрая. Чувствовал, как пропиталась ткань — вся до последней нитки. Я готов был отдать что угодно хотя бы за один-единственный глоточек освежающей жидкости.

И вот я делаю последний замах — на больше у меня просто не хватит сил. Я уже готов распрощаться с жизнью, лишь бы всё это прекратилось. Делаю замах, удар… Но отдачи нет — остриё врезает во что-то мягкое. Интересно… Ещё удар. Снова никакой отдачи. Хм… Я тут же забываю о жажде. Что это может быть? Подхожу ближе, приглядываюсь, пытаюсь потрогать. Ничего. Нужно ударить ещё несколько раз. Отхожу. Замах, удар. Замах, удар. И ещё раз замах, снова удар. Каменная крошка начинает сыпаться сильнее обычного. Заинтересованный находкой, я начинаю долбить ещё активнее. Жажды уже нет — её бросили, про неё забыли, и она решили уйти с миром.

Минута непрерывной долбёжки наконец позволяет вцепится в находку и начать тянуть что есть сил. В итоге оказывается, что это ткань. Но не обычная, а какой-то очень странный её вид. На ощупь гладкая. Приятная. Шершавость присутствует, но совсем немного — не как на привычных крестьянских тряпках. Я тяну, высвобождая всё новые и новые элементы. Что это? Карман?

Справа и слева уже начинают оборачиваться в мою сторону. Постепенно работа останавливается совсем. Но, до того, как я умудряюсь привлечь к себе внимание большинства работяг, я успеваю сунуть руку в карман найденной тряпки и вытащить оттуда что-то миниатюрное. Что-то очень гладкое на ощупь. Но не камень — не бывает камней с такой идеальной формой. Может я и дурак, может я и впрямь украл камень, но сейчас это не важно. Сейчас важно только то, что находку необходимо скрыть. Нужно как-то пронести её через остальных, чтобы, уже оставшись наедине с собой, посмотреть, что же это такое. Если это действительно просто камень, я очень разочаруюсь.

— Что там у тебя? — спрашивает худощавый мужчина слева, кивая головой в мою сторону.

Я тут же думаю, что он меня раскрыл.

— Да так, ничего… — пытаюсь отговориться.

Ничего себе ничего! Целый кусок ткани, похороненный прямо в камне! Кто додумался положить его сюда? И вообще, как давно это было? Не меньше нескольких тысяч лет? Достаточно ли этого, чтобы вокруг случайно брошенного элемента одежды выросла целая гора? Всё не так просто, как кажется на первый взгляд. Стоит только задуматься и начинаешь понимать, как всё сложно… Может это вообще происки дурацких вечных? Самое время поверить в их существование? Да и вообще, какое ему дело до того, что там у меня? Находка-то моя!

— Дай-ка сюда, — нагло кидает мужчина и тянет свои пальцы прямо к находке.

Я тут же шлёпаю его по руке. Пока что не бью, чтобы не спровоцировать слишком сильную агрессию, но показать, что я могу дать отпор, нужно.

Подкрепляю всё словами:

— Какого хрена ты тут о себе возомнил?!

— Ты здесь первый день, малец! А я всю жизнь работаю! Уйди с дороги! Думаешь, пришёл, нашёл клад, и теперь он твой?! Пшёл вон!

Мужчина резко толкнул меня в сторону. Да с таким остервенением, что я аж плюхнулся на пятую точку и просидел так несколько секунд, пытаясь выйти из шока. Что за наглость? Откуда у него вообще столько дури? Видимо, несколько лет в шахте делают своё дело. Если он действительно работает тут всю жизнь, не мудрено, откуда в нём столько дури. Я же в шахте не продержался и часа, прежде, чем захотел умереть…

Просидев так ещё некоторое время, нелепо глядя по сторонам и пытаясь понять, что сейчас делают остальные, я пришёл в себя, поднялся, отряхнулся, взял себя в руки, вспомнил, что я всё ещё солдат перианской армии, и снова подошёл к мужичку.

— Эй! — кинул я в спину тому, пока он со своими товарищами уже вовсю изучал мою же находку. — Что там у тебя?

Он обернулся. Сделал это удивлённо. Но удивиться до конца не успел. Буквально тут же мой кулак полетел прямо в его челюсть. Секунда, вторая, третья… Удар! Мужчина чудом не впечатался в скалу. Но получил всё же знатно.

В эту же секунду ко мне подлетела большая часть гладиаторов. Как оказалось, они были заинтересованы не в том, что происходит, а конкретно в том, что их товарищ попал под раздачу. Командная работа, взаимовыручка и всё такое.

— Что тут у вас? — прозвучал уже знакомый вопрос. На этот раз его задавал один из гладиаторов, под два метра ростом, с явно очень угрожающим видом.

Мужичок, что уже получил от меня по заслугам, попятился назад, медленно массируя место удара.

— Всё в порядке, — уверенно проинформировал я, глядя на рабочих взглядом, мол: «у кого-то ещё есть претензии?».

Тогда я ещё не знал, что гладиаторы на моей стороне. Тогда я ещё думал, что они просто, как и рабочие, хотят заполучить волшебную находку себе, отняв у меня славу первопроходца. Но всё оказалось не так.

— Вы чего удумали, ублюдки? — грозно выругался верзила, обращаясь к рабочим. — На гладиатора напасть решили? Вам давно хари никто не воротил?

Вот тут-то я ошалел. Не думал, что, будучи сопливым новичком, за меня ещё и будут заступаться. Поэтому тут же удивлённо взглянул на верзилу, что сейчас стоял позади меня, словно какой-то старший брат, пришедший на разборки с обидчиками младшего.

Откуда-то со стороны тоннеля послышалось:

— Что у вас там?

Этот конкретный вопрос в таком вот конкретном его виде начинал порядком надоедать.

За вопросом следовало несколько охранников. Всего их было трое. Один спереди, с одноручным мечом на поясе, и двое позади — с алебардами в руках. Двое на подхвате были облачены максимально защищённо — металлические пластины закрывали буквально каждую часть тела, в то время как на голове сидел целиковый шлем, через который было практически невозможно разглядеть хозяина. Ведущий же не удосужился надеть ничего серьёзнее лёгкой кольчуги, которая слабо выглядывала из-за ворота кожаной накидки. В остальном же на нём больше не было никакой серьёзной защиты.

— Что тут устроили? — повторился вопрос.

— Никто ничего не устраивал, начальник, — залепетал только что получивший мужичок.

— Точно? А мне почему-то кажется, что ты мне врёшь.

Страж в кольчуге прошёл в центр пещеры, внимательно изучая лица каждого присутствующего. Момент, и вот его взгляд цепляется за странно ведущего себя рабочего, который прислонился к стене, прикрывая чудесную находку.

— Отошёл! — стражник кивнул головой, указывая направление отхода.

Работник замялся. Он не знал, что делать. Но угрожающий вид охранника видимо подсказал тому, как быть, и рабочий быстро сдвинулся в сторону.

— Так-так-так, — тряпка оказалась замечена. — Интересно…

Стражник подошёл ближе, немного поглядел, затем схватился за край находки и резко дёрнул. Та не поддалась с первого раза. Но уже на третий послушно вырвалась из крепких объятий камня.

— Что это? — спросил страж, разглядывая часть… штанов? Да, определённо кода-то это были штаны.

— Это одежда вечных, — чуть ли не дрожа, произнёс один из рабочих, заворожённо и в то же время испугано глядя на находку.

Вот так и рождаются легенды. А затем и вовсе превращаются в сказки. Не удивлюсь, если сказка про вечных родилась точно так же. Кто-то где-то что-то нашёл и решил заявить, что когда-то вещь принадлежала неким существам, что жили на земле до нас. Шло время и к обычной истории про существ, живших на земле до нас, примешались подробности: оказалось, что вечные и вовсе не умирают. А ещё, оказывается, их было очень много — примерно столько же, сколько и нас сейчас. Почему всё же тогда большая часть вечных умерла? Да потому что они просто устроили войну друг между другом, в которой и похоронили остатки своей восхитительной цивилизации. И вот теперь, оказывается, выжившие вечные обитают прямо среди нас. А так как у них была очень развитая цивилизация, то и сами они обладают просто какими-то невероятными способностями. Говорят, при желании, один вечный может запросто уничтожить целую армию. Вот так просто — один против армии. Поэтому-то вечных злить нельзя. Это их земля. Настанет время, и они захотят восстановить свою цивилизацию. А потому лучше никому не выпендриваться, чтобы к моменту их возрождения, тебя приняли, и позволили стать одним из тех, кто создаст новый идеальный мир. В противном же случае, останешься гнить в канаве, вместе с остальными неверующими — такими же, как и я. Вроде всё… Ах, да! Ещё, для удобства, вечных сделали похожими на людей. Чтобы можно было говорить, дескать вечные всегда следят за нами. Вечные среди нас…

Сунув руку в карман, я ещё раз прошёлся по гладкой оболочке. Нет, это точно не камень! Не бывает камней такой формы! Не то чтобы я вдруг резко поверил в россказни про вечных… но некоторые сомнение в мировоззрении всё же появились. Может всё же есть в этих сказках доля правды?

Вынув руку из кармана, чтобы ненароком не выдать самого же себя, я продолжил молча наблюдать за происходящим. Чуть погодя ко мне подошёл Ли.

Кивнув, он тихо поинтересовался:

— Нашёл что-то?

— Позже, — только и ответил я.

Удивительно, но избитый революционер будто ожил во второй раз. Если на тренировке его как следует отделали, и он притих, то сейчас на его лице проявилась крайняя степень заинтересованности.

Да и не думаю, что до этого он не получал по морде. Всё же революция — дело опасное. Нельзя безнаказанно путешествовать по полисам, вбивать в головы людей нехорошие мысли и оставаться при этом совершенно безнаказанным.

Внимательно изучив тряпку, охранник вернулся непосредственно к нам.

— Все на выход! — скомандовал он.

Вот это поворот, — подумал я. А работать кто будет? Или всё прям на столько серьёзно? Мне вдруг стало страшно, что нас могут обыскать. Нет, не могут… это определённо должно случится, учитывая странность находки и её не менее странное местоположение — прямо в камне. Срочно нужно было что-то придумывать, чтобы не оказаться раскрытым…

По пути на улицу, в мраке оседавшей крошки, я не сообразил ничего лучше, чем вынуть найденное из кармана и быстро запихнуть его в рот. Благо размеры позволяли провернуть трюк так, чтобы никто не заметил неладное.

И всё же, как бы быстро находка не перекочевала из одного места в другое, я успел заметить её цвет — оранжевый. Ярко-оранжевый. Точно не типичный цвет камня. Если только рядом не образовалось каких-нибудь художников, что решили закрасить небольшой камушек. Но это глупость. Для начала, им стоило хотя бы добраться до предмета окраски. А судя по тому, как сильно он сросся с каменной породой, оранжевую хреновину не трогали давно.

Мы вышли наружу. Снова всех выстроили в две шеренги. Гладиаторов отдельно, рабочих отдельно. Так простояли примерно час. За этот час ни один из охранников с нами не заговорил.

Удивительно, но час простоя не показался тяжёлым. После спёртого воздуха шахты, нахождение на свежем воздухе оказалось чем-то невероятным. Чем-то чудотворным и спасительным.

Спустя час на место прибыла делегация — пятеро на конях, облачены в модные накидки, наряды явно не из глуши, точно столичного пошива. Или же, как минимум, тайканского. Лошади тоже не остались голыми — не в доспехах, но зато в цветастых попонах. И если четыре лошади были одеты практически одинаково, за исключением каких-то незначительных отличий, и не особо привлекали внимание, то конь, стоящий во главе делегации, был украшен максимально изощрённо, собирая буквально все взгляды вокруг. Огромный золотистый герб в виде льва, поселившийся прямо поверх тёмно-зелёной ткани, сиял с обеих сторон позади. Снизу, ближе к земле, попона была украшена крестами интересной формы, вышитыми отдельно от основной части, кайма каждого из которых тоже была золотистого цвета. Спереди присутствовал свой своеобразный узор из завитков, походивший на скопление идеальных ветвей. Но самое главное, что сверху, начиная с маски, проходя прямо по гриве и заканчивая началом спины, конь был покрыт длинным пластинчатым украшением. Именно что украшением, а не доспехом. Потому что даже из строя можно было понять, что вся эта конструкция состоит из золота.

Спрыгнув с лошади, человек в плаще, выглядящий не слишком богато, но и точно не бедно, подошёл к охране, лениво оглядел строй, затем подошёл к тому, кого я принял за начальника шахты, и шепнул что-то ему на ухо.

Спустя секунду начальник отдал приказ:

— Разойтись на расстояние полутора шага друг от друга! Строй не нарушать! Карманы вывернуть, руки поднять вверх!

В это же время другой стражник, что вывел всех на улицу, подошёл к главе делегации и протянул тому мою находку. Человек в плаще важно изучил кусок ткани со всех сторон.

Сзади послышался шёпот:

— Мать твою!

Я знал, что сзади стоит Ли, а потому, не оборачиваясь, попытался спросить:

— Что такое?

Я было подумал, что Ли что-то понял — узнал, что за тряпка и кому она может принадлежать. Но нет. В этот раз Ли понял кое-то другое…

— Это Катсу-Абэ! — быстро проинформировал коллега. — Права рука императора.

Я снова посмотрел на главу делегации. Судя по его наряду, было сложно сказать, что он правая рука императора. Скорее так… мелкий тайканец из мелкого тайканского рода. Разве что только конь у него хорошо одет. Но вот сам он ничем таким и не выделяется — ничем, чтобы ты вот так сходу мог увидеть в нём правую руку самого императора. Что ж, умно, очень умно. Глупо было бы, если бы он нацепил на себя сотню золотых цепей и начал бы расхаживать в таком виде по имперским землям. В таком случае ему осталось бы жить не больше нескольких часов…

— Что он тут делает?

— Командировка. Это он засадил меня за решётку.

Я снова обернулся к человеку, названному правой рукой императора. Если не брать во внимание ожидаемо узкий разрез глаз, выглядел он очень молодо. Вероятно, всё дело было в его стильной стрижке — выбритые догола виски и плавный переход к густой копне наверху, стильно уложенной в сторону лба. Седина только придавала причёске шарма.

Пол оборота назад, и вот я снова говорю с Ли.

— Плохи, значит, наши дела, раз сам заместитель императора явился сюда.

— Просто стечение обстоятельств.

И вот я решаю повернуться обратно, уже даже начинаю возвращать голову в исходное положение, как вдруг чувствую резкую боль в районе груди. Рывок, взгляд на месте — смотрит прямо на рукоять меча, которой меня только что огрели. Пытаюсь сделать вдох, но тут же понимаю — не получается. Ещё раз. Ничего. Совсем позабыв об инородном предмете во рту, в какой-то момент я осознаю, что очередная попытка сделать вдох проталкивает содержимое рта внутрь — прямо в горло. Всё ещё пытаясь захватить воздух ртом, я чувствую, как это что-то опускается всё глубже и глубже по дыхательным путям. Кашляю. Кашляю ещё сильнее. Бью себя кулаком по груди. Раз, два, три… Успех! Первый полноценный вдох! Воздух резко проникает в рот, позволяя как следует отдышаться.

Отвлёкшись на собственное состояние я даже и не замечаю, как Катсу-Абэ оказывается рядом с Ли.

— Мистер Сао, — слышится мерзкий голос из-за спины.

Стоя в полусогнутом положении, опираясь руками о колени, я подглядываю назад, чтобы узнать, что там происходит. Я делаю это аккуратно, потому что очередного удара от стражи мне точно не нужно. Но при этом не забываю делать вид, что до сих пор не могу отойти.

— Рад вас видеть. Как проходит ваш отпуск? Надеюсь, вы не очень злитесь на меня, из-за того, что я нарушил ваши планы? Думаю, нет. Думаю, вы меня понимаете. Между нами ведь не так много различий. Не правда ли, мистер Сао? Хотя бы себе вы можете не врать. Признайте, что ваше дело существует не ради народа. Людям и без ваших выходок живётся хорошо. Всё, что вы делаете, вы делаете только ради себя! Вы мерзкий, низкий человек, мистер Сао! Гораздо хуже меня!

Стиснув зубы, Ли гневно смотрел собеседнику прямо в глаза. Глаз Катсу-Абэ в этот момент я не видел, но мне было достаточно одно только взгляда Ли, чтобы понять — смысл жизни революционера в ближайшие несколько месяцев определён. Он должен убить этого ублюдка во что бы то ни стало. Достаточно ли одного заключения под стражу для того, чтобы разозлиться на заключившего тебя человека так сильно? Достаточно ли для этого несколько оскорбительных слов? Думаю…

Додумать не успел. В глазах резко помутнело. Картинка поплыла. Фигуры размылись, стерлись, а затем и вовсе превратились в однородную массу.

Попытался встать в полный рост, поднялся, но оказалось, что не только глаза, но и уши сыграли со мной злую шутку. Я оглох. Полностью. Совсем. Чёртова оранжевая хреновина! — тут же вспомнил я. Благо мысли всё ещё были при мне. Я конечно не собирался глотать ничего намеренно — кому вообще может прийти в голову проглотить находку тысячелетней давности? Но раз уж так вышло, то только оранжевая хреновина могла оказаться возбудителем такой реакции! А то слишком уж случайное совпадение получается — поплохело сразу после того, как проглотил.

Поморгал. Не помогло. Ещё раз. Ничего… Уже спустя несколько секунд меня и вовсе накрыла тьма. Беспросветная, глухая тьма, внутри которой не было ничего…

А затем появилось оно…

Тьма моментально испарилась. Перед моим взором, точно замедлившись в несколько раз, рукоятью замахивался охранник. Очередной удар в грудь был не за горами…