(Не) бойся зверя

19 Катя

— О, Катюха! Ты пришла!? Ну как все прошло? Он тебя поимел, ой, в смысле взял? Ну, я имею в виду на работу!

— Взял, взял, — и поимеет сегодня сто процентов.

Ком в горле встрял, а перед глазами хмурый Александр.

В ужасе ли я? Ещё бы... Кажется, сердце от волнения устанет так тарабанить и остановится.

Он привез меня домой и сказал быть готовой через два часа с необходимыми вещами. Что такого необходимого я должна взять на два дня? Я ведь без понятия, что берут девушки с собой, когда собираются ночевать у парней. Только вот Алексенд уже не парень. Он взрослый мужчина, определённо знающий чего хочет. А чего он хочет, оборотень ясно дал понять.

Удобно... Прикрыл мною свои потребности. И на фирме поработаю, и в его доме. А там фантазия оборотня обещает быть безграничной.

Впрочем, пока что это только моя фантазия, не видит берега. И только через два часа я узнаю каменистый этот берег, с кучей мусора или же с белоснежным шёлковым песком.

Подхожу к шкафу, но оборачиваюсь и смотрю на Юльку. Поначалу она таращится в телефон, но, словно почувствовав мой взгляд, сразу же смотрит в мою сторону.

— Ты чего такая пришибленная? Рассказывай давай. Когда выходишь на смену?

— Вот прямо сегодня.

— Тогда что ты делаешь дома?

— Вещи собираю.

— По-моему, Кать, ты стоишь столбом и хочешь что-то мне сказать.

— Да не хочу я ничего сказать, тебе показалось, — достаю рюкзак и закидываю туда вещи, совершенно не обращая внимания, что именно закидываю.

— А вещи-то мои тебе зачем?

— Твои? Ой, прости, — совсем рассеянная с предстоящей отработкой аванса. Ну не все же так плохо? Да, он оборотень. Опустим формальности, что богат и хорош собой. Да, я боюсь оборотней, но Александр ничего плохого мне не сделал. Ну, это пока. А что там дома будет, хрен его разбери.

Я ничего не умею, любовница из меня как из Юльки кулинар. Откусил. Отравился. Сдох.

Пойти помыться, что ли, да ноги побрить? Да, точно.

— А ты куда и зачем тебе на работу комплект нижнего белья? — девчонка стоит за моей спиной и, судя по вопросу, спрашивает с набитым ртом. Оборачиваюсь, та сверху вниз смотрит на меня, кроша на мою же голову крошки от торта.

— Я еду к Александру домой… работать, — добавляю я, на что Юлька давится куском, крошки еще больше покрывают мою голову. Приходится подняться, забрать кусок и хлопнуть со всей силы по спине этой сладкоежке, которая жрет и не толстеет. Ведьма.

— Ты что?

— Да, да, я проведу выходные у него дома. Я буду там работать.

— Теперь это так называется?

— Ну, хорошо, не работать, а отрабатывать.

— Мать, ты меня пугаешь. Что отрабатывать-то? Хук справа или слева? — и она еще подтрунивает надо мной, зная, что я заранее опозорюсь в этом плане.

— Видимо, и справа, и слева, и снизу, и сверху, и под ним, и на нем и что там еще бывает?

— Понятно, — бросает чопорно и открывает другую дверцу шкафа. Достает оттуда сумку, а из сумки серебристую упаковку. А в упаковке что? Смерть Кощея? — На! — протягивает, а я хватаю и смотрю, но уже на нее в недоумении.

— Это что?

— Как это что? Незалетайка!

— В каком смысле незалетайка?

— В прямом, бестолочь! Пачка презервативов это!

— Пачка?

— Ну да, ты права, — снова зарываться в шкаф. Несколько секунд копошится что-то бурча себе под нос, — Ну где же она… а, вот! Пачки будет маловато! На упаковку!

— Мне это не надо, — протягиваю ей обратно. Откуда у нее столько? А главное, зачем? Хотя, похоже, она права, но такие штуки должны быть у Алекса. Ведь должны?

— Как не надо? Надо, я тебе слово даю, надо! Ты же не хочешь залететь? Рано еще!

— А если он не захочет с резинкой?

— А ты в темноте возьми и натяни ему!

— Как это?

— Ну вот так!

Хватает пачку, разрывает ее в секунду длиннющими ногтями, берет банан и…

На банане уже салатовый презерватив. Испанский стыд, мама родная. Такого унижения даже банан не ожидал.

— Если что презик флюоресцентный.

— И что это значит? Сертифицирован, качество норм?

— Он светится в темноте!

— Епона мать! Так скажи мне, Юля, какого черта мы платим за электроэнергию, когда у тебя полный шкаф светящихся гондонов? Может у него еще есть встроенный вайфай?

— Вайфай то тебе зачем?

— А тебе зачем столько резинок? Сто штук, Юля!

— Сто двенадцать, если быть точнее. Коробка и упаковка. Ну не смотри на меня так! Я их купила себе на выходные.

— Ну что ты с ними делать собиралась? Да еще и со светящимися? Ночью надуть и марсианам привет передавать?

— Вообще-то, они не все светятся. Здесь и ребристые, и с ароматом клубники и с дыней.

— Их еще и есть можно?

— Мм-м-м нет, Кать, не можно. Используй только по назначению. Сашка разберется, не волнуйся! Ты потом поймешь, зачем так много.

— Хочешь сказать, что оборотни столько это делают за раз?

— Ну не за раз, ты что, но за выходные легко. Оборотни очень любвеобильные и странные. И не все такие ужасные.

— Сказала девушка, которая создает духи, от которых все оборотни нос воротят.

— Ладно, ладно, за выходные и майские праздники легко.

— Майские уже прошли, Юль! Ты меня не успокоила. Я теперь волнуюсь еще сильнее. Ты что за подруга такая? Нет чтобы наставления дать, а ты в меня презервативами тычешь. Да и вообще, если все дойдет до секса, — а оно точно дойдет, ведь Александр Михайлович был очень убедителен, — Я думаю, у него есть эти чехлы ребристые, светящиеся и с ароматом летних грядок.

— Не надо рассчитывать на мужчину. На себя рассчитывай. А если ты залетишь? Прикинь, ему будет пофиг, заставит аборт сделать. А ты не захочешь, чувства там материнские проснутся и все такое. Мало потрясений в жизни было? Не думаю, что дурка по тебе скучает. А вот ты по ней?

— А если он надеть не захочет?

— Если ты научишься одному приему, то захочет. Вот берешь резинку, кладешь ее себе в рот и…

— Оставь уже в покое этот несчастный банан! — я в шоке, а эта стоит и ржет! — Я хотела его съесть вообще-то! И я не стану делать то что ты говоришь. Фу, Юля!

— Катя, Фас! На презики, поблагодаришь потом, — кидает мне и в рюкзак и отвлекается на приходящее смс. Глядя в экран, подозрительно хихикает. — Семё-ё-ё-ён.

— Ну конечно, — улыбаюсь ей. Давно не видела ее такую. Искренне счастливую. Влюбилась. Но спрашивать или утверждать не стану. Знаю, что начнет опровергать. Да и вообще, надо узнать побольше об этом Сёмене, что ли.

— Ты погляди! Ты погляди, гад чё пишет-то! « Киса, скинь видосик, где ты себя удовлетворяешь».

— Фу-у-у.

— Держи камеру.

— О нет, я не буду этого делать! Не заставляй меня быть третей в ваших отношениях!

— Катя, млять! Я только что позаботилась о твоем будущем, дала тебе все свои презервативы, а ты не можешь видосик снять, что ли? Возьми телефон! Когда я скажу, нажмешь на красный кружек и сделаешь пятисекундное видео.

— Ну Юль, за что ты меня втягивает в развратные игры? Давай я лучше тебе презики отдам?

Юлька игнорирует и бежит на кухню. Оттуда уже кричит мне и я, перекрестившись, иду в развратную обитель. А там Юлька. Сидит на столе, позвольте заметить голожопой! — Я, вообще-то, готовлю и ем за этим столом!

— Цыц! Не душни! — берет кусок мною приготовленного торта, скидывает халат в сторону, обнажая ногу, и опускает лямку, а-ля секси. — Давай!

Нажимаю на кнопку, находясь в ступоре, а Юлька начинает поглощать кусок торта и облизывать измазанные в креме пальцы.

Ровно через пять секунд я выключаю съемку.

— И что это было вообще?

— Он просил видео, где я себя удовлетворяю. Вот, пожалуйста. Ты же знаешь, как я люблю пожрать сладенького.

— Жрешь и не толстеешь, врешь и не краснеешь.

— Зато у тебя сиськи больше и не ты, а я сплю с таксистом.

— Он не таксист, а водитель и к тому же личный охранник.

— Да какая разница? Дай отправлю. Вот же дурачок! Не уже ли он думал, я ему себя обнаженную в ванне пришлю? — вообще-то, я так подумала!

— Поверь, Юль, он и на это видео сделает свои грязные делишки.

— Фу, Катя! Иди уже вещи собирай!