Не лги себе. Почему Big Data знает тебя лучше, чем ты сам, и как использовать это, чтобы добиться успеха

Родителем быть, мягко говоря, непросто. В недавно проведенном исследовании было подсчитано, что в первый год жизни ребенка родителям нужно принять 1750 неочевидных решений[57]. В их числе – какое имя выбрать ребенку, кормить ли его грудью, как приучать его засыпать самостоятельно, какого педиатра выбрать и размещать ли фото ребенка в социальных медиа.

И это только в первый год! После него родительские обязанности не становятся легче. В действительности опрос родителей показал, что они считают самым трудным для себя возрастом ребенка восемь лет[58].

Как же родители принимают эти тысячи сложных решений? Разумеется, они всегда могут обратиться за помощью к Google, где в изобилии найдут разные варианты ответа практически на любой мыслимый вопрос по воспитанию детей. Но советы по воспитанию обычно укладываются в два типа: очевидные и противоречащие друг другу.

Примеры очевидных советов: сайт KidsHealth.org учит родителей: «Будьте хорошим примером для своего ребенка» и «Покажите ему, что ваша любовь безусловна». Примеры взаимно противоречивых: недавно газета The New York Times опубликовала статью, где в качестве меры наказания советовала родителям ставить ребенка в угол[59]. В 2016 году программа PBS NewsHour разместила онлайн-статью под названием «Почему никогда нельзя ставить ребенка в угол»[60].

Молодая мать по имени Ава Нейер, прочитав множество книг по воспитанию детей, в особенности про их сон и развитие, выплескивает свое раздражение[61]:

«Пеленайте ребенка туго, но не слишком туго. Укладывайте их спать на спину, но не давайте им лежать на спине слишком долго, или они станут отставать в развитии. Давайте им соску, чтобы снизить риск синдрома внезапной детской смерти. Будьте осторожными с сосками, потому что они могут вызвать проблемы с грудным вскармливанием и будут мешать ребенку крепко спать. Если ребенок спит слишком крепко, он умрет от синдрома внезапной детской смерти».

Ава Нейер, я солгал бы, если бы сказал, что хорошо тебя понимаю. У меня нет своих детей, я всего лишь дядя. Мой процесс принятия решений в основном сводится к тому, что я спрашиваю у своей мамы совета, что ему подарить, та отвечает «игрушечный грузовик», я покупаю грузовик, а потом племянник следующие четыре года благодарит меня за один раз подаренный ему грузовик.

Тем не менее я внимательно штудировал литературу по воспитанию детей, пытаясь понять, что же именно данные могут сказать Аве и всем остальным родителям. Есть ли вещи, которые родители могли бы узнать – и которые не были бы при этом очевидными или взаимоисключающими? Может ли наука помочь советом в тех тысячах трудных решений, которые предстоят родителям?

Убедительного и научно обоснованного ответа на каждый из 1750 вопросов первого года жизни пока не существует – как и на тысячи за их рамками. Тем не менее наука предлагает два крайне важных и доказанных урока из области воспитания.

Во-первых, суммарный результат всех решений, которые примут родители, окажется меньше, чем большинство людей ожидает. Таким образом, родители слишком много переживают из-за большинства решений, которые должны принять.

Во-вторых, есть одно-единственное родительское решение, последствия которого предельно важны, – и многие родители в нем ошибаются. Если родитель здесь примет правильное, опирающееся на данные решение, уже одним этим он поднимет себя выше среднего уровня.

Мы разберем эти уроки – и доказательства в их пользу – по очереди.

Суммарное влияние родителей

Давайте начнем с самого основного вопроса о воспитании: насколько вообще важны родители? Насколько «очень хорошим» родителям под силу улучшить жизнь своего ребенка в сравнении со «средними»?

Можно представить себе три различных мира[62].

Мир № 1: (В нем хорошие родители могут превратить бортпроводника в зубного техника).

В этом мире родителям под силу дать ребенку, который иначе получил бы работу со средним доходом, то есть зарабатывал бы примерно 59 000 долларов в год (например, в качестве сантехника или бортпроводника), в руки позицию с доходом чуть выше среднего – 75 000 долларов в год (скажем, в качестве медсестры или зубного техника).

Мир № 2: (В нем хорошие родители могут превратить бортпроводника в инженера).

В этом мире родителям под силу перенести ребенка, который иначе во взрослой жизни получал бы средний заработок, в верхнюю прослойку среднего класса с доходом около 100 000 долларов в год (скажем, в качестве судьи или инженера).

Мир № 3: (В нем хорошие родители способны превратить бортпроводника в нейрохирурга).

В этом мире родителям под силу сделать из ребенка, который иначе во взрослой жизни получал бы средний заработок, богатого человека с годовым доходом 200 000 долларов (скажем, нейрохирурга или психиатра).

Многие считают, что мы живем в мирах № 2 или № 3, где умелым и знающим родителям под силу протолкнуть почти любого ребенка на несколько ступеней вверх по социально-экономической лестнице.

И не подлежит сомнению, что некоторым родителям удалось вырастить более чем достойное количество замечательных детей. Достаточно вспомнить Бенджамина и Маршу Эмануэль и их троих сыновей – Ари, Иезекииля и Рама.

• Ари – влиятельный голливудский агент, с которого списан образ Ари Гольда в сериале HBO «Красавцы».

• Иезекииль – заместитель проректора Пенсильванского университета.

• Рам в прошлом был главой администрации президента США и мэром Чикаго.

Иными словами, Бенджамин и Марша вырастили сыновей, которые поднялись на самые высокие этажи бизнеса, науки и политики.

Я знаю, что думают некоторые мои еврейские читатели, узнав о результатах жизненных усилий отпрысков Бенджамина и Марши Эмануэль. Некоторые из вас, евреи, думают: «Все это, конечно, хорошо. Но вырастили ли Эмануэли хотя бы одного доктора?»

Есть такой старый еврейский анекдот (я собираюсь рассказать первый из N еврейских анекдотов в этой книге):

«Еврей впервые избран президентом Соединенных Штатов. На церемонии инаугурации его мама сидит среди первых лиц государства и видных представителей общества, а сына приводят к присяге. Она громко говорит всем окружающим по очереди: “Видите того мальчика, которого сейчас приводят к присяге? Его брат – доктор!”»

Не переживайте. Иезекииль еще и онколог.

Из успеха братьев Эмануэль можно даже попытаться извлечь урок, относящийся к воспитанию, и именно этому посвящена книга Иезекииля Brothers Emanuel[63].

Из этой книги мы узнаем, что каждое воскресенье, когда большинство семей смотрели игры клуба Chicago Bears, семья Эмануэль отправлялась на какое-то культурное мероприятие – например, в Чикагский институт искусств или на мюзикл. Когда мальчики стремились учиться карате или джиу-джитсу, их мать настояла на занятиях балетом. Другие дети смеялись над всеми тремя – зато подумайте теперь, как этот опыт способствовал развитию дисциплины, характера и бесстрашия.

Кажущийся урок из истории семьи Эмануэль заключается в том, что следует растить детей культурными и отличающимися от других. Пусть ваш сын носит балетное трико, даже если другие мальчики смеются над ним.

Но правда состоит в том, что пример отдельно взятой семьи, несмотря на ее выдающиеся достижения, не доказывает истинности какой бы то ни было стратегии воспитания. И к уроку семьи Эмануэль легко подобрать контрпримеры. Возьмите, например, Дейла Фернсби[64]. Он недавно ответил одной матери на сайте вопросов и ответов Quora, где она спрашивала совета, отдать ли ей своего сына на балет[65]. Фернсби рассказал, что мать записала его на балет и на другие занятия по искусству, хотя он терпеть их не мог и к тому же подвергался насмешкам других детей из-за этого. Он заявил, что вывел из своего опыта следующий урок: ему не позволено иметь свое мнение и свое лицо. Он считает, что в результате приобрел низкую самооценку, оказался неспособен к самовыражению и возненавидел собственную мать.

Одна из трудностей при поиске ответа на вопрос, как родители влияют на детей, заключается в том, что ценность одного рассказа крайне мала. Опираться ли нам в своих выводах на историю семьи Эмануэль или Фернсби?

Есть в вопросе о родительском влиянии и другая трудность: корреляция не означает причинности.

Большую половину XX века ученые пытались отыскать корреляцию между стратегиями воспитания и жизненными результатами детей, причем в их распоряжении были вполне приличные объемы данных. Коррелирующие показатели отыскались в изобилии. Некоторые примеры приводятся в превосходной книге Джудит Рут Харрис The Nurture Assumption. Например, дети много читающих родителей в целом показывают отличные достижения в образовании.

Но в какой мере эта корреляция представляет собой причинность? Есть один важный фактор неопределенности – генетика. Видите ли, дети получают от родителей не только походы в музей, уроки балета или книги. Они получают и их ДНК. Давайте вернемся к корреляции между книгами, которые родители читают детям, и хорошо образованными детьми. Стремятся ли дети к образованию из-за книг, которые читают им родители? Или же оба поколения тянутся к книгам и знаниям в силу их генетики? Природа это или воспитание?

Множество историй свидетельствует о могучей власти генов над жизненными путями человека. Давайте вспомним случаи, когда близнецы воспитывались по отдельности. Гены у них общие, но воспитание при этом совершенно различное. Вот пример однояйцевых близнецов Джима Льюиса и Джима Спрингера, которых разлучили в возрасте четырех недель[66]. Они воссоединились в 39 лет и обнаружили, что они оба весят по 180 фунтов, их рост – 6 футов, оба кусают ногти и страдают головной болью тензионного типа, у обоих в детстве была собака, которую оба назвали Той[67], оба ездили с семьей в отпуск на один и тот же пляж во Флориде, оба работали на неполную ставку в органах правопорядка, оба предпочитали пиво Miller Lite и сигареты Salem.

Впрочем, между двумя Джимами было одно существенное различие: они дали разные вторые имена своим детям. Джим Льюис назвал своего первенца Джеймс Алан, а Джим Спрингер выбрал для своего имя Джеймс Аллан.

Если бы мистер Льюис никогда не встретился с мистером Спрингером, они могли бы предполагать, что их вкусы отчасти сформированы родителями. А так становится очевидным, что их сходство в значительной мере закодировано в ДНК.

У Стива Джобса, который тоже был усыновленным ребенком, появилась своя история о важности генетики, когда он в 27 лет встретил свою родную сестру, Мону Симпсон. Их сходство поразило его: в том числе они оба сумели подняться на вершины в творческой сфере (Мона Симпсон – писатель, лауреат нескольких премий). Как сам Джобс сказал в интервью The New York Times: «Я был твердым адептом воспитания, но перешел на сторону генетики»[68].

Даже в истории братьев Эмануэль, которая должна быть, казалось бы, примером хорошего родительства, есть малоизвестный нюанс. Он заставляет усомниться, что в их случае успех обусловлен воспитанием. После появления на свет трех биологических сыновей Бенджамин и Марша удочерили четвертого ребенка – девочку по имени Шошана. Будучи таким же образом погружена в культуру, что и ее братья, она не обладала теми же генами – и не может похвастаться подобным успехом[69].

Есть ли научный способ определить, насколько родители влияют на детей? Чтобы установить именно причинно-следственные связи между родителями и судьбой детей, на первый взгляд кажется нужным случайным образом распределить детей по родителям и посмотреть, как те проявят себя во взрослой жизни. Оказывается, такое уже пробовали делать. На вопрос о совокупном влиянии родителей на ребенка впервые был дан убедительный ответ… благодаря документальному фильму о корейской войне.

Одним прекрасным днем 1954 года семейная пара из Орегона, Гарри и Берта Холт[70], у которых было шесть своих детей, посмотрели документальный фильм на тему, о которой до того почти ничего не знали, – G.I. Babies. Он был о детях, которые потеряли родителей во время корейской войны и теперь росли в детских домах, в условиях недостатка еды и любви.

Гарри и Берта Холт отреагировали на этот фильм вовсе не так, как обычно делаю это я – сплю весь сеанс, а потом судорожно пытаюсь создать у моей девушки впечатление, будто запомнил содержание. Напротив: чета Холт решила отправиться в Корею и усыновить многих их них.

На пути этого амбициозного плана стояло одно-единственное препятствие – закон. Тогда законодательство Соединенных Штатов разрешало усыновление максимум двух детей-иностранцев.

Препятствие оказалось преодолимым. Холты лоббировали в Конгрессе изменение закона. Конгрессмены, впечатленные их стремлением совершить доброе дело, согласились. Холты отправились в Корею. И вскоре они уже снова были в Орегоне – но в сопровождении восьми новых детей. Теперь семья Холт насчитывала 16 человек!

Вскоре о ней заговорили новостные организации. Их историю рассказывали по радио. О ней писали газеты. Телевидение посвящало ей передачи.

А дальше подобно тому, как семья Холт сразу начала действовать, узнав о корейских детях, тысячи американцев начали действовать, узнав о семье Холт. Один за другим американцы говорили, что хотят последовать по пути Холтов. Они тоже высказывали желание усыновить сирот.

И тут на сцену выходит фонд Holt International Children’s Services, помогающий американцам в усыновлении детей-иностранцев. Благодаря этой организации американские семьи усыновили свыше 30 тысяч корейских детей. Родители просто записываются, получают одобрение, а затем им достается следующий по очереди ребенок.

Какая же связь между этой историей и научным подходом к воспитанию? Дело в том, что о программе Холтов услышал Брюс Сакердот, экономист из Дартмутского колледжа. Как и у многих американцев, у него возникло желание в связи с этим сделать что-нибудь – в данном случае провести регрессионный анализ[71].

Видите ли, фонд Холтов подбирает ребенка приемным родителям практически случайно, а значит, у ученых появляется возможность легко установить действительную степень родительского влияния. Можно просто сравнить приемных братьев и сестер, помещенных в одну и ту же семью. Чем больше влияние родителей на детей, тем сильнее похожими друг на друга такие братья и сестры в конечном счете окажутся. И, в отличие от случая генетически близких детей, нам не нужно беспокоиться о каких бы то ни было корреляциях, обусловленных генетикой.

Одно из замечательных свойств работы Сакердота, посвященной изучению программы Холтов, – она позволяет нам увидеть результаты усилий по воспитанию детей, к чему мы совсем скоро обратимся. Еще одно ее примечательное свойство – она позволяет увидеть разницу в том, как руководители некоммерческих организаций и экономисты описывают один и тот же фонд.

Начнем с описания Holt International Children’s Services из уст самой организации. Они сообщают о себе, что «приносят свет в самые темные ситуации», а также «помогают укрепить уязвимые семьи, заботятся о сиротах и находят детям приемные семьи».

Далее приведем описание Holt International Children’s Services, сделанное экономистом Брюсом Сакердотом:

«Случайное распределение приемных детей по семьям гарантирует отсутствие корреляции между образованием биологической и приемной матери… Таким образом, пренебрежение первым и вторым членом в (1) не приводит к возникновению систематической ошибки в ß1».

Holt International Children’s Services считают, что они «приносят свет в самые темные ситуации». Сакердот полагает, что они гарантируют отсутствие «систематической ошибки в ß1» даже в случае «пренебрежения первым и вторым членом в (1)». Я бы взял на себя смелость утверждать, что правы они оба!

И все же чему учит нас переменная ß1, свободная от систематической ошибки? В большинстве случаев – тому, что вырастившая ребенка семья удивительно мало значит для его жизненных достижений. Приемные братья и сестры, распределенные по семьям более-менее случайно, оказываются только чуть более похожими друг на друга, чем приемные братья и сестры, воспитывавшиеся раздельно.

Помните, выше я говорил, что существует три возможных мира, каждый из которых соответствует разной степени влияния родителей на детей? Исследование Сакердота утверждает, что мы живем в мире № 1, где родителям под силу не так уж многое. Согласно его данным, увеличение параметров среды, где воспитывался ребенок, на величину одного среднеквадратического отклонения может увеличить его доход во взрослой жизни на 26 %. Это кое-что, конечно, но и не сильно выше по социально-экономической лестнице. Далее Сакердот выяснил, что доход ребенка зависит от природы в 2,5 раза сильнее, чем от воспитания.

Исследовательская работа Сакердота – только часть свидетельств в пользу удивительно малого значения, которое имеет воспитание. После него приемными детьми занимались другие ученые. Кроме того, они разработали остроумную методику эксперимента над близнецами, позволяющую разделить влияние воспитания и природы. Ее я буду объяснять в следующей главе.

Вновь и вновь научные исследования давали одни и те же результаты. Брайан Каплан таким образом подытожил их в своей провокационной книге Selfish Reasons to Have More Kids: «Исследования, проводившиеся над близнецами и приемными детьми, показали, что значение воспитания поразительно мало».

Родители – как удивительно это ни звучит и как вытекает из наиболее состоятельных научных результатов по этой теме – лишь в незначительной степени могут повлиять на следующие показатели:

• ожидаемая продолжительность жизни;

• общее состояние здоровья;

• образование;

• религиозность;

• доход во взрослой жизни.

Им под силу в умеренной степени повлиять на:

• религиозную принадлежность;

• потребление алкоголя и наркотиков, а также сексуальное поведение, особенно в подростковом возрасте;

• отношение детей к родителям.

Разумеется, существуют крайние примеры, где родители могут оказать огромное влияние на вещи типа образования и дохода. Возьмите, к примеру, миллионера Чарльза Кушнера, пожертвовавшего 2,5 миллиона долларов Гарвардскому университету (благодаря чему, похоже, его сын был принят туда, несмотря на довольно низкие результаты экзаменов GPA и SAT в школе), а потом выделившего Джареду долю в своем доходном предприятии, работающем в области недвижимости[72]. Не будет преувеличением сказать, что достижения Джареда по части образования и дохода сильно выше тех, которые он имел бы, будь у него другой отец. Я рискую показаться предвзятым, но, по-моему, состояние Кушнера, которое оценивается в 800 миллионов долларов, было бы во много раз ниже, не унаследуй он бизнес-империю отца. Но из данных следует, что средний родитель – решающий, сколько читать детям вслух, а не сколько миллионов дать Гарварду, – может повлиять на образование и доход ребенка только в ограниченной степени.

И если воспитанием можно добиться меньше ожидаемого, то и цена отдельных решений в этом процессе тоже меньше ожидаемой. Посмотрите на это так: если родителям нужно принять тысячи решений, а приняв более качественные решения, мы все равно получим ребенка с достижениями всего на 26 % выше, то каждое из этих тысяч решений в конце концов не может слишком много значить.

Наиболее состоятельные исследования – многие из которых обсуждаются в важных книгах Эмили Остер – в целом не смогли найти сколько-нибудь заметного эффекта даже от самых спорных воспитательных методик. Вот некоторые примеры:

• Единственное рандомизированное контролируемое исследование, посвященное грудному вскармливанию, показало отсутствие у него значительного долгосрочного влияния на жизненные достижения ребенка[73].

• Тщательное исследование, посвященное телевидению, показало отсутствие связи между просмотром телепередач и результатами экзаменов[74].

• Тщательное рандомизированное исследование показало, что обучение детей играм, предъявляющим высокие когнитивные требования, – например, шахматам, – не делает их умнее в долгосрочной перспективе[75].

• Тщательный метаанализ двуязычного образования показывает, что оно незначительно увеличивает когнитивные показатели ребенка и выводы можно полностью объяснить склонностью к публикации только положительных результатов[76].

Также, что касается противоречия семей Эмануэль и Фернсби относительно уроков танцев для мальчиков, метаанализ обнаружил «ограниченные доказательства», что участие в танцевальных программах способно снижать тревожность[77]. Авторы, однако, предупреждают, что причина может заключаться в «низком методологическом качестве» работы, и призывают относиться к результатам с осторожностью.

Взгляните на тщательно проведенные исследования, а не самые свежие и сделанные с целью захватить внимание читателя, и вы увидите, что многие вещи, которые сильнее всего беспокоят родителей, значат удивительно мало. Попросту говоря, большинство родительских решений значат меньше, чем те думают – и меньше, чем воспитательно-промышленному комплексу хотелось бы, чтобы мы думали.

Как пишет Каплан:

«Если бы ваш ребенок вырос в совершенно другой семье или если бы вы были совершенно иным родителем, он, по-видимому, все равно стал бы примерно таким же. Вам не нужно быть воплощением изматывающих стандартов “супермамы” или “суперпапы”, которыми, конечно же, являются ваши соседи. Вместо этого можете растить детей удобным для себя образом и перестать беспокоиться. У них все равно все будет в порядке».

Или, как Каплан назвал одну из глав своей книги, одновременно дав родителям лучший совет по воспитанию детей, основанный к тому же на достижениях социальных наук примерно за два десятка лет: «Расслабьтесь».

Я бы сказал, что на 2011 год, когда Каплан писал свою книгу, самая лучшая рекомендация науки относительно воспитания выглядела именно так. С тех пор только накапливались свидетельства в пользу того, что все действия родителя значат меньше, чем принято думать, и что большинство решений, о которых родители переживают, не производят никаких измеримых улучшений в жизненных достижениях потомства. Однако сейчас появилось важное дополнение, поскольку возникли определенные свидетельства, что одно решение может оказаться самым важным – и стоит тщательного обдумывания.

Теперь я бы дал родителям такой совет: «Расслабьтесь… в отношении всех решений, кроме одного».

Влияние района

“Asiyefunzwa na mamaye hufunzwa na ulimwengu”.

Именно так выглядит моя любимая африканская пословица. Приблизительно она переводится с суахили так: «Чтобы вырастить ребенка, нужна целая деревня».

Если кому-то интересно, вот другие мои любимые африканские пословицы (в переводе):

«Дождь никогда не льется только на одну крышу».

«Не каждый, кто гнался за зеброй, поймал ее, но поймавший – гнался».

«Как бы горяч ни был твой гнев, ямс на нем не приготовишь».

Но давайте вернемся к деревне, которая нужна для воспитания ребенка.

В январе 1996 года Хиллари Клинтон, бывшая тогда первой леди Соединенных Штатов, развернула эту пословицу до размеров книги, которая называлась It Takes a Village: And Other Lessons Children Teach Us («Нужна целая деревня. И другие уроки, которым нас учат дети»). Книга Клинтон – и упомянутая выше африканская пословица – утверждают, что жизнь ребенка складывается под влиянием многих людей в его районе: пожарных, полицейских, почтальонов, мусорщиков, учителей и тренеров.

На первый взгляд книга Клинтон казалась одной из длинной вереницы совершенно безобидных книг, которые политики пишут, когда решают добиваться более высокого поста. Там она оказалась бы в компании, например, биографических очерков храбрецов, написанных Джоном Ф. Кеннеди в 1956 году, автобиографии «Глядя в будущее», вышедшей из-под пера Джорджа Буша-старшего в 1987 году, и трактата Джимми Картера 1975 года в защиту необходимости прикладывать к делу все силы.

Однако несколько месяцев спустя после выхода книги Клинтон Боб Доул, кандидат от республиканцев на президентских выборах 1996 года, решил, что нашел способ заработать определенный политический капитал на отрицательных чувствах, которые многие питали к первой леди. И он обнаружил то, что представлялось ему слабым местом в обороне Клинтон, казавшейся во всех остальных смыслах неуязвимой. Доул стал утверждать, что, подчеркивая роль населения района в воспитании ребенка, Клинтон пытается свести к минимуму ответственность родителей. Рассуждения Клинтон, говорил Доул, представляют собой скрытую атаку на семейные ценности. На предвыборном собрании республиканцев он нанес удар. «При всем уважении, – сказал Доул, – я здесь, чтобы сказать вам: не нужна деревня, чтобы воспитать ребенка. Для этого нужна семья»[78]. Толпа восторженно заревела. И это, друзья мои, история самой шумной овации на предвыборных собраниях республиканской партии 1996 года и того, что сорвали ее нападками в адрес красивой, меткой и трогательной африканской пословицы.

Так кто же был прав, Боб Доул или Африка?

Двадцать два года назад честным ответом со стороны ученых, занимающихся данными, было бы… пожатие плечами. Исчерпывающие научные исследования в пользу как того, так и другого ответа отсутствовали. Знакомая нам проблема проявила себя еще раз: трудно установить причинность.

Из некоторых районов, несомненно, выходит больше успешных детей[79]. Вот забавный факт, о котором я говорил в своей предыдущей книге: из беби-бумеров, родившихся в Уоштено, штат Мичиган (то есть в округе, где располагается Мичиганский университет), каждый 864-й совершил что-то достойное отдельной страницы в Википедии. В преимущественно сельском округе Харлан, штат Кентукки, в Википедию попал каждый 31 167-й. Но в какой мере это обусловлено тем, что дети профессоров и других профессионалов из верхушки среднего класса действительно умнее и амбициознее – то есть использовали бы тот же интеллект и напор, родись они в сельской местности в штате Кентукки? Проще говоря, разные районы населяют действительно разные люди, и поэтому на первый взгляд невозможно узнать, насколько конкретный район обуславливает успех ребенка.

Пожатие плечами перестало быть актуальным ответом на вопрос о роли района, где воспитывался ребенок, примерно пять лет назад. Именно тогда этой темой заинтересовался экономист Радж Четти.

Радж Четти – гений. Не верите мне? Поверьте Фонду Макартуров, который присудил ему в 2012 году свою «стипендию для гениев». Или профессиональному сообществу экономистов, присудившему ему в 2013 году медаль Джона Бейтса Кларка, которой награждается лучший экономист моложе сорока лет. Или правительству Индии, которое в 2015 году вручило ему награду Падма Шри – одну из высших в стране. Или экономисту Тайлеру Коуэну, который назвал Четти «самым влиятельным экономистом в мире из ныне живущих».

Так что да, практически все уверены, что Четти, получивший степень бакалавра в Гарвардском университете за три года, доктора философии – еще через три, сейчас попеременно преподающий то в Стэнфорде, то в Гарварде, – уникум. (Четти был моим преподавателем в аспирантуре в Гарварде.)

Чуть ранее Четти и группа ученых – в том числе Натаниэль Хендрен, Эммануэль Саез и Патрик Клайн – получили от Налогового управления США анонимизированные данные обо всех американских налогоплательщиках. Что еще важнее, Четти и его коллектив могли связать друг с другом налоговые декларации родителей и детей и таким образом выяснить, где люди провели каждый год своего детства и сколько они в конце концов стали зарабатывать взрослыми. Если ребенок проводил первые пять лет жизни в Лос-Анджелесе, а оставшуюся часть жизни – в Денвере, то Четти и его сотрудникам это было известно. Причем речь идет не о небольшой выборке населения, а обо всех американцах. В распоряжении исключительного ума оказался исключительный массив данных.

Как можно воспользоваться подобными данными обо всех американских налогоплательщиках, чтобы выяснить последствия жизни в том или ином районе? Наивный подход заключался бы в том, чтобы просто сравнить доход людей, выросших в разных местах. Но это привело бы нас к проблеме, которую мы уже обсуждали: корреляция не означает причинности.

Именно здесь в игру вступил ум – или, по мнению Фонда Макартуров, гений – Четти. Хитрость использованного его группой метода заключалась в том, чтобы сосредоточиться на конкретном и очень интересном подмножестве американцев – тех, которые в детстве переезжали. Поскольку весь набор данных был таким большим – помните, они рассматривали всех американских налогоплательщиков, – то и количество подобных людей было значительным.

Как же дети, переезжавшие в детстве, могут помочь установить причинно-следственные связи, относящиеся к проживанию в конкретном районе? Давайте подумаем, как это могло бы выглядеть.

Возьмем гипотетическую семью с двумя детьми, Сарой и Эмили Джонсон, и два города – Денвер и Лос-Анджелес. Предположим, что в нашем гипотетическом мире семья переехала из Лос-Анджелеса в Денвер, когда Саре было тринадцать лет, а Эмили восемь. Предположим далее, что Денвер лучше подходит для того, чтобы растить детей, чем Лос-Анджелес. Если дело обстоит именно так, мы должны ожидать, что Эмили достигнет в жизни больше, чем Сара, потому что проведет на пять лет больше в полезной для детей атмосфере Денвера.

Конечно, даже если Денвер в среднем действительно будет лучше подходить для того, чтобы растить детей, нет 100 %-ной гарантии, что Эмили с ее пятью дополнительными годами в Денвере покажет более высокие результаты в жизни. Возможно, у Сары есть какие-то преимущества, которые перевешивают меньшее количество лет, проведенных в Денвере. Возможно, Сара была более умной и превзошла сестру[80] благодаря интеллекту.

Если рассматривать десятки тысяч переехавших – что возможно, располагая данными обо всех американских налогоплательщиках, – то разница в способностях потомства будет взаимно компенсироваться. В определенном смысле всякий раз, когда семья минимум с двумя детьми переезжает из одной местности в другую, они производят тест двух районов. Если местность, откуда они уехали, лучше подходила для воспитания детей, можно ожидать, что старший ребенок окажется успешнее, потому что провел там больше времени. Если же более подходящей была та местность, куда они переместились, то можно ожидать больших успехов от младшего, потому что там он провел больше времени. Повторюсь, это будет верно не всякий раз.

Но если в вашей выборке достаточно переехавших и некоторые районы действительно лучше с точки зрения воспитания ребенка, вы должны будете увидеть систематическую разницу в результатах старших и младших, если семья уехала из этого района или приехала в него.

Кроме того, поскольку у детей одни и те же родители и, как можно ожидать, одинаковые генетически обусловленные способности, мы можем быть уверены, что стойкие отличия в результатах старших и младших обусловлены именно местностью. Умножьте это соображение на весь массив данных об американских налогоплательщиках, прибавьте кое-какую остроумную математику – и получите меру ценности всех жилых районов в Соединенных Штатах.

Итак, что же выяснили ученые? Давайте начнем с их анализа мегаполисов. Некоторые из них устойчиво дают детям преимущество. Если ребенок переезжает в правильную местность, он с меньшей вероятностью оказывается в тюрьме. Он получает более качественное образование. Он зарабатывает больше денег. Четти и его соавторы выяснили, что детство, проведенное в лучших городах (давайте назовем их супермегаполисами), может повысить доход во взрослой жизни приблизительно на 12 %[81].

Вот пять лучших мегаполисов, дающих наибольший прирост шансов ребенку в среднем:

Источник: Equality of Opportunity Project

Итак, со стороны родителя может быть мудро рассмотреть некоторые из этих мегаполисов в качестве подходящих мест для воспитания детей. Однако родители выбирают не только мегаполис, но и район внутри него.

Работа Четти и его сотрудников не ограничивается указанием, насколько хорош тот или иной мегаполис. В рамках каждого из них определенные районы дают лучшие результаты, а другие – наоборот. А некоторые районы могут оказаться выгоднее только для отдельных групп.

В своей замечательной статье Четти и его соавторы при помощи налоговых данных определяют, насколько годится каждый конкретный, даже самый маленький, жилой район в Соединенных Штатах, чтобы растить там мальчика или девочку, детей разных рас, детей с разным социально-экономическим статусом. Между мегаполисами существуют огромные различия, и некоторые из них дают выросшим там детям весьма значительное преимущество.

Например, ученые разбили данные для Сиэтла по переписным районам и выяснили, какие результаты в жизни показали дети, выросшие в каждом из них. Они определили, например, что детям из семей с относительно низким доходом район Норт-Квин-Энн дает преимущество, а Уэст-Вудленд – нет. В целом улучшение качества района на величину одного среднеквадратического отклонения может увеличить доход горожанина примерно на 13 %[82].

Ученые создали веб-сайт http://opportunityatlas.org, с помощью которого можно выяснить, насколько подходит тот или иной район для детей разного пола и расы, из семей с разным уровнем дохода.

Следующий рисунок показывает ожидаемый уровень дохода во взрослой жизни для мальчика из семьи с относительно низким доходом в разрезе районов Сиэтла.

Доход домохозяйств в возрасте 35 лет для детей из семей с низким доходом

Самое важное – это район. Математическое обоснование

Если сравнить работу Сакердота (о влиянии родителей) с работой Четти и его соавторов (о влиянии района), возникает интересный эффект. Причем главная мысль здесь оказывается довольно тонкой.

Сакердот выяснял, что происходит с детьми, усыновленными практически случайным образом, – и обнаружил, что воспитание в хорошей семье повышает доход во взрослой жизни примерно на 26 %. Словосочетание «хорошая семья» включает в себя множество факторов: тысячи принятых родителями решений о воспитании детей плюс… район, где стоял их дом.

Четти и его соавторы исследовали, что происходило, когда дети переезжали и проводили критические с точки зрения их формирования годы в других районах, но при этом ничего не менялось в отношении родителей. Они выяснили, что, перенеся ребенка с теми же родителями в самый лучший район, можно увеличить его доход во взрослой жизни на значительную долю того эффекта, который родители имеют согласно Сакердоту.

Если оба эти исследования верны (а они были выполнены очень тщательно), то значительная часть эффекта, который дает воспитание в хорошей семье, обусловлена районом ее проживания.

На самом деле, по моей оценке, полученной сведением воедино цифр из разных источников, примерно 25 % (а может быть, и больше) суммарного эффекта[83], который производят родители, определяется локацией, где они растят ребенка. Иными словами, одно из тысяч решений, которые родители должны принять, намного важнее остальных. При этом оно, несмотря на всю его важность, не получает достаточного освещения в книгах по самопомощи для родителей. Нейт Хилгер в своей книге The Parent Trap указывает, что ни одна из 60 лучших книг, посвященных воспитанию детей, не содержит рекомендаций, где именно следует растить детей.

Если выбор места, где растить детей, оказывается настолько важным решением, было бы полезно знать, какими общими качествами в среднем обладают наиболее подходящие для этого места. Четти и его соавторы исследовали и этот вопрос.

Что значит «хороший район»?

Как только у Четти и его соавторов оказался в распоряжении массив данных, показывающий относительную ценность разных районов для воспитания детей, они смогли сравнить его с другими массивами, построенными в разрезе районов, и выяснить, какие факторы наиболее прогностически ценны с точки зрения того, окажется ли район «хорош» или «плох» для семьи с детьми.

Если вы любите разного рода викторины, можете проверить, удастся ли вам угадать, какие показатели жилого района позволяют предсказать значительный успех в жизни для выросших там детей. В приведенном ниже списке три фактора обладают наибольшей прогнозной ценностью с точки зрения качества района[84], а остальные пять – минимальной.

Выберите три показателя, позволяющих точнее всего предсказать, что данный район «хороший» (то есть для выросших там детей вероятность добиться успеха в жизни максимальная):

• количество высокооплачиваемых должностей поблизости;

• процент жителей с высшим образованием;

• большой прирост числа рабочих мест в этой области;

• количество учеников, приходящихся на одного учителя, в местности района;

• затраты на обучение в школе в расчете на одного учащегося в местности района;

• процент домохозяйств с полными семьями (то есть таких, где есть оба родителя);

• процент жителей, заполняющих и сдающих свои переписные листы;

• плотность населения (иными словами, является ли район городским, пригородным или сельской местностью).

Есть предположения?

Три главных показателя, позволяющих предсказать успех, это:

• процент жителей с высшим образованием;

• процент домохозяйств с полными семьями (то есть таких, где есть оба родителя);

• процент жителей, заполняющих и сдающих свои переписные листы.

Вне зависимости от того, насколько точно вы угадали, можете теперь догадаться, что общего у этих трех факторов? И что они говорят нам о причинах, по которым дети из этого района оказываются успешными?

Все они относятся ко взрослым, населяющим район. Взрослые с высшим образованием, как правило, умны и занимают устойчивое положение в обществе. У взрослых, живущих вместе и составляющих полные семьи, как правило, семейная жизнь стабильна. Взрослые, заполняющие и сдающие переписные формы, как правило, активные граждане.

Из этого следует, что именно взрослые, с которыми ребенок общается в детстве, более всего влияют на его жизненный успех в будущем. Разумеется, корреляция между качествами взрослых, живущих в конкретном районе, и жизненными достижениями детей из него, сама по себе не доказывает наличия причинно-следственной связи между характеристиками взрослых и судьбой детей. Но из дальнейших исследований Четти и его соавторов следует, что взрослые данного района могут обеспечить весомое преимущество для детей из него. Хороший пример со стороны взрослых оказывается важнее, чем элитные школы и растущая экономика.

Случай из практики № 1: о важности примера для женщин‑изобретателей

В исследовании, озаглавленном «Кто становится изобретателем в Америке? Важность нахождения в среде новаторов»[85], Четти и другие собрали большое количество наборов данных – включая налоговые декларации, выданные патенты и результаты школьных экзаменов, – чтобы таким образом попытаться определить, какие дети в конечном счете смогут совершить выдающиеся прорывы в науке.

Некоторые их результаты были неудивительными. Результаты школьных экзаменов оказались верным индикатором будущего успеха ребенка в роли изобретателя. Дети, получающие хорошие оценки на экзаменах по математике в юном возрасте, с большей вероятностью станут обладателями патентов во взрослой жизни.

Что касается результатов, внушающих тоску и при этом совсем неудивительных, то пол ребенка и его социально-экономический статус могут повлиять на шансы со временем превратиться в успешного изобретателя. К сожалению, афроамериканцы и девочки имеют меньше шансов стать изобретателями, чем белые дети и мальчики с теми же экзаменационными оценками, полученными в детстве.

Но один фактор сыграл на удивление значительную роль в предсказании будущих успехов в изобретательстве – взрослые в районе, где вырос ребенок. Дети, которых в раннем возрасте перевезли в районы с высокой долей изобретателей среди населения, с большей вероятностью сами становились изобретателями в будущем. При этом эффект в значительной степени проявляется в отрасли, где работают взрослые. Стоит переехать в район, где многие занимаются изобретением новых медицинских приборов, и вероятность того, что ребенок во взрослой жизни тоже будет изобретать медицинские приборы, увеличится.

Что поразительно, жизнь рядом с изобретателями из числа взрослых как фактор успеха оказалась сильно зависимой от пола. Четти и его соавторы выяснили, что для девочек шанс стать изобретателями возрастал, если они в детстве общались именно с женщинами-изобретателями. Если девочек в детстве окружали изобретатели-мужчины, на шансы девочек стать изобретателями это не влияло никак.

Маленькие девочки, видящие в своем окружении многих успешных женщин-изобретателей, пытаются (часто успешно) подражать этим женщинам. Если вы хотите, чтобы ваша дочь стала изобретателем, одна из лучших вещей, которые вы можете для этого сделать, пока она еще маленькая, – перевезти ее в район, где она будет окружена успешными дамами-изобретателями.

Случай из практики № 2: о важности примера для черных мальчиков

Второй случай из практики, который разбирают Четти и его соавторы, касается факторов, позволяющих предсказать социальную мобильность черного населения Соединенных Штатов[86]. К сожалению, в Соединенных Штатах у черных она ниже, чем у белых. Таблица на следующей странице показывает, что если взять черного и белого ребенка из семей с одинаковым доходом, то с достаточной долей уверенности можно ожидать, что черный во взрослой жизни будет зарабатывать заметно меньше.

Социальную мобильность черного населения обеспечивают практически все жилые районы Соединенных Штатов, но некоторые из них определенно выглядят в этом смысле лучше. Сравните, к примеру, Куинс-Виллидж в Нью-Йорке и Вест-Энд в Цинциннати. В Куинс-Виллидж черный ребенок, родившийся в семье с доходом в рамках 25-го процентиля, может рассчитывать в конце концов обеспечить себе доход в 55,4-м процентиле. Родившись в семье того же 25-го процентиля в Вест-Энде, можно рассчитывать только на 31,6-й процентиль.

Доход родителя и ребенка в зависимости от расы

Источник: Opportunity Insights. Создано в Datawrapper

Существует очевидный и прискорбный фактор, влияющий на жизненные успехи афроамериканцев, – расизм. Четти и его соавторы выяснили, что различные показатели, позволяющие измерить степень расизма в районе, включая количество расистских запросов к Google, обладают отрицательной корреляцией с продвижением афроамериканских мужчин в жизни. В книге «Все лгут» я рассказывал о моем собственном исследовании, показавшем высокий уровень скрытого расизма в Соединенных Штатах; при этом опирался я именно на запросы к Google. Исследование стало еще одним доказательством пагубной природы расизма в современных Соединенных Штатах.

Но здесь опять-таки существовал один удивительный фактор, сыгравший большую роль в судьбах черных мужчин, – наличие взрослого, который служил образцом для подражания. Ученые определили, что одним из важнейших факторов, указывающих на будущий успех в жизни черных мальчиков, было количество черных отцов, проживающих в районе. Вернемся к сравнению Куинс-Виллидж в Нью-Йорке и Вест-Энда в Цинциннати. В Куинс-Виллидж 56,2 % черных мальчиков воспитываются так или иначе при наличии отца, в Вест-Энде – 20,5 %.

При этом для черных мальчиков наличие отцов в той среде, где они воспитываются, оказывается важнее наличия собственного отца. Даже мальчики, воспитывающиеся без него, достигают в жизни гораздо большего, если воспитываются в местах наподобие Куинс-Виллидж, где просто живет много черных отцов.

Почему так важны примеры для подражания?

Почему наличие в районе взрослых так важно в вопросе, кто из девочек постарается осуществить свою мечту стать ученым, кто из черных мальчиков избежит пагубных последствий расизма и вообще для жизненных достижений многих других? Как нам согласовать неожиданно большое значение взрослых, не являющихся родителями, и подчас на удивление незначительное влияние собственных родителей?

Одно из потенциальных объяснений заключается в том, что дети испытывают к родителям сложные чувства. Многие бунтуют против своих родителей и стремятся делать ровно противоположное тому, что делали родители.

Если вы превосходно образованы и добросовестно исполняете свои гражданские обязанности, ваши дети в результате, может быть, получат стимул быть самим такими же. А может, и к тому, чтобы прокладывать свою дорогу в жизни и поступать противоположным образом.

Но отношения детей с другими взрослыми, живущими в том же районе, устроены гораздо проще. По отношению к паре с той же улицы они не испытывают подобных чувств: у них нет ни комплекса Эдипа, ни комплекса Электры. Дети, вероятно, будут считать некоторых взрослых достойными восхищения – и станут подражать многим их поступкам.

Всем родителям трудно убедить ребенка поступать так, как им хотелось бы. Но при этом они могут обнаружить, что дети естественным образом хотят следовать примеру других взрослых, встречающихся им на пути.

Обеспечить ребенку хороший пример

Некоторые выводы, прозвучавшие в этой главе, могут показаться неожиданными. Может быть, вы думали, что родители в целом обладают более значительным влиянием на ребенка. Или что жизнь в Сиэтле не увеличит доход ребенка во взрослой жизни по сравнению с жизнью в Лос-Анджелесе. Или что женщина-соседка не может вдохновить вашу дочь на выбор жизненного пути.

Все эти выводы важны с точки зрения ответа на вопрос, как воспитывать детей. Из двух основных выводов науки в отношении воспитания вытекают разные следствия.

Вывод первый: от родителей зависит на удивление немного, что было продемонстрировано исследованием усыновленных детей и другими научными работами. Так что родители могут действительно расслабиться насчет многих стоящих перед ними решений.

Если вы родитель, который проводит множество ночей в переживаниях из-за неуверенности, как поступить, вы почти наверняка воспринимаете свои родительские обязанности с излишней долей тревожности.

На самом деле для преобладающего большинства решений я бы даже предложил метод, который вы наверняка назвали бы нехарактерным для меня: доверьтесь своей интуиции. Не потому, что вашей интуиции присущи какие-то волшебные свойства, благодаря которым она непременно выведет вас на верный путь, а потому, что ваши решения особого значения не имеют. Сделать то, что кажется вам правильным, и двинуться дальше в данном случае совершенно приемлемо. Данные в определенном смысле оправдывают простой интуитивный подход. Будьте уверены, что, если вы принимаете более-менее разумные решения, вы практически идеальный родитель.

И тем не менее есть одна область, говорят данные, на которую следует обращать больше внимания, – выбор людей, с которыми взаимодействуют ваши дети. Вот здесь вам, возможно, удастся повлиять на то, как у них сложится жизнь.

Если вас всерьез заинтересовало исследование, посвященное жилым районам, можете сравнить их достоинства и недостатки на интерактивной карте по адресу: https://www.opportunityatlas.org.

Но даже если вам не хочется выбирать район проживания, исходя при этом из данных, вы можете привнести дух этого исследования в свою тактику воспитания. Всегда есть смысл давать своим детям взаимодействовать с людьми, которым вы хотели бы, чтобы дети подражали. Если в вашей жизни есть люди, которые могли бы послужить детям источником вдохновения, устройте для детей возможность увидеться с ними. Попросите этих людей рассказать о своей жизни и дать совет детям.

Давно можно было услышать истории из жизни, свидетельствующие, что для будущего успеха ребенка важно наличие положительного примера с самого начала жизни. Данные, описывающие судьбу десятков миллионов американцев, подтверждают истинность этих историй.

Далее

Данные налоговых деклараций могут помочь понять, как увеличить доход вашего ребенка во взрослой жизни примерно на 12 %. Но что, если вы хотите обеспечить ему успех в спорте? Некоторые новые данные могут помочь и в этом.