На службе их величеств

Глава 20

Асваруса разбудил странный холодок. На сквозняк не похоже, да и магистр лёг спать одетым, как сморило. Он, с трудом оторвав голову от диванной подушки, потёр глаза и замер, гадая, нужно ли что-то делать или просто смириться.

Серая тень парила над полом. Глаза ярко пылали, губы плотоядно улыбались. Аромит.

— Не за душой, — тень скользнула к Асварусу. — Тебя желают видеть. Полчаса.

Аромит проплыл над головой магистра и прошёл сквозь стену. Тот провёл рукой по лбу, смахнув испарину. Асварус ещё никогда так близко не видел необратимую смерть.

Магистр запоздало удивился тому, что аромита использовали в качестве гонца: свободолюбивые духи не имели голоса. Впрочем, после встречи с ними никто не выживал, так что подтвердить или опровергнуть эти сведения было некому.

Поразмыслив, Асварус решил — он видел иллюзию. Мастерскую иллюзию, созданную Джаравелом ФасхХавелом. Император умел воспроизводить не только колыхание воздуха, но и излучаемое объектом тепло или холод.

Однако, чем совершеннее, тем затратнее заклинании в плане энергии. Не легче ли просто связаться? Значит, Шардаш прав, и Темнейший склонен помириться.

Высший демон ни за что не признает вины, не сделает первый шаг, поэтому и послал иллюзию. Лелеет гордость.

На сборы Асварусу потребовалось вдвое меньше времени, чем ему давали. Магистр причесался, умылся и терпеливо ожидал открытия пространственного коридора.

Золотистое сияние окутало комнату минута в минуту. Готовый ко всему, Асварус шагнул в вихрь и через пару мгновений оказался в кабинете императора.

Темнейший стоял к нему спиной и смотрел на огонь. Магистр не знал, стоит ли покашлять, привлекая внимание, и в итоге промолчал.

Император махнул рукой, подзывая. Однако Асварус не сдвинулся с места.

— Я его не убивал, — твёрдо заявил магистр и на всякий случай принял боевую стойку. — Ты напрасно мстил.

— Знаю, — глухо ответил Темнейший, смело подставляя руку огню.

Пламя обтекало пальцы, ластилось, будто кошка, не причиняя вреда.

— Ионафан мёртв, — после недолгого молчания тем же тоном добавил император и обернулся. По лицу Джаравела сложно было понять, в каком состоянии он пребывает. — Сам убил.

Взгляд Темнейшего скользнул по напряжённой фигуре магистра и остановился на глазах.

Асварус кивнул и, убрав волшебную палочку, поинтересовался: «Всё?» Теперь, когда пропал страх за близких, на его место пришла обида. Вместо извинений или попытки попросить прощение он услышал лишь скупое сообщение, что истинный преступник найден. И ни тени сожаления о содеянном!

Не выдержав, магистр сжал кулаки и с чувством пробормотал: «И это от меня пахнет гнилью?!» Император нахмурился, но промолчал, указал на кресло и велел слугам принести вина.

— Я с тобой пить не буду, — заскрежетал зубами Асварус. — И это последняя наша встреча.

— Что ж так рвался поговорить? — скривил губы в усмешке император и одним взглядом выставил прочь слугу с бокалами.

— Верни обратно, и разойдёмся.

Темнейший вздохнул, подошёл к Асварусу и протянул руку. Тот и не подумал её пожать. Император терпеливо подождал и вернулся к камину. Пальцы забарабанили по облицовке.

— Где сестра? Что ты с ней сделал?

— Сегодня же будет дома, со щедрым подарком, — Темнейший повернулся к магистру левым глазом и пожевал губы.

— Зубы не заговаривай, — магистр, осмелев, приблизился вплотную. — Если хоть один волос Аскании…

— Да не трогал я её! — рыкнул император, в ярости выпустив крылья. — И перес-с-стань рас-с-сговаривать со мной таким тоном!

Темнейший мгновенно переместился в кресло, приняв позу властителя. Судя по заходившим по щекам желвакам, он прибывал в ярости, однако ничего не предпринимал.

— Я сам её осмотрю, — предупредил магистр. — И хорошо бы твои подданные просто кровь пили. Если кто-то из них осчастливил Асканию клыкастым полукровкой…

— Что ты сделаешь мне? — от рыка императора содрогнулись стены.

Темнейший вскочил и ухватил Асвариуса за шиворот. Магистр приготовился дать отпор разъярённому демону, но тот только ощерился и сразу отпустил.

— Да, Аскания побывала в гостях у клана Вечности, — император потянулся к шнуру для вызова слуг, дёрнул и хмуро приказал: — Пинту крови.

Магистра передёрнуло от мысли, что точно так же, как сейчас, Темнейший мог пить Асканию.

Почувствовав на себе тяжёлый взгляд бывшего друга, император вытер губы и предложил прямо сейчас привести тёмную эльфийку.

— Разумно, что ты теперь мне не веришь, — с тоской протянул Темнейший. — Роду Асварус заплатят за ошибку, и золотом, и воскрешением мёртвых. Тех, у кого осталась душа. И, — император помедлил, — я дам им больше, нежели они потеряли, — родство с родом ФасхХавел. Выбирай любую из дочерей. Приглянётся сестра — тоже отдам.

Магистр рассмеялся и покачал головой:

— Кого ты там воскресишь? Жертв аромитов или тех, кем закусили твои родственники? И дочерей оставь при себе. Или Аскания так плоха, что хочешь подменить её другой?

Император провёл пальцем по веку, с шумом втянул воздух, но промолчал.

Темнейший старательно избегал смотреть в глаза магистру и вновь повернулся к нему спиной, чтобы Асварус не мог увидеть выражение его лица. Крылья сложились и повисли. Правая рука обхватила левую, сжав запястье.

Магистр подозревал худшее и сожалел, что не захватил огненного меча. Желая разрешить сомнения, он напрямую спросил:

— Она при смерти?

Император махнул рукой. Воздух перед лицом Асваруса сгустился, превратившись в зеркало. В нём отразились знакомые черты.

Аскания лежала на кровати. Тёмная кожа побелела, глаза впали. Дроу исхудала и погрустнела. Руки испещряли повязки, а шею прикрывала бархотка. Магистр догадывался — следы зубов украсили и ноги сестры.

— Это так с ней всё хорошо?! — не выдержав, взорвался Асварус, разбив ударом ладони вязь колдовства.

— Было хуже, — пожал плечами император, ещё крепче сцепив руки за спиной. — В подземелье несладко. Что и как с ней делали, меня не интересовало, лишь бы оставалась живой.

— Знаешь, — пробормотал магистр, ткнув кончиком волшебной палочки в спину Темнейшего, — так хочется дать тебе хотя бы пощёчину, но не желаю разжигать войны. Поэтому просто скажу: «Ты сволочь».

— Она ничего не помнит, — Темнейший развернулся к Асварусу и отобрал палочку. — И не начинай снова, Ролейн! Я же сказал, Аскания получит щедрый подарок. За такой подралась бы половина моих родственников. И от брака так опрометчиво не отказывайся. Тронуть моего зятя сродни самоубийству. Да и твои дети окажутся в непосредственной близости от трона Империи, а, может, и на троне.

— От смерти и боли не откупишься, — возразил магистр. — Я не собираюсь ссориться, но надеялся услышать хоть слово раскаянья…

Император молча всучил в руки Асварусу палочку, издал неопределённый звук — нечто среднее между стоном и шипением, и сел в кресло. Раскрылись крылья, словно стеной, отгородив Темнейшего от магистра. Но тот не собирался уходить, с немым укором нависнув над императором.

Сначала Асварус хотел в раздражении одарить Темнейшего атакующим заклинанием, но сдержался. В прошлый раз, когда магистр не совладал с чувствами, дело приняло самый дурной оборот. Асварус не собирался больше совершать ошибок и, сделав пару глубоких вздохов, унял бурлившие в душе чувства. Аскания жива — это самое главное. Если Темнейший не лгал, сестра действительно никогда не вспомнит о пережитом кошмаре.

Магистр поимённо вспомнил всех жертв Джаравела ФасхХавела и ещё раз попытался заглянуть в лицо Темнейшему. Тот по-прежнему не двигался, надёжно укрытый крыльями.

— А если б это была твоя сестра? — магистр вновь пожалел о давней встрече на болотах, убрал палочку и подошёл к двери. — Вели проводить меня к Аскании. Я забираю её. Подарки оставь себе.

— Это был мой сын, — глухо возразил император и сложил крылья. Взгляд скользнул мимо Асваруса и упёрся в стену. — И я мог приказать убить… Да, я сволочь, Ролейн, но ты поступил бы так же.

— Джаравел…

— Да извини ты, подавись! — с небывалой яростью выпалил Темнейший и чиркнул ногтем по подбородку. — Я в жизни ни перед кем не унижался. Хорошо, если поклянёшься, что сохранишь всё в тайне, то… Учти, второй раз повторять не стану!

Магистр хотел возразить, что ему не нужно и первого, но не успел.

— Тебе тоже есть, за что просить прощения, — император встал, остановился напротив Асваруса и мотнул головой. Зрачки Темнейшего вытеснили радужку. — Хорошо, сделаю это первым. Извини. Что возможно, я исправлю.

Темнейший с шумом втянул воздух и, сделав видимое усилие над собой, опустился перед магистром на одно колено. Замер, нервно сжимая и разжимая кулаки и кусая губы, и вскочил, будто ошпаренный.

Глаза Асваруса округлились и отказывались верить в реальность происходящего. Язык прилип к нёбу, и магистр сумел издать только пару булькающих звуков.

— Больш-ш-шего не проси! — раздражённо пробормотал император и отошел к окну.

Плечи Темнейшего подрагивали от раздражения, пальцы впились в подоконник. Для демона он совершил немыслимое.

Душившая магистра обида улеглась: император действительно раскаивался. Асварус без всяких угроз понимал: о таком надлежало молчать и не напоминать.

— И ты меня прости, Джаравел, — смягчившимся тоном ответил магистр. — Не стоило так, достаточно было просто слов.

— Ты не желал им верить, Ролейн Асварус. Как и в то, что мне не наплевать на тебя.

Император обернулся и одарил магистра взглядом исподлобья. Не дожидаясь напоминаний, Асварус попросил прощение за свои прегрешения. Темнейший кивнул и вернулся в кресло. Понимая — сегодня император видеть его больше не желает, магистр напомнил о сестре.

— Я сам провожу, — неожиданно ответил император. — После того, как выясню, что будет с нашей дружбой.

Поколебавшись, Асварус тоже переступил через себя и протянул руку. Темнейший пожал её и усмехнулся: «Я оценил».

По щелчку пальцев императора на столике возникла бутылка с бокалами — проверка перемирия. Магистр согласился выпить с императором, но при условии — впредь Темнейший сначала спросит его, а потом начнёт мстить.

— Взаимно, — Джаравел разлил вино. В одной руке он держал бокал, другую положил на подлокотник ладонью вверх. — Ты тоже не размышлял, когда пытался меня убить.

Они чокнулись и пригубили напиток.

— А теперь твоя Аскания. Хорошенькая, к слову.

Последнее предложение прозвучало неестественно, с натужной весёлостью и беззаботностью.

— Не про твою честь! — напрягшись, резко ответил Асварус, отставив недопитый бокал.

— Меня тут на демонице женить пытались, а ты мне тёмную эльфийку подсовываешь, — фыркнул Темнейший и похлопал магистра по плечу. — Успокойся, я только подлечу. А вот ты присматривайся. Жениться давно пора, а мои девочки ещё и пользу Туманным землям принесут. Приглашаю на бал по случаю Новолетья, заодно обсудим, как дальше быть.

Магистр кивнул, не став разубеждать. И на бал ему совсем не хотелось, хотя придти придётся, чтобы не оскорбить императора. Дружбу придётся строить заново, и заново же учиться доверять друг другу.

— Скажи, — Темнейший отставил бокал и склонил голову набок. — Легче станет. Я не слепой, по ауре всё вижу. И очень жалею, что не добился тогда ссылки гадёныша. Ведь мог бы! А тут всё так наложилось… Ты, белый от ярости, рвущийся пополнить ряды паладинов по мою душу, твой ученик-оборотень, знакомство с убитой девицей… То, что я сволочь, мы уже выяснили. Кто ещё?

— Высший демон. Спасибо, что напомнил.

— Ролейн, тебя я и пальцем не тронул! Это не доказательство? — вспылил император.

— Доказательство, — примиряющее вскинул руки Асварус. — Успокойся, Джаравел, ты пять минут назад сделал всё возможное, чтобы я тебе верил. Но, пойми, забыть всё….

— Ладно, пошли к твоей сестре.

Темнейший встал и поманил за собой магистра.

Дворец целиком и полностью подчинялся воле владельца. Император открыл дверь кабинета, незаметно активировал местный пространственный коридор и вышел уже в комнате, где держали Асканию.

Ощутив спиной чужой взгляд, тёмная эльфийка обернулась и вздрогнула, закрыв лицо руками. Она помнила императора, к ногам которого швырнули пленницу. Темнейший тогда не удостоил её и взглядом, отдал на растерзание вампирам. Теперь этот же демон стоял рядом с братом и внимательно смотрел на Асканию.

— Успокойтесь, я только подлечу, — император изображал само дружелюбие. — Ролейн постоит рядом, вам нечего бояться.

Тёмная эльфийка покачала головой. Она не доверяла Темнейшему. Из памяти стёрлись события последних двух дней, но и первого с лихвой хватило, чтобы ночью снились кошмары.

Магистр подошёл к сестре, сел рядом, обнял и заверил — всё позади. Бросив взгляд на императора, Асварус после небольшой заминки назвал его другом. «У него были причины, чтобы думать дурно о нашей семье, — шепнул магистр, ласково перебирая спутанные волосы и подлечивая ранки. — Я потом тебе всё расскажу».

Тёмная эльфийка прижалась к брату, уткнулась лицом в его плечо и вздохнула. Асварус подал знак, и император подошёл, под пристальным взглядом магистра потянулся к Аскании.

— Отпусти её, а то не сработает, — попросил Темнейший. — Слово Тьмы, вреда не причиню.

Игнорируя протесты сестры, магистр отпустил её и встал, уступив место императору. Тот улыбнулся и протянул тёмной эльфийке руку. Не сразу, но та вложила в неё свою ладонь.

Выражение лица Аскании сразу изменилось. На губах расцвела улыбка, мышцы расслабились.

Император положил вторую руку на лоб дроу и тихо замурлыкал балладу. На эльфийском. Прислушавшись, магистр понял, что это заклинание. Прикрыв глаза, Темнейший напевал то, что Аскании надлежало забыть, попутно успокаивая напуганную девушку.

Магия оказалась действенной: через пять минут Аскания кокетливо улыбалась и без возражений позволяла себя лечить.

Видя, что друг увлёкся, занялся голенями тёмной эльфийки и, судя по всему, планировал задрать подол ещё выше, магистр поспешил шлёпнуть императора по рукам. Тот зашипел и ответил ударом крыла. Однако встал и гордо заявил — нянчиться со всякими дроу он не собирается.

— Не сердись, просто тебя я так близко к сестре не подпущу, — объяснил Асварус, опасаясь — хрупкий мир рухнет под напором новой обиды.

— Боишься, что понравлюсь? — рассмеялся Темнейший. — Глазки она мне уже строит. Но верность жёнам требует не заглядываться на такие прелестные алые очи.

Магистр злобно зыркнул на императора, и тот поспешил оставить его наедине с сестрой.

Пребывая в отличном расположении духа, Темнейший решил сделать подарок на Новолетье тому, кто помирил его с Асварусом.

Шардаш всю ночь ворочался. Мериам спала рядом, обняв его за шею. В канун Новолетья они окончательно помирились, и Ноэса спровадила их спать в одну постель. Без всякой задней мысли: съехались родственники, места в доме не хватало.

Адептка умиротворённо посапывала, улыбаясь во сне. Ночная рубашка задралась, и профессор осторожно, чтобы не разбудить, поглаживал тёплые бёдра. Выше тоже хотелось потрогать, но удерживал здравый смысл. Зачем всё портить, пугать и без того напуганную девушку, которую пару дней назад едва не изнасиловали?

Заслышав, что зять уже встал, Шардаш тоже вылез из постели и потянулся.

Взгляд поневоле вернулся к Мериам. Наклонившись, профессор поцеловал её, напомнив себе, что сегодня — первый день нового года. Осталось потерпеть совсем чуть-чуть, и Мериам сдержит слово.

Мысли поневоле вернулись к Школе и экзаменам. Вечером нужно вернуться в Бонбридж, написать билеты и хорошенько выспаться. Нельзя, чтобы Крегс или кто-то другой заподозрил — Шардаш потратил малые зимние каникулы не на отдых.

— Эй, мне долго тут ещё торчать? — сварливо буркнул голос за спиной.

Профессор обернулся и увидел летучую мышь, повисшую вниз головой на потолке.

— С шеи сними, — дало указание рукокрылое, — а то давит.

Едва Шардаш отвязал тонкую трубочку, как мышь сорвалась с места и с тонким писком улетела сквозь стену. Нечисть, что с неё взять! Трогать её профессор не стал: гонцов не убивают.

Развернув послание, Шардаш узнал почерк и выругался. Потом вчитался и помянул добрым словом Ролейна Асваруса.

Письмо гласило:

«Возвращаю жизнь. О кулоне можешь пока забыть. Но одно желание ты мне должен».

Несколько раз перечитав записку, профессор подумал — давненько он не получал такого подарка на Новолетье. Только смущало слово «пока». Видимо, его следовало расшифровать, как «пока не уляжется всё в Туманных землях, пока не забудут о жестокости имперцев».. Что-то подсказывало Шардашу — император не отказался от планов завладеть могущественным артефактом. Что ж, передышка — тоже хорошо, потому что королева Раймунда от своих планов не отказывалась.

Уничтожив письмо, чтобы не учуяла Ноэса, Шардаш склонился над Мериам и, не удержавшись, скользнул к ней под одеяло, целуя и щекоча. Девушка проснулась, сонно открыла глаза, сначала вяло отбивалась, а потом включилась в игру с поцелуями.

Губы Шардаша скользили всё ниже, а руки — всё выше. Почувствовав, как напряглась Мериам, он напомнил — без её согласия ничего не случится, хотя и наступил заветный обещанный год.

— Меня только что простил Темнейший, — лизнув, шепнул на ухо адептке Шардаш.

Мериам просияла, завизжала от радости и наградила поцелуем. Её грудь упёрлась в грудь профессора, и тот не выдержал. Вылизывая лицо и шею адептки, он скинул рубашку. Пальцы Мериам теперь касались его кожи, будя жгучее, нестерпимое желание. Запах девушки пьянил, заставил позабыть о принятом решении.

Мериам расслабилась, отвечая на ласки, но потом испугалась, напомнила о договоре — Шардаш лишь прошептал в ответ: «Не бойся. Я тебя люблю».

Когда всё закончилось, адептка отвернулась к окну, пытаясь разобраться с чувствами. Несмотря на любовь к Тревеусу Шардашу, она оказалась не готова к случившемуся.

Шардаш прижался к ней, уткнулся носом в шею и ласково провёл по волосам.

— Что, опять не так, как в книжках? Извини, ты мне пособие не дала, в следующий раз почитаю, исправлюсь.

Мериам улыбнулась и обернулась к нему. Всё действительно случилось не так и не тогда, как ей хотелось: без романтического ужина, лепестков роз, утром, на чужой кровати.

Видя, что Мериам не до разговоров, Шардаш поцеловал её, встал, оделся и попросил спуститься завтракать через полчаса. Не удержавшись, попросил не сердиться.

— Я и не сержусь, — покачала головой адептка, — ты мужчина, а у вас терпение короткое, месяца подождать не можете… Ничего, всё пройдёт.

Бросив на Мериам тревожный взгляд, Шардаш ушёл умываться на кухню. Вопреки опасениям адептка через четверть часа тоже спустилась к столу.

Судя по взглядам, которыми обменялись оборотни, все знали об изменениях в отношениях Шардаша и Мериам. Ивар и вовсе громко поздравил шурина.

Не зная, куда деть глаза со стыда, адептка замерла на пороге, буркнула, что не голодна, и убежала. Шардаш поспешил вслед за ней, перехватил у лестницы, прижал к себе и нежно провёл ладонью по щеке.

— Мериам, посмотри на меня, — попросил он. — Пожалуйста!

Адептка укоризненно взглянула на него и прошептала:

— Зачем ты рассказал?

Профессор коснулся губами её носа и объяснил — это важное событие для оборотней.

— Но если тебе неприятно, нас оставят вдвоём, — добавил Шардаш. — А после перенесёмся в Ферам, погуляем по городу, на ярмарку сходим, со снежных горок покатаемся. Согласна?

Мериам кивнула.

Когда они вернулись в столовую, за столом уже никого не было. Зато и хлеб, и ветчина, и масло, и аппетитные блинчики остались на месте. Шардаш положил Мериам на тарелку самое вкусное, густо намазал хлеб малиновым вареньем и налил чаю. Не желая его огорчать, адептка поела.

Мериам постепенно успокоилась. Она видела заботу Шардаша, краем глаза замечала, как он оскалом отгонял любопытных племянниц, и пришла к выводу — перед ней всё тот же любимый Тревеус Шардаш. Да, пусть он поддался инстинктам, пусть не дождался её решения, но потом непременно всё будет так, как хотят они оба.

Отодвинув тарелку, Мериам подошла к Шардашу и поцеловала в щёку:

— Прости.

— Что ты?! — Адептка тут же оказалась на коленях у профессора. — Это я…

Не закончив, он заботливо поинтересовался:

— Сыта хотя бы?

Мериам кивнула и взвизгнула от неожиданности, когда Шардаш поднял её на руки и отнёс в комнату. Профессор пояснил, что читал о подобном обычае у людей.

— Мирри, можно тебя так называть? — Адептка кивнула. — Надеюсь, ты не будешь от меня бегать?

Мериам заверила, что нет, и даже в комнате не запрётся.

— Прекрасно, значит ярмарка в Фераме и небесные фонарики в Бонбридже, — подмигнул Шардаш. — Собирайся, я всё объясню сестре. Ты права, тебе лучше сегодня побыть подальше от моей родни.

Ноэса, разумеется, не поняла и не одобрила поступок брата, но возражать не посмела.

Через час коридор пространственного переноса окунул адептку в яркий и шумный мир праздника Новолетья. За взрывом хлопушек и фейерверками постепенно забылись утренние события.

Мериам, улыбаясь, хлопала в ладоши вместе с горожанами. Шардаш стоял рядом и внимательно следил за изменениями её настроения. Постепенно он уверился — через пару дней всё окончательно уляжется, а его несдержанность не навредила их любви.