Напролом

Глава 14. Нимфа Лерантис.

Эльфийка. Прекрасная, юная, и не в доспехах, а в коротком белом платье. Длиннющие серебристые волосы заплетены в косички, завязанные на затылке в пучок, оставляющий половину волос свободно лежать на плечах. У ней поразительные глаза — белоснежные и без зрачков. Они светятся в полутьме зала как бриллианты. Эльфийка прекрасна неземной красотой, я таких никогда не видела. Разве что... Она как небожительница Иеннале рода Вельве, из неведомых пределов сошедшая в наш грешный мир. Красота красот. Её аура горит как ослепительная звезда. Нет никого из ныне живущих в Лотрейне, таких же как она, такого древнего рода, давно канувшего в лету.

Поэтому-то я пропустила стрелу, попавшую в кольчугу, и отразившую непростой удар. Неведомые белые руны вращались вокруг стрелы, когда она летела ко мне, но кольчуга Альвсгард отразила мощный магический удар. Эльфийка, увидев что я отбила удар, снова натянула лук. Он был пуст, но только тетива оказалась натянутой, в ней появилась белая стрела, пылающая как луч солнца. Ослепительные руны вились вокруг её древка. И что она могла нести мне, я не знала, только успела возвести кольцо вращающихся рун Мадред. По законам нашего мироздания их не могло пробить ничто. Ни бог, ни демон, ни эльф, ни человек или дварф, не могли пройти этот уровень защиты. Но эта стрела смогла. Правда, рассыпалась тут же на части. Однако в руне Непреодолимая сила появилась трещина, и тут же руна развалилась на части.

Гневно закричав, я в мгновение ока оказалась у эльфийки, выбила у неё лук, и хотела зарубить, но вдруг увидела страх в её изумительных глазах. Они с величайшим ужасом смотрели на меня — зла в них не было. Я уже занесла меч для разящего удара, однако за два волоса до головы эльфийки прервала его. Мгновение, пока Гримсворд, полыхающий кровавыми рунами, подрагивая, застыл в ударе, показалось мне вечностью. Площадно выругавшись, я отбросила звякнувший по плитам пола меч, и с размаху ударила красавицу по лицу, разбив ей нос, и толкнув на пол, не в силах сдержать порыв злобы.

— Чтоб ты сдохла!

— Мама! Мама! Не умирай! Не надо! — раздался детский крик, и топая босыми ножками, из-за колонны к эльфийке выбежали два ребёнка лет пяти, девочка и мальчик, упали рядом с ней, обнимая и закрывая её от моего гнева.

В залу вбежали дружинники с окровавленными мечами наперевес, и остановились, зорко оглядываясь по сторонам, и недоумевая, что они видят. Потом поклонились, приветствуя меня и застыли в ожидании приказов, иногда оглядываясь на эльфийку, целующую и обнимающую детей, и тут же вытирающую кровь из разбитого носа.

— Как звать тебя, мерзкая предательница? — властно спросила я, вплотную подойдя к эльфийке и детям. — За предательский выстрел в спину леди Иллерион тебе полагается смерть, а твой выводок бросят на съедение собакам. Это потомство Грислона? Ему не место в этом мире.

— Это не дети Грислона! — раздался громкий могучий голос. На середину залы вышел Дилениун. Огромен и могуч он был, и покрыт кровью врагов — не стоял, выжидая моей победы, этот витязь. — Это мои дети...

Вождь Гарендаур подошёл к эльфийке, и опустившись на колени, обнял её и детей. Воины в изумлении вздохнули, да и я, признаюсь, удивилась. Подняв меч, сунула его за спину, обернулась, и властно молвила нежданному отцу:

— Я жду от тебя объяснений. Прямо сейчас.

Выйдя наружу, я позвала Эльдроса и Тераниона, кивнув на вход в донжон.

— Там жена. Жена Грислона. И я кажется, знаю кто это, — недоумевающе молвила я. — Впрочем, тут есть тот, кто знает всё лучше чем я.

— Прошу милосердия, леди Анитель... — Дилениун подошёл, и встал на колено, склонив голову. — Я и Лерантис давно любим друг друга. Её давно, в начале времён, отдали для династического брака лорду Грислону. Отдали против её воли, просто продали как скотину, как свинью или корову для случки. Чтобы скрепить союз между северными горцами и Грислоном. Она презирала его, но вынуждена была отдавать себя его мерзким утехам — таковы условия договора. Грислон боялся и ненавидел её, но раз за разом овладевал этим невинным телом, чтобы показать свою сущность и власть. За её непокорность и величие здешние эльфы прозвали свою владычицу Белым Демоном.

Дилениун замолчал, и я увидела, как слеза скатилась с его щеки, а потом продолжил.

— Я ничего не мог поделать — власть Грислона над здешними землями была бесконечна. Она как плесень поразила всё вокруг. Даже волю и чувства. Но только не мои. Я сначала жалел Лерантис. И помогал ей, как мог. Потом полюбил искренне и безнадёжно. У нас была близость. Неземная. Божественная. И она позволила своему чреву понести детей от моего семени, чего никогда не позволяла Грислону — он постоянно требовал наследника. Однако она всегда была непреклонна — в этом была её единственная свобода. Грислон думал, что это его дети. Вот и всё.

— Нет, не всё, — не согласилась я. — Мне понятна твоя ненависть к Грислону, и почему именно ты отрубил ему голову. Но это никак не убеждает меня в твоей благонадёжности. Ты перешёл на мою сторону лишь из-за ненависти к своему бывшему повелителю, повинуясь отомстить за поруганную честь и любовь. Не будь у Грислона жены, которую ты любишь, ты никогда не перешёл бы на мою сторону, ведь так? Каким бы мерзавцем он не был. Не ты ли брал Горный Замок штурмом?

— Да. Я был там, леди Анитель, — просто ответил воитель и склонил голову. — Делай что сочтёшь нужным, воля твоя. Но только знай, что я лишь повиновался клятве, принесённой лорду.

— На тебе более тяжкие и зловещие преступления, — сурово сказала я, глядя Дилениуну в лицо. — Смерть двадцати восьми дварфов. Ты вырезал целые семьи, чтобы мы не нашли, у кого спросить про древнее подземное царство. Дабы мы не нашли путь сюда. Это тяжкое преступление, наказание за которое — только смерть.

— Я приму смерть! — перебил меня Дилениун, и протянул свой меч. — Убей меня, только не трогай Лерантис и детей. Пусть живут до конца дней своих, не ведая ни горестей, ни бед.

Я взяла меч, и покрутила его, раздумывая, как мне поступить. И приняла верное решение, как мне показалось.

— Мой суд будет скор, — бросив меч Дилениуна на землю, молвила я. — Твоя любимая ни в чём не виновата. Её выстрел в меня продиктован страхом и желанием защититься. Дети тоже не виноваты. Но они по прежнему мои пленники, и только я решаю, что им делать, и где жить. И я склоняюсь к тому, что пусть Лерантис живёт где хочет. Либо здесь, либо вернётся на родину, к сестре. Однако замок по праву сильного отныне мой, и я в городе оставлю гарнизон из местных дворян, присягнувших мне, нравится ей это или нет. Право на Замок Белого Демона я оставляю за ней. Но город будет моим. Тебе же... Иди на все четыре стороны. Я тебя не держу. Однако помни — ты не помилован и не прощён. Пока не прощён. Всё же шанс на прощение всегда есть, помни это.

— Леди Анитель! — хотел что-то возразить Теранион, но я жестом показала ему, что споры напрасны. — Я не изменю своего мнения. И не собираюсь строить своё королевство на костях и крови. На этом воине лежат тяжкие грехи. Но и на нас лежат не меньшие. Мы тоже убивали. Лишали жизни отцов, братьев и мужей. И тоже рано или поздно ответим за всё. Вот только найдётся ли нам милосердный судья? Спор исчерпан, благородный Теранион. А сейчас я поговорю с Лерантис. Наедине. Ждите здесь.

Отойдя немного, я обернулась и проронила, глядя на Дилениуна :

— Не беспокойся. Тебе нечего бояться за свою семью.

Лерантис так же сидела на полу, обняв детей, и что-то нашёптывая им. Взглянув на меня, она опустила голову, но потом гордо подняла её. Она не боялась меня, страх прошёл.

— Зачем ты стреляешь в тех, кто принёс тебе освобождение? — сурово молвила я. — Жить рабыней у злого хищника, это лучший исход для твоей жизни и твоих детей?

— А ты? — смело возразила Лерантис. — Что ты несёшь, Анитель Иллерион? После тебя остаётся только кровь и смерть. После всего твоего рода. Вы несёте только войны и несчастья.

— Мой отец... — начала я, собираясь сказать, что он был великим воином, и всегда учил меня быть милосердным к побеждённым. Он учил меня нести свет во тьму, но леди Лерантис гневно вскочила на ноги.

— Твой отец продал меня своему брату как охотничью собаку! Как я должна относиться к тебе? Прошло много тысяч лет, и боль немного стихла, а рабская неволя обернулась в золотую клетку, но тут явилась ты. И разрушила всё, что было, убила воинов, которые лишь следовали клятве верности. Как мне относиться к тебе? Открыть ворота замка и встретить твою дружину хлебом и вином?

— Ничего не зная, ты бросаешь мне в лицо дикие обвинения. В своём ли ты уме, благородная? Твоя сестра ищет тебя. Вот о чём ты должна думать, а не о моих скорбных делах, забота о которых принадлежит лишь мне.

— С сестрой я разговаривала два дня назад, — горько рассмеялась леди Лерантис. — Да, Анитель Иллерион! Ты думала, только высокородным доступно умение общаться на расстоянии без слов? Я часто говорю с ней. Как с лучом света в беспробудном мраке. И знаешь, что сказала она? Что в наши земли идёт смерть. Что ты идёшь мстить за отнятое у тебя достояние, и мстить за отца.

— Леди Марион! Как это мило... — усмехнулась я. — Назвать смертью ту, которая дарила ей нежность и радость своим невинным телом долгими северными ночами... Впрочем, я не держу зла. Она вольна говорить что хочет. Так же как и ты. Хватит о былом. Давай поговорим о будущем. Ты и твои дети мои пленники. И я могу делать с вами что захочу. Решение принято — я дарю тебе свободу. Тебе и твоим детям. Свободу и этот замок. Он теперь твой. Живи где хочешь. У тебя остались ещё верные воины для защиты. Наши пути на этом разойдутся. Я прикажу своим воинам покинуть территорию замка. Будь счастлива, нимфа беспечного утра... И знай — мне придётся нарушить своё слово, ибо твой замок я обещала во владение своему сенешалю, леди Тэрил Аглион Иллерби.

Поклонившись леди Лерантис, я вышла из этого замка, думаю, навсегда. Снаружи меня ждали Эльдрос, Теранион, Делиниун и Тэрил. Увидев меня, они поклонились, и застыли в ожидании приказов.

— Уведите прочь всех наших воинов с территории замка! — распорядилась я. — Раздайте оружие сдавшимся в плен — я освобождаю их. А ты...

Делиниун встрепенулся при моём обращении к нему, и беспокойство скользнуло в его взоре.

— Тебя назначаю командиром дружины этой благородной леди. Останешься здесь, смотреть за моими границами.

— Но леди Иллерион! — возмутился Теранион. — Зачем тогда всё это? Зачем битва и гибель наших?

— Ты хочешь объяснений? Изволь. Я не хочу быть тираном, как мой отец. Пусть меня помнят добрым словом.

— Доброта делает слабым. В плохой час она может погубить.

— Но и спасти, — возразила я. — Я не хочу походя разбрасываться смертью, которой можно избежать. Этот витязь виновен в тяжком преступлении, но и мы не безгрешны. И я, если бы не повиновалась неведомому зову, сейчас бы зарубила его жену, и наблюдала плачущих детей, лишившихся матери. И это со мной осталось бы на всю жизнь. По счастью, Дорниоры придержали мою руку, и отвели её от убийства самой благородной из ныне живущих.

— Самая благородная из ныне живущих? — недоумённо спросил Теранион. — Кто это? О ком ты?

— Иди и посмотри чей это замок, — усмехнулась я. — В вашем королевском роду пополнение — свежая кровь. Если ты конечно признаешь её. И тогда возможно, изменишь своё мнение. Ты так и не понял, о ком мы только что говорили битый час?

Горец недоверчиво посмотрел на меня, а потом медленно вошёл внутрь донжона.

— Ну что ж, наши дела здесь закончены, пожалуй что, скоро рассвет, и эта злая ночь наконец-то закончится, — неспешно молвила я, потягиваясь всем телом. — Я наверное, просплю вечность. Тэрил Аглион Иллерби! Тебе особое задание, как сенешалю леди Иллерион! Немедленно приготовь мой шатёр для отдыха! Вина и еды!

— Тебе, лорд Эльдрос, тоже особое поручение помимо прочего. Проследи чтоб все наши покинули замок. Если есть раненые — вы знаете, куда их везти. Мёртвых — похороните. Где мой Леруин?

Ко мне подвели коня, предусмотрительно доставленного из города, а Тэрил вскочила на свою белоснежную Эрнею, и мы с гиканьем в сопровождении дружинников припустили обратно в город из взятого замка. Тьма прошла. Дальние горы золотил рассвет. Целую ночь мы провели в непрерывном сражении, но всё-таки взяли Замок Белого Демона, казавшийся абсолютно неприступным. Раскрылись и некоторые тайны, преследовавшие меня последнее время. И главное — я успешно продолжила войну за наследство, и одержала очередную победу. Войско моё разрасталось, и Горный Замок казался уже не таким недостижимым.

Никаких пиров и празднеств по поводу взятия замка не было. Я приказала воинам отдыхать и собирать силы — утром мы собирались в поход на Ульрод Рог. С горожан я взяла дань лошадьми, овсом и продовольствием. Двадцать пять дворян и воинов пожелали вступить в мою личную дружину, сейчас увеличившуюся до тридцати семи эльфов. У Эльдроса осталось сто девяносто воинов. Десять воинов он уже потерял за две битвы, и это вызывало печаль у Лорда Южного Леса. Но в целом моё маленькое воинство выросло.

Утром, только ночная тьма сменилась на туманный рассвет, я приказала выступать в поход на юг. В поход на Ульрод Рог. Впереди ехала я на своём чёрном Леруине, рядом Тэрил на белой кобылке Эрнее. Грозным пламенем горели наши глаза. Мои красным, у Тэрил синим. С кольчуг струились черные плащи с красным драконом — символом Иллерион. Чуть поодаль, по правую руку ехал Теранион, держа в могучей руке огромный треугольный стяг моего рода — красный извивающийся дракон на чёрном поле. Грозен и могущественен взгляд воеводы моей личной дружины. Синий плащ прикрывал бугрящийся мышцами обнажённый торс горца-варвара со змеящимися в бесконечной пляске рунами. Слева ехал лорд Эльдрос в серебристой кольчуге и шлеме, в зелёном плаще. Позади него знаменосец Лердин, тонкий лесной эльф в кольчуге, и с развевающимися длинными чёрными волосами. В его руке стяг Лорда Южной Марки — золотой лис на зелёном поле в белую крапинку. За нами неспешно тянулась дружина. Тихо храпели кони, топали копыта по каменистой дороге, звякали доспехи, оружие и сбруя. Величественностью и мощью веяло от моего немногочисленного воинства. Мы ехали сделать невозможное. То, по чему потом будут слагать легенды.

До замка Ульрода тридцать миль по хорошей дороге. Здесь ходили караваны и часто ездили путешественники, на дороге были таверны и постоялые дворы. Но ближе к Ульрод Рогу дорога проходила по лесу. Сам замок стоял на одинокой поляне посреди густой чащи, и формой напоминал огромный коровий рог, почему и получил своё название. Невиданные твари и демоны обитали в лесу вокруг замка, призываемые и пестуемые магией Тёмного лорда. Путники, пробираясь через его лес, старались передвигаться караванами, и естественно, под защитой воинов Ульрода, платя им за проезд. Тогда дорога оказывалась безопасной. Мы же надвигались как неумолимая сила, в надежде убить и разрушить всё, что найдём по пути.

Здесь была одна проблема — я не знала, в своём замке сейчас Ульрод или нет. Он мог жить в захваченном Горном Замке, однако мог и оставить его, и перебраться к себе в лес. Моя родная твердыня производила гнетущее впечатление на тех, кто не родился в ней — обладание Горным Замком не только великая сила, но и великое проклятие.

Днём ранее я посылала к Ульрод Рогу несколько лазутчиков, но они смогли продвинуться только до опушки леса. Ульрод, несомненно, знал, что мы идём на него, и засеками перекрыл дорогу, за которыми поставил засадные дозоры. В лес лазутчики соваться побоялись — там слышался рёв неведомых тварей, внушающий ужас даже днём.

Мы ехали в ад.