Настоящий Спасатель 4. Назад в СССР

Глава 22

Бум…Бум…Бум… Мощные толчки ног приоткрывали просвет в дверном проеме, который тут же больно отдавал в спину Шевченко.

Но он всем своим весом напирал на нее плечами, стоя к ней спиной и умудрялся каждый раз захлопывать дверное полотно, удерживая разъяренного «господина абрека» внутри хлеборезного помещения.

Он действительно смог еще противостоять некоторое время, но законы физики никто не отменял.

После очередного мощного удара Серега не удержал дверь и полетел к противоположной стене.

Его схватили повалили на пол, Зокоев пытался помешать тому, чтобы его запинали ногами. Видимо это и спасло его от переломов сотрясения мозга и других серьезных травм.

Еще через минуту прибежали ребята дежурившие на кухне в моечном с очистки картошки, они побросали клубни, но не ножи. Сделали они это не намеренно, скорее впопыхах и необдуманно.

Появление превосходящих сил с кухонными тесаками в руках подействовало на «господ» отрезвляюще.

Они отступили по первому же требованию со стороны. Здоровяк-именинник получивший трепку от Сереги, что-то сурово выговаривал Зокоеву, тот молча слушал.

По лицу Зокоева совсем не было понятно, как он реагирует на сказанное. Именник тыкал пальцем в сторону Сереги, который теперь стоял вместе с нашими ребятами и тяжело дышал.

Тем времени в столовую влетело несколько человек во главе со мной.

— Серега! Как ты? Кто? — я был готов разорвать обидчиков моего другу, но увидел Зокоева и оторопел.

— И ты тут? Что у вас случилось?

В помещение столовой прибывали все новые подкрепления, кто-то сбегал и пустил слух, что бьют кавказцев. В столовую влетели ребята из Дагестана.

Вся эта мужская толпа, жаждущая подраться возбужденно бросала самые разнообразные обвинения и угрозы противоположной стороне.

Весь этот конфликт грозил перерасти в большую мясорубку с самыми печальными последствиями.

Обстановка накалялась, казалось, что громогласные матросские голоса сотрясали стены столовой. Кое-где уже начали толкаться.

И в этот момент, в столовую вошел Сержант Турсунов, в простонародье «Джон».

— Отставить драку! Равняйсь! Смирно! — он сумел перекричать собравшуюся толпу.

Люди притихли и не хотя вытянулись по стойке смирно.

— Это что еще за чепуха у вас тут происходит? Вы все салабоны, безнаказанность свою почувствовали? Не рано ли, товарищи матросы, вы распоясались.

Некоторые уже поснимали свои ремни и приготовились к тому, что будут орудовать ими в драке.

— Немедленно привести себя в порядок!

Толпа задвигалась.

— Все, кто не дежурит на кухне шаг вперед. Построились у выхода!

Мы встали в шеренги.

Он молча прошел мимо каждого из нас внимательно разглядел.

— Я запомнил каждого. Разбор полетов устроим потом. Шагом марш в казармы. Остальным немедленно вернуться к исполнению своих обязанностей!

Я посмотрел на Серегу. Он жестом показал, что с ним все в порядке. Надеюсь, что если что, то мы снова успеем добежать на помощь.

После отбоя, я не спал и ждал Серегу, хотя большая часть матросов уже задремала. Но в эту ночь им не повезло потому что их разбудил истошный крик.

— Подъем! Строиться! В две шеренги становись!

У кроватей стоял сержант Турсунов. Он включил освещение.

Я уже по привычке, выработанной до автоматизма, мгновенно вскочил, начал быстро одеваться, а затем также стремительно заправил свою постель, выскочив на построение одним из первых.

Электрические лампы уже залили светом весь кубрик.

Некоторым моим сослуживцем было очень тяжело вырваться из только что поглотившего их сна.

Они раскачивались из стороны в сторону, как сонамбулы, пытаясь найти свою одежду и осмыслить, что такого с ними происходит.

Другие ребята уже строились в ровную шеренгу, на ходу застегивая пуговицы на гимнастерках и матросские ремни и осознавая, что скорее всего выспаться сегодня уже не удастся.

Джон исподлобья разглядывал весь этот разворачивающийся пейзаж. Он стоял с руками заведенными за спину, и широко расставив ноги, громогласно вещал:

— Товарищи матросы, как бежать драться, так вы моментом собрались и оказались в столовой. Вы что, после соловой совсем нюх потеряли? А сейчас обнаглели так, что даже свои портки и гимнастерки найти не можете. Была команда строиться! Вам что, служба медом показалась? Считаю до десяти. Если не успеете, то весь кубрик до утра отжиматься будет!

Отстающие засуетились еще больше, никто не хотел подставлять своих боевых товарищей под удар.

Наконец, все выстроились в две шеренги и стояли глядя прямо перед собой.

— Вот так бы всегда, товарищи матросы!

Он стал прохаживаться перед строем.

— Как известно, сегодня у нас в столовой произошел неприятный инцидент. Не буду говорить о причинах, виновные понесут наказание по Уставу. Молитесь, что я решил наказать только тех, кто организовал и способствовал этому идиотскому цирку, а вас дураков пожалел.

Он ходил взад-вперед и в кубрике был слышен лишь стук его каблуков.

— Это всё, что касается Устава. Но у ситуации есть, как говорится, и пацанская сторона дела. Та сторона требует справедливости. В общем, мы их сержантами переговорили и было решено устроить так сказать поединок чести. По правилам самбо.

Есть желающие постоять за честь нашего отделения?

Я тут же сделал шаг вперед.

— Как звать?

Он скептически рассматривал мое телосложение.

— Матрос Максим Бодров, товарищ сержант.

Потом он отвернулся от меня и снова обратился к строю.

— Еще есть желающие?

Из строя вышли еще три человека, но судя по взгляду Джона, его так же не устроила их физическая форма.

— Так, товарищи матросы. У нас есть кто-нибудь покрупнее? Тут дело вот в чем. Наши соплеменники выставляют камээса по вольной борьбе. Я его видел. Скажу вам, что ни один из вас, — он указал в нашу сторону, — не выстоит.

Он поразглядывал строй и не нашел подходящую кандидатуру.

— Не потому что вы хлюпики недостойные, а по причине разных весовых категорий. В их бойце килограмм сто двадцать, если не все сто тридцать. При том, что там все таки мышца, а не жир. Он просто задавит массой со всеми вытекающими и втекающими отсюда последствиями. Такого ударом не сшибить, если в тебе в два раза меньше веса.

— Разрешите попробовать мне, товарищ сержант, — я сделал еще шаг вперед, — мне вот совсем недавно на соревнованиях по рукопашке чистый слон попался.

— Отставить попробовать, товарищ матрос. Все вернулись в строй. Вольно.

Ребята расслабились и выдохнули.

— Выходит, что кроме меня некому постоять за честь нашего отделения, — продолжил сержант Турсунов

И тут в отделение нагрянул Няня. Легок на помине. Только его не хватало для полного счастья.

Видимо, он совершал обход в части в свое дежурство и его внимание привлекли горящий свет и голоса в кубрике.

— Это что за бардак здесь происходит, товарищи матросы? Товарищ сержант, это что за дисциплина в вверенном вам подразделении? О чем вы говорите, о какой чести идет речь? Доложите обстановку!

Джон скомандовал «смирно». Ясное дело, что он не мог рассказать про то, что произошло в столовой, но как-то выкрутился сославшись на недостаточный уровень строевой подготовки.

Я поразился тому, как быстро сориентировался Джон и мало того, что доложил дежурному офицеру по учебной части по форме, как того требовал Устав, так еще и вывел всех нас из под удара Няни.

Я даже не хотел думать о том, какие мытарства нам пришлось бы терпеть, узнай Няня про драку с «абреками» в столовой.

— Все ясно. Приказываю вывести всю эту шарашкину компашку с утра на плац и целый день заниматься с ними строевой подготовкой.

— Есть, товарищ майор! — отрапортовал сержант, отвернувшемуся Няне, но я прочел по его губам, как он про себя прошептал, — Хрен тебе с маслом.

Майор по своему обыкновению стал обходить кубрик, придирчиво осматривая все ее уголки.

Сержант неотступно следовал за ним, но я не сказал бы, что Джон всем своим видом выражал почтение.

Няня изредка бросал взгляд на шеренгу ребят, которые под его взглядом вытягивались и старались не шевелиться.

Несмотря на заверения сержанта Турсунова майор не очень-то доверял словам Джон.

Он был тертый вояка и отлично понимал, что его приказание скорее всего не будет выполнено в полном объеме.

Няня сменялся в полдень и Турсунов, скорее всего погоняет нас, матросов только с утра. Потом у майора не будет возможности проверить, выполнен ли его приказ маршировать от рассвета до заката. Это ему категорически не нравилось.

— Ты вот что, сержант зайди с утра ко мне в штаб. Я тебе помощника выделю. Младшего сержанта Цибулю. Вместе проследите, чтобы у этих молодов к концу дня завтра пятки горели, как от углей.

— Есть, зайди с утра в штаб, товарищ майор!

Няня заметил небольшие складки на одеяле одного из матросов.

— Чья койка?

Матрос сделал шаг вперед из строя. Не хотел бы оказаться на его месте. Мои сослуживцы во главе с сержантом Турсуновым тоже напряглись.

Няня вглядывался в их лица и улыбался.

Я приготовился к большой головомойке, но к моему удивлению майор остался доволен произведенным эффектом и миролюбиво продолжил:

— Смотрите и учитесь, как надо, товарищ матрос!

Он быстро сдернул одеяло несколькими быстрыми движениями поправить простынь, подушку, а потом ловко застелил одеяло. У него действительно получилось идеально и быстро.

— Тот-то же… — произнес Няня назидательным тоном. Он снова оглядел помещение кубрика и, не найдя ничего, к чему можно было бы докопаться отправился к выходу.

— Согласитесь, товарищи матросы, что лучше маршировать завтра целый день на плацу, чем до утра выслушивать лекцию о недопустимости нарушения Устава? Я прав?

— Так точно, товарищ сержант! — ответила толпа матросов.

— Товарищи матросы, а теперь все дружно забыли про наш разговор и договоренность про поединок чести. Не подведите меня. Если вы где-нибудь проболтаетесь, то мне хана. Но в этом случае я спрошу с вас по полной, так, что вы никогда не забудете сержанта Турсунова. Это понятно?

— Так точно, товарищ сержант! — вторило наше отделение.

— Тогда всем отбой. Только матрос Бодров идет за мной.

Меня это несколько удивило, но я без разговора последовал за Джоном.

Мы направились в сторону каптерки, которая располагалась недалеко от поста дневального. Каптерка — это и склад личных вещей, хотя эти личные вещи долго не хранились, они разворовывались, и закрома учебного взвода.

Здесь хранилось всё. От обмундирования до спальных принадлежностей, было аккуратно разложено по полкам. Именно там висела парадно-выходная форма и аккуратно заправленные шинели.

В каптерке оказались еще три сержанта и Серега. Его лицо было разбито, а глаз заплыл, он лежал укрытый на шинелях и посапывал. Видно, уснул.

— Вот суки! Кто это сделал? — вырвалось у меня.

— Тише, разбудишь парня. Ты присаживайся, матрос.

Меня усадили на тяжелую деревянную табуретку и налив в кружку спирта, передали ее мне.

— Пей.

Я посмотрел на сержанта Турсунова, который молча кивнул головой.

После того, как я залпом выпил мне протянули закуску. Кусочек черного хлеба с салом. Я сначала его с шумом занюхал, а потом закусил.

— Значит так, мы тебя в это дело не хотели посвящать, но Серёга Шевченко поручился за тебя. Мы сейчас идем на «губу». Там в карауле в наряде наши, — обратился ко мне один из сержантов, которого я раньше не встречал.

— Те, кто это сделал, — он показал на Сергея, — сейчас тоже там сидят. Ты с нами?

— Я с вами, конечно, а как же поединок чести?

— Поединок чести это совсем другая песня.

Я проснулся утром со всеми вместе по команде «подъем». голос дежурного вывел меня из сонного состояния. Солнечный свет заливал помещение казармы.

Парни уже успели повскакивать с коек. Я посмотрел на свои костяшки кулаков.

И тут же вспомнил о событиях прошедшей ночи, успевших выветриться из памяти.

А точнее перекрыться сном о доме и нашей набережной. Я быстро пришел в чувство.

События приятными не назовешь, мы устроили каждому из наших неприятелей темную и хорошенько навешали. Видимо сама судьба решила наказать их тем способом что выбрали сержанты.

После того, как мы покинули здание столовой, друзья именинника все же ворвались в моечную и попытались отыграться за «испорченный» день рождения.

Силы были неравны, и больше всех досталось моему другу, Сергею. Его пытались научить «повиновению», но он стоял, как железный и не уступал.

Вернувшийся с сержантами Турсунов, вызвал караул и поместил всех зачинщиков на гауптвахту.

Нападавшие вели себя борзо, смеялись в лицо, говорили, что они на губе отоспаться и продолжат спокойно праздновать, после того как «проучили матросню из нашего отделения».

Вот и накликали этим свои поведением на себя беду.

На «губе» каждому напавшему на Серегу Шевченко надевали на голову мешок и от души метелили словно боксерскую грушу.

Меня смущал только один момент. Это — Зокоев. Очень не хотелось чтобы он оказался в числе тех, кто напал на Серегу во второй раз.

Насколько я понял в первый раз он пытался заступиться за Шевченко и отговаривал земляков от грубого обращения с ним, но Зокоева никто не послушал.

Тогда он попытался разнять дерущихся в хлеборезном помещении.

Уж не знаю, как так произошло, но Зокоева, парня с которым мы вместе сначала подрались, а потом сдружились, среди арестованных на «губе» не оказалось.

Я от души поблагодарил провидение за это. Как потом выяснилось он отказался идти бить Серегу и его земляки «изгнали» его из своей компании.

Но Зокоев был истинным кавказцем со своими понятиями о чести, благородстве, дружбе, землячестве.

Говорят, что он уже ранним утром хлопотал о том, чтобы у арестантов были сигареты и какая-то еда с «воли». Естественно, что все это было запрещено к передаче.

Но не смотря на то, что в караулах стояли сплошь «наши», а прапора и офицеры даже за упоминание о подобной передачке могли очень серьезно наказать «просителя», эти ребята умудрялись каким-то невероятным образом передавать своим на «губу» курево и еду.

У них имелась какая-то магическая способность договариваться о том, что нельзя, просачиваться сквозь любые преграды и устраиваться на самые теплые и блатные места на службе.

Этим же гадам мы наваляли так, чтобы их не покалечить окончательно и не убить, но я пребывал в уверенности, что больше ни один из них не будет пробовать драться, а уж тем более требовать, чтобы их обслуживали, как «господ».

Когда Турсунов «боксировал» на имениннике, то он через каждую серию из трех ударов, наносимых по груше, спрашивал:

— Товарищ матрос, где господа?

— Господа все в Париже! — орал как потерпевший именинник.

— Товарищ матрос, а где все господа абреки?

— Господа абреки все в Караганде, — именинник продолжал выкрикивать фразу, научную сержантом, — все-все, хватит бить, я понял!

Мне не особо доставляло удовольствие лупить этих недоумков, поэтому я прикладывался вполсилы.

Но вот на ком я пару раз оттянулся и отвел душу, так это на том самом дежурном по столовой, который требовал ребят из моечной пресмыкаться перед компанией, празднующей день рождения.

Хорошо, что им попался Серега. Ведь если бы попался какой-нибудь скромный и стеснительный паренек, то он наверняка выполнил требуемое. Сереги Шевченко конечно разбили лицо, но урок получили все те, кто считал себя «белой костью» и относился к простым парням с презрительным высокомерием, хотя они были точно такими же военнослужащими ничем не хуже и не лучше, чем остальные.

Скорее всего подобные мероприятия в учебке прекратились до прихода следующего призыва.

Всем кому надо, было доходчиво донесено, что землячество дело хорошее, но унижать других никому не позволено. Ни землячествам, никаким другими формам армейских общностей.

Нам же, всем тем, кто участвовал в ночной экзекуции нужно было соблюдать осторожность и держать язык за зубами, чтобы информация о произошедшем не дошла до начальства.

Уважаемые друзья пока ожидаете проду, можно ознакомиться с моим новым циклом, который называется «Скорость»

Читать первый том можно здесь

https://author.today/work/376899

Приключения теневого перевозчика, попавшего из нашего времени в 80-е годы в СССР. Будучи выпускником школы Александр Каменев, он начинает новую взрослую жизнь, достигая успеха во всем, что связано с автомобилями и не только. Осознание того, что у него имеется опыт из прежней жизни приходит не сразу. Прошлое проявляется через сны, неясные воспоминания и озарения. Знания и опыт из прежней жизни в российских автогонках, а затем и в криминальных перевозках дают огромные новые возможности. Александр использует свое преимущество для того чтобы помогать не только себе, но и близким людям. Его поначалу не всегда понимают. Он делает ошибки, падает, но встает и упорно идет к свой цели — он хочет стать одним из лучших гонщиков страны.

Приятного чтения!