Намбату

3

Скоро Ральдерик узнал, насколько ему повезло повстречать в лесу старинного друга. На следующий день Вешиль робко поднял тему продолжения образования «молодого господина». Пока тот думал, как бы повежливей и наименее травматично для психики старика от этого отказаться, Гудрон, к всеобщему удивлению, радостно вызвался его заменить. Юноша уже давно переживал по поводу своей безграмотности, поэтому, не раздумывая, уцепился за подвернувшуюся возможность хоть частично компенсировать пробел в знаниях. Наставник, чуть ли не до слез растроганный такой тягой к образованию, с головой ушел в обучение добровольца. Герцога никто не трогал, он мирно дремал, облокотившись на руку, и вполуха слушал монотонный пересказ истории Гендевы в исполнении Вешиля.

— И тогда король Фридерик VI в благодарность за проявленный героизм наделил Урсулу землей. Так что, как бы странно это ни звучало, династию Яэворов основала женщина. Неслыханное дело! Подобное даже сейчас практически невозможно. Поэтому распространена теория, будто Урсула — не более чем легенда, а истинным родоначальником был некто Руфус Яэвор, в ходе восстания захвативший со своими людьми часть территории государства и установивший на ней свою власть. Позже ему удалось договориться с правившим тогда Винсентом III Уступчивым. Тот позволил ему управлять только что образованной Заренгой, при условии, что бунтарь будет исправно платить налоги, признавать короля своим господином, участвовать в войнах на его стороне, поддерживать порядок и процветание на захваченной территории и никогда не попытается отделиться от Гендевы. Хотя сами Яэворы всегда больше любили первую версию зарождения их династии. В конце концов, приятней быть потомками героини, добившейся признательности и уважения монарха, несмотря на свой пол и царившие предрассудки, чем смутьяна-бунтаря, воспользовавшегося слабостью короля и хапнувшего, прошу прощения за это выражение, то, за чем плохо приглядывали.

Ральдерик лениво приоткрыл один глаз, какое-то время глядел на ловящего каждое слово ирольца, потом вздохнул и отвернулся к окну. Карета ехала по довольно скучной местности. Несколько раз им попадались деревни и небольшие города. Разговаривали путники мало — не больше, чем было необходимо из соображения приличий. Герцога тяготило общество Эрлады, ему было трудно с ней общаться. По итогам ночных раздумий он решил, что пока будет говорить с ней на «ты», но очень-очень вежливо. Девушка молча вязала. Это занятие как-то не очень сочеталось с тем впечатлением, что она произвела на гендевца вначале.

— Первые годы существования герцогства были омрачены постоянными войнам. В ту пору Гендева…

Кузнец узнавал всё больше и больше. Помимо прошлого родины своего друга он услышал об истории и географии других государств, открыл для себя мифологию некоторых народов и, что особенно его радовало, почерпнул кое-какие знания об этикете. К определенному разочарованию учителя, читать он уже умел.

— … что не помешало Савараху проводить активную внешнюю политику. Однако в случае с Гирастаном…

Ральдерик снова почувствовал, что начинает раздражаться. Да, теперь он мог вздохнуть свободно, однако ощутимо веселее от этого не стало. Уже неделю дворянин маялся бездельем: разговаривать было не с кем, слушать лекции не хотелось, оставалось только дремать или пялиться в окно. В дороге с ними не происходило ровным счетом ничего. Герцог очень надеялся, что, возможно, на них хоть кто-нибудь нападет и этим его развлечет, но, как назло, никому не было дела до кареты и ее пассажиров. А Эрлада вязала. Из желтой пряжи. Шарфик. Как ни в чем не бывало. Ни на что не отвлекаясь и не выказывая признаков скуки и недовольства происходящим. Гендевец почувствовал себя очень одиноким и опять задремал.

Во время одной из очередных остановок Ральдерик слонялся вокруг экипажа в ожидании, когда они двинутся дальше. Вдруг прямо перед ним возникла Эрлада, полностью поглощенная процессом закрывания петель на достающем до земли цыплячьего цвета шарфе. Гендевец непроизвольно отшатнулся — он никак не мог привыкнуть к обыкновению девушки появляться из ниоткуда в самые неожиданные моменты. Вязальщица вела себя так, будто находилась в полном одиночестве. Это задело герцога. Он демонстративно отвернулся и сделал вид, что ее присутствия тоже не замечает.

— Завтра к утру мы прибудем в Шангаль, — сказала Эрлада, не отвлекаясь от своего занятия.

— Да? — юноша слегка удивился, что та к нему обратилась.

Он подозревал, что категорически не нравился жене друга, поэтому вежливые «Доброе утро» и «Спокойной ночи» считал единственными составляющими их ежедневного общения.

— Да.

— Это хорошо, — кивнул Ральдерик, убедившись, что девушка больше ничего не собиралась добавлять.

Какое-то время помолчали. Волшебница продолжала возиться со своим шарфом. Герцога это начало тяготить. Он уже было решил пойти погулять где-нибудь в другом месте, но не успел сделать и пары шагов, как услышал за своей спиной голос.

— Ты ведь хочешь у меня спросить?

— Что спросить? — уточнил он, оборачиваясь.

— Почему я вышла за него замуж.

Гендевец подумал, что у него никогда не возникало такого вопроса. Скорее, его волновала загадка, почему Гудрон решил на ней жениться. Как-то тянуло ирольца на женщин с непростым характером. Однако он все же изобразил глубокую заинтересованность.

— Почему ты вышла за него замуж? — послушно повторил он.

— Потому что он меня не боится, — ответила девушка, впервые с начала разговора поднимая на собеседника глаза. — Вот взять, к примеру, тебя. Ты ни на секунду не забываешь о моем происхождении, постоянно следишь за тем, что и как говоришь. Тебе в моем присутствии неловко. Но по сравнению со всеми остальными, кто знает о моей семье, ты еще неплохо держишься. По крайней мере, не заискиваешь, не потеешь от страха и не кланяешься. Добавь сюда тот факт, что мой отец — дракон. И я с рождения способна причинять разрушения, сеять ужас и панику. Это наследственное.

Эрлада снова сделала свой фирменный шаг и оказалась чуть ли не вплотную к гендевцу. Тот рефлекторно отскочил и напрягся. Девушка усмехнулась.

— Видишь, даже тебя это пугает. Что уж говорить о людях с менее устойчивой психикой? Мало кому хочется оказаться в эпицентре взрыва.

— Да, непросто тебе, — Ральдерик попытался изобразить искреннее участие, но это у него плохо получилось. — Ну а он?

В принципе, юноша догадывался, но решил из вежливости поинтересоваться, раз уж попутчица так хотела обсудить эту тему.

— Ты и сам знаешь, — хмыкнула волшебница, снова возвращаясь к рукоделию. — Ему наплевать на происхождение. Он жил в условиях, где оно практически ничего не значило, а король был на короткой ноге со своим народом. Потом он познакомился с мамой и тобой. Согласись, это не могло укоренить в его сознании идею о незыблемости и неприкосновенности социальной иерархии. А когда я впервые шагнула к нему сквозь расстояние, он разозлился, наорал на меня, и велел самой склеивать разбитую им от неожиданности посуду. Впервые мы встретились на поляне, усеянной обгоревшими трупами, и он сказал «Здравствуйте», а не «Чудовище! Будь ты проклята!» или «Прошу, пощадите! Вы можете забрать все, что у меня есть!»

— Да, этого на него похоже, — согласился герцог.

— Теперь понимаешь? Когда он говорит со мной, то видит именно меня. А не смертельно опасную без зачатков чувства жалости ведьму и не наследницу престола одного из самых богатых и влиятельных государств. А меня. Просто меня. Это многого стоит. Однажды ты тоже с этим столкнешься.

— С чем? — не понял юноша.

Он вдруг подумал, что, возможно, весь этот разговор был начат ради того, что Эрлада собиралась поведать дальше. А всё сказанное ранее являлось прелюдией, призванной подвести собеседника к важному пункту. Кажется, не один только Вешиль считал, что ему нужны наставления и советы. Он изобразил живое внимание и стал ждать, подтвердится ли его подозрение.

— Скоро вокруг тебя начнутся разговоры. Возможно, они уже идут. «Нам так необходим союз с таким-то государством. А у местного правителя как раз дочка достигла зрелости. Женитьба на ней молодого герцога решила бы кучу проблем».

— Мои родители никогда так не скажут, — возразил юноша. — Такие вопросы за меня они решать не станут.

— Возможно. А вот придворные короля Гендевы могут уже сейчас готовить для него список холостых дворян, чью личную жизнь можно устроить с пользой для государства. А теперь посмотри на себя в зеркало. Как думаешь, под каким номером ты будешь в нем значиться?

— Как будто я соглашусь на что-то подобное! — огрызнулся Ральдерик.

— Ты не согласишься, — подтвердила Эрлада. — Не сомневаюсь. Я тоже гордо отказалась, когда подобный разговор зашел обо мне. Но, поверь на слово. Ужасно бесит чувствовать себя товаром. Люди обсуждают, как бы тебя повыгодней продать. Ты можешь не слышать этих разговоров, просто чувствовать, что они ведутся за твоей спиной. Тебя прочат человеку, которого ни ты, ни они сами никогда не видели. Он может быть глуп, страшен, жесток, уродлив… Но их это не волнует. Над этим они даже не задумываются. Ты можешь себе представить, насколько это унизительно. А сторону твоего потенциального супруга точно так же не интересуешь ты. На тебя им наплевать. Не имеет значения, что ты за человек, что любишь, что ненавидишь, о чем думаешь и мечтаешь. Им не нужен ТЫ — только то, что к тебе прилагается. Деньги, связи, власть.

Девушка перекусила зубами нитку и обмотала готовый шарф вокруг шеи юноши. Тот окончательно опешил и растерялся.

— Что это? Зачем?

— Подарок, — усмехнулась Эрлада, с удовлетворением наблюдая за паникой и непониманием на лице герцога. — По случаю знакомства и в знак благодарности за то, что подвез.

— Эээ… Спасибо, — Ральдерик решил не говорить, что цыплячий не относится к числу его любимых цветов. — Можно узнать, зачем ты всё это говорила? — осторожно поинтересовался он, смиряясь с подарком.

— Я не знаю, — равнодушно пожала плечами волшебница, открывая дверь кареты и убирая внутрь спицы и оставшуюся пряжу. — Просто подумала, что хочу это сказать. Решила не отказывать себе в этом маленьком желании.

— Ну-ну… — с сомнением протянул подозревающий подвох юноша, снимая шарф.

— Кстати, — добавила девушка из глубины экипажа. — Запишись на курсы актерского мастерства. «Искреннее участие» и «живое внимание» никуда не годятся. Больше на кривляние похоже. Лучше уж вообще не позорься.

Герцог усмехнулся. Когда поехали дальше, он немного подумал над этим разговором. Ему даже пришло в голову, что, возможно, стоило поскорей подыскать себе какую-нибудь завалящую невесту, пока, действительно, кому-либо шибко умному не пришла идея женить его по расчету. Однако практически сразу же он эту мысль замял. Пока что, считал юноша, ему было слишком рано ставить на себе крест и обзаводиться семьей. «Если такая ситуация все же возникнет, — думал он. — Буду буянить и грозить международным скандалом».

Его отношения с Эрладой более или менее наладились. Теперь они с успехом общались на всякие пустячные темы и даже порой перекидывались шутками. Вешиля это сильно злило, он выразительно покашливал, смотрел на обоих поверх пенсне и делал замечания, что они срывают ему урок.

К утру следующего дня путники на самом деле увидели Шангаль. В лучах восходящего солнца город не представлял собой ничего выдающегося. Это был совершенно обычный, не примечательный городишко посредственной архитектуры. Двух-трех этажные каменные дома, широкие, достаточно пустынные улочки, памятник какому-то местному герою на главной площади, брусчатка, хилый фонтанчик, облезшая со ставен краска. А еще были люди. Для столь раннего часа бодрствующего народа было многовато. К тому же настораживал внешний вид всех встречных. Среди них не было ни открывающих свои лавочки торговцев, ни дворников. Пока карета ехала по городу, на глаза пассажирам попалось несколько мускулистых суровых мужчин со шрамами по всему телу, чья одежда явно служила цели еще большего подчеркивания их суровости и мускулистости. Они провожали экипаж грозными взглядами исподлобья и поигрывали бицепсами, демонстрируя, что с ними лучше не шутить. Остальные люди тоже были весьма оригинальными. Кто-то демонстративно полировал свой огромный зазубренный меч, сидя прямо на тротуаре. Мимо прошел подозрительный субъект, с головы до ног скрытый черным плащом. Возле бронзового памятника неизвестному путникам местному герою стоял седой сгорбленный старик с длинной бородой и резным посохом. Всех их объединяли растерянность и раздражение. Увиденное пассажирам кареты совершенно не понравилось.

— Ну, что мы будем делать? — поинтересовался иролец, с сомнением поглядывая из окна.

— То, за чем сюда приехали, — отозвался Ральдерик, подумывая, как бы незаметно от Вешиля приоружиться. Выходить в город без меча ему ужасно не хотелось.

— Предлагаю карету где-нибудь оставить, — сказала Эрлада. — Ни к чему привлекать к себе лишнее внимание.

— Лорд Эдвард, — впервые за последнюю пару дней учитель обратился к Ральдерику. — Я считаю, что данное предложение весьма разумно.

— Я тоже согласен! — герцог с радостным вздохом распахнул футляр от контрабаса и выгреб из него оружие.

Судя по всему, восприятие реальности наставника находилось на том времени, когда дед юноши уже был вполне взрослым и самостоятельным человеком.

Они остановились в какой-то пустынной подворотне и велели пригорюнившимся стражникам караулить карету и Вешиля. Его в свою очередь убедили в том, что бедные необразованные люди, охранявшие путников в дороге, просто алчут приобщиться к кладезю его знаний. Сами пошли пешком в центр города — откуда-то же надо было начинать поиски. Товарищей несколько смущал тот факт, что они не представляли, что им нужно найти.

За время их отсутствия на площади прибавилось народу. В воздухе висело напряжение.

— Ну, и что мы тут делаем? — поинтересовался Ральдерик через некоторое время бессмысленных блужданий.

— Прогуливаемся, — отозвалась Эрлада. — Дышим свежим воздухом, знакомимся с архитектурой незнакомого города, убиваем время. Выбирай любой приглянувшийся вариант.

— И всё же?

— Узнать бы, кто все эти люди, и что они здесь собрались, — протянул Гудрон, оглядывая толпу. — Что-то не похожи они на мирных горожан.

— Предлагаешь, подойти и спросить? — фыркнул герцог. — У него, например?

Он указал на огромного бритого мужика с квадратной челюстью, утыканной гвоздями дубиной и маленькими злобными глазками.

— Можно и у него, — пожала плечами девушка и, прежде чем ее успели остановить, пошла к вышеназванному типу, активно вихляя бедрами.

— Извините пожа-а-алуйста, — обратилась она к нему, кокетливо наматывая на палец прядь волос, остервенело хлопая ресницами, и, как ей казалось, маняще улыбаясь.

Бритый в испуге отшатнулся.

— И этот человек еще что-то говорил о моих актерских способностях, — протянул гендевец, когда увиденное более или менее уложилось у него в голове. — И часто она так?

— Да нет, не очень, — отозвался иролец, скептически наблюдая за попытками супруги изобразить эротизм. — Второй раз вижу.

— Скажи-и-ите хрупкой милой да-а-аме, а что здесь все собрали-и-ись, а-а-а? — у мужчины панически забегали глаза. Девушка с явными признаками нервного тика заставляла его беспокоиться.

Эрлада перестала кривляться и мрачно посмотрела на свою жертву. Отпустила истерзанную прядь и глубоко вздохнула.

— Ты глухой что ли?! — рыкнула она, хватая опешившего собеседника за истертую кожаную жилетку и пытаясь его трясти.

При явной разнице в весе это было излишне оптимистично с ее стороны.

— Тебя спрашивают, какого черта здесь все делают! Ты чего молчишь?!

Бритый незнакомец окончательно растерялся и не знал, что ему делать с болтающейся у него на груди истеричной особой.

— Эээ… — только и смог выдавить он.

— Ты тупой?!

— А вы явно похожи, — поделился своими мыслями с Ральдериком иролец.

Сложив руки на груди, он флегматично наблюдал за тем, как его жена ведет переговорный процесс.

— Скажешь тоже, — фыркнул герцог.

Вокруг бушующей девушки и ее жертвы стали собираться зрители. Теперь внимание почти всех людей на площади было приковано к ним.

— А ты не собираешься помочь супруге? — поинтересовался гендевец, глядя, как несчастный мужчина сложился пополам и повалился на землю, когда Эрлада принялась пинаться. — Хотя… Думаю, помощь нужна не ей.

— Рано, — отозвался кузнец, очень внимательно наблюдая за происходящим. — Она пока держит себя в руках.

— Ты в этом уверен? Это теперь так называется, да?

— А ты видишь пламя и обгоревшие трупы? — Гудрон посмотрел на собеседника с не меньшей иронией.

Герцог решил не отвечать. Видимо, да. Дочь дракона в данный момент была спокойна и рассудительна. Если сравнивать с тем, в чем может выражаться ее выход из себя.

— А вот теперь пора, — произнес иролец, заметив одному ему известные признаки того, что скоро будет большой «БАБАХ». Побежал к толпе.

— Стой! Ты же его убьешь! — кричал он, расчищая себе дорогу. — Успокойся, пожалуйста!

Гендевский дворянин остался у памятника в одиночестве.

— О-о-о… Сколько пришло, — услышал он скрипучий голос у себя за спиной.

Обернувшись, Ральдерик увидел сидящего на постаменте маленького человечка в шутовском костюме: лиловые чулки, бордовые бархатные башмаки с длинными острыми носами, пышные фиолетовые шорты в желтую полосочку, отделанный золотой тесьмой кафтанчик того же баклажанного цвета, а также красный колпак с пятью рогами, украшенными на концах бубенчиками. Мужчина был уродлив. Не карлик — просто низкорослый. Смуглый, с огромным горбатым носом, лохматыми бровями, глубоко посаженными глазами и большим кривым ртом. Ральдерик с опаской оглядел незнакомца. Тот грыз яркий леденец на палочке и, казалось, не обращал на своего соседа никакого внимания. Потом спрыгнул на землю и вытер руки об одежду.

— Как интересно, — бормотал он, роясь в кармане и довольно щурясь.

— Что интересно? — спросил гендевец.

Шут обернулся и окинул вельможу оценивающим взглядом.

— Всё интересно. Столько людей пришло. Не ожидал, не ожидал.

— Что здесь творится? — герцог пришел к выводу, что странный человек в курсе происходящего. — Что эти люди здесь делают?

«И мы тоже», — добавил он про себя.

Незнакомец противно захихикал. Пока юноша думал, а не потрясти ли его за шиворот, взяв пример с Эрлады, шут достал откуда-то зеленый бархатный мешок и помахал им в воздухе, раздражающе улыбаясь и не сводя с дворянина хитрых глаз.

— Хочешь знать? — в мешке что-то позвякивало и гремело. — Ищешь ответы?

Герцог ничего не ответил, поскольку счел вопросы риторическими. Где-то на заднем фоне вопли и звуки борьбы стали громче. Каким-то образом в драку включилось еще несколько человек, и она грозила принять в скором времени глобальный характер. Уродец ухмыльнулся еще шире, вызывая острое желание врезать ему чем-нибудь тяжелым.

— Выбирай, — шут распахнул свой мешок.

— Зачем? — напрягся герцог.

— Можешь не выбирать, — согласился незнакомец, снова закрывая свою котомку. — Хочешь ответы — возьмешь. Возьмешь — узнаешь, зачем сюда приехал. Не хочешь — разворачивайся и уходи. Думай.

— Что там? — Ральдерик попытался осторожно заглянуть во вновь приоткрытую сумку.

— Не подглядывать! — рявкнул уродец, отдергивая свой мешок. — Не подглядывать, — сказал он спокойнее. — Всё должно быть честно.

— Ну и что там? — гендевец демонстративно скрестил руки на груди.

Совать их неизвестно куда он не собирался. Ему не нравился этот шут со своей бренчащей котомкой. Последнее время ему вообще мало что нравилось.

— Много чего, — пожал плечами человечек и снова тряхнул мешком. — Разное. Кому как повезет. Кому больше, кому меньше. Вот ты везучий?

— Сравнительно, — холодно ответил дворянин, поборов желание зарубить нахала за столь панибратское к себе отношение.

— По сравнению с кем? — не унимался урод. — С утопленником?

— Что. Находится. В мешке, — отчеканил каждое слово герцог, начиная терять терпение. Его раздражали уклончивые и малосодержательные ответы на конкретные вопросы.

— А ты посмотри, — шепотом предложил шут, прожигая собеседника взглядом и подходя к нему ближе. — Ты же не боишься?

Юноша задумался. Ральдерика было достаточно просто спровоцировать, но не таким образом. В своей жизни он сталкивался с достаточным количеством серьезных опасностей, чтоб не реагировать на подобные вопросы гневными воплями «Кто? Я? Боюсь? ХА!» Ему не нужно было самоутверждаться или доказывать окружающим, насколько он крут. Он и так был в себе совершенно уверен. Еще он твердо верил, что разумное опасение порой предпочтительней безрассудной показной храбрости. «Боюсь ли я? — говорил себе он. — Да, опасаюсь. Что может лежать в этом мешке? Почему этот недоросток хочет, чтоб я оттуда что-то взял? Какая у него цель? Где здесь смысл?»

— Ты слишком много думаешь, — утомленно вздохнул паяц. — Это неправильно. Так не должно быть.

— Почему? — оторвался от своих мыслей гендевец.

— Забудь, — махнул рукой шут. — Так ты берешь или нет? У меня, между прочим, еще и других дел полно…

— Что будет, если я возьму?

— Я на это уже отвечал, — устало протянул человек. Этот разговор начинал выводить его из себя.

— Я так не считаю! Ты сказал какой-то бред.

— Твои проблемы, если ты не понял. Значит, ты глуп.

Ральдерик хотел было рявкнуть, но всё же сдержался.

— Почему ты хочешь, чтоб я у тебя что-нибудь взял? — вместо этого спросил он.

— Кто? Я? — изобразил глубокое удивление шут. — Я этого не хочу. Я предлагаю. Ты можешь взять. Ты можешь отказаться и уйти. Тебя никто не принуждает.

Вот это уже на юношу подействовало. Свобода выбора. «Никто тебя не заставляет. Ты можешь встать и уйти. Тебя никто не держит. И на этом для тебя всё закончится. А для остальных продолжится. И им будет интересно, а ты пойдешь домой». И почему каждый раз, когда звучала эта фраза, он решал остаться? Вот так гендевец однажды и проиграл свое герцогство в карты.

«Что такого может быть в этой котомке? — думал он. — В смысле, что опасного может там быть? Не змеи и не скорпионы: они бы так не бренчали». Уродец заметил изменение в выражении лица собеседника и довольно осклабился.

— Ладно, — вздохнул герцог, проклиная свое любопытство. — Давай сюда. Если там что-то, что мне не понравится, я отрублю тебе какую-нибудь часть тела.

Шут протянул распахнутый мешок и со страшной ухмылкой проводил опустившуюся в него руку. Внутри оказались какие-то предметы, непонятные, отличавшиеся друг от друга всем, чем только можно: холодные и теплые, шершавые и гладкие, круглые и продолговатые, объемные и плоские. Изрядно заинтригованный гендевец перебирал невидимые ему вещи под пугающе ожидающим взглядом человечка. Придя к выводу, что ему безразлично, что выбрать, он вынул первую подвернувшуюся вещицу. Это оказался обычный серый булыжник. Уродец притянул руку юноши к себе и с любопытством принялся осматривать камень.

— Ну, и что мне теперь с этим делать? — мрачно осведомился Ральдерик, вырывая ладонь из хватки незнакомца.

— И правда, везучий, — хихикнул тот, отступая на шаг.

— Эй! Объяснишь, зачем это нужно? Ты обещал…

— Брось! — неожиданно услышал герцог и почувствовал, как кто-то с силой тряхнул его руку.

Тут же его накрыло волосами шагнувшей сквозь расстояние Эрлады. Камень выпал из его ладони, но не успел пролететь и полметра, как сверкнул и рассыпался зелеными искрами. Не известно, чего ожидал Ральдерик, но уж точно не того, что они устремятся к нему. Волшебница спешно на них дунула, искры вспыхнули и погасли. Почувствовал легкое жжение, дворянин опустил глаза. На тыльной стороне ладони между большим и указательным пальцем тускло светился зеленый знак. Он недоуменно взглянул на шута и обнаружил, что того нигде не было. Девушка схватила герцога за запястье и провела пальцами по горящему символу.

— Ты — дурак… — прошептала она, бледнея.

— Что это? Что это? — подбежал иролец и тоже уставился на изображение.

— Я не знаю, — произнесла Эрлада и пристально посмотрела на пребывавшего в легком шоке гендевца. — Понятия не имею, что это такое. Поэтому сейчас мы пойдем обратно, и ты нам все расскажешь.

Вельможа послушно кивнул — больше ему ничего не оставалось. Они спешно зашагали в сторону кареты. Драка тем временем набирала обороты, вовлекая все больше и больше народу. По дороге Ральдерик постарался внятно пересказать случившееся.

— Ни смей ничего в руки брать! Ты меня понял?! — рявкнула девушка мужу, когда рассказ подошел к концу.

Знак неудобств не доставлял, если не считать сам факт его существования, однако этого вполне хватало, чтоб заставить волшебницу беспокоиться. Юноши же просто пребывали в глубокой растерянности. Герцог попытался стереть сияющую зелень о рукав рубашки, но добился лишь того, что кожа на этом месте покраснела.

— Что это? — обратился он к нервно шагающей вперед Эрладе, как к самой сведущей среди них в этом вопросе.

— Сказала же, понятия не имею! — огрызнулась та.

— А почему ты тогда решила, что это опасно, и бросилась на помощь? — поинтересовался иролец, стараясь не отставать от жены.

— Увидев шестирукое клыкастое чудовище, с ревом бегущее на тебя и размахивающее огненными мечами, сочтешь ли ты его опасным, если ни разу прежде его не встречал? — задала встречный вопрос девушка.

— Всё было настолько плохо?

— Почти.

— Что мне теперь делать? — Ральдерик по праву гордился своим умением не поддаваться панике, а искать решение проблемы.

— … Что-нибудь придумаем, — ответила дочь дракона после довольно продолжительной паузы.

Она еле сдержалась, чтоб вместо этого не крикнуть: «А мне-то откуда знать?! Где вообще твоя голова была в тот момент?!»

— Я думаю, уезжать из Шангаля не имеет смысла, — окончательно пришел в себя герцог. — Нужно где-нибудь здесь поселиться и поискать того урода.

— Но карету все равно заберем, — согласилась Эрлада, тоже постепенно успокаиваясь. — Не бросать же Вешиля в подворотне.

— А я вообще считаю, что его нужно отправить домой, — предложил Гудрон. — Нечего ему здесь делать. Кто знает, сколько это может потребовать времени…

— Ха! Ну давай, попробуй его убедить…

Ральдерик не довел фразу до конца, потому что в этот момент они как раз свернули за угол в нужную им подворотню и увидели труп. Изо рта у него торчала «Детская энциклопедия с правдоподобными иллюстрациями». Судя по луже крови, развороченной челюсти и струйкам слюны, именно она и послужила причиной смерти. Остекленевшие выпученные глаза покойника с удивлением смотрели в небо. Наверное, при жизни он даже и не подозревал, что падет жертвой начального образования.

Троица в ужасе смотрела на это малоприятное зрелище. Эрлада носком поддела все еще зажатый в руке мертвеца ржавый кинжал. Тот с бряцаньем покатился по мостовой. Чуть дальше стояла и сама карета. Стражники были как-то подавлены. Они стояли, сбившись в кучу, и с опаской поглядывали в сторону кабины. Рядом лежало еще два вооруженных трупа, убитых с большей гуманностью. По крайней мере, погибнуть от меча куда более естественно и менее обидно, чем от книги с улыбающимся розовым слоником на обложке.

Заметив возвращение господина с друзьями, стражники оживились и с облегчением бросились им навстречу.

— Ваша Светлость! — чуть не кинулся рыдать на груди у дворянина один из них. — Слава богу, вы вернулись! Это был какой-то кошмар!

Юноша не стал говорить, что воинам не престало бояться трупов, потому что радостное розовое животное на переплете слишком четко стояло у него перед глазами. Душераздирающее зрелище. Он вполне себе понимал чувства бедных людей, лицезревших сам процесс умерщвления.

— Что произошло? — потребовал он. — С вами все в порядке? С Вешилем?

Герцог посмотрел на карету, но решил сначала выслушать рассказ очевидцев, и лишь потом идти к учителю, так как были у него нехорошие подозрения насчет «Детской энциклопедии с правдоподобными иллюстрациями». Да, они не укладывались в голове, но всё же, всё же…

— Пока вас не было, на нас напали, — поведал второй, менее впечатлительный стражник. — Попытались ограбить. Мы увидели лишь троих нападавших. Оказалось, был и четвертый…

— … Я этого никогда не забуду… До сих пор мурашки по телу…

Ральдерик старался не обращать внимания на стенания и слушал рассказчика.

— Так трупа же три, — напомнил он.

— Один убежал. Неожиданно побледнел, в ужасе попятился и дал деру. Мы двоих-то этих к тому моменту уже убили… Поворачиваемся, чтоб посмотреть, что его так напугало, а там…

— Это было чудовищно… Осколки зубов… Хруст… Бульканье… И кровь, кровь…

— Он повалил его и стал проталкивать книгу глубже. Порвал рот… Тот пытался сопротивляться, но всё бесполезно.

— Мотал головой… Хрипел… Царапал переплет… Я думал, у него глаза вылезут…

— А он… а он…

— Вешиль? — решил всё-таки спросить шокированный юноша.

Он живо представил себе описываемую картину и содрогнулся. Точно так же вздрогнули члены караула при звуке названного имени.

— Не может быть… — потрясенно прошептал герцог. — Это же… просто невозможно…

Идти к карете ему как-то расхотелось. Тут ее дверка с треском распахнулась. Все разом напряглись. Из экипажа показался крайне недовольный и чем-то ужасно обиженный старик. Заметив стоявшего неподалеку герцога, он решительно зашагал в его сторону. Вокруг юноши быстро образовалось пустое пространство. Тот поймал себя на том, что непроизвольно оглядывает приближающегося наставника на наличие книг. Их отсутствие его несколько утешило.

— Ваше Сиятельство! — гневно воскликнул учитель, подходя ближе.

— Да? — осторожно осведомился гендевец.

— Я категорически против вашего решения!

— Какого? — Ральдерик и не пытался понять, о чем тот говорил. Кто знает, в каком году сейчас находилось сознание старика?..

— Не слушайте врачей! Они все тупицы! Ничего не понимают! Меня еще рано списывать! Вот увидите, я быстро оправлюсь после этой раны, что бы они там ни говорили! Вы же знаете, что телохранителя лучше меня вам не найти!

— Да-а-а? — герцог был крайне удивлен услышанным.

— Вы предлагаете мне взамен стать наставником вашего сына! Чему я смогу его, по-вашему, научить?! Вырывать сердце из груди врага? Перегрызать ему горло? Вы уверены, что хотите этого?

Ральдерик непроизвольно отшатнулся еще дальше. Вот уж чем он никогда не интересовался, так это тем, что делал Вешиль до того, как взял в руки глобус и указку. Теперь он в этом жутко раскаивался. Всё же стоило у него об этом спросить. Хотя бы из вежливости.

— Нууу… яяя… эээ… — юноша просто не знал, что сказать. Происходящее сопротивлялось осмыслению.

— Да какой из меня учитель?! Я же сойду с ума от тоски! Вам нужен какой-нибудь серьезный, рассудительный, благообразный старец в пенсне. А что я?! Я еще молод! Мне чуть больше двадцати и я ничего не знаю!

Пока старик сетовал на то, что никакая книга не заменит ему меча, а вдали от сражений ему жизнь не мила, так что «добейте меня тогда сами — смерть от вашей руки лучше, чем гниение заживо в читальном зале», герцог всё гадал, кем наставник приходился его прадеду. Для простого телохранителя он слишком многое себе позволял в разговоре. К тому же, судя по всему, после получения им тяжелого ранения, не совместимого с дальнейшим осуществлением профессиональных обязанностей, его оставили при дворе. Назначить ничего не знающего, кроме как убивать и сражаться, человека учителем сына правителя… Наверное, он очень много значил для герцога, раз тот на такое пошел. Ральдерик припомнил, что как-то слышал, будто его дед — первый ученик Вешиля — был немного странным и эксцентричным для человека своего положения. Нда-а-а… С таким-то воспитателем.

— Я всё понял и осознал свою ошибку! — гендевец решительно положил руки на плечи замолчавшему от неожиданности старику. — Прости, что усомнился в тебе! Разумеется, ты можешь вернуться к своим прежним обязанностям.

— Правда? — с мольбой в голосе переспросил тот.

Все остальные с непониманием и глубоким сомнением посмотрели на юношу.

— Истинная! — заверил дворянин. — Поэтому я назначаю тебя ответственным за эту миссию.

— Какую?

— Нужно доставить карету и вот этих людей в Мэвбу. В целости и сохранности.

— Но они же воины, — бывший телохранитель оглядел сбившихся в кучку стражников. — Они должны быть готовы сражаться и погибнуть. Только так! Иначе почему они носят мундир армии Заренги?!

— Они готовы, — заверил его юноша, — Видишь, как горят боевым духом их глаза! Они просто рвутся в бой! Поэтому я отдаю их под твое командование. Карета должна попасть в Мэвбу. Это очень важно. Лишь тебе я могу доверить столь ответственное задание!

— А как же вы?! Я не могу оставить вас без охраны…

— Кто я, по-твоему? Мы столько лет бились с тобой бок о бок, а ты считаешь, что я не смогу за себя постоять?

По выражению лица собеседника гендевец понял, что с «бились бок о бок» он промахнулся.

— Как бы то ни было, карета важней! В случае необходимости, они меня защитят, — герцог указал на наблюдавших за происходящим Гудрона с женой.

Эрлада фыркнула и надменно вздернула бровь. Вешиль окинул ее оценивающим взглядом. Девушка заметила, что тот, похоже, был не шибко впечатлен и сильно сомневался в ее способности дать отпор. Это ее задело. Труп с книгой во рту вспыхнул веселеньким костерком и почти мгновенно обратился в прах. Старик остался доволен.

— Я вернусь, как только доставлю карету! — заверил он из окна экипажа.

Распряженный Мерзавец стоял неподвижно, не веря, что ему больше не нужно тащить куда-то тяжеленную колымагу. Возле него кучей лежали седло, сбруя и та часть багажа его хозяина, что тот счел нужной — большая часть гардероба, футляр от контрабаса и много чего еще ехали обратно домой. Рядом топтались Неветерок с Каштаном.

— Нет-нет — твердо сказал Ральдерик. — Возвращаться не нужно. В Мэбве моя семья. В наше тяжелое время для меня очень важно знать, что она находится в безопасности. Я надеюсь, что в случае осады, ты сможешь организовать оборону замка.

Вешиль изрядно растерялся, и герцог понял, что с осадой он тоже погорячился. Но прежде, чем старик успел что-нибудь ответить, кучер взмахнул хлыстом, и лошади тронулись с места, увлекая за собой карету и выглядывавшего из окна пассажира.

Гендевец помахал ему рукой на прощание, и взгляд его снова упал на зеленый светящийся символ. А ведь он уже чуть было о нем не забыл.

— Вот и отправили домой, — произнес молчавший всё это время иролец. — А вы сомневались…

Потом запрягли Мерзавца и поехали искать гостиницу. В Шангале их оказалось несколько. Хозяин той, где товарищи остановились, был какой-то заторможенный, будто спящий на ходу. Эрладе это не понравилась, но она ничего не сказала. Весь день они мотались по городу в тщетных попытках что-нибудь разузнать о странном шуте. Так толком ничего и не выяснили, кроме того, что все, кого они расспрашивали, пришли в Шангаль недавно по неизвестной им самим причине. До этого они вели скромную жизнь простых охотников за головами, драконоборцев, героев, бандитов, пиратов и прочих ничем не примечательных тружеников. Почти никто из них не пылал особым желанием разговаривать с кем бы то ни было, кроме одного белокурого красавца в алом плаще, который излил на троицу подробный рассказ обо всех своих подвигах и приключениях. Потребовался небольшой взрыв, чтоб от него отделаться — у Эрлады редко возникали проблемы с раздражающими ее факторами.

Вечером уставшие от дневных событий путники сидели в гостинице. Кузнец лениво покачивался на стуле, наблюдая, как его жена что-то колдует над рукой друга. Символ мигнул, и герцог с шипением отдернул ладонь.

— Больно же! — возмутился он.

— Что чувствовал? — поинтересовалась девушка, игнорируя праведное негодование.

— Горячо было, — Ральдерик потер знак, успокаивая саднящую боль.

— Я не знаю, как это убрать, — заявила Эрлада, откидываясь на спинку стула.

— Способ есть, — раздался противный голос со стороны окна.

На подоконнике сидел шут и с упоением выгрызал грязь из-под ногтей.

— Ах ты сволочь! — крикнул герцог, хватаясь за меч.

— Стоять! — приказала ему волшебница. — Нам надо у него много чего спросить. Но, если ты его сейчас зарубишь, боюсь, без помощи квалифицированного некроманта это не удастся. А где ты будешь такого искать, а?

— А зачем искать? — осведомился уродец, теряя интерес к своему маникюру. — Один такой остановился через пару комнат отсюда. Но он очень занят — не знает, как убрать с рук горящие красные письмена.

— Зачем ты пришел? — гневно спросил дворянин. Потом подумал и добавил. — Нет, вообще, правильно сделал. Мы как раз собирались тебя разыскать.

— Я пришел дать ответы, — широко улыбнулся шут, показывая два ряда идеальных зубов. — Так что же вы хотите узнать?

— Что это? — Ральдерик выставил перед собой помеченную конечность.

Гость недоуменно посмотрел на герцога и руку с загадочно сияющим зеленым знаком. Одним прыжком подскочил к нему, схватил вторую и уставился на нее. Потом принялся разглядывать символ вблизи, чуть ли не вжимаясь лицом в ладонь дворянина. Тот это с трудом терпел и едва сдерживал порыв оттолкнуть от себя уродца.

— Что такое? — бормотал шут. — Ничего не понимаю…

— Что именно тебе не понятно? — холодно осведомилась Эрлада.

— Это что, ВСЁ? — воскликнул человечек, неверяще переводя взгляд с одной руки на другую. — А где на второй? Почему так мало?

Потом он попытался задрать гендевцу рукава и получил кулаком по шапке. Бубенчики тоскливо звякнули.

— Как такое могло произойти? — грустно вопросил Вселенную странный гость, игнорируя присутствовавших и никак не реагируя на удар.

— А нельзя ли объяснить нам, что тут вообще происходит? — вклинился Гудрон.

— Всему свое время, — шут задумчиво проковылял к кровати и, скинув на пол лежавшие там вещи, вольготно развалился. — Что ж. Значит, так должно быть. Примем, как есть.

Ральдерик приготовился орать и выбивать ответы насильно, но до этого дело не дошло.

— Ты теперь участник. Это твой билет.

— Участник чего? — не понял кузнец.

— Знак исчезнет, когда ты дойдешь до конца, — продолжал уродец.

— УЧАСТНИК ЧЕГО? До конца чего я должен дойти?!

— Намбату, — ответил, наконец, незнакомец, поворачиваясь к собеседникам. — Ты участвуешь в Намбату. И, можно сказать, тебе повезло. Хотя я в этом сильно сомневаюсь.