(Не) бойся зверя

11 Катя

Конечно, боюсь. Смотрите на меня как на кусок мяса и будто не знаете, с какой стороны начать есть.

— Составлю вам компанию, — соглашаюсь нехотя. По-прежнему считаю происходящее странненьким, но не хочу казаться трусихой.

— Отлично.

Пока сервировали стол, я все думала, что ему действительно нужно от меня? Никак не вяжется в моей голове этот ужин, Александр в домашнем костюме и я… в халате. Его!

И все бы ничего, если бы он не был оборотнем, на много старше меня ну и директором одной крупной компании, в которой я отказалась работать.

— Впервые встречаю такого, как вы, — смотрю в его глаза, увы, недолго. Что-то вынуждает меня отвернуться. Зачем я вообще ему это говорю?

— Какого?

— В моей голове бизнесмены носят строгий костюм даже дома.

— И со многими бизнесменами ты в хороших отношениях? — а мы что в хороших отношениях?

Я чудом не поперхнулась.

— Да я вообще не знаю ни одного настолько тесно, как вас.

Да я вообще не знаю ни одного бизнесмена, кроме тети Любы, которая держит за углом нашего дома продуктовую палатку. Сама открыла, сама работает. Сама себе начальник.

Еда с трудом проскакивает. Я хватаю просекко и выпиваю слишком резко. В нос ударяет с лихой силой и мое наиглупейшее выражение лица замечает оборотень.

Нет, не просто замечает, он тщательно следит за каждым моим движением.

— Медленнее, — говорит, проговаривая каждое «е» слишком медленно, либо я уже торможу от резкого опьянения. Кажется, я уже и напилась, и наелась. Пора и честь знать, не век же гостить. — Расскажи о своих родителях.

Хлопаю ресницами, глядя на него. Разве ему может это быть интересно? Я, например, не заинтересована ему что-то о себе рассказывать, но почему-то начинаю.

— Воспитывали меня бабушка и дедушка, пока в нашей семье не появился Аурелио. Пока я была маленькой и меня можно было оставлять старикам, мама пыталась как-то устроить личную жизнь. С очередным ухажером она отправилась в ресторан. Имея крайне тяжелый характер, она закатила скандал итальянскому шефу, который готовил мясо средней прожарки. Вот так и случается любовь с первого взгляда. Итальянец был сражен моей матерью, а она не смогла отказать ему в свидании. Мужчин у мамы было много, а предложения руки и сердца никто не делал, а Аурелио думать не стал и на первом свидании, конечно же, сделал предложение. Она и согласилась. Так в моей жизни появилось сразу оба родителей. Мама перестала пропадать от работы до свиданок. Посвятила себя семье. Итальянскому языку меня научил папа, остальному мама. Иначе это было бы странно при таких родителях говорить только на русском. Так что и умение готовить заслуга отца.

— Не каждая может назвать чужого человека отцом.

— Но он им был и остается. Удивительно, но с ним у меня были отношения куда ближе, чем с родной матерью. Потом они решили переехать в Италию. Дедушка на тот момент умер, а бабушка ни в какую не хотела уезжать в другую страну. Разве могла я ее оставить? Я, кстати, до сих пор не понимаю, как у нее родилась такая дочь, как моя мама. У нее очень скверный характер. Она, как это говорится, donna di città! Городская женщина, амбициозная. И я совершенно на нее непохожа. Так что она бы отлично вписалась в ваш офис. Там у нее родилась дочка. Живут они отлично.

— Значит, ты не уехала, чтобы не оставлять бабушку. Но живешь ты со своей подругой.

— Бабушки не стало около трех лет назад.

— Соболезную. Наверное, для тебя это очень тяжело. Как же ты потом справлялась? Как в Петербурге оказалась, ведь в твоей анкете указан университет Москвы.

Я вдруг прикусила губу. Язык как помело!

Если бы не Юлька, я бы просто сгинул либо в психушке, либо на улице.

— С Юлей познакомилась, и она предложила поехать с ней в Питер. В Москве меня ничто не держало.

— А жилье твоей бабушки?

— Когда она умерла, неожиданно появились дяди и тети их дети. Продали квартиру и дачу. Я понимаю, вы хотите спросить, почему я не отправилась в Италию, и здесь я не могу дать четкого ответа. Родители заняты воспитанием своего ребенка. Не хотелось казаться лишней. Да и здесь вся моя жизнь.

Оборотень то ли поперхнулся, то ли откашлялся. Но лицо его было хмурым и недовольным. Ну да, вся моя жизнь в чужой квартире, обшарпанного дома, без постоянной работы.

— Что значит лишней? Ты же их дочь.

— Вы просто не знаете мою маман. Да и мне бы пришлось жить там по ее правилам. Это не делай, туда не ходи, с тем не говори. Лежать, сидеть, стоять. Катя фу, нельзя, — я усмехнулась, но оборотень слушал непреклонно. — Я, конечно, преувеличиваю немного, но только немного. В остальном все так. Общаемся мы очень редко, иногда месяцами не говорим. Ей не до меня, отец в работе, а я уже взрослая, должна заботиться о себе сама. Вот и забочусь, как могу.

— Тогда не понимаю, почему ты не хочешь работать у меня?

— У вас или на вас? Мне не нравится, как я себя чувствую рядом с вами. И думаю, мне уже пора ехать домой.

Иногда чувство самосохранения пропадает и появляется с опозданием, и это мне совершенно не нравится.

Я пытаюсь аккуратно вылезти из-за стола, но чествую, как дрожат колени. Непонятно почему… главное непонятно, чего это я ему все рассказала?

— Еще даже не стемнело, посиди еще со мной немного.

И я не верю тому, что происходит. Его непоколебимость сводит меня с ума. Прикусив нижнюю губу сажусь обратно на стул, словно тело мое принадлежит не мне, а ему. Оно отдается его команде, но ужас в том, что мне действительно хочется находиться рядом с ним, несмотря на странное отталкивающее чувство, и я бы связала его с тем, что он оборотень, но отчего же мне хочется чувствовать его рядом? Могу лишь ссылаться на его красоту… нет. Этого слишком мало, да и это было бы слишком глупо. Мало,, что ли, я видела красивых мужчин?

Разве можно ощущать одновременно два совершенно разных чувства?

— О чем задумалась?

— Ни о чем. Расскажите о себе?

— Что именно ты хочешь знать?

— Что-нибудь — пожимаю плечами.

Между нами стол, а я чувствую его жар даже на расстоянии. Меня это начинает волновать. Пробегаются мысли о том, что хочется сократить эту дистанцию и словно прочитав мои мысли, оборотень встает с места, берет свою тарелку, бокал и подсаживается ко мне. Попытка дернуться была пресечена. Халат, что на мне уже не кажется таким объемным и все скрывающим.

Перед ним я чувствую себя обнаженной, беззащитной, но волнение постепенно сошло на нет, когда Александр заговорил о себе.

— У меня была отличная семья и любящие родители, — то что он говорит о них в прошедшем времени заставляет меня вздрогнуть. Не хочу быть причиной самокопания в болезненных воспоминаниях. — Моя мать еще совсем молодой уехала в Штаты и там вышла замуж. Вся моя жизнь была Америкой, пока они не погибли.

— Мне очень жаль! Простите, не стоило затевать этот разговор. Странный выдался ужин.

— Это было очень давно. Да и нет ничего плохого в том, чтобы узнать друг друга получше, — только непонятно какую вы преследуете цель, мистер Грэх. Знать бы еще. — Их не стало, когда мне было четырнадцать. В Америке родни не было, и меня забрал дядя, мамин брат из России. А в восемнадцать я, грубо выражаясь, свалил обратно домой. Там я уже окончил Университет Экономики и Финансов, попытался открыть фирму, прогрел, потом сколотил денег немного переквалифицировавшись. Вернулся в Россию, когда узнал, что самочувствие моего дяди ухудшилось. Сейчас с ним уже все в порядке. Больше двух лет я живу здесь. Обосновал бизнес. Скажем так. Расширился.

— Ясно. Знаете, этот дом кажется совсем одиноким и заброшенным при всей своей дизайнерской красоте. Будто вы бываете здесь крайне редко.

— Так и есть. Я живу в другом месте. Обычно здесь приватные бизнес-встречи с теми, с кем я собираюсь работать. И не всех я готов приглашать в свой загородный дом или квартиру. Я вообще не люблю туда кого-то приглашать. Оборотни не очень предпочитают делить личную территорию с себе подобными или в целом с мужчинами.

— Понятно, — что ничего не понятно.

Хотя вот интересно, приватные встречи, это ужин с бизнес-партнерами или он сюда еще приводит проституток? Правда одно другому не мешает. Ужин, бизнес-партнеры и проститутки вполне себе сочетаются в единой компании на том большом белом диване в гостиной.

Молчание натянулось как струна со странным режущим звуком слух. Тыркаю вилкой салат, запиваю его алкоголем. Неплохая окрошка для жаркого лета. И эта окрошка бьет по мозгам со второго бокала.

Становится жарко, пыльцы с трудом ощущают вилку, которая кажется тяжелой и скользкой. Краем глаза отмечаю сильные руки, выпуклые вены. На безымянном пальце золотая печатка с каким-то знаком.

Не стоит перед столь взрослым мужчиной, который по совместительству еще и оборотень, показывать свои эмоции, даже, если мне кажется, что он и без того их считывает.

Не всегда сдержанность и скромность мой конек, если взять в обиход то, как я изъявила свое желание на него работать, а потом позорно смылась.

Да, мы уже определились из-за чего все, но сейчас-то мы наедине ужинаем и не где-то, а в его доме и не что-то! А мною приготовленную еду. А еще я в его халате.

Когда мы успели так сблизиться и почему меня это не пугает? Легкий румянец на щеках не в счет. Будем считать мне просто жарко.

Похоже разговор себя исчерпал. Поделились информацией о родителях и на этом все. Что еще я могла бы у него спросить? Будь у него жена, навряд ли он бы это утаил, но его странные заигрывания часом ранее на втором этаже меня взбудоражили.

— Так что насчет вашей жены? — мысленно ударяю себя по губам за этот вопрос.

— У меня ее нет.

— А была?

— Была.

Его невозмутимость начинает бесить. Как глубоко я могу капнуть? А впрочем, к чему мне все это? Почему я вообще до сих пор здесь, ведь работать я на него по-прежнему не собираюсь, а может быть стоит? Вроде бы не все так плохо, как казалось изначально.

— Тебе дать время подумать?

— О чем?

— Насчет работы. Твое категорическое нет, не принимается, Катя. Ты мне слишком нравишься.

— Я? Нравлюсь?

— Ты прекрасно готовишь. И налегке общалась с этим итальянцем.

— Это все потому, что я с детства с одним из них общалась.

— Думаю, ты легко найдешь общий язык с любым.

— Не стоит мне льстить.

— Разве такой, как я способен на это?

— В общем-то, да! Глядя на вас в этой домашней одежде, сидящем на стуле, подложив под себя ногу, это совсем не сходится с вашим обычным внешним обликом.

— Я же говорил, костюм я выгуливаю лишь на работе. Я не сплю в нем и даже моюсь голым, как и ты.

Голым…как и ты… меня даже в жар бросило оттого, что именно я представила, только непонятно зачем.

Просекко же ледяное так какого черта сердце выстукивает ламбаду?

Катя, тебе пора домой. Давай, поднимая свою попу.

С трудом откладываю вилку и промакиваю салфеткой губы. С трудом соображаю о дальнейшем, ведь допить одним глотком оставшееся в бокале и резко встать — не самая лучшая идея.

Удивительно, как резко, а главное, вовремя вместе со мной поднялся Алекс и поймал меня в момент, когда ноги перестали меня держать.