(Не) бойся зверя

27 Катя

Горячие и пылкие прикосновения, как будто каждая частица его существа стремилась выразить ту страсть и неутолимую жажду, что захлестывала его изнутри, и заражала меня снаружи, пробуждая во мне странную неизвестную ненасытность, которую так яро хотелось познать.

Голова кружилась от переполняющих эмоций и соблазнительной близости наших тел.

В лунном свете, просачивающемся сквозь шторы, его глаза блестели чёрным золотом, отражая нечто древнее и дикое. Однако, его прикосновения и поцелуи были бережными, нежными, словно вся Я для него была бесценной.

Я чувствовала, как его дыхание становится все более прерывистым, как сердце бьется быстрее. Каждый его поцелуй казался обещанием, затмевающим страх и приносящим покой и уверенность. Словно он был готов на все, лишь бы я чувствовала себя в безопасности в его объятиях, несмотря на всю звериную тьму, которую он скрывал.

А может я просто напридумывала себе того чего нет, и это просто физический интерес мужчины к женщине. Всего лишь физиология в обоих случаях. Но такое самной было впервые.

Целуя, он не переходил черту. Не было безвольных касаний, он будто каждым новым прикосновением искал согласие в отклике моего тела.

Дыхание участилось и тело уже не искало расслабления, напротив, оно напряглось. И оборотень замедлился, как будто пытаясь следовать своим скрытым инстинктам, которые говорили ему не только об удовлетворении плотских желаний, но и о защите и заботе — о чем-то, что значило больше, чем мгновенное удовольствие.

Руки, которые могут разрушить, сейчас ласкали и обнимали меня и были для меня настоящим чудом, ведь так как с ним сейчас я никогда еще себя не чувствовала.

Я не чувствовала себя любимой. Пусть это мимолетно. Пусть закончится и не важно, что дальше. Но я хотя бы знаю, какого это.

Осмысленные прикосновения придали мне уверенности. Я обхватила ногами его за бедра и он наконец пустил еще один разряд, пробегаясь рукой от колена по бедру.

Неожиданно его рука остановилась. Он, словно одним касанием, убедившись, что на мне нет белья начал действовать иначе.

Запах его кожи смешался с запахом сосен за окном и влажной земли, это изрядно запутывало сознание. Здесь, в полумраке на кухне, между мной и зверем стирались грани.

Стирались быстро, окончательно и безвозвратно, оставляя нечто чистое, искреннее. Я так чувствовала, иначе не позволила бы ему сделать то, что последовало дальше.

Теплота его тела и мощь, скрытая в каждом движении, обещали многое, что оставалось невысказанным. Настоящие мужчины не любят слова, они любят действия. Теперь я тоже люблю действия. Вот именно такие мне были по душе.

— Какая влажная, — почти прохрипел, проглатывая воздух и проводя пальцами между моих ног.

Еще несколько минут назад я была готова умереть со стыда, что не умею целоваться, а теперь без угрызения совести позволяла оборотню в который раз ласкать меня пальцами.

Мне это, черт побери, очень нравилось! Разве я должна отказываться от того, что вызывает во мне такую приятную буру эмоций?

Но к своему ужасу я начала осознавать, что и этого мне мало. Тело накалилось, пульсировало, но Алекс держал черту, либо изводил меня намеренно дожидаясь, что я произнесу в слух то что даже мысленно еще не повторила.

Поцелуй длился бесконечные мгновения, как и терзающие ласки его пальцев. Как умело он этот делал, заставляя меня забыть обо всем мире.

— О боже, Саша! — простонала, утыкаясь в его шею и обнимая его крепче.

Я каким-то невиданными силами почувствовала, как на его лице заиграла улыбка, от услышанного. Я, наконец, сказала его имя и это даже меня порадовало.

Треск ткани моего ночного безобразия заполнил кухню. Ему хватило секунды, чтобы схватиться руками за ткань на груди и разорвать ее.

Не мешкая ни минуты он сжал одну грудь, и губами впился в сосок другой чередуя нежные посасывания и болезненные покусывания от которых я выла, впиваясь пальцами в его волосы.

Кажется, ему нравится, когда я его трогаю. А мне-то как нравится, когда он трогает меня! Хочу, чтобы это длилось вечность...

Совершенно резко он снова потревожил меня там. Между ног. Я не могла не заметить, как его напор стал сильнее, как прикосновения стали требовательными и на грани безрассудства.

Не было ни одной попытки сопротивления. Я чувствовала себя связанной, покоренной и покорной. Желанной, возможно даже любимой. От чего-то мне казалось, что те внутриутробные звуки, который издавал Александр, не будет издавать мужчина, который просто хочет удовлетворить свои физические потребности. Это было что-то личное. Только между нами и только для меня. И мысли об этом распаляли меня еще сильнее. Замедлившись, он потерся об мою влажную промежность пахом.

Твердость и размер меня немного испугали.

Словно почувствовав мое смятение, его пальцы тут же легли на клитор. Быстрыми движениями он принялся ласкать эту чувствительную точку, бесконечно меняя ритм и давление. Он казался мне таким спокойным, будто все что он хотел это просто наслаждаться моей реакцией на нашу близость, а я пыталась не взорваться от наслаждения раньше времени, но сдержать тебя оказалось слишком сложно.

— Господи… Господи! — закричала сжимаясь. Меня накрыла волна оргазма, как только его пальцы проникли внутрь. Содрогаясь, я попыталась сжать бедра, Александр же не давал мне это сделать.

В его глазах не было слова «стоп», но я просила его остановиться, прекратить эту пытку, потому что сокращения внутри меня были не только приятными, но и болезненными. Мне была не знакома эта боль, но все же слово «стоп» в этом ночном приключении мне не помешало бы.

— Пожалуйста, остановись.

Или продолжи!

Кажется я сейчас растворюсь от происходящего...

Он неспешно убрал свои руки, но от меня не отошел.

Уткнулся своим лбом в мой лоб, как ни странно, но кроме лба в меня еще кое-то утыкалось. Но это уже было не важно. Из нас двоих кто-то же должен был остаться в одежде и этот кто-то явно не я и в этот раз.

— Прошу прощения, Катя. Сложно держать себя в руках, когда рядом такая красивая и отзывчивая девушка. Обещаю, такого больше не повториться, — слова его холоднее ледяной воды с гор Алтая. От болезненного спазма в груди даже затошнило, но оборотень обнял меня. Горячие губы коснулись виска, будто напоминая, что я все еще в его власти. — Дальше все пойдет по плану.

— А у нас есть план? — усмехаюсь и радуюсь одновременно.

— Должен быть. Почему ты меня остановила?

— Испугалась...наверное.

— Не ври, было не похоже, что ты боишься. Ты ведь хотела узнать что-то новое. Ведь хотела? Катерина, нет ничего плохого в том, чтобы наслаждаться.

— Знаете ли, мне понравился этот ликбез по совращению, но…

— Но? Смотрю, ты слегла разочарованна. Мне жаль, что тебя так сильно обидели, что теперь ты не доверяешь другим оборотням, но с другой стороны правильно делаешь, что не доверяешь. Не все такие хорошие как я. Другие могут и воспользоваться ситуацией.

— А вы, стало быть, не воспользовались?

— Но я ведь остановился, но признаюсь честно, мне тяжело сдерживаться. Тебе стоит пойти в комнатку и лечь спать, иначе боюсь, нам придется все же продолжить. Только вот какой смысл заниматься сексом с той, которая этого не хочет, во всяком случае так же сильно как я. Обидел?

Поддел пальцами подбородок. Как у него получается взглядом проникать в меня так глубоко, что я сразу же забываю, на чем основана моя обида или страх?

— Мы обязательно решим твои проблемы с доверием и страхом. Не волнуйся Катя, я не стану просить тебя и уж тем более заставлять делать то, что для тебя сейчас недопустимо. Но есть то, что тебе определенно нравится и ты этого хочешь. В этом нет ничего постыдного. Ты уже взрослая, у тела есть желания.

— Если вашей целью было заставить меня краснеть, то у вас это получилось.

— Я себя странно чувствую, когда ты выкаешь. Тебе вот не странно?

— Мне странно, Александр Михайлович, — я смело смотрю в его глаза, а сама улыбаюсь, совершенно не обращая внимания на то, что я сейчас перед ним голая. — Вы то кричите на меня, то упираетесь в меня своим жезлом предвкушения. Есть предел вашим странностям?

— Мои пределы мы обязательно проверим позже, а сейчас тебе нужно идти спать, — он снова поцеловал меня и как-то по иному, слишком бережно погладил по щеке. — Иначе, моя Катерина, «позже» случится раньше.