На службе их величеств

Глава 6

Граф Саамат задумчиво подставил ладонь снежинкам. Он стоял у ворот Ведической высшей школы и созерцал, иным словом его медитативное состояние не назовёшь, окрестности. Взгляд скользил сквозь оголившиеся деревья, не останавливаясь на смутных силуэтах башен Школы, и уходил куда-то вдаль.

Неподалёку переминался с ноги на ногу привратник, держа под уздцы кусачего рыжего крылатого жеребца. Бедный тролль — таких обычно и нанимали сторожами и вышибалами — гадал, когда Магистр магии соблаговолит определиться, желает ли он попасть внутрь или остаться по ту сторону ограды. Не выдержав, привратник кашлянул, привлекая к себе внимание.

Граф Саамат медленно опустил глаза и обернулся.

— Господин маг, вы уж либо туда, либо сюда, — извиняющимся голосом произнёс привратник. Он знал, кто перед ним, поэтому не потребовал предъявить пропуск.

— Ступай, — улыбнулся Магистр магии. — Забор для меня не преграда.

«Так-то оно так, — подумал тролль, покосившись на невзлюбившего его коня: палец прокусил до крови, демон проклятый, — но непорядок». Вслух он ничего не сказал, ушёл в сторожку греться припасённой бутылкой креплёного.

Граф Саамат ещё раз обратил задумчивый взгляд в парк, постоял немного и закрыл ворота. Он думал прогуляться перед сном, но услышал нечто занятное. Что ж, ночной Бонбридж никуда не денется, а Тревеус Шардаш, пожалуй, может. Не стоило огорчать Раймунду: она редко о чём-то просила. Как и не стоило подвергать её опасности. В конце концов, чары могут быть обратимыми.

Тихо позвав коня, Магистр магии шагнул вглубь парка. Крылатый жеребец покорно следовал за ним, нарушая тишину хрустом снега под копытами. Граф Саамат знал, рыжий найдёт дорогу в конюшню, поэтому без зазрения совести окутал себя невидимостью и прибавил шагу.

Иллюзия, наброшенная поверх заклинания, создавала видимость, будто снежинки проходили сквозь Магистра магии — как через пустое место. Только следы на земле, быстро стираемые снегопадом, выдавали его передвижения.

Шагая по пустынным дорожкам, вглядываясь в редкие жёлтые пятна окон — час поздний, почти все спали, — граф Саамат думал о королеве. Вспомнил, как она надела ему на палец кольцо в знак безграничного доверия и преданности. Это случилось вскоре после того, как он помог распутать заговор среди аристократов. К тому времени Раймунда уже три года была замужем за Страденом. Лаксена ждала наследника, а тот никак не рождался. Пошли слухи о бесплодии королевы, вызванном занятиями магией. Недовольные браком короля дворяне решили заменить Раймунду на свою ставленницу. Королеву же ждала смерть.

Граф Саамат до сих пор помнил её лицо, бледное от страха, дрожащие губы и мечущийся взгляд. Никогда ни до, ни после он не видел королеву такой. Род Астурциев, безусловно, встал бы на её защиту, но помощь могла прийти слишком поздно: в королеву уже стреляли. Раймунда чудом избежала гибели и посреди ночи, путая следы, прибежала к Магистру магии. Повезло, что застала дома. Граф Саамат напоил её травяным чаем, положил под язык две пастилки успокоительного и ушёл, заперев Раймунду в собственной спальне. Убийц нашёл скоро — они караулили жертву во дворце, в королевских покоях. Сомнений, что их провела туда не прислуга, не возникло. Магистр магии позаботился о том, чтобы они не появились и у Страдена.

Заговорщиков казнили, а на пальце графа Саамата появилось кольцо. С одной стороны — просто милость королевы, ничего предосудительного, с другой — залог её чувств. Он ведь учил Раймунду, занимался с ней ещё тогда, когда она носила фамилию Астурция.

Родители заметили у Раймунды способности к магии и позволили закончить Академию чародейства, хотя это и считалось неподходящим учебным заведением для аристократки. Там, наверное, она впервые и услышала об Элалии Саамате как о маге, а не представителе одного с ней круга, познакомилась с его трудами и упросила отца поговорить с ним о персональных занятиях после окончания Академии. Лорд Астурций потратил два месяца на то, чтобы уломать Магистра магии взглянуть на Раймунду. Оба полагали, что колдовство — временное увлечение, так, ничего серьёзного. В конце концов, граф Саамат сдался, зашёл на чай… и посвятил четырнадцать лет развитию дара подопечной. Она отплатила ему безграничным доверием. Даже с матерью Раймунда не была так откровенна.

Перед глазами Магистра магии прошло немало женихов и любовников королевы. Граф Саамат не обращал на них внимания, с готовностью обсуждал очередное любовное приключение Раймунды, давал советы. Королева так же спокойно воспринимала женщин в его жизни, подшучивала, называя закоренелым холостяком, на котором оборвётся род Саамат. Даже предлагала ему невест, которых он, разумеется, отвергал.

И, в то же время, он был её первым мужчиной. Так пожелала будущая королева. Сказала об этом после очередного занятия, спокойно, буднично:

— Неизвестно, какой у меня будет муж, а это дело серьёзное. Я хочу, чтобы всё прошло правильно, а не кое-как, наспех. Уверена, лучше вас мне никого не найти. Отличный маг всё делает отлично.

А ведь до этого они не только не целовались, но и не проявляли никакой влюблённости. Были задушевные беседы, совместные благопристойные прогулки, не более. Всё в рамках морали и строгого этикета. Даже занятия магией оба называли разговорами о разных науках: лорда Астурция насторожило бы нездоровое для аристократки брачного возраста пристрастие к колдовству, и он бы его пресёк. Одно дело — учёба магии в отрочестве, другое — занятие ею в более зрелом возрасте. Такое допустимо только для низших сословий.

Раймунда уговаривала графа Саамата месяц, пока, наконец, не нанесла ему визит, разделась и забралась к нему в постель. Так начались их совместные ночи, выкрадываемые по инициативе то одной, то другой стороны раз в два-три месяца. Они немного изменили характер Раймунды: привыкшая командовать, она научилась подчиняться и спокойно реагировать на отказы. Граф Саамат далеко не всегда соглашался предпочесть ложе королевы своим делам. Она старалась не обижаться, накидывала морок и находила любовника на ночь.

Проникнуть внутрь спального корпуса преподавательского состава для Магистра магии не составило труда. Запустив поисковое заклинание, граф Саамат быстро нашёл комнаты Шардаша.

Магистр магии не стал красться как вор: он предпочёл вообще не идти, а переместиться в пространстве, чтобы не позволить профессору обнаружить себя раньше времени. Между пальцев уже искрилось облачко сонного заклинания, оставалось только выпустить его на свободу.

Шардаш перекладывал пузырьки и баночки из шкафчика в ванной комнате в заплечный мешок, когда ощутил чьё-то присутствие за спиной. Запах шафрана ударил в нос, напомнив о книжной лавке и незнакомце с посохом. Профессор медленно извлёк волшебную палочку и, резко развернувшись, взмахнул рукой. Два заклинания сорвались с серебряного наконечника, одновременно блокируя магию незваного гостя и нанося превентивный удар.

Граф Саамат подготовился к встрече и озаботился воздушным щитом, плавно исказившим потоки волшебных частиц. Он знал, оборотень почувствует чужака, едва тот окажется в одном с ним помещении.

Сонное облачко поплыло к Шардашу, но, к разочарованию Магистра магии, развеялось о защитные чары профессора. Тот занял оборонительную позицию, даже призвал меч, но, разглядев, кто перед ним, замер в ожидании.

— Доброй ночи! — поздоровался граф Саамат, растянув губы в улыбке. — Простите за столь поздний визит, но у меня к вам разговор. Перейдём в гостиную.

Шардаш не сдвинулся с места. Взгляд его приковал морок на мизинце Магистра магии. То ли профессору показалось, то ли сквозь него проступили очертания кольца.

— Запах, — наконец, тряхнув головой, произнёс Шардаш. Он убрал меч, но волшебной палочки из пальцев не выпустил. — На обеде и в Школе вы пахли иначе, поэтому я и не догадался. А в пальцах привыкли сжимать посох, верно, милорд?

— Первое правило мага — не иметь запаха. Своего запаха, — подчеркнул граф Саамат. — Когда имеешь дело с существом, способным почувствовать даже эмоции. Вы уловили шафран, верно? Не люблю этот парфюм, но когда играешь кого-то другого — самое то. Граф Элалий Саамат терпеть не может шафрана, это всем известно, — усмехнулся Магистр магии и провёл рукой по стене, легко нащупав все охранные нити. — Однако, если вы столь внимательны, господин Шардаш, перейдём к сути вопроса.

Шардаш ожидал продолжения реплики, но его не последовало. Магистр магии огляделся, с удивлением обнаружил следы иллюзий на стенах и нарочито спокойно прошёл в гостиную. Пусть первоначальный план пришлось изменить, но граф Саамат всё ещё контролировал ситуацию.

— Не знаю, что вам нужно от меня, милорд, и знать не желаю. Соблаговолите покинуть пределы комнаты, — профессор остановился на пороге гостиной и указал Магистру магии на дверь.

— Увы! — развёл руками граф Саамат. — Обещание есть обещание.

Магистр магии вытянул руку, и в ней оказался знакомый Шардашу посох. Волшебную палочку граф Саамат по воздуху переправил в левую руку. Понимая, что за этим последует заклинание, которое отразить или нейтрализовать профессору не под силу, тот задал напрашивавшийся сам собой вопрос:

— Какое обещание, милорд? Насколько я помню, кровных врагов у меня нет и…

— Это не месть. Обещание же дано женщине. Давайте облегчим друг другу жизнь? Вы не станете препятствовать мне, а я поклянусь, что наутро вы проснётесь живым и здоровым. Магическая сила тоже никуда не денется.

— Да что же вам от меня нужно?! — не выдержав, вспылил Шардаш.

— Фрагмент вашей памяти, — коротко пояснил граф Саамат. — Я вас усыплю, боли не почувствуете. Забудете всего лишь пару минут.

Посох Магистра магии засветился. Из него вырвалась пульсирующая огненная сфера и, шипя, поплыла к профессору.

— Это на случай сопротивления, — пояснил граф Саамат.

— «Огненный глаз», — прошептал Шардаш и отступил на шаг.

Он хорошо знал это заклинание, и как маг, и как оборотень. Прикосновение «Огненного глаза» парализовало, вызывало спазмы дыхания, блокировало нервные окончания высших тёмных существ. Если добавить в него дополнительный компонент, то оборотня или, скажем, вампира ждала долгая мучительная смерть от огня, выжигавшего тело изнутри. Но Магистр магии не вкладывал в заклинание всё, что могло покалечить.

Словно для сравнения, граф Саамат выпустил на волю сонное облако. Оно затрепетало рядом с огненным шаром, колышась от каждого дуновения воздуха. Тончайшая пелерина снов.

— Выбирайте, — Магистр магии разжал пальцы, и посох исчез.

Шардаш невольно перевёл дух.

Волшебная палочка в руках опытного волшебника смертельно опасна, но посох опаснее вдвойне. Не каждый может совладать со сконцентрированной в нём силой. Поэтому только магистры и доктора магических наук отваживались обзаводиться таким помощником. Риск действительно велик: посох мог запросто выпить из мага дар.

— Давайте договоримся, милорд, — профессору не нравился ни один из предложенных вариантов. — Вы скажите, что надлежит забыть, и я дам слово жизни, что никогда и никому…

— Я вам верю, но достаточно прикосновения руки, чтобы правда выплыла наружу, — вздохнул граф Саамат.

— Королева! — сдавленно простонал Шардаш.

Ну, конечно, кто ещё мог опасаться, что император прочитает его мысли? Ведь именно Темнейший мог погрузиться в сознание посредством прикосновений. Письмо самоуничтожилось, иных улик, кроме воспоминаний Шардаша, нет. Значит, либо королева отменила приказ, либо пожелала обезопасить себя.

Магистр магии подошёл ближе.

Облачко сонных чар колыхнулось и нависло над головой профессора. Тот почувствовал, как наливаются свинцом веки, но нашёл в себе силы сделать шаг, чтобы вырваться из-под влияния чар.

— Тревеус Шардаш, если вы опасаетесь за своё сознание, то с ним ничего не случится. Слово дворянина и мага, — были последние слова, которые услышал Шардаш до того, как погрузиться в сон.

Граф Саамат подстраховался и наколдовал второе сонное облако за спиной профессора. Воздух настолько пропитался магией, что Шардаш его не почувствовал. Волшебник уровня Магистра магии не нуждался в пасах, чтобы сотворить заклинание. Он всего лишь убрал палочку, на мгновение скрыл пальцы от профессора — и всё, искорки зажглись и погасли, материализовавшись в нужном месте.

Тело Шардаша с гулким стуком рухнуло на пол. Граф Саамат склонился над ним и убрал шишку — следствие падения. Убедившись, что заклинание подействовало, Магистр магии аккуратно разжал пальцы профессора и вынул из них волшебную палочку.

— Не пострадала, — удовлетворённо констатировал после детального осмотра граф Саамат и положил палочку в спальне. Туда же он перенёс обмякшее тело Шардаша и уложил на кровать.

Одна рука Магистра магии легла на запястье спящего, контролируя пульс и ток крови, другая растопыренной пятернёй коснулась лба. Нащупав нужные энергетические точки, граф Саамат надавил на них и перешёл на беззвучную речь, используемую во внеуровневых заклинаниях — тех, которые никто никому не преподавал. Губы Магистра магии чуть заметно шевелились, а древнеэльфийский язык — именно этот народ изобрёл когда-то чары забвения — звучал в голове Шардаша, подчиняя себе сознание. Это было высшей формой гипноза, требовавшей от исполнителя максимальной точности и концентрации. Один неверно произнесённый звук — и смысл, а вслед за ним и действие искажались.

Граф Саамат не видел воспоминаний профессора, но это и не требовалось. Установив контроль над чужим сознанием, он просто велел забыть имя заказчика перстня Темнейшего. Подумав, приказал не вспоминать и о встрече с собой. Книжная лавка была, а вот ночью Магистр магии к Шардашу не приходил.

Лёгкое свечение вокруг головы профессора подсказало — заклинание забвения подействовало. Оставалось только проверить, не стёрло ли оно память целиком.

Присев на кровать, граф Саамат установил зрительный контакт с закрытыми глазами Шардаша и ослабил сонные чары. Профессор заворочался. Веки дрогнули и приоткрылись в полудрёме. Не позволив Шардашу окончательно проснуться, Магистр магии загипнотизировал его и начал задавать вопросы. Сначала простые, вроде имени, потом сложные, требовавшие магических знаний. Профессор ответил на все, даже описал обед у директора. Помнил он и об анонимной записке, в которой некто просил выкрасть кольцо с «Забвением роз». Граф Саамат немного подкорректировал её содержание, внушив Шардашу, что таинственный неизвестный угрожал убить возлюбленную в случае невыполнения условия. Раймунда бы точно так не поступила, поэтому император на неё не подумает.

Чтобы не ломать дальнейшую картинку событий, граф Саамат оставил в памяти Шардаша королевского фамильяра и другое, относительно безобидное поручение Раймунды. Темнейший и так знал о лаксенской шпионской сети в Империи.

— А теперь спать! — Магистр магии хлопнул в ладоши, и веки профессора снова сомкнулись. — Ты проснёшься через час и не вспомнишь ни одного моего вопроса.

Граф Саамат вышел из спальни и принюхался. Аромата шафрана он не различал, но то он, человек, а Шардаш — оборотень. Подумав, Магистр магии не стал прибегать к волшебству, а просто распахнул окно, чтобы проветрить помещение.

Подставив лицо студёному воздуху, граф Саамат задумался. Перед ним простирался парк, белели его дорожки. Справа, слева, наверху и снизу спали люди. Но думал Магистр магии вовсе не об этом, а о том, не следует ли изменить заклинание. В конце концов, профессор не виноват в глупости Раймуды и показался ему разумным существом. Пусть вспомнит всё через год, когда опасность минует.

Граф Саамат вернулся в спальню и вновь положил пальцы на лоб Шардаша. На этот раз всё прошло быстро.

Поднявшись, Магистр магии испытал облегчение: теперь совесть успокоилась. Он закрыл окно и переместился в свои покои. Там, не раздеваясь, связался с Раймундой и сообщил — дело сделано.

Проснувшись, Шардаш долго не мог понять, как он оказался в спальне. Или его настолько опустошил собственный приступ ярости, что профессор прилёг и задремал? Да нет, он не помнил, как ложился.

Шардаш встал и прошёл в ванную комнату, там обрывались воспоминания. Действительно, на полу лежал заплечный мешок, на полке в беспорядке валялись лекарства и зелья. И почему прохладно? Наверное, открыл окно и забыл. Профессор прошёл в гостиную и убедился — створки закрыты. Видимо, показалось со сна. И, действительно, вроде бы потеплело.

Закончив собираться, Шардаш, чтобы не забыть, набросал на обрывке бумаги список вопросов, которые предстояло задать магистру. Их оказалось три: как поступить с кулоном Хорта и перстнем Темнейшего для неизвестного и как обмануть королеву.

Вздрогнув, профессор замер, не дописав последнее слово. Какого неизвестного? Ну да, вроде, кто-то шантажировал его жизнью Мериам, но почему у Шардаша ощущение, что он в первый раз об этом слышит? И почему до сих пор ничего не предпринял — записка пришла не сегодня. Странно.

Профессор потёр виски, пытаясь понять, не сошёл ли он с ума. Ощущение новизны сведений о записке не проходило. Он точно не обдумывал её. Единственное возможное объяснение — прочитал и отложил. Быть такого не может! Но, если чувства не лгали, было именно так.

«Кто-то отвлёк», — решил Шардаш и внезапно вспомнил: фамильяр! Он посылал Серого Тома узнать, куда полетит дух. Тот встретился с мужчиной, который носил кольцо королевы. Только зачем было следить за фамильяром, если это он и передал на словах указания Раймунды? Видимо, что-то профессору показалось странным.

Зевнув, Шардаш отложил решение головоломки до завтра. Ролейн Асварус поможет расставить всё по местам.