Настоящий Спасатель 3. Назад в СССР

Глава 20

Бармен разочарованно вздохнул и спросил:

— Вы из милиции?

— Почему из милиции? Вовсе нет. — я с интересом посмотрел на парня с усиками, протирающего белоснежным полотенцем бокалы. Он был одет в черные штаны, такую же жилетку, белую рубашку с бабочкой.

— Ваши всегда только кофе заказывают. На остальное у них денег не выделяют.

— Молодой человек, — Маша выдала ему одну из своих сказочных улыбок, — мы не из милиции. Мы студенты.

— Тогда это многое объясняет.

Он развернулся к нам спиной и начал варить кофе на итальянской кофе машине.

Я же, облокотившись локтем на барную стойку, стал оглядывать каждый стол в отдельности.

Зал был разделен на две большие зоны. В первой, справа прямо передо мной, торцами к высоким арочным окнам с витражами стояли шесть столов.

На витражах были изображены всякие эпичные сцены из сказок Пушкина, Андерсена и Братьев Гримм.

Каждое окно само по себе было отдельным произведением искусства со сложной композицией и сюжетом.

К столам были приставлены диваны с высокими спинками. Создавалось ощущение, что сидящие за столом будто едут в купе поезда. С соседних столов их никто не видит. Разглядеть людей за эитим столами можно было только сидя у барной стойки.

Чуть дальше у перпендикулярной окнам стены находился вход на кухню, через которой взад-вперед сновали неутомимые официанты и официантки.

Я внимательно сканировал зал. Разглядывал всех в зале — стол за столом, человека за человеком.

Вот военные с женщинами, какие-то хорошо одетые гражданские и, что очень досадно, по очень похожие на спекулянтов.

Вид у них какой-то нахальный и в то же время трусливый, женщины с ними хохочущие шумные, с тонной косметики на лице.

С этой частью всё понятно.

Потом зал заканчивался и переходил в площадку, посреди которой бил настоящий фонтан.

Маленький бассейн с медными загородками, окружал чашу фонтана. В бассейне, двигая яркими чешуйчатыми брюшками, плавали довольно крупные золотые рыбки.

На потолке над бассейном были смонтированы зеркала, и в них виднелся фонтан.

Это было невероятно красиво — складывалось впечатление, что по потолку плавали золотые рыбки с пышными хвостами!

Я улыбнулся ведь кто-то, какой-то художник оформитель придумал такое. Это было круто. Напротив фонтана на небольшой сцене сидел вокально-инструментальный ансамбль и раскладывал инструменты.

Недалеко от сцены расположились круглые столики. Часть из них была свободна.

За одним из них уже устроились Боёк и Рыба, с ними за столом сидел еще какой-то человек вполоборота ко мне, и с затылка он казался почему-то знакомым.

Это была удивительная особенность того времени в СССР, когда за один сто могли посадить совершенно незнакомых друг другу людей, для того что эффективно использовать место.

— Вот ваш кофе. И счет, — я обернулся к бармену, который поставил на стойку а потом чуть придвинул нам с Машей две дымящиеся чашки с ароматным напитком черного цвета.

А потом рукописный счет с ценником. Я смотрел на сумму углом глаза, чтобы не терять зал из поля зрения. Смешные цены. В счете числилось рубль сорок. По семьдесят копеек за порцию кофе.

Боек заправил за первую пуговицу рубашки крахмальную белую салфетку, и со стороны казалось, будто он готовится к обильному ужину.

Это же надо, прикалывается — смех один! Мне с моего барного стула было очень хорошо видно лицо Рыбы, высокомерно-насмешливое, со блеском в глазах.

Видимо, он тоже еле сдерживал смех, глядя на своего тезку-другу с салфеткой на груди.

Человек, сидящий с ними за одним столом, завязал с ними беседу. Ему наверно было скучно одному. Он, жуя мясо, выговаривал какие-то патетические фразы сквозь зубы моим друзьями, учительски помахивал пальчиком у себя перед головой.

Парни относились к его наставлением благожелательно, с долей иронии, которую их сотрапезник не замечал.

Как только он переводил взгляд на лицо одного из них, то улыбка моментально исчезала.

Ансамбль представился и запел песню Леонтьева «Ярмарки краски». Музыка гремела на всю катушку, и оттого, что посетители все время вставали из-за столиков танцевать, мне было удобно их рассматривать и сортировать.

Так же как и танцующие все входящие в ресторан проходили мимо нас с Машей.

Солист на сцене сказал своим рокочущим раскатистым голосом:

— Для дорогого гостя Борис Абрамовича звучит эта прекрасная грузинская песня на слова Варинки Церетели на слова Акакия Церетели.

Ансамбль заиграл любимую песню Сталина «Сулико».

В этот момент мимо меня прошел высокий мужчина в хорошем костюме.

Посетители ресторана «Сказка» постепенно раскрепощались, становилось все шумнее и суетнее.

За «Сулико» последовали песни советской эстрады кабацкого репертуара.

Все яростнее шли песня за песней. Будто бы ансамбль старался заглушить все разговоры между людьми. Людям приходилось кричать чтобы услышать друг друга.

Всё быстрее бегали официанты с тарелками и графинами, вертели подносами, махали салфетками.

Пошли заказы «Семь сорок», блатные песни. Мы с Машей наблюдали за толпой.

Когда появилась пауза между песнями, то я взял меню в кожаном переплете, лежащее на барной стойке.

Оно выглядело довольно солидно. На кожаной обложке виднелось тисненое название и символика ресторана.

Полистав его, я добрался до последних страниц.

В разделе напитков было множество наименований. «Шампанское», «Коньяк КВ»,«Дербент»,' Мускат',«Виски Привет», «Джин Голландский», «Цинандали», «Ркацители», «Портвейн 72»,«Вермут Букет Молдавии»,«Водка Столичная»,«Водка Пшеничная».

Ого, даже виски есть! Я не ожидал такого разнообразия.

— Всё, что в меню в есть в баре в наличии?

— Конечно! Что-нибудь желаете? Передумали?

Я взглянул на Машу. Она пожала плечами.

— Есть коктейли.

«Кофе-фантазия», «мокко-глинтвейн», «шампань-коблер», «абрикотин», «порто-рос», «маяк». Все очень красиво и интригующе, а самое главное всё вполне по моему кошельку.

Маша после уговоров согласилась на коктейль.Я же взял я себе бокал вина. Бармен посмотрел на меня прозрачными голубыми глазами

— И все? — спросил он.

— Пока все, — бросил я ему небрежно,

— Хорошо, обращайтесь, если что.

Маша снова ему лучезарно улыбнулась.

— Молодой человек, а вот подскажите, а чья такая красивая голубая машина у входа стоит? Вы случайно не знаете?

Как говорил один советский комик: «Женщины бывают прелесть какие дурочки и ужас какие дуры!». Маша сознательно разыгрывала роль первой.

— Крайслер-то?

— Я не знаю, как она называется, я не разбираюсь в них.

Бармен посмотрел на меня оценивая мою реакцию.

— Вам зачем?

— Мы вот с Максом мечтаем такую иметь.

Мимо нас все время сновали официанты. Один из них подошел с подносом с блюдами, чтобы забрать выпивку для гостей. Я сначала ощутил аромат, а потом голод.

Шеф-повар постарался придать блюдам аппетитный вид. Особенно хороша была баранья отбивная на косточке — кусок красного, прожаренного, горячего мяса.

Вокруг него румяная золотистая картошечка, горочкой жаренный на масле лук, соленый огурчик сложен сердечком, а баранья косточка была полита клюквенным соусом.

У-ух, загляденье, красота!

— Эта машина принадлежит Константину Семеновичу

— Он что, дипломат?

— Нет, почему дипломат? Он адвокат. Очень уважаемый в городе человек.

— А он в зале?

— Да вон он: сидит с женщиной в красном платье.

Он указал в сторону мужчины в костюме, который прошел мимо нас совсем недавно.

— Спасибо.

Тема сидел, упершись кулаком свой мужественный подбородок и вместе с Элен смотрел на веселящихся вокруг людей. Он расположились так, чтобы нам было их плохо видно.

Получив от меня условный знак, он встал и подошел к барной стойке.

— Макс! Где вы пропали? Мы вас заждались.

Я сделал вид, что не ожидал его встретить

— Мы тут уже полчаса стоим, вас ждем!

— Пошли, у нас столик пытались забрать, мы с Элен еле его отстояли.

Я посмотрел на счет и положил на стойку три рубля.

Мы собирались отойти, но бармен настоял на том, чтобы я взял сдачу.

— Да ладно тебе. Оставь на чай, — я не стал забирать деньги.

— Минуточку, во-первых, в нашем заведении это не принято. Мы заведение высокой культуры обслуживания и возвращаем всю сдачу клиентам. А во-вторых, даже если бы такое практиковалось бы, то я у студентов не взял бы на чай ни при каких обстоятельствах.

В его взгляде чувствовалось сомнение. Все-таки он принял нас за ментов, пришедших на контрольную закупку. Я почему-то совсем не верил в его моральные принципы и то, что в ресторане не принято получать чаевые.

Я молча забрал сдачу, улыбнулся Маше приобнял ее за плечи и последовал за Тёмой.

— Ну, что? Удалось, что-то узнать?

Я кивнул в сторону сцены

По залу мимо ансамбля проходила красивая статная брюнетка очень важного вида, лет тридцати, в эффектном красном платье с небольшим прорехом сзади.

Она шла на каблуках, плавно покачивая бедрами. Элен проследила за направлением взгляда Темы и в шутку закрыла ему рот, приподняв ладошкой нижнюю челюсть наверх.

— Дама адвоката?

— Да, все верно. Вон наш мужик — адвокат.

Я увидел, как бармен подошел к адвокату и начал нашептывать что-то на ухо. Они по очереди посмотрели в нашу сторону. Бармен настучал на нас.

Адвокат покивал головой похлопал бармена по плечу, достал сигарету и закурил.

К нам подошел официант, обслуживающий наш столик.

— Добрый вечер, готовы сделать заказ?

— Мы пока посмотрим меню, спасибо.

— Может быть вина? У нас есть прекрасный «мускат»

— Спасибо «мускат» не хочу, — сказал я негромко, но твердо, — мы попозже вас позовем.

— А вы? — он повернулся к Тёме и Элен.

— Мы тоже позже закажем.

— Через сколько подойти?

— Мы почитаем меню, подходите минут через десять.

Меня заинтересовала блондинка в красном платье. Она делала вид, что ей всё безразлично. Но какими-то микродвижениями она выдала свою внутреннюю нервозность.

Ее ухажер ничего этого не заметил. Впрочем, она быстро взяла себя в руки. И потащила адвоката танцевать. Кто-то заказал белый танец под «Мишель» Битлз.

Я быстро разгадал ее план. Она желала свалить, как можно скорее. Прижимаясь в танце к партнеру чуть более плотнее чем позволяют приличия, она давала понять что не прочь покинуть ресторан вместе с адвокатом в ближайшее время.

Она как бы вызывала «волнения его чувств». И скорее всего ей это удавалось.

Такое поведение насторожило меня.

— Вы успели что-нибудь заказать, Тём?

— Мы заказали только мороженое. Ты же видел, что официант ходит недовольный. Ну и рожа.

— Так, ничего не заказываем, они скорее всего сейчас уйдут.

Блондинка в красном платье, прижималась все сильнее и сильнее. Танец закончился, они вернулись за свой столик.

Адвокат достал бело-красно-черную пачку «Мальборо», предложил сигарету даме. После того, как она отказалась достал рубиновую, с золотой каймой, зажигалку закурил и глубоко затянулся дымом.

Да он, настоящий советский пижон. Особая каста нарциссов. В его окружении про таких говорили, что он знает толк в «понтах».

Его артистичность, стремление покрасоваться привлекали внимание. Это и было целью. Нахохлившийся павлин, распускал хвост и метко поражал «жертв своей красоты» изящными предметами, одеждой и манерами.

Я, как и большинство мужчин в стране, терпеть не мог таких щеголей.

Люди видели, что за душой у них ничего не было, их образ был картонным потемкинским фасадом. Они прятали свою пустоту и, зачастую, глупость за внешним материальным.

В постсоветское время они выродились и исчезли, как каста. Точнее переродились в массовый класс потребителей брендов. Но это уже другая история.

Вот оно. Блондинка все же стрельнула глазами в нашу сторону. Делала она то непроизвольно. Она перевесилась через стол и что-то выговаривала адвокату.

Тот курил сидя нога на ногу, он отрицательно покачивал головой и не соглашался. Он уговаривал ее остаться. Когда блондинка поняла, что адвокат не намерен вставать — ее лицо изменилось.

Улыбка сошла с него и она, достав зеркальце из маленькой красной сумочки, начала подводить себе губы яркой помадой.

Разглядев себя, как следует, она убрала зеркало обратно, встала и, не прощаясь, пошла к выходу.

Адвокат сначала не показал виду, но чувствовалось, что ему и не хочется упускать женщину в красном платье, и жалко денег за заказанную еду.

Умело разбуженная страсть взяла своё. Он вздохнул, потушил недокуренную сигарету, достал из внутреннего кармана длинный кожаный лопатник.

Заглянув в него он извел две купюры по десять рублей положил на стол и последовал быстрым шагом за своей спутницей.

Я был в восхищении. Умница.Она разыграла свою партию незаметно для него, как по нотам.

В ее действиях чувствовался интеллект и большой опыт.

— Так, пошли за ними.

Мы спешно расплатились. Темя и я с девчонками вышли на улицу. Два Сереги оставались в ресторане и прикрывали нас со спины.

Адвоката могли охранять или наоборот пасти третьи силы. Не случайно вчера на склад приезжали Шельма с братцем.

— Люда, да подожди ты! Ну что-то с тобой, малыш? На что ты обиделась? Ну так бы и сказала, что тебе «уж замуж невтерпеж».

Нам пришлось отпрянуть назад, чтобы не быть обнаруженными.

Женщина красном шла по тротуару, а рядом медленно ехал адвокат и пытался разговорить ее через открытое окно.

— Я тебе ясно сказала, что мне там неприятно и у меня болит голова.

— Перестань, малыш. Садись, давай, в машинку. Я тебя отвезу баиньки. И не только

Он дал немного газу, обогнал свою спутницу и остановился впереди. Потом вышел из машины обогнул ее через капот и распахнул перед ней пассажирскую дверь своего голубого «Крайслера».

— А сразу вот так нельзя было? — спросила его женщина в красном ехидным тоном и села в салон. Она сияла от осознания своего влияния на мужчину.

Адвокат театрально закатил глаза, захлопнув дверь.

Он вернулся сел на свое место и резко тронул с места по пустынной улице.

— Собрались, за ним! Вот он гад, рванул! — сказал Тема, когда «Крайслер» свернул за поворот на ближайшем перекрестке, — девчонки, вы бежать сможете?

Те практически одновременно кивнули. Нам нужно было бегом преодолеть три квартала, чтобы добраться до многоквартирной кооперативной девятиэтажки, в которой жил адвокат.

Несмотря на сковывающую одежду, девчонки не отставали, я мысленно похвалил их. Мне, казалось, что мы непременно отстанем.

Но за два дома я увидел, как адвокат паркует свой американский авто у себя во дворе. Его задние фонари контрастно выделялись. Они отличались красным свечением от стопов легковушек, выпускаемых советским автопромом.

— Так стойте. Нам ближе нельзя он нас заметит, — я остановил ребят и предложил им отдышаться.

С этой позиции все было отлично видно. Женщина в красном не выходила и дождалась пока водитель подошел распахнул дверцу и подал ей руку.

Адвокат по каким-то своим соображениям, не стал загонять машину в гараж. Видимо, он собирался еще раз выезжать позже.

Запирая машину, он осмотрелся и не увидев ничего беспокоящего приобнял женщину и проводил ее в подъезд.

Через некоторое время в его квартире на четвертом этаже зажегся свет. Сквозь приоткрытую форточку донеслась тихая музыка.

Девчонки присели на лавочки у соседнего дома и тихо разговаривая стали ожидать. К нам подошли Сереги, они страховали нас и сообщили про отсутствие хвоста.

Мы шутили про «романтик» и причины неудавшегося ужина. Про то что наша слежка ничего не дала. Но я чувствовал, что вечер еще может преподнести сюрпризы.

Минут через пятнадцать мне показалось, что я услышал хлопок. Я моментально поднял глаза к окну адвоката и увидел как всколыхнулась занавеска за форточкой. Будто в квартире на пару секунд образовался сквозняк.

— Тихо ребят.

Еще минут через пять дверь подъезда хлопнула и из него вышла женщина. Сначала я не понял, кто это. Но приглядевшись я увидел, что это наша знакомая «девушка в красном». Она зачем-то старательно изменила внешность.

На голове у нее красовалась высокая, как у шотландских гвардейцев, меховая шапка, на носу красовались очки в золотистой оправе.

Вместо легкого плаща, на ней было одето пальто с лисьим воротником. Она торопливо огляделась по сторонам и быстрыми шагами засеменила в сторону улицы. Мы находись далеко, поэтому она не могла нас никак срисовать.

Я посмотрел на часы и запомнил время — 22:52.

— Боёк, Рыба, — они поняли меня с полуслова и направились за ней, а я проинструктировал их вслед — постарайтесь не засветиться и узнать, где она живет.

— Что-то тут не так. Надо сходить к нему наверх.Посидите тут, я схожу посмотрю, что там. Не стоит всей толпой ломится.

— Я с тобой, ты один не пойдешь, — твердо сказала Маша, догнала меня и взяла под руку, когда я направился к подъезду.

Спустя пару минут мы вышли из лифта на этаже адвоката и подошли к его двери, из-за которой доносились звуки музыки. Мы многозначительно переглянулись.

Дверь была не заперта и приоткрыта.