Назовите как хотите

13

В вестибюле Стречи подкараулила миссис Ниббетт:

— Уолтер хочет с вами поговорить.

Она провела Стречи через бар; бармен улыбнулся ей, но та не ответила на его улыбку. Усталыми лодками вплыли они на асфальтированный задний дворик. Под сенью розовой беседки за белым пластиковым столиком восседали Уолтер Ниббетт и компания: золовка Мертл, ее супруг Конрад, суровый Хантер с благоверной Джули. На Уолтере был пиджак в мелкую клетку и рубашка с расстегнутым воротом. Уолтер сидел в пластиковом кресле с видом исполнительного директора какой-нибудь корпорации, собравшегося объявить о ее банкротстве. Он облизнул губы и сказал:

— Я — разумный человек…

Стречи кивнула. Милое начало.

— Я уважаю право на сомнение в пользу ответной стороны. Но ситуация, мягко скажем, та еще.

Мягко скажем…

Вмешалась миссис Ниббетт:

— Присаживайтесь, милочка. Вам вовсе не надо стоять навытяжку.

Стречи помедлила, потом присела на ближайший стул так осторожно, точно ожидала, что там окажется капкан. Однако тот оказался прочным и удобным. Женственным движением она закинула ногу за ногу и тут же почувствовала, как дрожат икры.

Уолтер продолжал:

— Поправьте меня, если что-то не так. Я купил титул — титул лорда Эском?

— Лорда поместья Эском — да, именно.

Джули откашлялась:

— Вы этого не отрицаете?

Однако Стречи не сводила глаз с Уолтера:

— Вы приобрели титул у лорда Клайва Лейна.

— Нет, через компанию, на которую он работает, — «Лейн Эстейтс». По моим сведениям, вы — ее владелица, так?

«Скотина ты, Клайв», подумала Стречи и с улыбкой ответила:

— Именно.

— И может быть только один лорд?

— Лорд поместья Эском? Да, один.

Уолтер точно бланк заполнял:

— И я приобрел титул… его титул?

— Я так понимаю.

Миссис Ниббетт торжествующе вздохнула.

— Вообще-то я человек простой, но в моем понимании это означает, что единственный лорд Эском теперь — я.

— Верное предположение, — согласилась Стречи.

— Тогда почему же все эти остальные думают, что это они купили титул, если я — единственный лорд?

— Абсолютно закономерный вопрос.

Вот только ответа на него Стречи не знала. Она чувствовала себя сорванцом, застигнутым в чужом саду с полными карманами яблок, когда кто-то взрослый и очень разумный загибает перед его носом пальцы, чтобы окончательно пристыдить его и заставить раскаяться в собственном недостойном поведении.

И что ей оставалось?

— Понимаю, ситуация вышла неприятная…

— Так вам неприятно? А мне-то каково?

В мозгу Стречи царила абсолютная пустота. Еще минута — и висевший на волоске топор обрушится на нее. Она попробовала сменить тему:

— Бумаги у вас?

— Разумеется. Вы что же подумали — я стану выписывать чек в обмен на… на честное слово, пусть даже английского джентльмена? Нет уж, сэр. У меня есть пергаменты.

«Собственно, как и у всех», подумалось Стречи.

— Да вы присаживайтесь, — нервно усмехнулась миссис Ниббетт. — Вас ведь не было в момент заключения сделки, и о том, что это мы купили титул, вы узнали только с наших слов.

— Я в них нисколько не сомневаюсь.

— Очень благородно с вашей стороны, леди Джейн.

— Я — не леди.

Миссис Ниббетт улыбнулась:

— Ах да — вы ведь не любите упоминать ваш титул. Вы замужем за Клайвом?

— Нет.

— Тем не менее вы — леди?

Стречи словно бы плавала в водах, не отмеченных на карте:

— Это к делу не относится.

— Как скромно, — вздохнула миссис Ниббетт. — Покажи ей пергаменты, Уолтер.

Тот полез в свой портфель.

Джули улыбнулась Стречи:

— Я всем говорила, что вы не можете быть замужем за этим жуликом! Как выяснилось, я была права.

Стречи загадочно улыбнулась (она искренне надеялась, что это у нее вышло именно загадочно, а не уныло).

Миссис Ниббетт коснулась ее руки:

— Я видела миссис Дин лишь однажды — и, сказать по правде, она мне не особо понравилась.

— А по мне — в самый раз, — хохотнул Уолтер.

В руках он держал те самые пергаменты. Стречи взглянула на них и кивнула:

— Эти, кажется, правильные.

Миссис Ниббетт хлопнула в ладоши:

— Я же говорила тебе, Уолтер! Видишь — у нас настоящие бумаги. Значит, титул — твой! А теперь задумайтесь, леди Джейн, — как вышло так, что все эти люди считают, что они купили титул, когда он наш?

Стречи покачала головой:

— Понятия не имею.

— А вы видели тех, остальных? — спросила Джули. — Да они даже не знали, какой сегодня день. Понимаете, к чему я?

Стречи мигом ухватилась за ее слова:

— Полагаю, что они настолько убедили себя в своей победе, что попросту не допускают и мысли о том, что титул достанется кому-то другому. Они протестуют. Я о том, что вот они слетали сюда пару недель назад, увидели эти края, влюбились в них и возомнили себя лордами Эском, даже не купив титула. И вот, во время аукциона, они чего-то напутали и…

— Да уж, запутаться было нетрудно, — согласилась миссис Ниббетт.

— Черт подери, так оно и было, — ввернул Уолтер. — Вот что я вам скажу, Стречи, — эти люди, может, и думают, что выиграли торги, но был момент, когда мы думали, что их проиграем. Разве не так, дорогая?

Миссис Ниббетт согласилась. Ее супруг пояснил:

— Мы сказали нашу окончательную сумму, и тут — р-раз! — кто-то перебил нам цену, и тогда лорд Клайв спросил, не желаем ли мы поднять цену — ну, еще на чуток. Но мы уже не могли позволить себе этот «чуток»; и лорд Клайв сказал: все, торги окончены. Мы уж было подумали, что все, конец, и собрались предаться отчаянию, как лорд Клайв снова позвонил и сообщил, что тот, другой, не смог выплатить нужной суммы и, следовательно, что титул переходит к нам, если, разумеется, мы подтвердим наше предложение. Он назвал нас «вторыми по большинству» или кем-то в этом роде и заявил, что, как я уже сказала, если мы все еще готовы купить титул, наше предложение вступит в силу — ну и вот, мы, значит, решились на самую большую сумму, которую мы могли себе позволить, — пусть на чуточку больше, если честно, — но если мы подтвердим свое предложение, я мог бы стать лордом Эском. Ну, дальнейшее — уже история, так как мы заключили эту сделку. Вот так-то.

— Понимаю, — сказала Стречи — она-то слишком хорошо понимала, что это значило.

Джули фыркнула:

— Неудивительно, что все остальные запутались.

И злорадно рассмеялась, а за ней — и весь клан Ниббеттов.

Стречи улыбнулась Уолтеру.

— Ну, тогда за вас! — сказала она. — Я имела в виду — за нового лорда Эском!

Пребывание Эдгара Деларма лордом Эском было недолгим, зато содержательным. Последние деньки у врат рая, так сказать. Он слонялся по Кармели, заказал себе новое облачение, отправил напечатанные приглашения самым уважаемым прихожанам своей церкви, и некоторое время даже носился с идеей лететь в Великобританию первым классом. В те чудесные дни он вырос в собственных глазах — на целых несколько дюймов. И вот в одночасье все его надежды рухнули. Теперь он не только не сможет открыть в Девоншире евангелистскую миссию, искоренив новомодную ересь Тины и ее саму, — более того, теперь ему придется вернуться в Америку и признаться коллегам-проповедникам, что его — его! — надули. Все — суета сует и томление духа, злобно думал бородач. Он вышел из машины и, точно смерч, понесся в бристольский аэропорт — полы пальто хлопают, чемодан в руке качается — ни дать ни взять второй Мэтью Хопкинс.[18] И вот к вышеописанным страданиям прибавились неизбежные неприятности маленьких аэропортов: неподвижная очередь на регистрацию, бесконечные вопросы:

— Вы сами паковали свой багаж?

— Есть ли в вашем багаже что-либо из этого списка?

— Почему на паспортной фотографии вы без бороды?

— Почему пищит рентген-контроль?

— Не затруднит ли вас показать содержимое ваших карманов?

— Не могли бы вы убрать распятие, потому что это на него реагирует рентген-контроль?

Он презрел соблазны дьюти-фри и принялся рыскать по комнате отдыха в поисках места, где ему не придется сидеть плечом к плечу с толпой язычников. Он должен побыть один, решил Деларм.

Но тут…

Под плакатиком, благодарившим пассажиров за отказ от курения, он углядел прильнувшую друг к другу парочку. Волосы у обоих были светлыми: у него — прямые, крашенные прядками и лихо зачесанные на бровь, как у старшеклассника, а у нее — словно хлопья медовой сахарной ваты.

Точно карающий ангел, предстал перед ними Деларм.

— Вы бежали от гнева людского…

Клайв пришел в замешательство. Он быстро взглянул на него, точно вспугнутый кролик. Глория же почти не видела Деларма в отеле и безразлично обозрела его, словно уборщика аэропорта.

Клайв спросил:

— Вы тоже на самолет?

Он всматривался через плечо Деларма, пытаясь разглядеть, есть ли кто с ним.

— Нечестивый бежит, когда никто не гонится за ним.[19]

— Верно, но верно и то — как это говорится? — пусть тот, кто без греха, первый бросит камень?

— Вы перефразируете — «кто из вас без греха, пусть первый бросит в нее камень».

— Эй! — воскликнула Глория. — А я-то вам что сделала?

— Кто может найти добродетельную жену…

— Послушайте, — отрезала она. — Если вы — типа свидетеля Иеговы, валите отсюда на хрен.

Деларм побагровел:

— Я представляю церковь истинную…

— Да ну? Нам не нужно карманных Библий, спасибо.

Клайв примиряюще вскинул руку:

— Так мы летим одним рейсом, Деларм?

— Боюсь, что… нет, я надеюсь на это. Поверьте, лорд Клайв — если вы действительно лорд, — уж теперь-то я от вас не отстану.

— Вот и хорошо.

— Хорошо?

— Именно, — ответил невозмутимый Клайв. — Потому что, если вы запамятовали, вы должны мне — э-э — сто пять тысяч долларов, так?

— Что?!

— Так он не заплатил? — взвизгнула Глория.

Клайв обернулся к ней (при этих словах Деларм густо покраснел):

— Он переоценил свои возможности. Видишь ли, во время аукциона он назвал сумму, которая впоследствии оказалась для него неподъемной — и я, по доброте душевной, позволил ему повременить с оплатой.

— Я заплатил! — взвыл Деларм.

— Первоначальный взнос, — промурлыкал Клайв. — И кажется, что-то говорили по поводу возвращения в Америку с тем, чтобы просить свою церковь собрать остаток денег?

Глаза Деларма так и вылезли из орбит.

— Я требую возврата моих денег!

— Вряд ли. Условия сделки предполагает полную выплату.

— Мы ничего вам не должны! Вы нас обманули!

Сидевшие поблизости пассажиры разом прекратили разговоры и навострили уши.

— Это я вас обманул? — повторил Клайв. — Вы должны сто пять тысяч! Как это я мог вас обмануть?

Глория кивнула:

— И ты за это ответишь, браток, — попомни мои слова.

Клайв сделал вид, что шарит в сумке:

— Где-то тут у меня была ваша расписка — в получении двадцати пяти тысяч первоначального взноса; и там указано, что вам осталось выплатить сто пять тысяч.

Деларм взорвался:

— Думайте, что говорите, лорд Клайв! Мы привлечем вас к суду за каждый цент из этих двадцати пяти тысяч — и выиграем дело!

Клайв покачал головой, притворяясь, что слова бородача его позабавили:

— Да ну? Даже с учетом того, что всех документов у вас — одно долговое обязательство на сто пять тысяч? И вообще, кто это — «мы»? Так себя именует только королева английская.

— Моя церковь поглотит вас заживо!

— Вот это по-христиански! — рассмеялась Глория.

— Мы подадим в суд!

— Только после того, как выплатите остаток, — мягко ответил Клайв. — Вы не можете потребовать свои деньги обратно, не заплатив их.

— Я платил!

— У нас есть ваша долговая расписка на сто пять тысяч!

— Мне это уже надоело, — встряла Глория. — Я не собираюсь сидеть десять часов в самолете и все десять слушать, как вы будете препираться. Послушайте! — Она оглянулась вокруг — сидевшие в радиусе нескольких рядов от них напряженно вслушивались.

— А вы что? На спектакль пришли? Нечего тут уши греть!

Сидевшая поблизости женщина в очках без оправы оказалась не из робких. Она устремила свои окуляры на Клайва и спросила:

— Э-э, простите, — вы и в самом деле лорд?

— Господи Иисусе! — возопила Глория. — Никуда нельзя пойти, чтобы не наткнуться на американцев!

— Вообще-то, милочка, — спокойно ответила женщина, — этот самолет летит в Америку.

Глория процедила:

— Я приехала сюда, чтобы побыть подальше от американцев.

— Тогда вам лучше было купить билет до Дар-эс-Салама.

Глория вскочила на ноги, и женщина покосилась на нее сквозь стекла очков — она была вдвое крупнее Глории. Но той было не до нее — она схватила Клайва за руку:

— Пошли кофе выпьем.

— Я не прикасаюсь к стимуляторам, — заявил Деларм, но тем не менее поплелся за ними в бар аэропорта.

Деларм не стал брать даже минеральную воду, поскольку не особо верил в целебные свойства микроэлементов. Клайву досталась чашка чего-то, больше похожего на эспрессо, а Глория позволила себе какую-то розовую шипучку в бумажном стаканчике, украшенном зонтиком из гофрированной бумаги. Все трое теперь стояли — но говорили тихо.

Глория заявила:

— Эй, ребята! Хватит строить из себя мачо! Эдак вы ничего не добьетесь. Я вот что думаю… важно-то, в конце концов, вот что…

Широко раскрыв глаза, посмотрела Глория на Деларма, пытаясь убедить его, что она — беспристрастный, честный бизнесмен (хотя в его глазах она была блудница вавилонская).

— Я о том, что вы хотите — титула или возврата денег?

— Ваш титул — пустышка!

— Как пустышка? — обалдело переспросила она.

Деларм обернулся к Клайву:

— Вы продали титул несколько раз!

— Не совсем, — ответил Клайв (который совсем не знал, что ответить). Но ему не стоило так беспокоиться: Глория была нынче в ударе. Она вдруг стукнула себя по лбу, будто ее осенило:

— Подождите-ка — вы ведь действительно хотите заполучить титул, мистер Деларм, — не так ли? То есть хотели бы, если бы точно знали, что он — ваш?

— Д-да, — промямлил Деларм.

— Все, что вам надо, — ликующе заключила она, — заплатить первым — всю сумму!

Он хмуро покосился на нее. Одним духом она выпалила:

— Я хочу сказать — вы ведь выплатили часть суммы, верно? Но не все. Так это не проблема, милый, — никто не выплатил всей суммы. То есть — они что, совсем чокнулись, чтобы сразу выкладывать денежки? А вы и подавно — вы ведь человек умный, и вели себя соответственно — так ведь?

— Н-ну…

— Так будьте первым! Тем более что у вас есть преимущество.

— П-преимущество?

— Ну да. Вы стоите тут, со мной и Клайви, прямо скажем, носом к носу. А он — тот, кто вам нужен. Так что пользуйтесь — пока никто другой не утащил титул у вас из-под задницы.

— Я вас правильно понял..?

Она рассмеялась замечательно грязным смехом:

— О, дорогой, вы прямо читаете мои мысли. — Она игриво толкнула его локтем. — Ловкий, стервец. Так, сколько вы должны — сто пять тысяч? Да это так — тьфу! Сколько времени вам нужно, чтобы наскрести эту сумму?

Деларм подозрительно сощурился:

— Я не уверен…

— Естественно, вам не так нужен титул, как некоторым. — Она пожала плечами. — Но я полагаю, вы едете в Америку за деньгами — верно?

— Вообще-то, я просто лечу домой.

— А-а, круто. Давайте. Пускай титул достается кому-то другому.

Глория изящно отпила своего розового пойла.

Клайв подался вперед и откашлялся:

— Ну, кто-то ведь должен стать обладателем титула, и, сказать по правде, я очень надеялся, что это будете вы. Это очень важный титул, Деларм. Нам нужен достойный соискатель. Однако…

Он подкупаюше улыбнулся.

Деларм погрузился в раздумья. Но не успел он ничего надумать, как из громкоговорителя прозвучало неожиданное: «Лорд Клайв Лейн — Клайв Лейн — пройдите к стойке компании „Вёрджин“. Срочный телефонный звонок для лорда Клайва Лейна».

Клайв так и застыл на месте. Он почувствовал себя котом Сильвестром из мультфильма — в тот самый момент, когда он срывается с гребня скалы. Он видит далеко впереди землю, а прямо под собой — глубокое ущелье. Секунда — и Сильвестр глупо ухмыльнется в камеру и замолотит ногами в воздухе в тщетной попытке остановить падение. И сорвется вниз. Клайв не хотел подходить к телефону. В особенности тогда, когда громкоговоритель вопил его имя на все здание, битком набитое незнакомцами. Никто ведь не знал, что он в аэропорту, — и все-таки кто-то его выследил. И если этот «кто-то» знает, что он здесь, и желает говорить с ним, — вполне вероятно, что он затаился где-то здесь и выжидает. К телефону, говорите? Очень может быть.

Включился Деларм:

— Кажется, это вас.

— Разве?

— Я в этом уверен. Стойка компании «Вёрджин». Может, у вас проблемы с билетом?

Клайв позеленел. Он прекрасно знал, что не может больше вот так стоять и притворяться, что ничего не слышит. К тому же это всего лишь телефонный звонок. Ничего страшного.

— Стойка «Вёрджин», говорите?

— Мы можем пойти с вами, — предложил Деларм. — Мало ли что там.

— Вы останетесь с Глорией — с миссис Дин, — быстро поправился он. — Я скоро.

Это и вправду оказался телефонный звонок. Трубку Клайву вручила брюнетка, значок на груди которой сообщал, что она «Девственница». Клайв стал, опершись спиной о стойку, чувствуя себя на виду, точно бьющаяся в стекло ночная бабочка. Он неотрывно смотрел на толпу. Деларм и Глория, в свою очередь, не спускали глаз с его персоны.

— Привет, Клайв! Это я — Стречи.

— Милая!

— Нет, Клайв, — это Стречи. «Милая» — это Глория.

Он застонал — в то же время старался не отрывать глаз с толпившихся в вестибюле.

— Как ты узнала, что я в аэропорту?

— Все знают, что ты здесь, Клайв. Рэй Паттерсон выследил тебя через прокатную контору, где ты брал машину.

— Кто такой этот Паттерсон?

— Скоро ты с ним познакомишься, — зловеще ответила она. — Я пыталась дозвониться на твой мобильный, но…

— Батарейка села. А перезаряжать было некогда.

— Ага. Когда смываешься, домашние хлопоты всегда побоку.

— Стречи, Стречи — не надо так.

— Ты с Глорией? Ну конечно с ней. Спешу сообщить, что ее мужу тоже известно, где вы. И еще — помнишь Фрэнки ди Стефано? Ты еще сказал, что он похож на гангстера. Так вот — он и есть гангстер. И он тоже знает, где ты.

— А этот… Паттерсон?

— Работает на ди Стефано. Во сколько у тебя самолет?

— Ну…

— Я ведь могу это выяснить, Клайв. Я к чему — у тебя есть полтора часа, прежде чем Паттерсон и ди Стефано туда доберутся.

— Полтора часа? Да, этого, пожалуй, будет достаточно. Спасибо, Стречи.

— Пройди через паспортный контроль в зал ожидания. Там ты будешь в безопасности.

— Я уже там. Я люблю тебя, Стречи. Правда-правда.

— А Линкольн любит Глорию.

— О! — сокрушенно воскликнул Клайв. — Ну да, ты, наверное, считаешь меня полным дерьмом. Послушай, Стречи, это дельце вообще слетело с катушек…

— Господи, Клайв! По крайней мере выражайся как лорд.

— Понял. Говоришь — все знают, что я в аэропорту? И… они уже догадались, что их надули?

— А с чего бы тебе еще смываться?

— Тогда береги себя, милая. Тикай при первой возможности. С тобой мы потом разберемся.

— А разве мы уже не разобрались?

— Я о деньгах. Послушай, не расстраивайся из-за Глории — она… она для меня ничего не значит. Думай о том, сколько мы заработали. И если ты хоть как-то сможешь задержать этого мистера ди Стефано…

— Он уже едет. Серьезно, Клайв, — неужто ты думаешь, что сможешь скрываться от него вечно? Или исчезнуть?

— Во всяком случае, я не стану дожидаться его, чтобы поболтать с ним!

— Возможно, будет лучше, если ты вернешь ему деньги. Это неприятный тип.

— Он запросит больше ста тысяч — и это только его деньги. А что, если и остальные захотят? Мы заработали не одну сотню тысяч, Стречи, — ты и я.

— Ты и я? Замечательно! Но мы же не можем жить на них всю жизнь?

— На пару лет хватит. Послушай, самое важное сейчас — смыться. Ты откуда звонишь?

— Из «Холидей Инн».

— Прыгай в машину и уезжай оттуда. Я переживаю за тебя.

— Конечно. Глории привет.

— О, Стречи, я не хотел тебя обидеть. Прости меня. Прошу. Послушай, тебе в самом деле нельзя оставаться среди этих людей.

— Я заметила.

— Как только они поймут, что меня им не достать, они сразу наставят свои пушки на тебя. По всем документам владелица компании — ты. Так что они поймут, что я в любом случае не несу ответственности. А вот ты…

Трубку повесила ошарашенная Стречи. На автомате она прошла через вестибюль. Сквозь стеклянную дверь ярко светило солнце, отражаясь бликами на зелени сада и припаркованных поблизости автомобилях. Клайв, конечно, сволочь, но в одном он абсолютно прав: ей нужно как можно скорее убираться из отеля.

Но добраться до двери ей не удалось. Ди Стефано ухватил ее за руку — так хватает воришку полицейский в супермаркете.

Она сказала:

— Вы все еще здесь, мистер ди Стефано? Я думала, вы поехали за Клайвом.

Фрэнки не улыбнулся в ответ. На лице его отражалась такая кипучая энергия, какой Стречи никогда раньше у него не видела.

— Ага, вот, значит, куда вы собрались?

Они вышли на улицу. Парень в ливрее удивленно воззрился на них сквозь стекло. Стречи собралась было дать ему знак, но Фрэнки, словно догадавшись, крепче стиснул ее руку и повел к знаменитым, легко чистящимся холидей-инновским диванчикам. Сзади тащился Паттерсон. Стречи остановилась было возле кресла, но Фрэнки протащил ее дальше и втиснул на диван. Сам сел рядом.

Он сказал:

— Возможно, Клайв и вас надурил, не знаю. Зато я знаю вот что: вы никуда не идете. Вы остаетесь здесь.

— Я не пойду в ваш номер.

— Ты пойдешь, куда я тебе скажу, детка. А мой друг Паттерсон присмотрит за тобой.

Паттерсон даже подскочил — точно задремал на ходу, и внезапно проснулся. Он изобразил на лице понимающую улыбку: мол, конечно-конечно, я вас внимательно слушаю.

Фрэнки сказал:

— Долго я вас не задержу. Я звонил в аэропорт — понимаете, к чему я?

Она нахмурилась:

— Значит, вы разговаривали с Клайвом?

— Смысл? Я позвонил своим друзьям — ну, друзьям шефа Паттерсона.

Паттерсон снова просиял. Он был в приподнятом настроении.

— Друзья… какого рода? — поинтересовалась Стречи. Фрэнки ухмыльнулся.

И вот эту-то особенную его улыбку и заметила миссис Ниббетт, когда застала их сидящими рядышком на диванчике — глядите-ка, еще и за руки держатся! Так вот зачем он приехал в Англию, подумалось ей. Мистер ди Стефано ухаживает за леди Джейн.

Подумать только!

Сидя в зале ожидания, в безопасности, Клайв стал странно молчалив. Зал был битком набит пассажирами, ожидающими — с нетерпением или с содроганием — перелета в Штаты, и бледность Клайва можно было запросто списать на боязнь полета. Он то и дело поглядывал на свои наручные часы — хотя имелись огромные настенные. Потом переводил взгляд на двух сотрудниц аэропорта, расположившихся за столом справок подле двери и с отрешенным видом ковырявшихся в компьютере. Эти явно никуда не спешили. К их столику подошли четверо пассажиров и сгрудились вокруг, но те их отогнали и уставились в мониторы с таким видом, будто компьютер вдруг перестал работать.

Деларм все еще не отстал от Клайва и Глории — так они и сидели втроем в скучном зале. Клайв нетерпеливо вздыхал. До вылета оставалось двадцать минут, но на борт приглашать их никто не спешил. Он сощурился на указатель: «Производится посадка…» Но никакой посадки не производилось. Девушка за стойкой положила трубку и взяла микрофон:

— Мистер Клайв Лейн, подойдите, пожалуйста, к столу справок.

В горле у него немедленно пересохло.

Деларм улыбнулся уголками губ:

— Лорд Клайв, разумеется, — или просто «Клайв»?

Глория взяла его за руку:

— Опять к телефону?

— Какие-нибудь пустяки, я думаю.

— А может, нам дадут места классом выше — ты ведь лорд?

— Его назвали просто «мистер», — ловко ввернул Деларм. — Вы что — не собираетесь туда идти?

— У меня нет времени заниматься глупостями. Скоро посадка.

— А вдруг вы от нас что-то скрываете?

— Все будет хорошо, милый. — Глория сжала его ладонь.

Клайв поднялся, быстро вытер запотевшие ладони о штанины и направился к столу справок, изо всех сил стараясь придать своей походке непринужденный вид. Девушка за стойкой воззрилась на него.

— Мистер Лейн?

Он кивнул — сейчас ему было не до титулов.

— Вас срочно требуют.

Слово «требуют» засело в мозгу Клайва, точно гвоздь. Она посмотрела на экран. Ему показалось — или выражение ее лица действительно изменилось?

— Минутку, сэр. Мы скоро будем с вами.

— Так вы уже здесь, — слабо улыбнулся он.

— Сейчас подойдет еще один человек.

Хотя девушка улыбалась, с тем же выражением она могла бы разорвать билет Клайва в клочья и швырнуть ему в лицо. Она посмотрела на экран монитора, он же, дрожа, ожидал своей участи. Тем временем она взяла микрофон:

— Пожалуйста, внимание! Скоро начнется посадка. Просьба пассажирам эконом-класса с билетами на места с первого по двадцать четвертое приготовиться к посадке.

Клайв стоял и слушал ее дикторский голос, пока она повторяла сообщение. Позади него быстро образовывалась очередь. Какая-то женщина толкнула его локтем. Он немедленно очутился в беспокойном пассажирском водовороте. Обе барышни за столом не обращали на него никакого внимания: одна направилась к двери, а вторая что-то набирала на клавиатуре. В спину ему уперлась какая-то пассажирка. Изо рта у нее мерзко пахло.

Клайв оперся на стойку.

— А мне-то что делать?

— Подождите минутку, сэр. Вот-вот начнется посадка.

Она явно забыла про него.

А что, если плюнуть на все и пройти на посадку? Клайв обернулся и увидел, что к столу направляется женщина в красном. На ее груди поблескивал золотом значок — еще одна «Девственница». Он остановился в замешательстве. Она мигом это заметила:

— Вы, должно быть, мистер Лейн? Пройдите за мной, пожалуйста.

— Но у меня самолет.

Но она уже уводила его:

— Да-да, не волнуйтесь, сэр. Сюда, пожалуйста.

Глория и Деларм вскочили на ноги:

— Что происходит, Клайв?

Клайв театрально развел руками. Женщина, не останавливаясь, проследовала дальше. Деларм ухватил его за руку:

— Опять какой-то подвох?

— Нет, что вы.

— Убегаете?

— Не смешите меня.

Глория воскликнула:

— Мы опоздаем на самолет!

Он помедлил:

— Садись без меня, милая. Придержи мне место. Я скоро присоединюсь к тебе…

— Сюда, сэр. Прошу…

Глория возопила:

— Но я больше никогда не увижу тебя! Господи, Клайв, — что ты натворил?

— Ничего, — беспомощно откликнулся он.

Женщина тронула его за локоть и подвела к боковой двери, которую он раньше не замечал. Когда он входил, он обернулся — Глория и Деларм неотрывно смотрели на него. Последний взгляд назад, мелькнуло у Клайва, такими он их и запомнит: рассерженный, недоверчивый Деларм, а Глория… дорогая, славная, белокурая, милая Глория — взгляд отчаянный, тревожный. Любящий взгляд. Протягивает к нему руки…

Но дверь неумолимо захлопнулась. В комнате сидел мужчина, которого Клайв никогда прежде не видел. Он подошел к Клайву и что-то сказал — что именно, Клайв не расслышал. Клайв быстро оглядел комнату: мужчина и женщина стояли прямо позади него. Женщина коснулась его руки:

— Не желаете присесть, сэр? Прошу вас.

— Не хочу.

— Полагаю, вам лучше присесть, сэр.

Наступила тишина. Клайв смотрел то на мужчину, то на женщину. Они же пристально наблюдали за ним. Барышня определенно была сексотом. Да и мужчина тоже не полицейский, это факт: не та униформа. Кто-то из персонала аэропорта. Клайв присел.

Женщина сказала:

— Боюсь, произошел несчастный случай.

— Н-несчастный случай?

Она слегка коснулась его плеча:

— Боюсь, ваша мать умерла.

— Моя мать!

— Да, сэр. Она погибла. Мне очень жаль…

— Но у меня нет матери!

Они ошарашенно уставились на него. А он — на них.

Заговорил мужчина:

— У каждого есть мать, сэр. Так уж устроены люди.

Клайв коротко выдохнул:

— Моя мать умерла.

— Мы знаем, сэр. Очень жаль…

— Она умерла пять лет назад.

Мужчина и женщина переглянулись. Она сказала:

— Понимаю, какой это удар для вас…

— Ничего подобного! Ее вот уже пять лет как нет! Как это может быть шоком!

Она облизнула губы:

— Но нам позвонили и…

— Но моя мать давно умерла! Давно!

Все трое переглядывались, точно три карточных шулера, собравшихся за одним столом. Мужчина оглядел его:

— Вы — точно мистер Лейн? Мистер Клайв Лейн?

— Да, я…

Клайва так и подмывало сказать, что он не просто «мистер» Лейн, он лорд Клайв Лейн, лорд поместья Лоуэр-Марш, — однако он удержался от этого. Не стоит усложнять ситуацию.

— Вы что-то хотели сказать, сэр?

— Что?

— Я спросил: «Вы мистер Лейн?», — и вы ответили: «Да, я…» Да, я — что?

Клайв покачал головой:

— Это просто смешно. У меня давно нет матери. Полагаю, все это кем-то подстроено.

— Почему вы так решили, сэр?

— Кто-то хочет, чтобы я опоздал на самолет!

Мужчина искоса посмотрел на него. Выдержал театральную паузу.

— Почему вы решили, что кто-то хочет помешать вам попасть на самолет, сэр?

Клайв шевелил губами, но не мог произнести ни слова. Точно голос отказался служить ему. Он пробормотал:

— Н-не знаю.

— Звонивший настаивал, что ваша мать умерла. За вами послали машину.

— Ч-что?

— Они уже едут за вами, сэр.

Стречи отвели-таки в спальню Фрэнки, несмотря на ее протесты. Она могла жаловаться. Могла звать на помощь кого-то из персонала — но, как и сказала Фрэнки, она с таким же успехом могла позвонить в полицию, если бы захотела. Ведь это она — владелица компании, которая обманула Фрэнки, — так что же, пускай звонит в полицию. Фрэнки лично спустится в вестибюль и позвонит им — так она этого хочет? Если подумать, продолжал он, поторчи она в вестибюле еще чуток — и легавых решит вызвать еще кто-нибудь из обманутых покупателей. Так где она предпочитает оказаться — в камере или уютной спаленке? Четыре звезды, мини-бар и душ, ухмыльнулся он.

Непростой выбор. Мотивы Фрэнки были предельно ясны, но она заметила то, на что он, скорее всего, не обратил внимания: на необычно задумчивое выражение лица Паттерсона. Не самая подходящая компания для хорошенькой девушки, запертой в спальне номера отеля «Холидей Инн», подумалось ей, — и когда они оказались в комнате, она в одиночестве устроилась на стуле со спинкой.

Настала очередь Фрэнки наводить смуту. Он только и делал, что обсуждал что-то по телефону, точно Стречи не было в комнате — оно и понятно, ведь у нее не будет возможности поделиться подслушанным. Она уже начала подумывать, а не лучше ли и впрямь было позволить ему вызвать полицию.

Вот только к тому времени она успела догадаться, что ни в какую полицию тот звонить бы не стал. Ни в жизнь. Звонить в полицию было не в его стиле. Он принялся обсуждать варианты развития событий с громилой Паттерсоном, используя своего водителя по прямому назначению — в качестве огромного звукоотражателя; идеи отскакивали от него, но сам он их не генерировал. Потом он позвонил кому-то в Лондон и кучу времени продержал своего собеседника на телефоне, выспрашивая, что бы он предпринял в подобной ситуации. Затем набрал номер бристольского аэропорта, сообщил печальную весть о безвременной кончине миссис Лейн и попросил срочно связаться с ее сыном. И наконец, опять позвонил в Лондон и снова принялся кого-то расспрашивать.

Когда телефонные номера иссякли, он присел на краешек кровати и обернулся к Стречи:

— Как считаешь, трюк с мамочкой прокатит?

Она пожала плечами.

— Я тоже не уверен, — согласился он. — Но по крайней мере, это его задержит. Во сколько там самолет? — Он глянул на часы, надул щеки и с шумом выдохнул воздух:

— Наглые, черти, — вздумали связываться со мной.

Паттерсон усмехнулся:

— Держу пари, вы не любите быть одураченным.

Но Фрэнки не обратил на него внимания:

— Так у кого деньги — у тебя или у Клайва?

— Лично у меня их нет.

— А когда я поймаю Клайва и спрошу его, как считаешь, что он мне ответит?

— Вы говорите так, будто точно уверены, что поймаете его.

Зазвонил телефон. Фрэнки быстро снял трубку, кивая и одобрительно ворча. Когда он положил трубку, поспешил сообщить Стречи:

— А мы его поймаем. Можете не беспокоиться.

Он ухмыльнулся зубастой акульей ухмылкой и отошел к окну — словно бы в попытке скрыть от нее выражение своего лица. Она поняла, что он думает. Они с Паттерсоном терпеливо ожидали вердикта. Ждать им пришлось недолго.

Фрэнки обернулся и хлопнул в ладоши.

— Парочка часиков, и вы оба у меня в руках! Тогда и закончим. Да-да. Ты готова, Стречи? Ну да — ведь ты же даже не живешь в этом отеле. Так вот. — Он уставился на нее. — Вы с Паттерсоном отправляетесь прокатиться.

Она изо всех сил постаралась сохранять спокойствие:

— Куда?

— Он знает.

Казалось, прошли часы — в действительности же, чтобы развеять последние сомнения персонала в том, что это был розыгрыш, Клайву понадобилось лишь несколько минут. Затем, как бы извиняясь за причиненные неудобства, его провели на посадочную полосу через служебный вход, торжественно-мрачный — длинный коридор, кончавшийся единственной дверью; сквозь ряды багажных тележек и вагонеток на свежий воздух. Глоток оного благотворно подействовал на Клайва. Тусклое английское солнце отражалось на мокром гудроне. Они полушли-полубежали; слышно было, как цокают средней высоты каблучки сотрудницы в красном. Мужчина сказал:

— Примите наши извинения. Мы как раз успели на самолет.

Клайв и сам это понял, выбегая на посадочную полосу. В уши его ударил размеренный рокот мощных моторов, а в ноздри — запах авиационного бензина. К его неимоверному облегчению, боковая дверь была все еще открыта, и трап не успели убрать. Кто-то ждал его на верхней его ступеньке. Женщина. Она вышла на свет.

Это была… Глория. Странно, подумалось ему. Стюардесса держала ее за руку. При виде Клайва Глория принялась быстро спускаться по лестнице.

— Все в порядке! — закричал он. — Заходи внутрь! Я сейчас!

Но его слова растворились в рокоте турбин. Она продолжала спускаться. Очутившись внизу, она, позабыв о стюардессе, ринулась ему навстречу. Вид у нее был совершенно безумный. Она повисла на его руке.

— Клайв! — едва не плача, возопила она. — Что происходит?

— Почему ты не в самолете? — проорал он в ответ. — Думала, я не справлюсь?

Она покачала головой:

— Ты что — не слышал? Эти уроды реквизировали наш багаж!

Клайв с растрепанной Глорией вновь оказались в той самой комнате, о которой он предпочел бы забыть раз и навсегда. Он тупо озирался вокруг: комната постепенно наполнялась людьми в униформе, но он не обращал на них никакого внимания. В мозгу его крутилась одна мысль: неважно, что сейчас произойдет, важно одно: на свой рейс они уже опоздали. В этот момент вошли еще какие-то трое в униформе, но их, казалось, больше интересовало общение друг с другом, нежели с Клайвом и Глорией. Он подвел свою спутницу к стулу со спинкой из металлических трубок и усадил. Сам он сидеть не мог. Он стал позади нее, вцепившись в спинку стула. Тело его напряглось, точно в ожидании полета. В ожидании побега, грустно подумалось ему — да-да, именно так.

Наконец от группы людей в униформе отделился какой-то мужчина и подошел к ним:

— Сейчас привезут ваш багаж.

— По крайней мере, вы не отправили его в Нью-Йорк.

— Мы не смогли бы этого сделать, сэр.

Он посмотрел Клайву прямо в глаза — но Клайв сам неплохо владел подобными приемами. Он устремил на своего противника взгляд надменного аристократа, и тот сдался. Хоть пиррова, но все-таки победа.

Дверь открылась, и вкатили тележку с их чемоданами.

Глория подалась было со своего стула, но Клайв удержал ее. Они принялись наблюдать, как тележка проехала через всю комнату и остановилась прямо перед ними. Как нелепо-то, подумалось Клайву: такая толпа народу собралась здесь из-за каких-то двух чемоданов. Он ждал, пока кто-нибудь заговорит.

— Вы сами паковали эти чемоданы?

Он тупо уставился на них:

— Мы что — похожи на террористов?

Они в свою очередь пристально смотрели на него.

— Мой чемодан паковал я сам, и я уверен, что свои миссис Дин также собирала собственноручно.

— Что в вашем багаже?

— Вам что — опись составить?

— Почему нет?

Клайв сощурился.

— Уж не предполагаете ли вы, что я украл этот чемодан?

— Нет, сэр, я так не думаю. Опись, вы сказали?

— О Господи! Стандартный набор — костюм, пара пиджаков, чистые брюки. Пуловер.

— Пуловер! — восторженно взвизгнула Глория. — Как мило!

— Что-нибудь еще, сэр?

— Документы. Туалетные принадлежности. Ну, может, книга.

— Документы?

— Я что — на допросе инквизиции?

— В вашем багаже были ценные вещи?

— Ценные? Что вы имеете в виду? Насколько ценные?

— Это уже вы должны сказать, сэр.

Оба стали давать уклончивые ответы.

Клайв помялся:

— С моим багажом что-то случилось?

— А что с ним могло случиться, сэр?

— Мне это надоело, — решительно заявил Клайв. — Так вам распаковать вещи — или вы уже сами это сделали?

— А нечего распаковывать, сэр, — невозмутимо ответил инквизитор и театральным жестом распахнул незапертый чемодан. Он был совершенно пуст.

Клайв вздохнул:

— Ну и куда вы дели мои вещи?

— Какие вещи?

Клайв закрыл глаза. Инквизитор меж тем продолжал:

— Наши носильщики заподозрили неладное, когда стали переносить ваши вещи. Они показались им… ну слишком легкими. А в… тяжелых случаях — простите мне игру слов — мы всегда проверяем. Обычно для того, чтобы обнаружить нечто, чего не должно быть в багаже. Но на сей раз мы не обнаружили ничего.

— Ничего? — взвизгнула Глория.

— И только из-за этого вы не позволили нам улететь?

Тот нахмурился:

— Но это ненормально, сэр. Неужели вы собирались улетать в Америку с пустыми чемоданами?

Теперь Клайв был абсолютно уверен, что его выследили. Сперва эта история с известием о смерти матери, а теперь это. Он мог бы попытаться объяснить — дать понять этим инквизиторам в униформе, что кто-то всячески способствует тому, чтобы он опоздал на самолет, — но что толку? Пустая трата драгоценного времени. А тому, кто решил их задержать, только этого и надо.

Он сказал:

— Хорошо, хорошо. Так и есть, признаюсь: да, мы сдали в багаж пустые чемоданы. Мы просто хотели пройтись по магазинам, там, в Америке. Ну, раз уж мы не нарушили никаких законов и таки не успели на этот треклятый рейс, — мы можем, наконец, уехать домой?

— Но, Кла-айв! — пискнула Глория. — Мой чемодан не был пустым! Там было платье от Бетти Джексон! И сумочка от Долларгранд.

Инквизитор просиял и обернулся к Клайву:

— Ну, что вы на это скажете, сэр?

Глория вскочила на ноги:

— Вы что — хотите сказать, что какие-то подонки сперли мой багаж? Да я на вас в суд подам!

— Это уже интересно, — процедил инквизитор.

Но тут зазвонил телефон. К тому моменту все уже поняли, что на их глазах разыгрывается какая-то драма. Все притихли. Какая-то особа в униформе взяла трубку.

— Миссис Дин? — спросила она. — Это вас.

Великий Инквизитор откинулся в кресле. Женщина протянула ей трубку. Глория помедлила — а она была не из медлительных.

— Но никто ведь не знает, что я здесь.

Женщина воздела трубку, точно меч:

— Полагаю, вам все-таки придется ответить.

— Минуточку! — Инквизитор подался вперед. Открыв ящик стола, он извлек оттуда моток телефонного шнура.

— Кто последний этим пользовался? — пробурчал он, суя разъем в телефонный аппарат.

Потом кивнул Глории:

— Валяйте.

— Это личный разговор! — негодующе воскликнула она.

— Очень на это надеюсь.

— Я не собираюсь ни с кем разговаривать, если не хочу.

Его глаза блеснули.

— А вам это не кажется подозрительным, мэм?

Она испепеляюще посмотрела на него, но трубку взяла. Обе — и она и инквизитор — поднесли к уху трубки. Все остальные сгрудились вокруг них в надежде хоть что-то услышать.

— Алло? — осторожно спросила Глория.

Ей ответили — голос у говорившего был бодрый и веселый. Инквизитору голос был незнаком — но и Глории тоже. Она ожидала, что это будет Линкольн, но звонил Фрэнки ди Стефано, к тому же он изменил голос. Правда, неудачно — но разве это было важно?

— Слыхал, ты опоздала на самолет, Глория, детка? Вот не повезло, правда? Я просто хотел, чтобы ты знала: как только вы приземлитесь в аэропорту Кеннеди, вас будут ждать мои парни, каким бы рейсом вы ни прилетели. Передай Клайву от моего имени, лады? Кстати, пароль — «Красная пикша».

И Фрэнки положил трубку. Он сказал все, что хотел. Глория тупо смотрела на безжизненно молчавшую трубку.

— Что это вообще было? — спросила она.

— Вот уж не знаю.

Инквизитор положил трубку куда более осторожно. Вперед выступил Клайв:

— Теперь-то вам точно ясно, что мы стали жертвами чьего-то дурацкого розыгрыша. Кто-то очень хотел, чтобы мы опоздали на самолет.

— Да не похоже, что это розыгрыш, сэр, — без тени сочувствия в голосе ответил инквизитор. — В аэропорту вас будут встречать чьи-то «парни». И кем бы ни был этот «кто-то», он определенно настаивал, чтобы вам об этом сообщили. Что ж, мое дело — передать, сэр. А теперь, может, вы все-таки объясните мне, что происходит?