Науа-Ацтек

22. Бегущий человек

Кумби вытер широкий бронзовый меч о меховую накидку убитого только что дикаря.

Его высадили на берег всего четыре часа назад, а он уже встретил троих людей и эти люди сочли его достойным своих усилий в деле убийства.

Разделаться с дикарями было не очень легко: пусть они пользовались дубинками и каменными копьями, но Кумби был ранен, поэтому каждый дикарь дался очень тяжело.

Языка их он не понимал, но ему этого пока и не нужно. Странные на вид дикари пытались с ним поговорить, но затем осознали, что он ни слова не понимает и решили атаковать.

Схватка была скоротечна, но лишь стала прелюдией к очередной в жизни Кумби погоне.

И если бегство было привычным, то вот раны, полученные от крупной кошки, с которой он столкнулся во время ночёвки в джунглях, сильно ограничивали подвижность и причиняли сильную боль. Ему бы отлежаться... Но жизнь подкинула ему ещё одну невзгоду: он вошел в болото.

Эта местность отличалась от всего, что он когда-либо видел. Но про болота он слышал не один раз. Попутчики по жизненному пути поговаривали, что болота есть места поганые, наполненные гадами и лягушками. Жить тут нельзя, поэтому он решил прорваться на места посуше и уже там думать.

Где-то через тысячу шагов он понял, что идти становится всё тяжелее. Если всё будет продолжаться так же, то он никогда отсюда не выберется.

Пришлось идти назад.

Почва под водой становилась всё твёрже, к Кумби возвращалась уверенность в собственных силах и внутри крепла надежда, что удастся миновать встречи с местными дикарями.

Но, как всегда, надежда не оправдалась: судя по обнаруженным на обратном пути следам, его преследователи не пошли вслед за ним, а решили обогнуть особо глубокую топь слева и справа. Видимо, никто не ждал, что Кумби пойдёт напрямик.

На побережье, до которого удалось добраться без особых проблем, трупов уже не было, зато в изобилии было следов разных людей. Его следы нашли, направились за ним числом не менее тридцати человек, а это очень плохо. Нужно убираться подальше отсюда, желательно при этом ещё и заметать следы.

Плохо, что он так неудачно столкнулся с этой дикой кошкой... Будь Кумби здоров и полон сил, возможно, смог бы пробраться сквозь болото.

Долго стоять на открытой местности было неразумно, поэтому он направился на северо-запад вдоль побережья.

Постепенно, земля становилась всё более водянистой и топкой. Видимо, он снова начал входить в очередное болото. Зейр[38] за зейром, Кумби преодолевал эту негостеприимную землю. До тех пор, пока не натолкнулся на реку. Мокнуть ему совершенно не хотелось, да и цвет воды намекал, что лучше в ней не купаться: в пустыне мутно-зеленый цвет воды гарантировал медленную и мучительную смерть испившему.

Пойдя вдоль реки на север, Кумби вдруг задумался о необходимости небольшого привала. Присев у большого дерева, он вытащил завёрнутую в грубую хлопковую тряпку снедь и принялся за трапезу. Освальдо своё слово сдержал: помимо серьезного снаряжения ему выдали еды и воды на две недели, правда, большую часть воды он уже выпил — иначе так долго бежать бы не получилось.

Посидев примерно двадцать минут, Кумби осторожно встал, стряхнул со штанов крошки выданной Освальдо снеди. Еда представляла из себя измельчённое мясо, зерно и какие-то орехи с сушеными ягодами, плотно спрессованные в этакий кирпич. Кумби по итогам трапезы почувствовал не просто сытость, а самое настоящее пресыщение.

«Сейчас примерное время для молитвы, но придётся отложить на более спокойное время». — с сожалением подумал Кумби.

Во времена рабства у испанского гранда, сеньора Диего, Кумби приходилось молиться тайно, и то, получалось далеко не всегда. Но никто не сможет сказать ему, что он не делал всё, что только мог, чтобы соблюдать необходимые ритуалы. А ведь мориски, жившие окрест владений сеньора Диего, презрительно выговаривали ему о вере, так как прекрасно поняли, что он не особо верит в католического Ису.

Ближе к ночи идти стало опасно: топь стала ещё глубже, поэтому пришлось остановиться на ночлег.

Помня о существовании больших кошек, Кумби выбрал дерево повыше, привязал себя к стволу верёвкой и спал вполглаза.

Утро встретило его духотой и ломотой в теле. Кумби аккуратно снял кирасу и обработал раны выданным Освальдо «спиртлем». Средство работало, хоть он и сомневался в самом начале. Ожидаемого нагноения не происходило, раны исправно заживали. Чудесное средство, жаль, что чистых хлопковых повязок осталось не так уж и много.

Позавтракав крошками очень питательного «кирпича», Кумби собрался и пошел дальше.

Ближе к полудню он снова обнаружил человеческие следы. Двое шли в том же направлении, один из них нёс что-то тяжелое. Возможно, это обычные жители, а может и прочёсывающие окрестности преследователи.

Так или иначе, позволять себе топтаться на месте Кумби не мог.

Местная природа отличалась от всего, что Кумби видел когда-либо в своей жизни: болотистая местность, зелень кругом, что радикально отличало эти земли от марокканской пустыни и в целом засушливых краёв Гранады, а с Сахарой, где Кумби провёл не самые благополучные годы своей юности, эту местность можно было даже не сравнивать. Ещё его сильно удивили местные птицы, которые ныряют в болото и ловят рыбу или лягушек, пряча их при этом на дно расширяющихся клювов. О таких птицах Кумби никогда и не слышал, не то чтобы видел.

Ещё что-то заставило его заподозрить о существовании крокодилов. Сам он их вживую не видел, но неоднократно слышал, что эти чудовища обитают где-то южнее Сахары, а также в Египте. Возможно, проплывшее по реке «бревно» действительно было бревном...

— Гугу ету! — раздалось за спиной Кумби.

Он резко развернулся, параллельно выхватив меч и подняв щит. В ответ в щит влетел среднего размера дротик.

Кумби увидел двоих дикарей, одетых точно так же, как ныне покойная троица предыдущих нападавших. Недобро улыбнувшись, один из дикарей перехватил копьё и кинулся вперёд.

Тактика борьбы с копейщиками для мечника с щитом крайне проста: отклонить удар как можно дальше, а затем рубить по рукам.

Пусть у Кумби и короткий бронзовый меч, но мастера, его изготовившие, своё дело знали: он острый и достаточно тяжелый, чтобы отсечь кому-нибудь руку.

Дикарь повёл себя предсказуемо — попытался достать шею Кумби. Сильное парирование каменного наконечника копья щитом, а затем рубящий удар. Одноручным мечом Кумби владел даже лучше, чем луком, поэтому неудивительно, что левая рука дикаря нашла своё место на земле под его ногами. Испуганный вопль раздался не от лишившегося руки дикаря, как следовало ожидать, а от наблюдающего за схваткой дротикомётчика. Вместо броска дротика в занятого противника, этот трус просто заорал в панике. Это охладило Кумби, который сблизился с уронившим копьё дикарём и прервал его жизнь дозированным уколом в горло. Лезвие исправно распороло горло и повредило позвоночник. Струя крови ударило вперёд и вниз, забрызгав загорелую грудь и меховые портки дикаря.

Кумби как мог быстро рванулся к дротикомётчику и ударом щита снёс его с ног. Дикарь засучил ножками и попытался удалиться от смертельно опасного врага ползком. Укол в спину — ещё один покойник в не таком уж и длинном списке мертвецов.

Чернокожий никогда не был особо выдающимся воином. Более того, он чаще бежал от врагов, так как их традиционно было много, они были сильны и злы. В целом, сейчас тоже особо ничего не изменилось. Он бежал от испанцев, пришедших на земли его племени, он бежал от берберов, которые купили его на рынке, он бежал от отоми, которые упорно преследовали его две недели, он бежал от дикарей, которые с первого же дня пребывания на незнакомом берегу пытаются его убить. Он всегда бежал, но не сейчас.

Обследовав тела дикарей он пришел к выводу, что они того же племени, что и предыдущие. Об этом говорила некоторая схожесть татуировок и амулетов, а также одинаковые причёски. Вывод был предварительным, так как судить по пяти представителям обо всём племени нельзя.

Как выяснилось, вопли привлекли внимание остальных дикарей, которые всё это время находились где-то поблизости. Кумби снял с плеча арбалет, взвёл его и зарядил болт с бронзовым наконечником ромбического сечения. Первый дикарь выбрался из кустарника и, размахивая над головой каменным топором, бесстрашно кинулся к Кумби. Выстрел. Болт попал в глаз, пробив затылочную кость и улетев к кусты. Осталось всего двадцать девять. Можно, конечно, вырезать из дерева ещё, но они будут определённо не те. Именно поэтому Кумби запомнил куст, в который влетел абсолютно точно покрытый кровью и мозгами болт.

В следующий момент из кустов вышла уже группа дикарей. Арбалет занял своё место на плече — время меча и щита.

Разбереденная рана на груди дала о себе знать острой болью при резких движениях.

Как и ожидал Кумби, дикари кинулись одновременно. Но силы были несопоставимы: удар щитом отбросил первого атакующего на десять шагов, а меч начал рубить незащищенную плоть как нож мясника мясную нарезку. Всего дикарей было шестеро, теперь осталось трое, но зато самых умных. Один из них занял оборонительную тактику с копьём, а двое попытались достать его дротиками. Щит из закалённой бронзы исправно держал удары, а затем Кумби всё это надоело.

Умышленно пропустив удар копьём в наколенник, Кумби сблизился с копейщиком и разрубил ему шею. У одного из дротикомётчиков не выдержали нервы и он исчез в кустах, а вот второй уйти не сумел — Кумби догнал его и двумя уколами отправил к праотцам.

Преследовать последнего выжившего смысла не было, поэтому Кумби собрал бурдюки с водой, сушеное мясо из котомок, а затем продолжил путь.

Он не был великим воином, но эти люди были настолько плохо вооружены, что человек с мечом и щитом, пусть и бронзовыми, становился практически непобедимым.

//Метцтитлан. Дом Освальда Точтли//

— Да это просто цвет кожи такой! — в очередной раз заверил Ос прибывшую делегацию от горожан. — Просто их далёкие предки так приспособились к палящему солнцу! В некоторых странах Вечное Солнце светит ещё более ярко, чем у нас!

— Значит ли это, что те страны Вечное Солнце любит больше или меньше, чем наши земли? — спросил не пропускающий ни одной богословской встречи Охтли.

— Нет! — взмахнул рукой Ос. — Это связано с тем, что лучи Вечного Солнца падают под другим углом, только и всего! Это никак не связано с любовью, это наука! Но, если подумать, у них земли куда хуже, чем у нас.

— Но тогда почему чернокожих берут в рабство и везут к нам? — задал следующий вопрос Охтли.

— Потому что у большей части чернокожих нет государственности. — ответил Ос. — И тому есть причины, не зависящие от самих чернокожих. Плохие условия пустынь, вредные насекомые[39], а также изолированность от остального человечества — это только основные причины. Поэтому многие чернокожие до сих пор находятся на стадии племён...

— Как и многие у нас... — присутствующий Куохтемок не мог не вставить реплику. — Имею в виду дикарей из джунглей, а также весь Север.

— Верно. — подтвердил Ос. — Только причины несколько разные. Если на Севере просто слишком много места и дармовой пищи, что долгое время делало территориальные и ресурсные конфликты совершенно бессмысленными, то у чернокожих наоборот, эти конфликты теряли смысл из-за слишком суровых условий существования. Нет, и там, и там они были, но гораздо реже, чем, скажем, в наших землях. Ежедневная война за собственное существование — плохой фон для организации военных походов на соседнее племя.

— И европейцы пользуются этим? — с негодованием вопросил Охтли. — Захватывают дикарей в рабство?

— Европейцы и пальцем не шевелят. — ответил Ос, подумав, что ацтеки и отоми фактически занимались тем же самым. — Как я узнал у Панфило, негров продают другие негры. Пока что предложение не удовлетворяет спрос, но денежная заинтересованность уже появилась. Так что, если мы ничего не изменим...

— Как мы можем что-то изменить? — Охтли явно готов был к действию.

Ос понимал, чего хочется этому человеку. Охтли осознал ничтожность и тщетность своих достижений, поэтому хотел оставить какой-то яркий след в истории. Ос мог бы сделать так, чтобы Охтли запомнили навсегда, но тогда у него пропадёт цель.

— У меня есть план, который призван, чтобы изменить в этом мире очень многое. — не стал вдаваться в подробности Ос. — Но это будет обсуждаться с нашим Величайшим правителем, Хуицилихуитлом IV.

— Разумеется! — закивал Охтли. — А я могу в этом хоть как-то поучаствовать?

— Если договоришься об участии в сегодняшнем совещании, то всегда пожалуйста. — ответил Ос.

Дальнейшие вопросы касались уточнения мироустройства, наличия внеземной жизни, того, что ждёт человечество и в подобном духе. Получилось что-то вроде клуба для избранных: попасть на вечер к Видевшему Солнце не так просто, очереди забиты на месяцы вперёд, тем более что происходят эти «вечера» далеко не каждый вечер.

Вообще, Ос планировал покинуть ненадолго Мексику в ближайшее время. Но это будет сильно зависеть от решения Хуицилихуитла IV, которое он примет завтра вечером.

//Метцтитлан. Дворец Хуицилихуитлуа IV. На следующий вечер.//

Игры официально закончились около часа назад. Еженедельные схватки боксёров и борцов собирали тысячи жителей разросшегося города на государственных аренах и частных дворах. Десятки тысяч монет меняли хозяев, в конечном счёте оседая в государственной казне, дабы платить зарплаты государственным слугам, строить новые жилища, закупать провиант и возводить первый акведук «европейского типа». Проблемы, возникающие при строительстве таких вещей, например, геодезические работы, решились с помощью одного итальянского архитектора, Бертольдо Бенвенуто, который строил на Корсике сельскую усадьбу для богатенького графа, но попал в руки берберов. Они очень обрадовались, когда увидели в его руках весьма специфические инструменты. Вернее, они подумали, что лопаты и странные приборы необходимы для нахождения руды. Ну кто из неграмотных пиратов, лишь слегка осведомлённых о работе рудознатцев, мог подумать, что бедолага Бертольдо всего лишь определял плотность грунта под будущим строением? Вот именно, никто.

Тем не менее, Освальд заплатил за тощего итальянца половину веса золотом, поэтому пираты ушли довольными, а Бертольдо вынужденно заключил трудовой договор и с первого же дня погрузился в проектирование и строительство подземного акведука, который будет способен обеспечить водой сотню тысяч человек. А ведь ещё готовится проект надземного акведука, который позволит снабжать водой ещё сотню тысяч. На Метцтитлан у Освальда огромные планы. Его население уже почти достигло половины численности Теночтитлана и продолжало стремительно расти. Древесина с севера региона сметалась прямо с телег, храбрые лесорубы уплывали далеко на север, так как на территории Мексики лес рубить было запрещено. Ос прекрасно помнил, к чему привела стихийная вырубка леса сначала ацтеками, а затем и испанцами: Мексика в двадцать первом веке сильно ассоциировалась с кактусами, песком и перекати-полями.

Помимо запрета на рубку леса Ос уговорил Хуицилихуитла IV профинансировать программу озеленения полупустынь на севере Союза, на что уходило уже порядка ста тысяч медных монет в месяц. За эти деньги высаживались и орошались будущие леса, которые станут надёжной защитой от опустынивания. В настоящий момент Метцтитланский Союз граничил с севера с землями, которые Ос называл мутными. По ним окровавленной косой прошлись ацтеки, затем случилась страшная засуха, которая, вкупе с эпидемией, добила выживших. Что делать с этой пустыней Осу решительно непонятно, поэтому он уговорил Хуицилихуитла IV оградиться от неё лесом.

Он плохо знал, что там происходит на Севере, но предполагал, что ацтеки просто так не вымерли, а начали наводить шорох на не особо плодородных землях навахо и апачей. Или пошли ещё дальше, в поисках более благоприятных мест. Такие места определённо есть, а зная, что ацтеки направились на северо-восток, а не на северо-запад, как доносили изначально, через земли несостоявшегося Техаса, то они определённо скоро наткнутся на Арканзас, Луизиану или Миссисипи. Ос знал об этих штатах не очень много, только то, что через эти штаты транзитом проходила большая часть наркоты картеля Синалоа. Зачем? Чтобы никто не догадался. Управления по борьбе с наркотиками США считает, что основной трафик происходит через Нью-Мексико и Аризону, ведь это здорово снижает транспортные расходы для экономных наркоторговцев, но они страшно ошибаются. Наркотики же путешествуют по Техасу, затем по Луизиане и Миссисипи, а вот уже потом растекаются тысячами ручейков по всем штатам. Основной потребитель, само собой, город Нью-Йорк, фактически, ради него это всё и затевается, там потребителей героина больше, чем в штатах вроде Небраски. Впрочем, федералес, а следовательно ему тоже, было плевать, сколько наркоты сожрут гринго. Перед Осом ставились другие задачи...

Ос остановил поток воспоминаний. Сейчас его интересовал не наркотрафик, который теперь легко может не состояться вообще, а вполне себе состоявшийся ацтекотрафик. Ушло порядка тридцати тысяч воинов, груженных провиантом и ценным материальным имуществом. Луизиана и Миссисипи — плодородные края, где можно успешно выращивать агрокультуры, а значит, ничто не помешает ацтекской армии закрепиться. Неужели у североамериканских индейцев есть достаточно воинов, чтобы сокрушить тридцатитысячную армию ацтеков? Вряд ли.

Разведчики так далеко не заходили, но Ос в целом не считал, что ацтеки успеют стать проблемой. На покинутой родине их ждали армия Метцтитланского Союза, эпидемия и голод, больше ничего... Да и что может привлекать их в Мексике? На территории США мягкий климат, беззащитные перед организованной армией племена апачей и навахо, плодородная почва, гиперизобилие дерева, дичи и вообще, на фоне умирающей от гриппа Мексики — райские условия.

— Освальтль, тебя зовёт к себе Повелитель. — сообщил Охтли, спустившийся к основанию пирамиды, где сейчас сидел Ос.

— Пойдём.

В приёмном зале Оса в очередной раз облили спиртом. Дворцовые служанки проспиртованными салфетками протёрли ему руки, шею, лицо, а затем вытерли его насухо белыми полотенцами. Увидев разрешительный кивок от Хуицилихуитла IV, Ос приблизился.

— Я принял решение, Освальтль. — изрёк правитель города. — Такого масштаба мероприятие невозможно провести без твоего личного контроля. Я дам тебе полторы тысячи своих лучших воинов. Даю ровно год, затем жду тебя здесь же с результатами.

— Если всё получится, о наших восточных проблемах можно будет надолго забыть. — ответил на это Освальд.

— Если. — произнёс Хуицилихуитл IV.

//Улицы Метцтитлана//

С наступлением темноты в городе начинался час коментатля. Айк сегодня взял накопленный отгул, который, как оказалось, ему положен по трудовому договору. Он неделю назад вышел на ночную смену, нужно было срочно разобраться с распределением прибывших рабов из-за Океана, за это Ирепан записал ему отгул, которым он воспользовался только сегодня. Удивительно было отдыхать в тот день, в который только захотел.

Весь день Айк провалялся в приобретённой недавно кровати, на мягких пуховых перинах, которые себе не каждый в этом городе позволит, а вот вечером решил погулять по городу.

В час коментатля ходить разрешалось, но числом не более двух человек, обязательно с защитной маской и флаконом спиртля. Также желательно иметь с собой удостоверяющий документ, но у Айка сейчас есть всё.

Направлялся он в район Белых Домов. Это далеко не единственное место в городе, где можно найти «взрослые развлечения», например, качественный пульке и театр.

Постучав ровно восемь раз по двери, Айк принялся ждать ответа. Металлическая задвижка скрипнула, дверь отворилась и его пропустили внутрь. Хмурый лысый мужик-привратник налил ему на руки спиртль из кувшина и указал на лестницу.

Айк, на ходу протирая руки, спустился по каменной лестнице вниз, где находился один довольно-таки большой подземный зал. Усевшись за ближайший столик, он вытащил из кошеля десять медных монет и бросил их на серебряный поднос.

Помещение представляло из себя бывшее хранилище для какао, выкупленное за бесценок каким-то предприимчивым парнем. Сейчас здесь ничего не хранили, наоборот, здесь больше тратили. В конце помещения размещалась небольшая сцена, освещённая направленными масляными фонарями. На каменных стенах висели обычные масляные фонари, несколько гобеленов эротического содержания, а также шкура волка. Пол был тщательно вымыт, на столах ни крошки, потолки выбелены и вообще создаётся впечатление, что хозяин этого полулегального заведения заботится о гигиене пуще, чем правитель города.

Подали пульке и лепёшки с мясом и соусом чили. Айк, который сегодня только завтракал, не стал медлить и начал есть. Лучше смотреть представление на сытый желудок.

Вообще, до становления помощником Ирепана, Айк ни разу в жизни не ел мяса оленя. Хозяева мясом никогда не кормили, а у самого него хронически не хватало денег на что-то подобное. Сейчас же, с зарплатой помощника Ирепана, можно покупать дорогие вещи домой, носить покрытый орнаментом хлопковый плащ, а также по выходным посещать такие вот заведения.

Из-за бордового занавеса вышла девушка в ярко-красном платье.

— Уважаемые ценители красоты, добро пожаловать в Белый Дом! — провозгласила она, встав за трибуну. — Не буду тяготить вас давно уже ненужными речами, вы все уже давно всё знаете! Итак, вашему вниманию! Великолепная Пово!

Занавес приоткрылся и на сцену вышла почти одетая девушка. Айк подумал, что она явно не здешняя: высокого роста, примерно как Освальтль, на теле развитые мышцы, явно занималась не только домашним хозяйством. Волосы не чёрные как у всех, а слегка сероватые. Кожа не бронзового оттенка, а слегка бледная. Лицо скуластое, глаза карие, челюсть квадратная. Одета В общем, необычная барышня.

Загалдели зрители, Айк сидел молча. Принесли ещё один кубок пульке.

— ... Загадочная Ситси! — презентовала женщина в красном следующую дебютантку.

Спустя два часа показа красивых барышень на сцену вышел тот самый привратник и объявил, что пора расходиться.

На улице было слегка прохладно, Айк закутался в свой недешевый плащ и направился к своему дому.

— Эй ты, стой! — окликнул его незнакомый голос.

Айк взялся за рукоять кинжала, висящего на поясе.

— Айк, это ты? — задал вопрос неизвестный.

— Я. — ответил Айк разворачиваясь.

— Ирепан собирает всех в центре. — уведомил его молодой воин в бронзовой броне. — Срочно.

Айк пожал плечами и продолжил путь. Всё равно туда собирался. Правда, воин совершенно незнакомый, он его раньше не видел. Возможно, Ирепан использовал всех, кто есть под рукой.

Во дворе главного здания уже столпились сотрудники.

— ... что за сбор? — услышал Айк голос Сапаека, одного из старых сотрудников.

— Все собрались? — Ирепан, стоящий на крыльце, оглядел собравшихся. — Даже Айк здесь, значит все. Босс сказал вас собрать, поэтому я и собрал. Бо-о-осс!!!

На балкон второго этажа вышел Освальд.

— Все собрались? — он был одет в стальную броню. — Значит так, как вы догадывались, я убываю в Европу. Примерно на год. За старших будут Ирепан и Сула, слушать их как меня. План дальнейших действий написан давно, продолжайте трудиться как трудились. Теперь перейдём к недоумевающим вопросам... Да, Айк?

//Где-то в болотах несуществующей Луизианы//

Выдернув из кирасы застрявший наконечник стрелы Кумби ненадолго выглянул из-за дерева. Преследователи снова на него вышли, даже хотели взять живьём, но их «выдал» аллигатор, решивший сегодня пообедать каким-нибудь дикарём.

Теперь Кумби держал дистанцию, убивал их из арбалета, оставляя ближний бой только на крайний случай.

Силы не бесконечны, а этих дикарей слишком много, чтобы убить стольких за один день. Пусть природа немного помогает, правда, Кумби чуть не обделался, когда раздался громкий плеск воды и кто-то пронзительно завопил. Бултыхающийся дикарь ушел на дно вместе с аллигатором — очень жуткая смерть.

Топь здесь ещё хуже, чем была раньше: можно сто метров пройти где вода по щиколотку, а на сто первый шаг провалиться по горло.

К счастью, дикари тоже не особенно хорошо знали эти болота, так как они тоже ухали на дно, но их численность давала о себе знать — лук был почти у каждого, пусть стрелы сделаны из дерьмового дерева, но количество берёт качество.

Счёт хороший, но усталость одолевает. Скольких он уже убил? Десятерых? Когда он бежал от туарегов, не удалось достать ни одного, а тут сразу десять.

Вскинув арбалет, он уверенно вышел из-за дерева, навёл его на замахнувшегося дротиком дикаря и спустил тетиву. Болт уверенно пробил грудину и повалил неудачника в болотную жижу.

Обратно за дерево, взведение арбалета, размещение болта, постановка на предохранитель, о назначении которого он догадался совсем не сразу. Кумби даже слова такого не знал, но интуитивно догадался как им пользоваться и зачем он нужен.

В дерево ударилась очередная стрела. Лучники у них были хорошие, но они совершенно не знали, куда надо стрелять, чтобы надёжно поразить Кумби. Шлем очень хорошо защищал от стрел с каменными и костяными наконечниками, как и кираса с поножами и наручами. Жаль, вдобавок к этому не было хотя бы однослойной кольчуги, тогда он был бы для них неуязвим...

Выход из-за дерева. Выстрел в лучника, стоящего между двух стволов. Есть поражение.

Левую руку обожгло. Не привыкать, но всё равно неприятно. Горячая кровь потекла по предплечью. Надо уходить.

Накинув стоящий рядом щит на спину, Кумби побежал прочь.

В спину раза три ударило, затем ещё раз ужалило в левую же руку. Оглядываться он не стал. Сейчас только пару зейров пройти...

Сзади начали раздаваться тревожные выкрики и явные приказы старшего. Кумби не выдержал и на секунду обернулся.

А сзади началась схватка преследователей с ещё одной группой дикарей, правда, эти дикари выглядели совершенно по-другому. Покрытые белой краской дикари были вооружены луками, копьями и каменными топорами. Как-то сразу стало понятно, что они не друзья преследователям, так как началась ожесточённая перестрелка.

Кумби нашел себе неприметное укрытие и ждал итогов схватки.

Бледные дикари явно были более свежи и решительны, поэтому преследователи потеряли где-то около восьми человек, а затем отступили.

Добив раненых бледные начали искать кого-то. Нетрудно догадаться кого.

— Эй, я здесь. — обратился к бледным Кумби.

Меч он демонстративно держал в ножнах, но щит всё же решил придержать на руке.

— Капиква хум? — самый влиятельный бледный заговорил первым из них.

— Кумби. — указал пальцем себе в грудь чернокожий.