Не изгой - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Тиджан (ч. 55)

Глава 52

Шайенн

Я чувствовала себя разбитой, когда мы добрались до моего дома, но мне стало лучше.

Буря эмоций прошла. Что-то синхронизировалось, когда Кат рассказывал мне обо всех причинах, по которым он меня любит. Я никогда этого не пойму, но я чувствовала себя цельной. Я почувствовала, что что-то встало на свои места, и вместо того, чтобы чувствовать себя отделенной от самой себя, я смогла почувствовать себя самой собой. Я почувствовала свои эмоции. Я поняла свои эмоции.

Такого со мной раньше никогда не случалось, и, сделав глубокий вдох, я на самом деле почувствовала себя сильнее после одного из своих приступов. Будто то, что он сказал, было правдой, что я справлюсь, потому что я такая, какая есть.

Я зарычала про себя, потому что да, черт возьми, он был прав.

Я не была слабачкой.

В моей голове роилось столько разных мыслей, но не в этот раз. В этот раз я собиралась вести свой автобус, а не мой чокнутый мозг. Я отключила его. Одна мысль сменяла другую. Я использовала все свои когнитивные упражнения, которым научилась на терапии, и, черт возьми, это должно было сработать. И я вернусь на мероприятие сегодня вечером. Я увижу Натали. Я подойду к Натали и обниму ее.

Я обниму маму Хантера, и буду наслаждаться этим.

На самом деле, может, я и не буду наслаждаться этим, но все равно это сделаю.

Почему я снова собиралась ее обнять?

В дверь позвонили, и, направляясь к ней из кухни, Кат спросил меня:

— Ты кого-то ждешь?

Я думала, думала… мои девочки!

— Мелани и Саша собирались прийти.

Он нажал на кнопку домофона и открыл им дверь.

— Ты хочешь, чтобы я их выпроводил?

— Нет. Я в порядке. — Я улыбнулась ему. — Они моя семья.

— Да-да. — Он ухмылялся, когда подошел и поцеловал меня, как раз в тот момент, когда распахнулась дверь.

— О МОЙ ГРЕБАННЫЙ БОГ, черт возьми, Шайенн!

Мелани вошла в квартиру, держа в руках подставку для кофе, огромную сумку и размахивая телефоном.

— Ты на гребаной первой странице «KC’s Dirty Rag».

Кат запрокинул голову и, у него вырвался глубокий стон.

— Черт.

— Эй. — Мелани ухмылялась. — Это мое слово.

Он хмыкнул и, поморщившись, достал свой телефон.

— Ага. Что ж. Сегодня ты со мной поделишься. Черт.

Мелани проигнорировала его, подошла ко мне и показала свой телефон.

— Прямо в центре. Я не знаю, где вы, ребята были, но в социальных сетях полно фотографий. Вы что, где-то снимались в мягком порно?

Еще одно рычание от Ката, когда он поднес телефон к уху, его взгляд упал на меня.

— Мне жаль. Это было на той стоянке. Я попрошу пиарщиков команды убрать все это.

Я смотрела в телефон.

Во-первых, я была в шоке.

«KC’s Dirty Rag» был ведущим блогом сплетен в Канзас-Сити. В нем писали обо всем, будь то скандалы, срочные новости или истории разоблачений. Люди не включали местные новостные каналы, если хотели узнать реальную историю чего-то. Вместо этого они заходили на «KC’s Dirty Rag», и я забыла, что там любили рассказывать о радостях жизни знаменитостей, особенно о жизни «Мустангов». Обычно о Хендриксе. Иногда Кроу. Несколько других парней, но не Кат. Никогда про Ката.

Я могла понять комментарий Мелани о мягком порно.

Первая фотография выглядела так, будто Кат заставлял меня дышать. Его лоб прижимался к моему, и мы оба тяжело дышали. Эмоции были налицо. Они пульсировали на экране, и я задыхалась, просто глядя на нас. Пробежав глазами вниз, я увидела еще несколько снимков.

Моя голова в его руках.

Его губы на моих.

Он склонился надо мной.

Они фотографировали нас почти все время.

Была даже фотография лица Ката, когда он парковался. Его лицо было искажено от ярости, и я сглотнула, вспомнив, почему он остановился в тот момент. Но черт возьми. Беспокойство. Страх. Драма. Сексуальность.

Мы были горячей парой. Да, черт возьми.

Я хотела озвучить это дерьмо, но, подняв глаза, проглотила свои слова. Кат был в ярости, он направлялся в дальний конец гостиной, все его тело было напряжено.

Мелани тоже хмуро смотрела на него, ставя кофе на стол.

— В чем его проблема? Ты же не являешься секретом, не так ли?

Я покачала головой.

— Нет, но он никогда раньше не появлялся здесь. Не думаю, что ему это нравится из-за его имиджа.

Она пожала плечами.

— Ну ладно. Ты чертовски сексуальна на этих фотках.

Я усмехнулась. Так и было. Я принимаю этот комплимент.

— Смотри. — Она снова взяла телефон и пролистала страницу, наткнувшись на другую статью. Это был другой веб-сайт, на этот раз более авторитетного новостного канала, где публиковались только новости и ничего непристойного. Там была статья обо мне.

— Ого. Что?

— Да. Они написали целую статью о «Еда для всех» и о гранте, который ты выиграла, о том, как это было важно. Они написали, как можно сделать пожертвование. Эта статья тоже вызвала большой резонанс. Люди не знали, что ты важная персона.

Я нахмурилась.

— Я не такая.

— Ты выиграла этот грант. Еще только два человека выиграли такой же грант. Это большое дело, и… — Она внезапно замолчала.

Я пристально посмотрела на нее.

— Что?

Мелани замолчала не просто так.

Она вздохнула, прикусила губу и перешла к последней части статьи.

— Они получили личное эссе, которое ты отправила на грант.

Мое сердце остановилось.

Мое тело покачнулось.

Мои ноги почти подкосились.

Я читала и не видела то, что читала.

С грантами было сложно. Некоторые из них были почти научными и холодными. Им нужны были прямые факты, данные и информация. Им не нужны были личные моменты, но не тот, на который я подавала заявку. Они хотели, чтобы я написала личное эссе о причине, по которой я добивалась получения гранта, и о том, что я хотела сделать с деньгами.

Я все это изложила.

Все. Это.

Я рассказала им о своей матери. Моем отце. Как я приводила в порядок свою голову, проходя курс терапии, но я рассказала им о своем прошлом, о том, что мне пришлось пережить, пока я была с матерью. Это было прямо здесь, напечатано, эссе, которое я написала, и о том, как я поняла, каково это — отчаянно нуждаться в теплом обеде, когда тебя не пускают домой.

Это было там.

Любой мог посмотреть и узнать мою историю.

Этот новостной сайт думал, что делает мне одолжение. Вся статья была обо мне, но в основном о «Еда для всех», но… о, черт, черт, черт.

Мелани забрала у меня свой телефон, и мои пальцы не шевельнулись.

— Детка. — Она притянула меня к себе, и я прижалась, положив голову ей на плечо. Она обняла меня, поглаживая рукой мои волосы. — Я собираюсь кое-что сказать, и я надеюсь, что ты в состоянии это услышать. Если нет, что ж, думаю, я все равно это скажу. Я знаю, что твое прошлое никогда не было секретом. Ты никогда не стыдилась его, и я знаю, что это сильно отличается от разговоров об этом со своей семьей и друзьями, но я долгое время думала, что тебе не следует больше оставаться в тени. Потом ты начала встречаться с Катом, и я подумала: «Наконец-то! Она больше не будет оставаться на заднем плане». И теперь, когда это случилось, я думаю, действительно думаю, тебе нужно просто признать это.

Я начала вырываться, но она схватила меня за плечи.

— Твоя история может спасть жизни. То, через что ты прошла, это не нормально. Это действительно так. От того, где ты была, до того, где ты сейчас. Ты чертовски крутая сучка, и тебе нужно рассказать об этом людям. О себе.

— У меня не все в порядке с головой.

— У всех не все в порядке с головой. У некоторых просто хуже, чем у других, некоторые отрицают это, некоторые даже не знают об этом. Я просто говорю, что ты чертов маяк света. Пример для меня.

— И, что ты хочешь, чтобы она сделала? Выступила с речью на мероприятии через час? Наживиться на нашем личном моменте? — Из коридора донесся голос Ката, он был тихим, и я услышала в нем угрозу. Он был зол, очень зол.

Мелани повернулась к нему лицом.

— Нет. Я только хочу сказать, что ей больше не следует прятаться, а она пряталась. Все это время.

Он не ответил, но встретился со мной взглядом. Он держал в руке телефон.

— Отдел по связям с общественностями команды уже принимает звонки по поводу статьей. Они постарались сделать все, что могли, но они получают много вопросов о тебе. Если они получают такие звонки, то могу предположить, что «Еда для всех» тоже получает массу звонков. — Пауза. Уголки его рта напряглись. — Национальный новостной канал уже подхватил это.

Ох, вау.

Я не могла. Я только нахмурилась.

— Это нормально?

— Нет.

— Кат никогда не был замечен с цыпочкой, и теперь, когда они узнали о тебе, я совсем не удивлена. От тебя исходит золотистая нежная аура и все такое прочее. Все остальные тоже сейчас узнают.

Дверь открылась и вошла Саша, держа в руках наряд, косметичку и бутылку водки. Она остановилась как вкопанная, оглядывая комнату.

— Апокалипсис?

***

Сашу ввели в курс дела, и в типичной для Саши манере у нее было много односложных комментариев.

Наконец. Черт. Неистовый. Бешеный.

Она не стала уточнять, что означало последнее слово, никто не спрашивал, и мы все двинулись дальше. Это соответствовало теме, но Саша поддержала мнение Мелани. Она согласилась с «золотистой нежной аурой», и мне нужно было время, чтобы прийти в себя.

«KC’s Dirty Rag» не удалили статью, но другой новостной сайт удалил. Мое очень, очень личное эссе было удалено, но я знала, что оно где-то там. Гребаный интернет.

— Я держу свою жизнь в секрете и сохраняю свой имидж в отношении хоккея. — Кат подошел в дверной проем моей спальни.

Саша и Мелани переодевались в гостевой ванной, и обе выпили по два бокала. Квартиру наполняли звуки «Queen», и они обе исполняли оперную партию.

Я удалилась в спальню через полчаса после прихода Саши, потому что это было слишком. Просто… слишком.

Подняв взгляд, я ответила:

— Прости.

Он покачал головой, заходя внутрь и закрывая за собой дверь. Он тоже переоделся, теперь на нем был полностью черный смокинг. Это было такого рода мероприятие, и он выглядел в стиле «Агента 007». Когда у меня будет настроение получше, я бы пошутила назвав его каким-нибудь шпионским именем, но до этого еще не дошло. Мы еще не перешли к самой смешной части событий этого дня.

— Но, когда я впервые увидел эти фотки, я подумал не о себе. Я думал о тебе. Я думал только о тебе, и я был чертовски напуган, что ты из-за этого отдалишься от меня. — Он подошел и встал прямо передо мной. Его глаза пригвоздили меня к месту, удерживая в плену явной потребности, которая в них была. Он выглядел почти хищным. И его голос прозвучал сдавлено: — Я не могу потерять тебя. Я чувствую, что что только что обрел тебя. И у меня такое чувство, будто я искал тебя со старшей школы, может быть, с того самого первого раза, когда увидел тебя у шкафчика. Я не знаю, так ли это, но я не могу потерять тебя. Ты понимаешь меня? Но даже сказав это, я согласен с твоими подругами.

Я закрыла глаза, опустив голову.

Но он продолжал, его голос был таким мягким и в то же время таким ясным для меня.

— Я удваиваю то, что сказал на стоянке. Я удваиваю все. Я не из тех, кто думает, что кто-то чего-то заслуживает. Я всегда придерживался мнения, что нужно зарабатывать, что никто ни на что не имеет права. Кроме тебя. Ты единственная, кто имеет право на все хорошее, что встречается на твоем пути. А теперь я должен сказать тебе, что мне позвонили еще раз. Отдел по связям с общественностью команды хотел бы официально представить тебя. Они навели справки и сообщили мне, насколько престижным был грант, который ты получила.

Этот чертов грант. Я уже начала жалеть, что получила его.

Ну, не совсем.

Я думала о парнях, которые приходили в «Еда для всех», и никогда. Я бы никогда не пожалела, что выиграла грант.

— Я не хочу этого. Я не хочу ничего из этого… кроме тебя.

— Твои подруги правы. У людей при виде тебя будут течь слюни. Всю твою историю стоит рассказать. О тебе стоит рассказать. Тобой стоит похвастаться перед миром. — Он придвинулся ближе, опустился так, что оказался передо мной на коленях.

Он дотронулся пальцем до моего подбородка и нежно приподнял мою голову.

Он был прямо здесь, смотрел на меня, заглядывал внутрь меня, знал меня, знал о трудностях, знал о хорошем и знал о любви. От него исходило столько любви. Я не могла с этим справиться. На меня никто так не смотрел, кроме пса, который ходил за мной по пятам, когда я жила на улице. Ему нравились лакомства, которые я для него крала.

Так что этому псу просто нравились угощения, которые я ему давала.

Он ушел с Хербом, который начал кормить его гамбургерами.

Этот пес тоже был немного придурком.

Нет, не был. Я скучала по этому псу.

Я должна найти Херба и украсть пса обратно.

Нет. Этого я бы тоже не сделала…

— Шайенн.

Я отвлеклась.

— Хм? Извини.

— О чем ты сейчас думала?

— Я подумывала о том, чтобы назвать пса Херб.

Он нахмурился.

— Я не спрашиваю, куда уплыли твои мысли, но можешь ли ты вернуться ко мне? Можешь сосредоточиться на мне?

Я кивнула.

— Да. Мне жаль.

Он обхватил ладонями мое лицо.

Я поняла, что ему нравилось обхватывать мое лицо, и поняла, что мне нравилось, когда он это делал. Нет. Я обожала, когда он это делал. Я таяла, когда он это делал, и я таяла снова. Целая куча слизи на полу, а потом он провел большими пальцами по моим щекам, и мне очень, очень понравилось, когда он это сделал.

Он закончил словами:

— Я хочу показать тебя сегодня. Ты позволишь мне?

Я уже знала свой ответ. Думаю, я поняла это в первое утро, когда проснулась после нашей ночи. (Шесть. Раз.) Но двигаясь дальше, я подняла руки, обхватила его ладони своими, и мне пришлось рассказать ему все.

Я опустила наши руки себе на колени и посмотрела на них.

— Такие вещи не существуют для таких людей, как я.

Он выглядел так, словно собирался прервать меня, поэтому я подняла руку.

Я продолжила:

— Для меня не бывает счастливого конца. Для меня не было семьи. Для меня не было мамы или папы. Даже мой дядя и кузены, их устроило, когда я переехала сюда. Думаю, они почувствовали облегчение. Потом ты захотел быть со мной или даже рядом со мной, и это не имело для меня смысла. Все, что ты делал, не имело для меня смысла, поэтому я убежала. Я убежала дважды. Но я не могу продолжать бежать. В какой-то момент это было глупо, но сейчас это происходит, и я услышала Мелани. Я хочу, чтобы ты это знал. Я услышала ее. Просто это сложно принять, но она права. Саша права. Ты прав. Меня не волнуют пиар-штучки. Меня это не интересует. Меня даже не волнует, что нас показали в «KC’s Dirty Rag». Я думаю, это круто, потому что сомневаюсь, что это когда-нибудь повторится. Но, — это было самое трудное, — мне нужно перестать прятаться и рассказать свою историю, потому что Мелани права. Это могло бы кому-то помочь. Это помогло бы мне тогда.

Это был главный вывод.

— Да?

Я кивнула.

— Да.

— Я люблю тебя.

Он говорил искренне, и я это чувствовала. Всем своим существом.

— Я тоже тебя люблю.

Дверь распахнулась как раз в тот момент, когда губы Ката прижались к моим, и мы услышали недовольный голос Саши.

— Вы двое такие слащавые, что я даже не могу сейчас серьезно отнестись к откровениям моей девочки. Мне хочется сейчас закидать туалетной бумагой всю квартиру. — Она раздраженно вздохнула. — Пошли. Я пьяна и хочу попасть на мероприятие в лучший момент опьянения. Если там будет Психо-Брат, я надеюсь устроить сцену.

Кат хмуро посмотрел на нее, потом на меня, когда она исчезла из дверного проема.

Мелани заняла ее место, и она сияла.

— Я так чертовски счастлива. Я тоже быстро перехожу от опьянения к пьянству, так что я поддерживаю голос Саши за то, чтобы добраться туда. Я сейчас так возбуждена, что забыла, почему мы все такие счаст… о, точно. «KC’s Dirty Rag». — Она повернулась в сторону кухни. — Думаю, нам стоит зайти в «Dino’s Beans» и захватить еще кофе. Кэсси тоже просила латте.

Вставая, Кат хмуро посмотрел на меня. Он взял меня за руку, помогая мне тоже подняться.

— Я понимаю, что вы трое — это единое целое, но, пожалуйста, скажи мне, что у вас нет названия вашей группы.

Моя улыбка была широкой и ослепительной, потому что он даже понятия не имел.

Он увидел мою улыбку и застонал.

— Боже. И какое оно?

— Мы — Tomcats (прим. отсылка к фильму «Мартовские коты»).

Его глаза расширились.

— Господи. Это идеально.

Затем Саша заорала:

— Поехали, черт возьми!

— Ты можешь перестать использовать мое слово? Ты знаешь, что это мое слово.

— Черт.