Намбату

21

Демон успокоился еще не скоро. На все вопросы о том, куда делась его орда, трагично отмалчивался. За всё это время он так ни разу и не сымитировал какую-нибудь травму и не нацепил гипс, значит, произошедшее сильно выбило его колеи. Бяк-Бяк отказывался отходить от Филары, сидел у нее на плече спиной ко всем, обхватив колени и закрывшись крыльями, и обиженно сопел. После долгих и утомительных расспросов всё-таки удалось узнать, как он попал к игроку. Оказалось, мелкий бес мирно летел навестить любимую хозяйку, как вдруг неподалеку от нее почувствовал присутствие кого-то сильного. Демон не удержался и решил сделать небольшой крюк, завернув к магу со своим коммерческим предложением: всё равно это было почти по дороге, а такой шанс больше мог не подвернуться.

— … А потом мой разум поглотила тьма! — закончил свое душераздирающее повествование Крылышками, в отчаянии вцепляясь в уши.

Сколько с тех пор прошло времени, он не знал, поскольку после этого сознание его отключилось. Судя по всему, произошло это примерно в то время, когда путники прибыли в Ульму: до этого они не могли идти параллельно с тем агрессивным игроком.

Бес явно не собирался никуда улетать, предпочитая залечивать психическую травму возле «родительницы». Так что сопровождавших у девушки прибавилось. Вальдя теперь показывалась крайне редко. Порой люди даже забывали об ее существовании, так что проблем с ней не было никаких. А вот Бяк-Бяк в теории должен был оказаться склочным и истеричным спутником. Единственную надежду возлагали на то, что после произошедшего он присмиреет и будет вести себя, как шелковый. В это никому особо не верилось.

Последствия падения с лошадей давали о себе знать всем, кроме Макелы Вантазия. Ушибленные спины, плечи и бёдра, гудящие головы, искры из глаз при резких движениях и слабость сильно портили и так не сахарное настроение. Садиться в таком состоянии верхом было бы самоубийству подобно, но оставаться на раскуроченном поле возле места, где… В общем, никому не хотелось там оставаться. Поэтому Шуну пришлось пережить ряд превращений, пока его хозяйка приводила самочувствие окружающих хотя бы в относительную норму. Теперь единственным, кому было по-настоящему плохо, стал кот, всё еще не переносивший смен облика, если они следовали слишком часто в короткий промежуток времени.

— Я надеюсь, других участников для разговора мы подыскивать больше не будем? — выразил надежду Гудрон, с третьего раза таки забираясь на Каштана.

— Нет, ну их к черту, — согласился дворянин. — Игра явно не стоит свеч.

— А как тогда узнаем?..

— Понятия не имею, — пожал плечами гендевец. — Я придумаю какой-нибудь другой способ. А то общение с этим умалишенным, не принесшее в результате ничего, кроме травм, отбивает всякое желание повторять опыт.

— Он что-то говорил про то, что собирался поклониться и как-то там поздороваться… — припомнила Филара.

— Ага. И гадай теперь, то ли это и нужно было сделать, то ли это его личная инициатива…

— На всякий случай, когда мы туда придем, всё-таки не кланяйся кахоли и не говори: «А вот и я», — посоветовала Эрлада. — Просто, чтоб перестраховаться.

— Ты, правда, думаешь, что без твоих слов, я бы так поступил?!

— Ладно, проехали.

Они отправились дальше. Хорошо, что товарищи не знали, как много в округе всяких неприятных существ шло в одну с ними сторону. Черноволосая волшебница это смутно ощущала и хмурилась. Однако по сравнению с гнетущим чувством, всё усиливавшимся по мере приближения к Калливарду эти слабые магические сполохи просто меркли. Макела Вантазий уверял, что всё дело было в воронке, раскручивавшейся над этими землями.

— Вот же она! — указывал он в небо.

Девушка ничего не видела, поэтому злилась.

Много в этот день пройти не удалось: люди все еще чувствовали себя паршиво, быстро уставали и мечтали об отдыхе. Согласившись, что торопиться некуда, путники решили не валять дурака, а остановиться где-нибудь на ночь, несмотря на то, что было достаточно рано. И, если бы ученый не ныл, что голоден, то просто лежали бы и ничего не делали. Всем остальным излишне сытного обеда хватило бы до конца дня, но старик обладал немыслимым пищеварением и умел проявлять настойчивость. Проблему решили просто, вручив ему палку колбасы и батон хлеба: легче было пополнить запасы продуктов позднее в какой-нибудь деревушке, чем готовить ему горячий ужин.

— Зомби бежит, — отстраненно прокомментировал Гудрон, глядя куда-то вдаль.

— К нам? — Ральдерику было лень повернуться и посмотреть.

— Нет, мимо.

— Вот и пускай себе бежит. Не будем ему мешать.

— У него рука отвалилась.

— Сочувствую.

— Он ее подобрал и подмышкой понес.

— Ага, здорово, — пробормотал кот, накрывая лапами всё еще кружившуюся голову.

— А там кто-то летит, — кузнец явно собирался перечислять всё, что видел. — Интересно, кто это?

— Не на нас?

— Нет.

— Тогда мне наплевать.

Макела Вантазий давился сухомяткой.

— Я же говорил, что следом за игроками ползут всякие монстры, — буркнул он, вгрызаясь в колбасу. — Сейчас они идут за билетом и не очень смотрят по сторонам. Зато, если участник погибнет или победит, они потеряют с ним связь и смогут более пристально приглядеться к нам.

— Вот когда это произойдет, тогда об этом и будем думать, — гендевец явно не был настроен на продолжение разговора.

То ли из-за воздействия близкого кахолитета, то ли по чистой случайности, но последнее время призраков стало больше. По крайней мере, так путникам казалось. Хорошо хоть благодаря телепортации удалось оторваться от всех тех духов, что брели за Ральдериком с самого начала и уже должны были собраться в приличную толпу.

Ночью к ним пожаловал очередной полупрозрачный гость.

— Кошелек или жизнь?! — кричал, угрожающе размахивая кинжалом, уголовного вида субъект.

На него даже не обратили внимания.

Призрак еще какое-то время пытался ограбить спавших товарищей и даже пару раз ткнул кузнеца своим нематериальным ножом для иллюстрации серьезности намерений. Тот лишь поежился от пронзившего его плечо холода, но даже не открыл глаз. Покойный разбойник нудил до самого утра. Но, если он надеялся, что его: «Да вы знаете, с кем связались, а?!» — будет мешать людям и коту спать, то глубоко заблуждался. Для этого понадобилось бы что-нибудь более существенное типа землетрясения или извержения вулкана. С первыми лучами солнца заметно затосковавший и разочаровавшийся в себе мертвый исчез, а путники спокойно дрыхли еще несколько часов.

Идти по Илдрату было одно удовольствие: чудесная погода, красивые пейзажи. Сюда хотелось приезжать на отдых. Князю стоило задуматься о том, чтоб открыть у себя в стране хотя бы парочку курортов, тем более что восточная часть государства омывалась морем. Можно было бы ожидать приличный приток отдыхающих и существенно обогатиться за их счет.

Дни шли. Плана всё не было. До Калливарда оставалось всего ничего — путники уже даже переправились через Кьялангу — реку, некогда протекавшую сквозь город, и чье русло было изменено для предотвращения распространения занесенной варварами хвори. Сложно сказать, как водоем выглядел в прошлом, но его лучшие годы явно остались позади. Речка обмелела и заболотила прилегавшую территорию. Размытые берега поросли камышом, квакали лягушки, кружили стаи лезших в нос, рот, глаза и уши мошек. С тех пор как после захвата города люди ушли из этих мест, они сюда так и не вернулись. Память о воинственных западных соседях не стерлась из их памяти и стала чуть ли не навязчивой идеей. Подходить к границе без острой необходимости мало кто решался. Исключение составляли патрули, вынужденные нести на ней службу. Поэтому в последней попавшейся деревне пришлось запастись продуктами впрок — вероятность добыть их по дороге стремилась к нулю.

За прошедшие дни товарищам всё-таки несколько раз пришлось убегать от заметивших и заинтересовавшихся ими существ, а парочку самых настойчивых и голодных даже убить. Но в целом путь был достаточно мирным.

— А вон и Калливард! — махнул рукой Макела Вантазий, когда на горизонте замаячили очертания каких-то сооружений.

— Уверены? — с сомнением уточнила Филара. — А не рановато ли для него?

— Милочка, можете мне в этом поверить, — снисходительно улыбнулся ученый. — Уж кахолитет-то я узнаю.

Издалека город выглядел симпатично. Не было видно ни разрушений, ни обвалившихся стен, ни гор обломков и прочего мусора на улицах. С расстояния в глаза бросалась лишь призванная защищать город стена с декоративными башенками — взыскательный вкус главных обитателей не потерпел бы отход от эстетики даже во имя целесообразности. Над каменной оградой возвышались шпили и некогда сверкавшие на солнце купола дворца Лданрис — резиденции княжеской семьи. Прочие особняки и постройки Калливарда по закону не имели права быть выше его. Если приглядеться, то можно было заметить гребни крыш, башенки и флюгера, лишь слегка видневшиеся над стеной. Прежнее русло Кьяланги петляло по долине к городу. Пейзаж в этом месте был невероятно красив, особенно тогда, когда река была еще на месте, поэтому можно понять строителей, решивших основать городок именно здесь, несмотря на опасность.

Дворянин помрачнел. Чувство безысходности резко усилилось. Рядом, у Филары на плече, горестно стенал Крылышками, радости не добавляя. Демон находился в состоянии глубокой депрессии и, казалось, задался целью ввергнуть в нее всех окружавших. Шун пару раз пытался его взбодрить, сбивая в прыжке на землю и валяя в пыли, но добился совершенно противоположного результата. Эрладе тоже было не до веселья: она все сильнее чувствовала возраставшее давление, догадывалась, что это знаменовало приближение к очагу Намбату, и ощущение это ей совсем не нравилось. Макела Вантазий был тих, задумчив и рассеян, аппетит его значительно ухудшился. Самым довольным оставался кот, энергичный и легкомысленный, поэтому все остальные испытывали подсознательное желание общаться с ним для поднятия настроения. Нельзя сказать, что это помогало, но столько внимания к своей персоне кот не испытывал с детства.

Городские стены стремительно приближались, уже стало заметно, что кое-где они обвалились, а некоторые башенки покосились и частично разрушились. Герцог Заренги боролся с желанием развернуть Мерзавца и поскакать в другую сторону (тот явно был бы только «за»).

— Так и будем ползти или всё-таки быстрее поедем? — зевнул Шун, не могший не заметить, что лошади еле передвигали копытами, но не соотнесший это с психологическим состоянием их всадников.

— Ты прав, — вздохнул Ральдерик, резко всаживая каблуки в бока не ожидавшего такой наглости скакуна.

Предыдущая манера передвижения того вполне устраивала, и он не видел причин ускоряться. С возмущенным ржанием конь рванул вперед.

— Ну а нестись-то так зачем? — крикнул вслед ему кот.

Остальные тоже вынуждены были поскакать быстрее, чтоб не отстать от товарища. Через некоторое время Мерзавец дал понять, что не намерен и дальше терпеть с собой подобное обращение, а если его хозяину столь нравится такая скорость, то он может вылезти из седла и бежать на своих двоих. Пришлось ему уступить и замедлиться.

Уже через пару часов всадники должны были достигнуть Калливардских ворот, или того, что от них осталось. Эрлада прищурилась и обомлела. Над городом медленно раскручивалась огромная, заволакивавшая полнеба воронка. Фиолетово-черная с зелеными сполохами. Хвост ее терялся где-то за стеной, а края, по мере удаления от сердцевины, постепенно исчезали в обычных облаках. Гигантский вертун то ли пытался расползтись на всю округу, то ли наоборот стремился стащить ее к себе.

— Почему я не видела этого раньше?.. — пробормотала девушка, чувствуя себя крайне подавленно и неуютно.

— Ты не являешься частью мира Намбату, как я, — отозвался ученый. — Ты здесь лишь гостья. Наверное, предполагается, что это должно быть скрыто ото всех глаз.

— Кроме твоих?

— Не думаю, что игра позволяет мне себя чувствовать и видеть по своей воле, — пожал плечами старик. — Полагаю, она ничего не может с этим поделать. А ты сейчас подошла слишком близко, поэтому твои врожденные качества пересилили защиту турнира.

— А что там? Что там? — оживился кот, услышавший, что кто-то что-то увидел.

Волшебница описала. Шун какое-то время вглядывался в небо, запрокинув голову, пока у него не заслезились глаза, ничего не разглядел, кроме обычных кучевых облаков, и насупился.

Вблизи стены Калливарда удручали. Камни поросли мхом и вьюнком. Некогда изящные башенки зияли черными провалами окон, осколки черепицы терялись в траве. Обнаженные прогнившие стропила подобно ребрам виднелись сквозь провалы в крышах. Раньше к воротам вела дорога, по обеим ее сторонам произрастали ухоженные декоративные растенья. Теперь она заросла, а аккуратные посадки превратились в дикие заросли, которые, надо признать, выглядели куда эффектней и интересней прежних, чуть ли не подстригаемых маникюрными ножницами, кустов. Но, с другой стороны, пришлым чудищам в них прятаться тоже было гораздо удобней.

Лошади неторопливо ступали по некогда широкому пути, по которому прежде могли проехать четыре кареты в ряд, а теперь наполовину отвоеванному быстро размножавшимися деревьями. Из пустых башенных окон доносилось сварливое карканье. Под копытами хрустела каменная крошка и осколки черепицы, неизвестно каким образом оказавшиеся так далеко от ближайших крыш.

Ворота города были сломаны. На две истерзанные, проломленные, обгоревшие створки сложно было смотреть без жалости. Петли давно заржавели и намертво заклинили. Толстый тяжелый брус, когда-то запиравший двери Калливарда изнутри, был разбит чуть ли не в щепу. Варвары, уходя, не стали закрывать за собой, поэтому проход в город, раньше бдительно охранявшийся стражей, решавшей, достаточно ли презентабельно выглядит человек, чтоб попасть внутрь, был свободен. Широкая щель совсем не гостеприимно зияла меж половинками ворот.

— Мы приехали, — зачем-то объявила Филара, останавливая Герань.

— Черт, — мысленно протянул Ральдерик с тоской.

— Я вот подумал, — подал голос Гудрон. — Мы не сможем тут долго пробыть: в округе же нет пресной воды.

— Ее не было для орды варваров, — не согласился ученый. — Не поверю, что здесь не найдется ручейка, способного напоить пятерых людей, четырех коней и одного кота.

Крылышками пробормотал что-то о том, что не сомневался, что про него забудут, и снова надулся. Он был неожиданно тих и молчалив.

— Что будем делать? — осведомился кот, спрыгивая с седла на землю.

— Предлагаю проехаться вдоль стены, — вздохнул гендевец. — Посмотрим, есть ли другие входы внутрь, нет ли чего интересного. Ну и так далее. Вдруг в процессе додумаемся до чего-нибудь умного.

— Давайте тогда хотя бы на две группы разделимся, так быстрее будет, — светловолосая волшебница не хотела тратить много времени на экскурсию вокруг города. — Одни идут в одну сторону, другие — в другую. В середине встретимся. И вообще, если мы планируем пробыть здесь какое-то время, то кто-то должен сходить на поиски источника.

— Ты помнишь, сколько в округе водится всякого? — уточнил дворянин. — Особенно сейчас. И ты хочешь разделиться? Ты серьезно?

— Да, — кивнула девушка. — Мы, между прочим, тоже не подарок. И до сих пор все встречные нам недружественные существа терпели больший урон, чем мы.

— Я даже спорить с тобой не собираюсь. Но поодиночке ходить никто не будет.

— Даже в туалет?

— Слушай, чего ты хочешь?!

— Ничего. Просто уточнила.

Вокруг Калливарда прогулялись все вместе. Нашли места, где Кьяланга прорезала собой стену. Зато не обнаружили ни единого свидетельства присутствия кого-нибудь, кто мог прийти следом за игроками. Эрлада подтвердила, что в округе никого подобного не было.

— Может быть, вызовы преследует участников до какой-то определенной черты, за которую уже зайти не могут? — предположил Макела Вантазий. — Вдруг на территории кахолитета тем уже ничто не должно угрожать? Безопасная зона.

— Ты же сам говорил, что здесь должно быть ужасно опасно!..

— Я предполагал, — развел руками старик. — Мог и ошибиться.

— А есть ли гарантия, что ты прав на этот раз?! — черноволосая волшебница была не в духе.

— Так ты сама уверяешь, что никого не чувствуешь! Уже себе не доверяешь?! — тоже взвился светило науки.

— Ну… По крайней мере, не придется ходить по нужде всем вместе! — обрадовалась Филара.

Ее высказывание остудило споривших. Они замолчали и недоуменно на нее уставились.

— Что? — наивно моргала девушка, переводя с одной на второго синие глазища.

— Ничего…

Потом путники устроились возле стены так, чтоб их с дороги видно не было, а им же просматривать ее было одно удовольствие. Колючие ветви какого-то неизвестного декоративного кустарника с мясистыми маленькими листочками должны были надежно скрыть и людей, и лошадей, и багаж.

Ральдерик был решительно настроен не входить в город без более или менее осмысленного плана. В принципе, если таковой не будет составлен, юноша даже обдумывал перспективу поселиться где-нибудь здесь. Вызовы сюда дойти не могли, значит, в избушке под кустом ему точно не грозило назойливое внимание призраков. Останавливало его то, что без воды с едой он тут долго бы не протянул, а желающие возить ему их из ближайшего населенного пункта вряд ли бы нашлись. И это не считая сознания общей бредовости замысла и уверенности, что путь отшельника ему явно не по зубам по многим причинам. Еще был вариант развернуться и уехать. К привидениям он уже привык, шокировать они его перестали, так что в принципе жить с ними бок о бок, пожалуй, было бы не так уж и сложно. Другое дело, что, скорее всего, кроме них, других сожителей у дворянина бы не было — мало кто потерпит соседство с толпой мертвецов. К тому же после смерти ему совершенно не улыбалось разгуливать в ошейнике и странно вести себя по ночам. Потом герцог снова обдумал план с ребенком. Обеспечить продление древнего рода и рискнуть всем. Не бежать, не прятаться и не сдаваться, а гордо встретить врага лицом к лицу и, возможно, погибнуть, но сделать это красиво и с достоинством. К тому же, еще не известно, что такая попытка была заранее обречена на провал. А вдруг бы получилось? Но перестраховаться всё же стоило… Из всех пока очевидных выходов из положения этот нравился ему гораздо больше остальных. Всё-таки надо было еще разок подойти к Филаре с этим разговором.

— Что мы имеем, — подводила итог Эрлада, пока дворянин обдумывал открывавшиеся перед ним перспективы. — Два официальных входа, обвалившийся участок стены и речные проходы. Не много же нам это дает.

— Хочешь не хочешь, а в Калливард зайти придется, — добавил Гудрон. — Не зная, что там внутри, ничего особо не придумаешь. Пусть на разведку отправишься не ты, а кто-нибудь другой. Нам-то ничто не грозит…

— Я не пойду! — сразу заявил ученый. — Во-первых, моё присутствие там ни от кого не укроется, во-вторых, я всё равно буду бесполезен. В том, что касается…

— А где Филара? — Ральдерик оглянулся в поисках девушки.

Вантазий замолчал на середине фразы и рассеянно заморгал.

— Тебе не кажется, что вопрос может оказаться нетактичен? — намекнула черноволосая колдунья.

— В туалет она бы с собой Шуна брать не стала, — гендевец заметил, что кота тоже не было видно. — Да и демона.

— Не могла же она… — кузнец с сомнением посмотрел на город.

— Как раз таки могла, — помрачнел герцог. — С нее станется. Я же запретил лезть внутрь!

Дворянин был зол. Встав с земли, он задумчиво прошелся в одну сторону, развернулся на пятках и зашагал обратно.

— Полагаю, именно поэтому она туда и пошла, — предположил иролец. — Понадеялась, что успеет вернуться, пока ее не хватились.

— Дура! Поймаю — своими руками убью!

— Зачем же так сразу?! — Эрлада была спокойна. — Она уже девочка большая, неглупая, способная. Ничего с ней не случится…

— Ты ее плохо знаешь, — буркнул герцог. — Я не удивлюсь, если она пойдет прямо к кахоли, попытается с ним познакомиться и уговорить меня отпустить.

— Ну-у-у… — задумался второй юноша. — В принципе… Она может, да…

— Как давно она ушла?

— Десять минут назад, — бодро возвестил ученый.

— И вы ничего не сказали?!

— Я думал, остальные это тоже видели, — пожал плечами старик. — К тому же, мало ли какие у девушки могут быть дела? Иногда лучше не знать.

— Ладно. Пойду ее искать, — тяжко вздохнул Ральдерик, прекращая сердито мерить шагами небольшую полянку. — Надо вернуть, пока дров не наломала.

— Мы сами сходим, а ты оставайся здесь, — возразил кузнец. — Тебе туда соваться не стоит…

— Стой-стой-стой! — не дал ему договорить вельможа. — Спасибо вам за всё! За помощь, за компанию… Не знаю, добрался бы я сюда без вас или нет. Спасибо огромное! Но дальше вы не пойдете. Я уже говорил, что это моё дело. А ты обещал, что вы уйдете, если станет совсем опасно. Так вот, этот момент…

Эрлада спорить не любила. Обычно на словесные доводы она отвечала насилием. В этот раз она тоже не собиралась изменять обыкновению.

— Пошли, — сказала она мужу, потрясенно глядевшему на распростертого на земле друга. — А то он так до вечера говорить может.

— Хммм… — иролец брел к воротам следом за женой, постоянно оглядываясь назад. — Ты же его не очень сильно ударила, да? Он же идиотом не станет?

— Нет-нет, — заверила та его. — Полежит пару часов без сознания. Потом помучается немного головной болью, да и всё. Ничего опасного.

— Мммм…

— Да ладно, позже извинюсь. Может быть. Согласись, зато это решило кучу проблем. Мы сможем осмотреть Калливард изнутри, выяснить, что к чему и всё такое.

— В чем-то ты права, — вынужденно согласился кузнец. — Посидите тут с ним, ладно? — крикнул он ученому, осознавшему, что остается практически наедине с сумкой продуктов. Лошади и бессознательное тело не в счет.

Когда Ральдерик пришел в себя, было уже темно.

— Вот заррраза, — прорычал он, держась за голову и медленно садясь на земле. — Что за характер!..

Макела Вантазий тоскливо сидел неподалеку. Ему было неспокойно. Последние полтора часа кусок в горло не лез.

— Они еще не вернулись, — негромко произнес он.

— Сколько времени прошло?! — гендевец прекратил скрипеть зубами и обернулся на голос, даже забывая, что у него череп грозится развалиться на куски.

— Часа два — два с половиной, примерно.

— За это время ни Филара, ни Шун, ни эти двое?..

Ученый отрицательно помотал головой.

Герцог какое-то время молчал.

— Тогда выбора нет, — помрачнел он, поднимаясь на ноги. — Вот тебе и «план»… Вот тебе и… А, черт. «Удружили» называется.

Дворянин с тоской окинул ворота оценивающим взглядом. Те чернели совершенно не гостеприимным проходом, сквозь который лишь слегка виднелись нечеткие силуэты домов.

— Пойду что ли… — обреченно вздохнул он, проверяя, на месте ли меч.

— Я тоже! — старик, казалось, был не очень уверен в своих словах.

— Точно?

— Да, — слабо кивнул он. — Я должен. Убить меня Намбату всё равно не сможет… К тому же, я слишком долго от нее бегал… Так нельзя.

— Вы же говорили, что у вас не получалось… — припомнил герцог, оборачиваясь к последнему невольному создателю игры.

Тот виновато развел руками.

— Вы себе не представляете, сколько уходило усилий на то, чтоб каждый раз находить уважительную причину задержаться в пути или не успеть куда-то вовремя, — слабо улыбнулся он. — В кахолитет же можно было зайти и после окончания турнира, когда опасность быть съеденным или разорванным на части исчезала. Но я этого не делал. Потому что было страшно. Я панически боялся увидеть своими глазами, к чему привела наша ошибка. И сейчас боюсь…

— Но хотите пойти?

— Да, — голос ученого немного окреп. — В этот раз я не сбегу… Я… очень постараюсь этого не сделать.

— Ладно, — кивнул Ральдерик. — Тогда идем.

Изнутри Калливард производил удручающее впечатление. Пустые улицы, черневшие провалы окон… Кое-где попадались обгорелые остовы каких-то построек. Двери домов были либо выломаны и их останки валялись неподалеку от крылец, либо были распахнуты настежь, словно приглашая в пыльные разграбленные чрева жилищ, входы в которые они некогда были призваны защищать. Покосившимся ставням, что всё еще кое-где сохранились, очень бы шло поскрипывать на ветру, вот только петли давным-давно заржавели и рассыпались. Прежде город явно был очень красив. Местные жители старались превзойти своих соседей в роскоши убранства домов и не жалели денег на всякие архитектурные ухищрения. Некоторые особняки всё еще красовались лепниной, многие статуи тоже относительно сохранили свой первоначальный облик, хотя большая их часть всё же лежала разбитой на куски. Осколки витражей валялись на мостовой среди пробившейся за это время меж камней травы, наполовину погребенные под слоем пыли и прочего мелкого мусора. Варвары, будучи людьми хозяйственными, перед тем, как покинуть Калливард, постарались вывезти из него всё более или менее ценное. Если представить, сколько богатства находилось в городе по самым скромным подсчетам, то можно предположить, что для этого им понадобилось сделать несколько ходок.

Герцог Заренги и мертвой хваткой вцепившейся ему в локоть ученый медленно шли по улицам, осторожно оглядываясь и вслушиваясь в мертвую тишину этого места. Под ногами хрустели осколки стекла и камушки. От каждого подозрительного звука старик испуганно дергался и крепко зажмуривался.

Было много паутины. И мусора, и разбитых кирпичей. Также на глаза пару раз попадались горы человеческих костей. Видимо здесь складывали погибших при осаде или от болезней местных жителей — своих покойников захватчики сжигали. Кахоли явно не стремился прибраться в месте своего обитания. «Ну ничего, — злорадно думал вельможа. — Будет чем заняться ближайшие шестьсот лет».

Над крышами возвышались купола дворца Лданрис. Гендевец практически не сомневался, что именно там и находится тот, кого он не собирается встречать ни при каких обстоятельствах… Вернее, раньше не собирался. Сейчас юноша не был столь уверен, что удастся этого избежать, если потерянные товарищи не найдутся где-нибудь в другом месте.

— Может быть, вы от меня всё-таки отцепитесь?! — прошипел он еле семенившему рядом ученому.

— Прошу прощения, — старик чуть ослабил хватку, но локоть спутника всё равно не выпустил.

Дворянин раздраженно скрипнул зубами. Он был не в том настроении, чтоб нянчиться с перепуганными дедушками.

— Мы отошли не так уж и далеко от ворот, — злобно шептал юноша, понимая, что в таком месте лучше не кричать. — Я даже могу довести вас до них, чтоб вы вышли из города и посидели с лошадьми. Вы мне только мешаете, вы это понимаете?!

— Я никуда не пойду, — решительно замотал головой светило науки. — Я должен остаться!

— Тогда глаза хотя бы откройте!

Ученый осторожно приподнял одно веко и взглянул поверх плеча своего раздраженного поводыря. Потом оно поползло еще выше, увлекая за собой и второе. Ральдерик недоуменно взглянул на широко распахнутые, будто от глубоко удивления, очи, заподозрил нехорошее и обернулся.

Калливард был цел, невредим и кипел жизнью. Из всех окон лился яркий свет. Горели закрепленные на фасадах факелы. Улица была полна людьми в праздничных нарядах и масках. Они смеялись, танцевали, бродили, кокетничали, кривлялись и занимались всем остальным, что обычно делают во время ночных торжеств. Через несколько секунд появился звук. По ушам ударили бодрая музыка, жеманное хихиканье, пьяный хохот, восклицанья, взрывы фейерверков над Лданрисом и прочие шумы. Кто-то наступил Макеле Вантазию на ногу.

— Что это? — испуганно всхлипнул тот, в последний момент уворачиваясь от плясавшей прямо на него пары.

— Полагаю, время-местник, — настроение гендевца сразу упало еще ниже. — Призрак тех времен, когда город процветал. Мерзкая штука. Не забывайте, что это всё ненастоящее.

Последовать этому совету было сложно. Двое живых слишком сильно выделялись в толпе своим совершенно не праздничным видом и постоянно натыкались на осуждающе-презрительные взгляды. На общем фоне они выглядели настолько убого, что это не могло не задевать.

— Так, пошли, — герцог решительно поволок спутника в одному ему известном направлении.

Путь себе приходилось прокладывать локтями, грубо расталкивая возмущенно восклицавший народ. Какая-то облитая шампанским женщина начала громко вопить, о том, что нужно позвать стражу, но юноша ее не слушал.

— Так. Здесь никого нет, — дворянин добрался до какого-то относительно тихого переулочка. — Почти.

Последнее дополнение относилось к целовавшейся у стены парочке, но на нее внимания можно было не обращать, потому что та явно ничего вокруг себя не замечала.

— Что будем делать? — ученому было неуютно.

Он опасливо оглядывался по сторонам, стараясь не смотреть на уже начавших раздеваться влюбленных.

— У вас какой размер? — Ральдерик разглядывал оставшуюся на предыдущей улице толпу.

— Что? — не понял старик.

— Из-за вашего халата, я не могу определить, какая у вас фигура, — пояснил гендевец, замечая молодого франта примерно одного с собой телосложения.

— А… зачем? — бессмертный, поборов смущение, все же рискнул взглянуть на разврат под своим боком и заинтересовался.

— Мы же не хотим привлекать к себе лишнее внимание, — молодой калливардец был неосмотрителен и подошел слишком близко к входу в переулок.

Он очень удивился, когда оттуда вдруг появилась рука и быстро утащила его за собой.

— Ладно, сойдет, — решил вельможа, натягивая поверх своей рубашки длинный, обильно украшенный золотой вышивкой алый камзол с расширявшимися книзу рукавами, широкими манжетами цвета слоновой кости и такими же лацканами. Вельможа рассчитывал, что на его брюки, лишь узкая полоска которых проглядывалась между сапогами и нарядным верхом, никто не обратит внимания. Лишать оглушенное и аккуратно уложенное возле стены тело еще и штанов ему не хотелось. Тем более, снимать свои: во-первых, призрачные могли исчезнуть в любой момент, оставив герцога в неудобном положении, во-вторых, он банально брезговал.

— Осталось вас приодеть, — юноша подошел к ученому и оттянул мантию в сторону, чтоб оценить его скрытое бесформенным балахоном телосложение. — На что вы там уставились?

Ральдерик проследил за взглядом спутника.

— А. Как ни стыдно! В вашем возрасте о душе надо думать, а не об этом.

— Да-да, — не стал возражать старик, не торопясь, тем не менее, скромно отворачиваться.

— Ну, я примерно понял, — гендевец, не особо настаивавший на возвращении старца на путь нравственности, вернулся к своему наблюдательному пункту и стал разглядывать людей в поисках будущего «донора» одежды.

Через некоторое время они уже пробирались сквозь толпу, совершенно не выделяясь из нее. Ученому было непривычно в обтягивавших костлявые ноги чулках и объемных атласных шортах. Берет с длинным пером, вечно свисавшим и щекотавшим ему ухо, так вообще раздражал. А рубашка с жабо настолько пышным и длинным, что в ней, наверное, невозможно было сидеть за обеденным столом, потому что то банально закрывало бы собой всю тарелку, вызывала сплошное недоумение. Макела Вантазий подозревал, что герцог ему за что-то мстил, подобрав именно такой костюм. Подмышкой он нес свою аккуратно сложенную мантию — больше ее девать всё равно было некуда.

— Я всё равно думаю, что мы поступили некрасиво, — ныл он.

— Успокойтесь, — дворянин скользил сквозь поток праздновавших людей, старательно выглядывая потерянных товарищей. — Им всё равно. Они умерли давным-давно.

— Так это еще хуже! Обирать мертвых!..

— Ой, да заткнитесь, а!

Внезапно юноша почувствовал, что в его ногу что-то вцепилось. Лишь громадным усилием воли ему удалось побороть порыв выхватить меч и рубануть, не глядя.

— А. Это ты, — Ральдерик порадовался, что не последовал ему, когда на его плечо забрался слегка растерянный, испуганный и потрепанный Шун.

— Ты хоть представляешь, сколько раз мне наступили на хвост за последние несколько минут? — спросил кот, указывая на творившееся на улице безобразие.

— Ну, при желании могу, — заверил его гендевец. — Где Филара?

— Не знаю, мы потерялись в толпе, — зверь поежился. — Эта штука меня бесит. Она то появляется, то исчезает. То в одном месте, то в другом. Причем независимо от времени.

— То есть, это началось не после захода? — уточнил дворянин, не обращая внимания на какую-то чуть ли не виснувшую на нем девушку.

— Оно сразу было.

— Кого-нибудь из наших видел? — вельможа продолжал оглядывать праздновавший вокруг народ.

— Видел, — Шун помрачнел. — Гудрона. Но его зацепило, кажется. Он меня не узнал.

— Я-я-ясно, — судя по тону, с которым это было сказано, плохо придется любому, кто посмеет не признать его обладателя. — Где он?

— Тут, — кот мотнул головой в сторону одного из особняков.

Из распахнутых настежь дверей лилась мелодичная музыка, отличная от той буйной, что наяривали на улице разудалые карнавальные музыканты. Видимо, публика там собралась поприличней. Даже по меркам Калливарда. У входа стояли подтянутые лакеи в ливреях, мраморную лестницу высокого крыльца устилала ковровая дорожка.

— Сейчас разберемся, — герцог обернулся к ученому, чтоб обнаружить, что тот уже активно заигрывал с какой-то вежливо хихикавшей барышней с неприлично глубоким декольте. — Идемте, Макела Вантазий, — поволок он его за локоть к указанному дому, грубо стряхивая с себя руки нескромной домогательницы. — Вспомните о своем почтенном возрасте.

— Ну я только чуть-чуть! — спотыкавшийся ученый с тоской бросил за спину сожалеющий взгляд.

— Она умерла несколько столетий назад, — напомнил дворянин, прокладывая себе путь к освещенному массивными бронзовыми подсвечниками крыльцу. — Даже если у вас такие предпочтения, я бы всё равно посоветовал подыскать труп посвежее.

Лакеи у входа хотели было что-то сказать незваному гостю с котом на плече и печальным стариком на буксире, но тот умел одаривать такими взглядами, что сразу хотелось пойти и где-нибудь повеситься от осознания собственного ничтожества. Оставив морально раздавленных, так и не успевших ничего возразить, слуг на лестнице, гендевец вошел в просторный светлый бальный зал.

В углу играл оркестр, пары неспешно кружись в вальсе. Публика здесь, действительно, явно была поблагороднее, чем снаружи. Чопорные официанты разносили на подносах фужеры с шампанским, вдоль стен стояли люди в точно такой же форме, что и надолго лишившиеся уверенности в себе встречавшие гостей у входа. Всюду горели свечи. Где-то в глубине зала виднелся огромный, застеленный белоснежной скатертью стол, где громоздились горы-горы свежих фруктов и всякие закуски. Длинные полупрозрачные шторы были перехвачены по бокам от окон нарядными завязками, чтоб ничто не мешало гостям любоваться видами ночного города.

— Так. Где он? — Ральдерик принялся оглядываться по сторонам, пытаясь найти друга. — Ну Маке-е-ела Ванта-а-азий! — с осуждением протянул он, выбивая из рук ученого бокал шампанского. Звон разбитого хрусталя потонул в звуках вальса и остался никем не замечен. — Вам лишь бы только жрать! И когда вы только успели?! Что в руке?

— Ничего, — глухо пробормотал старик.

— Где вы конфеты-то уже нашли?! — дворянин раздраженно вытряхнул из ладони печального спутника шоколадные кругляши. — Как ребенок, в самом деле! Глаз да глаз нужен! Вам сколько лет?! Неужели за всё это время так себя контролировать и не научились?! Выплюньте то, что уже в рот засунули!

— Нет! — пытался сопротивляться гений науки, пока под заинтересованные взгляды окружающих, юноша старался разжать ему челюсть, сдавливая щеки большим и указательным пальцами.

В результате молодость и напор победили старость и опыт. Обслюнявленная сладость выпала изо рта ученого и укатилась куда-то под ноги танцевавшим.

— Вы знаете, какой эффект призрачная пища оказывает на организм?! — шипел гендевец на обиженно вытиравшего губы старика. — Лично я — нет! Поэтому предпочитаю не рисковать…

Послышался шлепок тел об мрамор, женский визг и мужская ругань — кто-то таки поскользнулся на мокрой конфете.

— Вон! — наконец, кот нашел в толпе знакомое лицо.

Ральдерик посмотрел в указанном направлении. Товарищ танцевал с какой-то глупого вида барышней. Черный камзол с темно-синей отделкой идеально сидел по фигуре, лента цвета индиго перехватывала длинные кудрявые волосы, аккуратное белое жабо с крупной сапфировой брошью выглядывало поверх лацканов. Что на нем было надето ниже не получалось разглядеть из-за мельтешения юбок и чужих ног.

— Надо признать, он у нас смотрится, — дворянин оценивающе склонил голову на бок и сложил руки на груди, одобрительно оглядывая внешний вид друга. — Теперь точно знаем, как на свадьбу его наряжать. Общение со мной всё-таки не прошло для него даром. А Филара, случайно, не тут? А то я бы посмотрел на нее в таком платье…

Юноша почувствовал, как на щеку ему многозначительно опустилась кошачья лапа, и решил, что безопасней будет тему не продолжать.

— А я, признаться, был уверен, что он не умеет танцевать, — буркнул вельможа, направляясь к кузнецу и волоча за собой несопротивлявшегося ученого. — Пропустите… Пропустите… Осторожней… Сам такой!

Путь герцога по залу отмечался вскриками столкнутых дам, сбившимися с ритма парами и негодующе бормотавшими мужчинами, слишком степенными и чопорными для того, чтобы гневно орать, получив острым локтем в бок.

— А вы в курсе, что он женат? — обратился вельможа к партнерше друга, вцепляясь тому в плечи и мешая танцевать. — И, если его супруга узнает, что здесь происходит, то ваш труп, моя дорогая, не смогут опознать даже ближайшие родственники!

Девушка глупо хлопала огромными голубыми глазами и пыталась осмыслить сказанное.

— Брысь отсюда! — перевел герцог, решив, что предыдущая конструкция предложения была слишком сложна для ее мозга.

— Что вы себе позволяете?! — с достоинством возмутился иролец, стряхивая с себя руки дворянина. — Немедленно извинитесь перед дамой, не то…

— Вот пошли и обсудим это где-нибудь в другом месте! — Ральдерик, не слушая возражений, схватил Гудрона за локоть и потащил его в сторону ближайшей двери.

Юноша недоуменно моргал, беспокойно оглядывался на оставленную, так и не сообразившую, что происходит, партнершу, косился на старика в сползшем на глаза берете со свисавшим до подбородка пером, которого гендевец волок за собой во второй руке, на сердитого рыжего кота и… недоумевал.

— Отлично, это подойдет! — с третьей попытки дворянин нашел свободную комнату и втолкнул туда своих вынужденных спутников.

Дверь из зала вела в коридор, из которого можно было попасть в несколько разных помещений. Одно из тех, куда они прежде совались, было занято пившими хозяйское шампанское слугами, а второе — уединившейся парочкой. Здесь же не было ничего, кроме пары швабр, ведра и какой-то завешенной белыми тряпками мебели.

— Итак, а теперь будем разбираться, — герцог демонстративно захлопнул дверь и сложил руки на груди.

— Вы кто? — вскинул бровь кузнец.

Происходившее его немного забавляло.

— Считай меня своим лучшим другом! — вельможа уселся на подлокотник скрытого простыней кресла. — Представь, что мы делили один кусок хлеба, вместе мокли под дождем, сражались спина к спине с полчищами разных тварей… Нет, это я преувеличил. Просто с разными тварями. Без полчищ. Приходили друг другу на выручку в трудную минуту… Надо отдать должное, что ты — чаще. Нда. Ну и всё такое. Продолжение додумай сам.

— Интересно, — иролец усмехнулся и, скопировав позу собеседника, устроился на противоположном кресле. — Это какая-то игра? Иначе чего ради я должен…

— Как угодно. Игра — так игра! — пожал плечами Ральдерик.

— А мифическая супруга, которая у меня, якобы, есть, это…

— А вот о ней я бы предпочел не говорить, потому что мне жизнь дорога.

— Даже так?!

— Да. Именно так.

— Ладно, это, конечно, всё очень весело, — Гудрон раздраженно потер переносицу. — Но либо вы мне объясняете, что происходит, либо я ухожу. Меня ждет дама.

— Происходит то, что некий идиот умудрился вляпаться в призрака времени и места. Не знаю почему, но он принял его реальность и увяз в ней. Нацепил образ этакого благородного дворянчика, хотя, не буду отрицать, он ему идет. Забыл себя, меня и даже его, — гендевец широким жестом указал на сидевшего на полу и вздрогнувшего от неожиданности кота. — Хотя сам заверял его однажды, что никому не позволит причинить ему вред!..

— Он так говорил? — расчувствовался Шун. — Правда? Когда?

Кузнец свалился с подлокотника на сиденье и неверяще уставился на говорящее животное.

— Ты маленький совсем был…

— Мне только что показалось, что…

— Кот разговаривал? — заботливо уточнил герцог, наблюдая за шокированным юношей.

— Да…

— Не показалось! — сварливо буркнул рыжий зверь. — Кстати, он забыл добавить, что этот идиот и есть ты!

— А. Я понял. Вы — чревовещатель! — «осенило» ирольца.

— Нда, всё сложнее, чем я думал, — вздохнул Ральдерик.

Макела Вантазий унылой фигурой слонялся по помещению, не зная, чем себя занять.

— Из всего, что вы мне тут наговорили, я понял только одно. Меня назвали идиотом.

— Дважды, — отозвался ученый.

— А ранее вы оскорбили мою даму…

— Она не твоя, — погрозил пальцем гендевец. — Она посторонняя. Но, если тебе так хочется драться, то я к твоим услугам.

— Значит, вы принимаете мой вызов?

— Дуэль? Да ради бога! — хохотнул дворянин. — Тогда, я как вызываемая сторона, определяю условия. Ита-а-ак, — герцог задумался. — Как говорится, конспирация превыше всего. Мы же не хотим тебя дискредитировать в глазах бомонда. Никогда себе не прощу, что ты станешь persona non grata в будуарах и на светских раутах, в случае, если этот карамболь дойдет до ушей благородного общества…

Вельможа говорил долго. Он использовал длинные, сложные, непонятные слова и выражения типа «синекура» и «когнитивныё диссонанс». Значение некоторых из них он сам точно не знал, а в существовании некоторой части даже не вполне был уверен.

Взгляд его собеседника и потенциального противника расфокусировался уже на третьем предложении. В своем нормальном состоянии иролец уже давно должен был начать доставать всех окружающих вопросами «Что это значит?» Ральдерик хотел достучаться до него хотя бы с этой стороны: вряд ли время-местник мог проникнуть в его личность настолько глубоко, чтоб вложить ему в голову знания о смысле слов, с которыми юноша никогда прежде не сталкивался. Если научиться танцевать можно, увидев, как это делают окружающие, то понять «эмпирический», не имея для этого никакой базы, — дело практически гиблое. А человек, которым в данный момент считал себя кузнец, был обязан знать хотя бы половину всех этих терминов, поскольку теоретически должен был получить образование примерно соответствующее тому, каким мог похвастаться герцог, уже просто бессистемно называвший все приходившие в голову пугающие неподготовленное сознание слова.

Так что несчастный Гудрон находился в глубоком ступоре. В голове у него шла смертельная битва «хитрый старый призрак против банальной безграмотности». Первый был силен, изворотлив и напорист, он манил перспективами блистательного будущего молодого богатого дворянина, для достижения которого нужно было всего лишь соответствующе ответить не замолкавшему собеседнику и, собственно, разобрать, что он тут наговорил, потому что теоретически где-то тут должны были прозвучать условия предстоявшей дуэли. Вторая ничего не предлагала, ничего не сулила, а просто тупо не понимала ни слова.

— … абсцисса конвертации ликвидной канифоли конденсируется посредством… — вдохновенно вещал Ральдерик с таким лицом, будто речь его была наполнена глубоким смыслом — связывать слова в нормальные фразы у него уже не получалось.

Ученый сидел с отсутствующим видом. Все эти выражения не упоминались в книжках, что он прочел с момента возвращения к жизни, поэтому даже и не пытался вникнуть, чем и сохранил свой разум.

— Стой! — взмолился кузнец, хватаясь за голову. — Да заткнись ты!

Дворянин послушно замолчал. Его собеседник зажмурился и мучительно наморщил лоб, пытаясь унять гул и жжение в мозгу. «Да что ты ко мне привязался?! — огрызалась безграмотность. — НУ НЕ ПОНИМАЮ Я! Тебе по слогам повторить?! НЕ-ПО-НИ-МА-Ю!!!» Призрак раздраженно сплюнул и в ярости удалился, громко хлопнув дверью на прощание.

— Что вообще всё это значит?! — иролец поднял на товарища обалдевшие глаза. — Ты сам-то хоть знаешь?!

Нарядная черно-синяя одежда рассеялась, сменившись обычным походным костюмом, заляпанным травяным соком и землей, потерявшим первоначальный цвет на солнце и под дождем.

— Большую часть, — с облегчением улыбнулся гендевец. — Надеюсь, теперь ты меня узнал?

— Ага. Типа того.

— И меня? — уточнил кот.

Кузнец кивнул.

— Как ты умудрился попасться?! — убедившись, что друг вернулся, Ральдерик принялся выплескивать на него свое раздражение и гнев. — Ты же вроде не дурак! КАК можно было здесь!..

— Я и сам не понял, — прервал его Гудрон, догадываясь, что это могло растянуться надолго.

— А жена твоя где? — неожиданно быстро успокоился вельможа.

— Не знаю.

— Вы тоже потерялись в толпе? — предположил Шун.

— Нет, мы с ней разделились. Я зашел в этот дом, а она отправилась осматривать соседний. Тут и появилась эта штука.

— Ясно. Тогда пойдем сейчас туда…

Гендевец замолчал и о чем-то задумался.

— … Что? — иролец недоуменно уставился на оглядывавшего его друга.

— Нет, так не пойдет. Твой внешний вид, — дворянин махнул рукой на одежду товарища. — Никуда не годится!

— А?

Через несколько минут кузнец уже на ходу поправлял воротник темно-зеленого камзола.

— Я, правда, не совсем уверен, что нам стоило так поступать… — поделился он сомнениями.

Предыдущий хозяин костюма, от которого опять же взяли только верхнюю часть, оглушенный, мирно лежал за диваном, заботливо накрытый снятой с кресла простыней.

— Он давно умер, ему всё равно, — Ральдерик рванул на себя дверь в бальный зал. — А вот нам лучше к себе внимание не привлекать. Следи за Макелой Вантазием. Как бы он тут не остался…

Ученый недовольно засопел.

Выбраться на улицу удалось без проблем.

— А всё-таки, — поинтересовался Гудрон, сбегая по мраморному крыльцу. — То, что мы вырядились в призрачную одежду, на нас никак не скажется?

— Надеюсь, что нет, — герцог пожал плечами, неторопливо шагая вниз по ступенькам. — Она же не сама на нас появилась, как на тебе тогда, — мы ее надели поверх своей. Заметь, не вместо, а поверх! Это маскировка, а не переход на сторону врага.

— Ну, я даже как-то не знаю, — засомневался черноволосый юноша. — Насколько я помню, время-местник всегда знает, когда, где и кто у него посторонний, разве нет?

— Давай не будем об этом думать. И так проблем хватает. Еще из-за этого я не переживал…

— Надо найти Филару! — заявил всё еще сидевший на дворянском плече кот.

— Вот именно! Надо поймать этих двух и уйти из Калливарда. Не хочу здесь находиться…

— Вон тот особняк! — указал кузнец на другой дом через улицу.

Внезапно яркая и праздничная толпа исчезла. Музыка, смех и звуки беспечных разговоров сменились воплями боли и ужаса, грохотом, пугающим воинственным ором и лязгом оружия. Людей теперь было не меньше, чем прежде, вот только выглядели они совершенно иначе. Перепуганные, растрепанные, раненые или перепачканные чужой кровью, они отчаянно метались по городу. Также появились новые действующие лица, в которых без труда можно было узнать соседей-варваров. Под ноги удивленно замерших товарищей упал труп одного из защитников Калливарда. Верещала избитая, уволакиваемая в подворотню женщина. Двери особняка, из которого путники только что вышли, подвергались яростному штурму. Похоже, их забаррикадировали изнутри, однако вряд ли бы это сильно помогло оборонявшимся, если вспомнить, сколько в доме было больших высоких окон, сквозь которые не так уж и сложно попасть внутрь. Раздался звук бьющегося стекла — захватчики уже тоже это поняли.

Живые растерялись и не сразу заметили, что бессовестно отобранная у местных жителей одежда исчезла, и они остались в своей. Ученый, стоя в одних трусах и радуясь, что не позволил выбросить свою мантию, не поместившуюся под рубашку и шорты, в переулке, принялся спешно ее натягивать. Мертвые были заняты своими делами и не очень обращали внимание на трех странных людей и кота, внезапно оказавшихся посреди боя.

— Их что, два? — потрясенно бормотал Гудрон, пока Ральдерик волок своих спутников вперед по улице в поисках относительно безопасного места, пока ими не заинтересовались воюющие стороны. — Раз одежда исчезла, значит, она не принадлежит этому призраку, да? Она не может существовать на его территории, да? Как думаете, время-местников два?..

— Мне в данный момент наплевать, — буркнул гендевец, сворачивая на боковую улицу, чтоб уклониться от наступавшего с одной стороны народного ополчения и бежавшей ему навстречу толпы захватчиков. — Два три, десять… Предыдущий мне больше нравился.

— Что будем делать? — поинтересовался кот, беспокойно оглядываясь в поисках Филары. — Мы же не можем сражаться со всеми ними?!

— Кстати, что такое «карамболь»? — мысли ирольца, судя по всему, разбрелись по углам.