На Смоленской тихо

ПОЛЬЗА ОТ ДРУЖБЫ С ДЕВЧОНКАМИ. ТАИНСТВЕННЫЙ СЭР

Под окном раздался свист. «Васька!» – обрадовался Димка, сбежал по лестнице и замер: у двери стояли Виолетта и Васькина старшая сестра Маша, а за ними – улыбающийся Васька. «Чему радуется? – растерялся Димка и покосился на Виолетту. – Вырядилась, модница, ждали тебя здесь».

На Виолетте было темно-вишневое шелковое платье, на ногах – белые туфли-лодочки, а волосы поддерживала все та же алая лента, завязанная большим бантом. Маша, в своем полинявшем ситцевом платье и старых чувяках, выглядела рядом с ней Золушкой.

– Долго будем играть в молчанку? – Виолетта сунула Димке тяжелый пакет. – Не разбей, здесь пластинки, – и будто не замечая неприязни, с которой он их встретил, первой застучала каблучками по лестнице, объясняя на ходу: – Моя мама не любит эстрадную музыку, и мы решили пойти к тебе. Не дуйся на Ваську, он ни при чем, и он такой же дикарь, как ты. Мы его насильно уговорили.

Васька подмигнул Димке и пожал плечами. Это можно было понимать так: от девчонок все равно никуда не денешься, и с ними приходится мириться как с неизбежным злом. Он поставил на патефон пластинку и объявил:

– «Му-му», фокстрот.

Виолетта подошла к Димке и сделала реверанс.

– Я не умею.

– Будешь учиться. – Виолетта уставилась на него черными глазищами.

«Как будто знает меня сто лет, – подумал Димка. – Надо было сказать, что не хочу, и все! Вон Маша сидит спокойно, слушает музыку, а эта…»

Появился Мишка и остановился у порога в изумлении:

– Здесь живет Димка Климов? Я не ошибся?

– Нет, вы не ошиблись, – ехидно ответила Виолетта. Она и Маша схватили его за руки, потащили на середину комнаты.

– Вася, давай вальс!

Неожиданно вернулась Екатерина Николаевна. Димка испугался: «Сейчас начнет ругаться. Скажет, что привел целый табун, пыль подняли, полы затоптали». Но Екатерина Николаевна, увидев девочек и танцующих с ними ребят, очень обрадовалась: сын не гоняет по улице футбольный мяч, не катается на подножках трамваев, не торчит на Волге, в которой можно утонуть. Она стала рассматривать пластинки.

– Это кто же принес?

– Вам нравятся? – спросила Виолетта. – А моя мама говорит: они очень шумные. Ей нравятся тихие и спокойные. А я люблю всякую музыку.

– Я тоже. Хозяин, ты угощал гостей?

– Еще чего, – буркнул Димка.

– Нехорошо. Ставь самовар.

Димка вышел на веранду и, разжигая самовар, думал о матери: «Интересная какая-то, то ругает, что с друзьями конфеты поел или печенье, то сама велит всех угощать».

За чаем Виолетта спросила:

– Вы почему нас не берете на Волгу?

– Вот уморила! – Мишка подвинул ей пустой стакан. – Ваше дело за столом хозяйничать. Братец твой чуть не утонул, а ты и вовсе девчонка.

– Я, может, получше тебя плаваю, – Виолетта налила Мишке чаю. – Пей, человек-амфибия.

– Ты не очень-то, – обиделся Мишка; он еще не читал роман известного фантаста, и незнакомое слово показалось ему обидным.

– Хватит вам спорить, – миролюбиво заметил Васька, облизывая ложку. Варенье кончилось, и он отодвинул опустевшую розетку. – Возьмем вас на Волгу хоть завтра.

Когда девочки ушли, Васька рассудил: «Тетя Катя увидела девчонок, сразу и варенье, и печенье, и чай – все, что хочешь. Значит, водиться с девчонками полезно». Екатерина Николаевна о другом рассказала:

– Пашку Нулина арестовали. Проворовался мелко. Суда еще не было, но не меньше года он у нас «управдома» изображать не будет.

– Юлька тоже нос совать сюда перестанет, – заверил Димка.

– Ну Юлька-то не столько опасная, сколько несчастная. Была опасная, Я о ней справки навела; из кулацкой семьи она. Во времена нэпа имела свою лавку. Когда лавку прикрыли, Юлька и тронулась умом от расстройства. Пашка же из дворянчиков происходит…

Но мальчишкам Юлька и Пашка уже стали неинтересны. Так уж устроены мальчишки: следить за людьми малопонятными или непонятными. Раз с Юлькой и Пашкой все так просто, значит, ну их! А вот Сэр…

Это был высокий, светловолосый мужчина лет сорока пяти с бесстрастными бледно-голубыми глазами и тонким носом с горбинкой на сухом аскетическом лице. Дружбы он ни с кем не заводил. Выходил из дома и возвращался всегда в одно и то же время и с такой точностью, что по нему можно было проверять часы. Иногда он куда-то исчезал.

Кто – то пустил слух, что жилец из флигеля – английский инженер, приехавший на строительство завода. К нему присмотрелись и прозвали Сэром. Вскоре у него завелись какие-то дела с Юлькой-воровкой. Это вызвало еще большее любопытство. Пробовали выведать о нем что-нибудь у Юльки, но та объяснять не умела, а умела только браниться.

Бабушка Надя, соседка Юльки-воровки, маленькая, сухая, как стебель чертополоха, вертлявая старушка, изнывая от скуки и любопытства, так и крутилась около флигеля. Однажды на исходе ночи она забарабанила в дверь квартиры Грановских. На стук вышел Леонид Семенович – муж Эмилии Наумовны. Бабушка Надя вцепилась в воротник его пижамы и торопливо, с жаром заговорила. Ничего не поняв, Леонид Семенович крикнул ей в ухо: «Стой!» и легонько стукнул по спине. Бабушка Надя, повернувшись, смолкла, он попросил:

– Говори по-человечески.

– Так вот, я и говорю, – заговорила она, теперь членораздельно. Выхожу это я, смотрю, луна шасть за тучку. Ох, не к добру, думаю, это. Я возьми и посмотри в сторону флигеля, а он из трубы лезет…

– Твой кот, что ли?

– Господь с тобой, какой кот? – бабушка Надя оглянулась и, сделав страшные глаза, шепнула: – Сэр!

– Кто?

– Что ты такой непонятливый? Жилец из флигеля.

– Жилец? – переспросил Леонид Семенович. – Так ты из-за этого меня и подняла чуть свет?

Бабушка Надя решила, что Леонид Наумович псих, и побежала дальше. Вся улица узнала, что жилец из флигеля по ночам вылезает на крышу через трубу, а вот уж что он там делает – одному ему известно. Конечно, такому верил не каждый. Тогда бабушка Надя задавала каверзный вопрос: «Почему Сэр ни с кем не разговаривает, кроме Юльки-воровки? – И с ехидной улыбочкой добавляла: – Иль не знаете: Юлька-воровка давно запродала душу дьяволу?»

Кончилось это тем, что одна из соседок повела свою внучку в фотографию, чтобы увековечить ее курносую личность. А увековечивал внучкину личность – жилец из флигеля. Удивленная соседка выведала, что зовут фотографа Эраст Аристархович Воскобойников. Периодически исчезал он из города на юг, где курортники и можно подработать. Выяснились и его дела с Юлькой-воровкой: она за соответствующую мзду поливала ему цветы, подправляла клумбы.

Хотя с Сэром все стало вроде бы ясно, у мальчишек интерес к нему не пропал. Уж очень любопытное открытие о нем сделал Васька. Однажды увидев, как Сэр вышел из дома и направился к калитке, Васька, выждав немного, поднялся на веранду флигеля и хотел взглянуть через щель ставня, как живет Сэр. Он каким-то чудом вышел из двери, оттрепал Ваську за ухо и прогнал от флигеля.

Васька задумчиво смотрел на флигель, притаившийся за кустами сирени, и молчал. Рядом сидел насупленный Мишка. К ним подошел Димка, спросил у Васьки:

– Ты что, уснул? – не дождавшись ответа, повернулся к Мишке. – Может, ты скажешь что-нибудь?

– Сэр – это не Юлька-воровка, – сказал Мишка, – , и даже не Пашка Нуль.

– Сэр – это не то… – Васька потрогал уши и нахмурился.

– Почему?

Мишка и Васька рассказали ему о Сэре все, что знали. Димка удивился:

– Как же он может неожиданно появляться и исчезать?

– А если он, как дядя Вася, факир и фокусник? – предположил Васька

– Никакой он не фокусник, – уверенно заявил Димка. – Ничего сверхъестественного нет. Я думаю, что из флигеля есть второй выход.

– Нету, я уже проверял.

– А дверь на Нижегородскую? – спросил Димка. – Что если она только для виду забита?

– Это может быть, – согласился с ним Мишка.

– Не верите, да? – обиделся Васька.

– Эх вы, – сказал Димка, – живете здесь сколько и не можете узнать.

Он сбегал домой и вернулся с журналом «Новый мир». Постучался в дверь флигеля. На пороге появился Сэр. Он был в полосатой пижаме с закатанными выше локтя рукавами, через плечо висело мохнатое полотенце.

– Я вам журнал принес, – сказал Димка. – Его к нам в ящик по ошибке бросили.

Холодно взглянув на Димку, Сэр взялся за ручку двери, тонкие губы разжались:

– Я журналы не выписываю. Дверь закрылась, щелкнул запор.

НА ВОЙНЕ КАК НА ВОЙНЕ

В предрассветной дымке берег виделся не ясно. Солнце еще не выкатилось из-за кромки леса. В ожидании его все замерло, только мерное постукивание дизелей да шуршание воды за бортом трамвайчика нарушали тишину. На просветлевшем небе, тронутые багрянцем, плыли облака и, отражаясь в воде, покачивались на волнах. Но вот, брызнув лучами, над лесом показалось солнце, на воду легла золотистая дорожка, перерезая курс трамвайчика.

Мишка, Димка и Васька сидели под тентом на носу. Рекс дремал, положив голову на передние лапы. Максим Максимович, посмотрев на поблескивающую под солнцем воду, прибрежный лес и доброе небо над ним, определил:

– Славный будет денек.

Трамвайчик подошел к пристани. Когда прошли с километр, Максим Максимович свернул с дороги в лес:

– Хочу провести с вами военную игру. Вы не против? Мальчишки, разумеется, были не против.

– Будем считать: вы – красные командиры. И теперь для вас все должно быть: «А ля гэр ком а ля гэр». – По французски это значит: «На войне как на войне».

Расстелив на траве карту, Максим Максимович отметил на ней карандашом точку, взял ее в кружок:

– Здесь мы.

Поставил второй кружочек

– Здесь озеро Задание: пройти по бездорожью к озеру с помощью карты. Пройдете?

– Конечно, – объявил Васька. – Давайте я.

Максим Максимович подвинул ему карту и попросил показать, как он это сделает. Васька, не задумываясь, провел по кapтe пальцем прямую от одного кружочка к другому.

– Молодец! – похвалил Максим Максимович – А теперь бери карту и веди нас к озеру.

Васька растерянно огляделся. Куда идти? Где озеро?

– Чтобы идти, пользуясь картой, необходим компас, – сказал Максим Максимович и рассказал ребятам, как нужно ходить по азимуту с помощью карты и компаса

– Теперь понятно, – Васька взял компас и склонился над картой. – Вот так.

– Правильно. Но прямо не пройдешь. – Максим Максимович начертил на карте прямоугольник. – Это минное поле. Его нужно обойти южнее. – Мишка посмотрел на карту, на прямоугольник, нарисованный Максимом Максимовичем, и спросил:

– А как же мы узнаем, что там минное поле?

– Узнаете, – улыбнулся Максим Максимович. Тронулись в путь Впереди шел Васька с компасом.

За ним – Мишка и Димка. Максим Максимович держался позади. Рекс, обрадовавшись свободе, порядка в строю не соблюдал. Вскоре лес поредел. Васька вышел на опушку и остановился: впереди было большое поле, а на нем среди невысокой редкой травы, разбросав по земле плети и подставив солнцу полосатые бока, лежали арбузы. «Бахча!» – обрадовался Васька и побежал к ней.

– Смотрите, – Васька приподнял здоровенный арбуз.

– Стой! – крикнул Максим Максимович. – Клади арбуз.

Васька положил арбуз и недоуменно уставился на Максима Максимовича. «Что он кричит, ведь никого нет!» Максим Максимович взял у Васьки компас и вручил Мишке.

– Зачем это вы? – спросил Васька.

– Затем, что ты подорвался. Минное поле я не зря на карте отметил, – объяснил Максим Максимович. – Тебя больше нет. А твои вещи мы передадим родителям.

– Я не подорвался, – обиделся Васька. – Я живой. – Так, я возьму Васькин рюкзак, а ты Димка, удилища.

– А как же я? – забеспокоился Васька.

– Убит ты, вот как! – Димка забрал у него удилища. – Сейчас устроим тебе похороны и пойдем дальше.

Васька заканючил:

– Я ведь не хотел. Я шел прямо, как показывала стрелка. А она все время влево поворачивает и поворачивает…

– Арбузы ее притягивали. Арбузная аномалия, – засмеялся Мишка.

– Я не хочу быть убитым! – взмолился Васька.

– Ладно, живи. Будем считать, что ты тяжело ранен, – сжалился над ним Максим Максимович и спросил у Мишки и Димки: – Вы не возражаете?

Мишке и Димке понравился такой оборот, и они согласились, не предполагая, чем это кончится.

Ваську перенесли в тень. Максим Максимович взял топорик и пошел в лес. Было жарко, хотелось пить, и Димка, посматривая на бахчу, проговорил:

– А арбуз бы сейчас не мешало.

– Вот я и хотел один на всех, – оживился Васька. – А твой отец вон как на меня: «убит», «взорвался», – он улегся поудобнее и подложил под голову рюкзак. – Раненым-то быть я согласен.

Максим Максимович принес две жерди. Их переплели прутьями, накрыли байковым одеялом, и получились носилки. Уложили на них Ваську, Максим Максимович взял Васькин рюкзак и удилища, а Мишка и Димка понесли носилки. Бахчи остались позади. Прошли еще с километр и повернули на восток. Солнце поднялось высоко и немилосердно палило. Мишка и Димка обливались потом, Васька лежал с закрытыми глазами и время от времени издавал жалобные стоны.

– Замолчи, дезертир, самострел несчастный, – озлился Мишка. – Руки заняты, а то бы я тебе!

Снова вступили в лес. Мишка и Димка устали. Им хотелось бросить носилки вместе с Васькой и растянуться в прохладной тени. Они попросили сделать привал, но Максим Максимович сказал:

– В армии такой закон: сам погибай, а товарища выручай. Короче, тащите раненого.

Когда достигли озера и расположились под развесистым дубом, Максим Максимович спросил:

– Поняли, как ходить по азимуту, пользоваться картой и компасом?

– Поняли! – хором отозвались мальчишки.

– Поняли, что бывает, если нарушишь приказ и полезешь, куда не просят?

– Поняли! – отозвались Димка с Мишкой, а Васька промолчал и тотчас схватил от друзей щелчки в лоб и по носу.

– Я лежачий, я раненый!

– Еще щелчка?

– Понял! – вдохновенно завопил Васька. Максим Максимович сменил гнев на милость.

– Условно раненый, условно разжалованный из командиров в рядовые Васька после трех месяцев условного валянья в госпитале считается выздоровевшим.

– Ура! – заорал Васька и был сброшен с носилок. Солнце клонилось к закату. На озере слышались всплески и расходились круги. Димка и Максим Максимович расположились на небольшом мыске, Мишка присел на досках, проложенных через тростник, а Васька облюбовал себе место на обрыве, нависшем над водой. Рекс лежал рядом с Димкой. У них был негласный уговор – первая рыбка Рексу, и он, навострив уши, следил за поплавками. Заметив, как один поплавок едва заметно дрогнул и медленно поплыл в сторону, Рекс подался вперед и замер. Поплавок остановился, потом дернулся два раза и ушел под воду. Димка подсек и рванул удилище. Оно изогнулось и, спружинив, выбросило из воды золотистого карася. Он шлепнулся на берег и запрыгал в траве. Рекс бросился к нему, стараясь прижать лапами. Димка оттолкнул его.

– Хочешь крючок проглотить?

Он снял с крючка рыбу и бросил ее Рексу. Условия договора были соблюдены, и Димка мог спокойно ловить рыбу для всех.