(Не)желанная невеста

Глава 2

Месяц спустя

— Леди Селина, завтрак через минуту подадут, а вы еще не спустились, — известила Энн, постучав перед этим в дверь.

Селина дернулась, будто не ожидала вторжения в свои мысли. Вот только она прекрасно помнила во сколько следует спуститься в столовую и, что опаздывать не стоит. Во всем виновата эта дьявольская метка на запястье, глаз от которой девушка не могла отвести. Миновал целый месяц с того дня, но укус не прошел. Раны затянулись, но шрамы остались.

Ужас.

«Селина Лонг, меченная оборотнем, — проговорил внутренний голос, напоминая о словах горничной, но окончательно она верить отказывалась. — Нет, нет и еще раз нет».

Сколько бы она себя ни пыталась успокоить, мысли то и дело возвращались к догадке Энн.

Откуда в их краях, где сроду не встретишь иностранца, оборотень с возможностью к обороту?

К счастью, кроме нее и служанки, больше никто не был в курсе произошедшего. Обеим было выгодно молчать. Так, граф не узнал, где пропадает периодически его прислуга. А леди Селина была избавлена от кошмара, в который могла превратиться жизнь, прознай отец, что она делала на озере и, вообще, там была. И уж тем более о встрече с волком и ее последствиями.

Перспектива стать пленницей собственной комнаты совсем не радовала девушку. К тому же, что скажет Джонатан узнай, что кто-то пометил его невесту как свою самку? И пусть оборотень, наверняка, не имел таких намерений. А, быть может, это был волк, которого спугнул тот мужчина… Теперь узнать что все же произошло, Селина никак не могла. Но факты все-таки говорили не в ее пользу.

Спрятав запястья за длинным рукавом и поправив складки на платье, Селина вышла к завтраку.

Жаль румянец ничем не убрать. Стоило вспомнить своего спасителя как к щекам приливала кровь. За прошедшее время неприятные воспоминания стерлись, оставив только горячие ладони незнакомца и взгляд, что снился девушке чуть ли не каждую ночь. Селине снилось, что незнакомец прикасается к ней. Не для того чтобы помочь, а как к героине запрещенного романа. Ласкает ее тело руками, губами… Касается ее между ног, как она сама это делала…

Отбросить порочные мысли было непросто. Как и унять учащенное сердцебиение. В последнее время Селина все чаще фантазировала о подобном, и ей не нравилось это.

Но впереди Селину ждал очередной прекрасный день и целый список планов для его проведения, и испортить их могло разве что объявление войны Сантринийской империей, чему точно не бывать. И не для каких оборотней нет места ни в ее голове, ни в жизни.

Слуги не спеша сервировали стол, и ясное летнее утро не предвещало ничего необычного. Из раскрытых нараспашку окон доносились сладкие запахи цветущего сада. Цвели любимые розы юной леди. Этот сорт, с нежно-розовыми лепестками и молочно-белыми краями, посадила еще ее мать, а старый садовник мистер Джонсон продолжал за ними ухаживать особенно тщательно, в память о покойной хозяйке, а в прошлом году рассадил еще у самых окон малой столовой. Теперь здесь пахло как в Волшебном лесу, сказки о котором читала вместе с матерью Селина. Птицы, что соревновались в звонкости своих голосов, наперебой распевая только им известную мелодию, лишь добавляли утру капельку магии.

Широкие, громкие шаги донеслись с лестницы и Селина обернулась. Она смогла сдержать улыбки, когда в столовую вошел отец. Высокий, несмотря на солидный возраст строен и широк в плечах, в горделивой осанке природная выправка, которой позавидует любой военный. Забравшиеся в черную густую шевелюру седины и глубокие морщинки в уголках синих глаз, снисходительно смотрящих на всех, нисколько не уменьшали его мужской привлекательности.

Отец улыбнулся в ответ, увидев, что дочь, как всегда, на своем месте.

Слуга молча поклонился, встречая главу семейства Лонг, графа Вайтерлина, и отодвинул тяжелый стул, и только сейчас положил свежую газету для своего хозяина.

Старые заговорщики. Мистер Норс всегда помнит, что отец не любит, когда дочь узнает новости раньше него. Уже давно Уильям Лонг сговорился с мистером Норсом, отличающимся удивительной преданностью, прятать всеми силами от леди Селины труды журналистов Гронстера. И никакие взятки со стороны девушки не подкупили слугу.

— Доброе утро, папа, — пропела Селина, широко улыбнувшись. Настроение и вправду было чудесным.

— Доброе, дочь.

Подскочив с места, она подбежала и чмокнула отца в щеку.

От стопки блинчиков еще тянулся пар. Селина придвинула к себе пиалу с малиновым вареньем, прекрасно зная, что отец будет только с медом, как всегда.

Сегодня угощения поварихи миссис Джонсон, почтенной и уважаемой супруги садовника, казались особенно вкусными, и после пятого блина девушка потеряла счет съеденному.

— Селина, — строго остановил отец, когда она потянулся за очередным блинчиком. — Сама же потом будешь реветь перед зеркалом, когда новые платья не сойдутся.

Селина скривилась, вспоминая последний подобный инцидент. Тогда она увлеклась круассанами, так хороши они были, что не оторваться. Теплые, хрустящие и нежные взбитые сливки внутри… В общем, заказанное к весеннему балу платье так и не сошлось. Личная горничная Энн чуть не сломала своей госпоже ребра пытаясь затянуть корсет, но все было тщетно — на груди так и не сошлось. Ревела Селина тогда целый день. Но на торжество пришлось идти. Сколько же силы воли потребовалось, чтобы вернуть подобающее лицо. Стиснуть зубы и улыбаться, не думая о том, что модисткам пришлось перешивать платье только потому, что она растолстела.

К счастью для Селины, как приходили лишние сантиметры, также быстро и легко исчезали, стоило взять себя в руки и не соблазняться на сладости. Только то напряжение, что она испытывает вот уже на протяжении месяца, не способствовал «взятию себя в руки».

— Да, папа, ты прав, — неохотно признала она, и глотнула крепкого черного чая, надеясь, что это поможет от желания съесть еще один блинчик, щедро смазанный вареньем.

Не все покидают на лето душный и благоухающих совсем не самыми приятными ароматами город. Селине еще предстояло посетить заключительный бал и ответить на множество приглашений на музыкальные вечера, чаепития и прогулки в парк. И для этого всего она заказала целую кучу новых летних нарядов, поддавшись веяниям итэлейской и сантринийской моды, ворвавшейся в Алтарию ураганом с приходом весны, и сменившей высокие воротники, полностью скрывающие декольте, на откровенные вырезы.

Эти летние деньки, что Селина проведет в Гронстере, последняя возможность пощеголять в шикарных нарядах вволю. На первые дни осени назначена свадьба, и, скорее всего, уже к следующему лету появится их с Джонатаном первенец и несколько лет девушке будет не до балов.

— Се-ли-на, — проговорил отец, уставившись немигающим взглядом в газету.

Девушка уже одного тона испугалась, решив сначала, что излишне расслабилась и отец считал эмоции. Волнение из-за появившейся метки никак не покидало Селину.

О, да, с папочкой обладающим даром эмпата шутки плохи. Но Селина всю жизнь учится держать свои эмоции при себе.

Когда граф Вайтерлин резко встал и, повернувшись к висящему на стене божественному лику Последнего[1], перекрестился, Селина испугалась еще больше, но в то же время расслабилась — значит, дело в статье, а не в ее шалостях.

Но отец никогда особо не верил в силы богов?

— В ч-чем дело, папа?

— Кристофер II скончался.

Селина встала вслед за отцом и повторила взмахи рукой, приложив указательный и средний палец ко лбу, а затем к губам, попросила у Последнего для покинувшего их короля мира в царстве мертвых.

Но это не столь шокирующая весть, правитель Алтарии давно болел, что в его возрасте совершенно, естественно, потому он и уехал из столицы раньше положенного.

Отец вернул хмурый взгляд к статье. И беспокойство дочери усилилось.

— Папа, там что-то еще? — потребовала Селина ответов. — Не томи.

— Да, — тяжело выдохнув и сев обратно, признался граф. — Король скончался два дня назад, медленно до столицы вести доходили, — проворчал отец, но потом продолжил, — одним из первых указов Кристофера III стал указ «об амнистии политических изгнанников»… А также указ «о свободе границ для оборотней». Вот же…, - выругался граф. — Это же целое ведомство по выдаче «пропускных грамот» упразднить придется.

— Немыслимо! — воскликнула Селина. Если бы успела сесть, то вскочила на месте, переполненная возмущением. А так просто уперлась кулаками в стол подавшись вперед. В правительстве так долго шли споры об этих изменениях, но голоса все время разделялись поровну. И вот, стоило королю умереть — такой поворот.

Но куда больше девушку волновал тот оборотень на озере. Как он попал в Алтарию и зачем, еще до смерти короля и изменений в законе?

В голове Селины не совсем укладывался весь масштаб амнистии. Но самые громкие политические преступники — революционеры. Мятежники, желающие подорвать порядок в стране и мир между оборотнями и благословенными. Анархисты, поставившие превыше блага общества — желание зверя и зов луны.

Последний мятеж против короны был поднят лет десять, пятнадцать назад. В официальной истории мало что об этом записано. Гораздо больше можно было бы узнать у переживших те события, если бы разговоры об этом не приравнивались к государственной измене. Но Селина кое-что знала. Все-таки папочка госслужащий.

Как-то ей удалось подслушать один разговор между отцом и его приятелем.

Восставали мятежники против самого громкого научно-магического достижения столетия — печати, подавляющей зверя. Она запирала внутри животную сущность (так себе подарочек богов) ослабляя инстинкты оборотня до уровня человеческих и лишая способности оборачиваться в зверя. Печати изобрели давно, чуть больше, чем полвека назад, тогда произошло одно из крупнейших восстаний, но оно было не единственным, многие не желали отказываться от силы — и вынужденно покидали Алтарию.

Изобретение печати пришлось по душе немногим странам. Обязательной она является только в Алтарии.

Являлась.

Но что будет теперь?

Как бы корона ни желала подавить в оборотнях животную натуру, такими же, как благословленные и люди, им не стань. Зов природы сильнее — разврат, насилие, азарт, жажда крови и мстительность, все самые низменные пороки, вот куда он зовет. Вернуться в первобытные темные и жестокие времена. Именно такого мнения об этом граф Вайтерлин. А дочь во всем поддерживала отца. И именно это сейчас без слов легко читала на его лице. Тут и даром эмпата обладать не нужно — папочка в гневе. Что же будет, когда на улицах Гронстера появятся амнистированные изгнанники? Как ни крути, а большинство из них просто преступники. Да в годы, когда родилась Селина, из-за измены государству, Алтарию покидали целые кланы несогласных! И в храмы Первой[2] перестали ходить потому, что ее учения отрицали подобные вмешательства в природу.

Селине не хотелось бы думать о том, что будет, когда вернуться привыкшие к «старым устоям».

Она подозревала, что это коснется пребывания в Гронстере, но сезон уже заканчивался, а свое Селина отблистала.

Традиционному семейному завтраку уже не суждено было продолжиться как прежде. Дворецкий принес письмо для отца. Судя по гербовой печати — из дворца. Все внутри Селины похолодело, неужели что-то еще случилось? Хоть она и не была благословлена даром предвидения, всем нутром чувствовала надвигающуюся угрозу.

Отец осторожно вскрыл конверт — оба знали, что хороших вестей, с учетом остальных событий, ждать не стоило.

Так оно и оказалось. Отца снова вызывали на службу. Вопрос «зачем». Зачем вдруг понадобился военный дипломат, которого, пусть и неофициально, отправили в отставку. За этот год графу Вайтерлину ни разу не пришлось оставлять дочь одну. А ведь его поездки могли длиться месяцами.

Неужели их ждет война с соседями, что давно точат зуб на приграничные территории? Со смертью старого короля они могли увидеть повод для ослабления. И он не беспочвенный. Если в стране начнутся волнения, из-за принятого новым королем указа, будет затрачено много ресурсов, может, даже часть не только королевской гвардии, но и военные силы, на их подавление. К тому же наследному принцу всего семнадцать, он только на два года младше Селины. Говорили, что наследник не отличается умом и слаб здоровьем, любые науки ему даются с трудом или, вообще, не даются. А золотая кровь почти не проявляла себя. Селина не знала насколько это правда — на официальном приветствии королевской семьи с ней никто не разговаривал, а издалека сложно оценить чей-либо ум и магическую силу.

Но это были не все скверные известия сегодняшнего дня. Доставили и еще одно письмо. Уже для Селины. От Джонатана. Он извинялся, что не сможет явиться на сегодняшний ужин. Срочные дела задерживали в столице. Опять.

Нельзя сказать, что невеста сильно расстроилась. Селина с детства любила жениха, росшего в соседнем поместье. Они виделись практически каждый день, с тех пор, как его семья переехала, став ближайшими соседями. А когда он осиротел, еще больше сблизились.

Правда, с началом первого сезона Селины «срочные дела» у Джонатана возникали все чаще и чаще, и прогулки, и совместные трапезы уже привычно откладывались, но это и неудивительно. Чем старше становился Джонатан, тем больше семейных дел перелагал на него опекун.

— Папа, — осторожно обратилась Селина, сообразив, что отсутствие жениха не самая большая проблема. — Кто теперь будет сопровождать меня? Не хочу все лето провести в поместье в компании лишь слуг и пропустить закрытие сезона.

Публичные мероприятия она посещала с отцом, а теперь… Если останется одна, даже Джонатан не сможет наведываться.

Опустив голову на сцепленные руки, родитель призадумался, ища ответ на дне пиалы с золотистым медом.

— Папа, ты же знаешь, как для меня важно остаться в городе на закрытие сезона, — ласковым голоском напомнила Селина.

— Конечно, дочка, — наконец, ответил граф. — Мы наймем тебе компаньонку.

— Спасибо, папочка! — воскликнула Селина, вскочила с места и уселась на подлокотник родительского стула заключила в крепкие объятия, грозя задушить от переизбытка любви, чмокнув в седины на виске, отпустила.

— Надо немедленно же написать в Агентство по подбору людей, к тому времени, как мы вернемся в Гронстер, уже найдутся соискательницы, — радостно затараторила она.

— Дам распоряжение миссис Хант, пусть отправит запрос в агентство. Сам я в столице задержусь не более чем на день.

— Надеюсь, там не случилось ничего серьезного?

— Не волнуйся, дочка, это лишь дипломатическая поездка, для подстраховки. Скорее всего, планируется пересмотр мирного соглашения, и, может, утверждение новой стратегии политики сотрудничества. Не думаю, что сантринийцы настолько уверены в себе, чтобы начать против нас войну. Вот «корона» и хочет включить меня в делегацию, чтобы прощупать почву.

Неужели все-таки Сантранийская империя подорвала покой семейства Лонг?

Селина пока не знает ответ на этот вопрос, но хотя бы на время забыла о своей позорной метке. Ведь впереди столько дел. Подбор компаньонки и составление нового расписания, из которого теперь придется вычеркнуть отца.