Назовите как хотите

24

Большинство ссорящихся пар в самолете обиженно молчат — но Глория никогда не отличалась молчаливостью.

— Ты спал со Стречи?

— Глория, дорогая…

— Поцеловались — и того? За моей спиной?

Глория говорила своим обычным голосом — громким и визгливым. Клайв обеспокоено заозирался по сторонам:

— С чего ты взяла?

— Ты бросил меня в жуткой дыре и сбежал с ближайшей блондинкой?

— Ближайшая ко мне блондинка — ты, — неуклюже отшутился он.

— По крайней мере, я — натуральная.

— Она тоже.

— О да, тебе, конечно, виднее, Клайв. Так что я теперь — вчерашний день?

Он попытался задать контрвопрос:

— А вы с Микки Старром разве не…

— Что ты сказал?

— Вы ведь тоже переспали, не так?

— Ты бросил нас у озера, Клайв. Не уходи от темы.

— А это разве — не тема?

— Ты провел ночь в постели Стречи.

Кое-кто из пассажиров обернулся. И тут Клайв сморозил глупость:

— Милая, ты не могла бы говорить потише?

Линкольн сидел, зажатый между Фрэнки и Паттерсоном, который, помимо всего прочего, выставил ногу в проход. Стюардесса дважды просила его убрать ногу, но он ухмыльнулся так, будто намеренно выставил свою конечность, чтобы позаигрывать с ней. Что ж, у ноги его было больше шансов, чем у нашлепки на носу.

Линкольн спросил у Фрэнки:

— Кто этот здоровый парень рядом со Стречи?

— Ты ведь знаешь кто. Ее приятель.

— Но как он туда попал?

— Я-то почем знаю, Линкольн! Вроде телохранителя, наверное.

— А ей нужен телохранитель?

— Она — рисковая девочка.

Линкольн хмуро уставился на спинку сиденья впереди. Паттерсон усмехнулся:

— Я бы охранял ее тело день и ночь. За особую плату, конечно.

Фрэнки заметил:

— Да посмотреть, как она действует, скоро ей телохранитель не понадобится. Ей понадобится труповозка.

Над самой границей между Англией и Шотландией Глория сменила наконец гнев на милость и сбавила обороты. И даже погладила Клайва по коленке — она давно заметила, что многих мужчин это успокаивает.

— Ты обидел меня, милый, — честно. Как только тебе представился шанс, ты побежал к своей бывшей подружке.

— Это была чистая случайность — после тех потрясений того вечера…

— О, мой бедный мальчик так испугался. — Ладонь ее скользнула выше по его ноге, что смягчило ее голос — но не более того. — И твоя бывшая мигом тебя успокоила?

— Я ведь люблю только тебя, милая, — и ты об этом знаешь.

— Но, Клайв, — ты бросил меня тогда!

— Теперь-то мы вместе. И к Стречи ревновать не стоит — она с Микки. — Он хитро посмотрел на нее. — Разумеется, если он не увлекся кое-кем другим.

Она пропустила это мимо ушей.

— Они ведь — команда, так? Интересно, что у них на тебя, Клайв.

— В смысле?

— Ну, они все время говорят о том, что ты должен вернуть все деньги. Как тебе это?

— Вообще-то, мне не очень-то хочется видеть Стречи в беде.

— Мне-то хоть мозги не пудри! Ты ведь поимел с этого почти миллион долларов — так?

— Фунтов — но это детали.

— И теперь ты собираешься вернуть деньги ди Стефано?

— Кажется, у меня нет выбора.

— А Линкольну?

Клайв ответил не сразу:

— Он ведь тоже в самолете, верно?

— И под конец — всем остальным?

Клайв тихо усмехнулся.

— Джентльмен всегда платит свои долги.

— Вот только ты — не джентльмен, Клайв. Так сколько именно ты с этого поимел?

Вместо ответа он только плечами пожал.

— Пока рано называть окончательную цифру.

— А сколько ты получил за этот шотландский замок?

— Сделка пока не завершена.

— Но ты неплохо нагреешь на этом руки, правда, милый?

Он откашлялся.

— Надеюсь.

— Потому что мне нравятся успешные мужчины — успешный мужчина, я хотела сказать.

— Не все сразу?

— Ага. — Она не удержалась от улыбки. — Сколько нам лететь?

— С полчаса еще.

— Ну что — как считаешь, не пора ли нам как следует… помириться, пока мы не приземлились?

Линкольну подумалось, что не стоит сидеть весь полет зажатым между Фрэнки и громилой Паттерсоном, пока его жена — точнее, та девка, которая была его женой, — преспокойно сидит на кресле за пару рядов от его собственного с тем парнем, с которым она теперь спит! Он непременно должен что-то сделать. Когда он встал на ноги, то с удивлением обнаружил, что его никто не удерживает. С другой стороны — куда он теперь-то денется?

Линкольн расправил плечи и двинулся в сторону Глории.

— Помнишь меня? — Ничего умнее он придумать не смог.

— Забыть тебя? Как можно?

Он ткнул в нее пальцем:

— Время принимать решения.

— Я терпеть не могу, когда ты в меня вот так тыкаешь.

— Или я, или он.

— В таком случае один из вас очень расстроится.

Он избегал смотреть на нее.

Она заявила:

— Загорелся сигнальный огонь — «пристегните ремни».

— А?

В то же мгновение, в подтверждение ее слов, по салону разнеслось:

— Убедительно просим пассажиров вернуться на свои места.

Он сказал:

— Что ж, я все сказал, Глория. Тебе придется сделать выбор, пока мы не приземлились.

Она одарила его ласковой улыбкой. Глаза ее расширились, точно два озера.

— Я все еще люблю тебя, Линк. Ты ведь это знаешь, правда, милый?

Он сглотнул и уставился на нее — сверху вниз. И тяжело затопал на свое место.

Клайв ухватился за ее слова:

— Все еще люблю тебя? Вот оно как, значит? Похоже, ты и впрямь вознамерилась вернуться к нему.

— Быть доброй ничего не стоит.

Их глаза встретились.

— А-а, — сказал он. — Понятно. Ты — мне, я — тебе, так?

— После того как ты меня бросил прошлой ночью, — мило проворковала Глория. — Я даже и не знаю, стоит ли теперь тебе доверять, или…

— Как ты можешь сомневаться?

Глаза ее вновь сделались бездонными озерами.

— Нам надо поговорить, Клайв.

Он слегка запаниковал:

— Мы скоро приземлимся.

— Какие вы, мужчины, романтики. Думаю, мы оба знаем, что тебе придется вернуть эти деньги.

— Все? — мягко спросил он.

— Часть — будь благоразумен. Но я не это хотела узнать, милый, — мне вот что интересно: если ты вернешь деньги, им придется вернуть тебе и титулы — так?

— Не совсем. — Клайв беспокойно выглянул в маленький иллюминатор. — Снижаемся.

— А ведь ты знаешь в этом толк — правда, Клайв? Ну-ка, дайте-ка мне пошевелить головой, как шептала стриптизерша…

— Титул лорда — это вещь абстрактная…

— Ну и что с того? А твой титул — он что, тоже абстрактный?

— Титул лорда Лоуэр Марш — самый настоящий.

— Ты его никому не продал?

— Господи Боже мой, нет конечно.

— То есть — ты приобрел его на законных основаниях?

— Да.

— То есть — что бы ни случилось, ты останешься лордом — тебя не могут исключить, или что?

— Я останусь лордом.

Она удовлетворенно улыбнулась:

— Настоящим английским лордом. Прекрасно. И… позволь мне сказать это перед тем, как мы приземлимся, — ведь это будет ответ на твой вопрос, который ты мне недавно задал, Клайв. Я согласна. Я выйду за тебя замуж, милый, ты ведь такой…

— Я тебя об этом спрашивал?

— Конечно, милый. Разве не помнишь?

От отчаяния он только и смог, что нервно усмехнуться.

— Ты ведь замужем.

Она презрительно фыркнула:

— Как будто это на всю жизнь?

У Клайва сделался взволнованный вид — по правде говоря, он еще никогда не позволял себе выглядеть таким взволнованным:

— О Боже, мы почти приземлились — может, давай в другой раз, а? Хотя, по правде говоря, я считаю саму идею брака столь невероятной, что, должно быть, ее и следует обсуждать в таких местах — вроде самолета на высоте тысячи двести футов. — Он улыбнулся.

— Таковы твои понятия о честности, Клайв?

Он пытался заболтать ее — и он прекрасно это знал.

— Ты выходишь за меня из-за моего титула.

— И твоих денег.

Лорд Клайв рассмеялся:

— Я не так богат, как ты.

Самолет коснулся взлетно-посадочной полосы.

— Милая Глория, — поспешно продолжал он. — Пусть даже после всего этого я заработаю миллион — в чем я искренне сомневаюсь, — я все равно не стану богаче тебя. Согласись.

Она ответила — по-американски без обиняков:

— Я намерена отсудить половину поместья Линкольна — ну ладно, треть, если очень не повезет, и, значит, у меня будет… черт, не знаю — что-то около четырех или пяти миллионов долларов. Если не считать доходов от его бизнеса — а уж их-то я упускать не намерена.

Лорд Клайв заморгал.

— Четыре или пять миллионов?

Вокруг них пассажиры нетерпеливо заерзали в креслах, готовые в любую минуту заполонить проходы.

Пять миллионов долларов явно прибавили ей веса в его глазах; он оценивающе посмотрел на нее:

— Хотя, ты знаешь, Глория, — должен признать, что в браке все-таки что-то есть. В прошлом я, может, и был плохим мальчиком, но я и впрямь решил вернуть деньги некоторым из своих жертв…

— Вернуть деньги? Ни в коем случае! — Пассажиры начали вставать со своих мест. — Подумай хорошенько, Клайв. Послушай — сейчас вся проблема в том, что ты продавал эти титулы не один раз?

Клайв в панике озирался вокруг:

— Думаю, нам пора приближаться к выходу.

— Черт, когда же они откроют? Послушай — кто-то же выиграл аукцион, верно? Назвал самую большую сумму — так? Пусть этому парню и достанется приз.

— А мне достанутся деньги?

— Его деньги — все по закону. А остальным можно и вернуть — по крайней мере, некоторым. Сколько тебе придется возвращать — в худшем случае миллион?

Клайв с трудом сохранял спокойное лицо. Ну да, думал он, как же — возьми и верни миллион долларов. А что взамен? Туманные пять миллионов долларов Глории, которые будет трудновато взять из ее нежных пальчиков. Хотя, подумал он, может, у меня и выйдет. Какой-никакой, но шанс.

Глория заявила:

— Тебе придется удержать немного денег, Клайв. Надо же как-то продержаться первые несколько месяцев.