Не лги себе. Почему Big Data знает тебя лучше, чем ты сам, и как использовать это, чтобы добиться успеха

Кем вы мечтали стать в детстве? У меня была всего одна мечта. Я хотел стать профессиональным спортсменом[87].

Понимаете, я был одержим спортом. Причем по-настоящему одержим. Когда мне было четыре, отец взял меня на игру команды New York Knicks, последнюю игру Джулиуса Эрвинга в Мэдисон-сквер-гарден. Сидевшие рядом с нами болельщики, услышав, как я на память воспроизвожу статистику по игрокам, приняли меня за карлика. Они решили, что такой маленький ребенок столько о спорте знать не может.

Но хотя другие были впечатлены моими не по годам обширными познаниями в спорте, меня мое положение не радовало. Моя мечта, как я говорил в первом абзаце этой главы, была стать спортсменом, а не знать больше всех о профессиональном спорте. Почему, спрашивал я себя, мне не быть Джулиусом Эрвингом, а Джулиусу Эрвингу – тем мальчишкой, который знает процент моих свободных бросков с точностью до четвертого десятичного знака?

Но на пути к моей мечте лежало одно, казалось бы, непреодолимое препятствие – отсутствие у меня спортивных данных. У меня рост был меньше всех в классе. Кроме того, я медленно бегал. Наконец – если вы вдруг решили вести учет моих недостатков, – я был просто слабым физически.

Мое жалкое положение подчеркивалось самим существованием моего лучшего друга, Гаррета. Он был самым высоким в классе, мог похвастаться как сильными мышцами, так и отменной быстротой в беге. Он лучше меня играл в баскетбол, подавал, бил по мячу, ловил мяч, играл в европейский футбол, бегал, играл в «вышибалы», в «мяч об стену» – даже в те игры, которые я придумывал на перемене, чтобы наконец превзойти его хоть в какой-то.

Если мой лучший друг, живущий от меня через два квартала, настолько превосходил меня в спорте, как я мог рассчитывать стать одним из лучших в мире? Я был мечтателем, лишенным малейшего шанса на исполнение своей мечты, Сетом, желавшим быть Гарретом, атлетом, заключенным в тело зубрилы. Короче, дело мое было плохо.

…

…

…

Или не совсем?

Мой отец, Митчелл Стивенс, блистательный профессор журналистики в Нью-Йоркском университете, искренне сочувствовал моей беде. Тяжело видеть, как твой сын страстно желает чего-то и не может добиться. И он обратил мощь своего ума на то, чтобы мне помочь.

Стивенсы могут не обладать высоким ростом, быстротой в беге или физической силой. Но, черт побери, мы обладаем умом и изобретательностью! И однажды дух изобретательности снизошел на моего отца, когда он в своих пижамных штанах марки Old Navy смотрел игру клуба New York Jets.

«Наверняка это не слишком трудно», – заключил отец. Я мог бы просто тренировать бросок мяча, пока не достиг бы мирового уровня – и тогда моя мечта стать профессиональным спортсменом исполнилась бы.

С гордыми улыбками на лицах семейство Стивенс отправилось в магазин Modell’s Sporting Goods и приобрело подставку для мяча.

Сначала мне едва удавалось заставить мяч оторваться от земли. Но я продолжал тренироваться. Продолжал, продолжал и продолжал. Днем и ночью. Под снегом и дождем. Мальчик, подставка, мечта.

И это, друзья мои, история о том, как я – малорослый, не умеющий быстро бегать еврейский мальчик из пригорода в штате Нью-Джерси – стал кикером[88] в команде Стэнфордского университета!

Шучу. Разумеется, этого не произошло. Через несколько месяцев тренировок я научился уверенно бросать мяч на 25 футов. Гордый своим достижением, в один прекрасный день я пригласил к себе Гаррета, чтобы показать, на что способен. Гаррет сказал, что ему интересно, как далеко он сможет забросить мяч сам. С первой же попытки он отправил его на 80 футов.

Я перестал пытаться стать спортсменом. Я стал заниматься математикой и написанием сочинений, надеясь когда-нибудь достичь мирового уровня в анализе того, каким образом моей мечты достигают другие.

На недавно найденном снимке аналитик данных (то есть я) пытается достичь своей детской мечты (и терпит поражение)

В своей блестящей книге The Sports Gene научный журналист Дэвид Эпштейн начал крайне важный разговор о том, чего стоит добиться успеха в спорте. Эпштейн заметил, что, вопреки убежденности многих родителей и подростков в том, что желание и труд способны привести к спортивному величию, в основном оно обусловлено генетикой.

Яснее всего это видно, пожалуй, в баскетболе. Рост в нем обеспечивает преимущество. Возможно, вы это и так заметили. Но вы могли не заметить, насколько существенным может быть это преимущество.

Я и другие исследователи независимо друг от друга выяснили, что каждый дополнительный дюйм роста вдвое увеличивает шансы попасть в NBA. У человека ростом ровно 6 футов шансы оказаться там почти вдвое больше, чем у того, чей рост – 5 футов 11 дюймов. Причем эта закономерность сохраняется и далее при распределении величины роста. У человека ростом 6 футов 2 дюйма шансов вдвое больше, чем у человека ростом 6 футов 1 дюйм. Человек ростом 6 футов 10 дюймов обладает вдвое лучшими шансами, чем человек ростом 6 футов 9 дюймов, и так далее.

Этот эффект настолько значителен, что для человека ростом меньше 6 футов шанс попасть в NBA составляет 1 из 1,2 миллиона, а если его рост больше 7 футов – уже примерно 1 из 7.

Далее Эпштейн пишет, что ученые вывели существование идеального типа тела – и генетического преимущества – для многих других видов спорта. Лучшие спортсмены мира благодаря везению в генетической лотерее получили тела, наиболее подходящие для своих дисциплин. Например, в плавании идеальное тело, как правило, подразумевает довольно длинный торс и короткие ноги, дающие максимальную скорость при равном усилии. Для бега на средние и длинные дистанции, наоборот, нужны длинные ноги, позволяющие покрывать большее расстояние одним шагом. При этом лучшие из бегунов, как правило, обладают генами, создающими тело именно такого типа[89].

Также Эпштейн отметил поразительный контраст между сложением пловца Майкла Фелпса, удостоенного самого большого количества наград за всю историю этого вида спорта, и Хишама Эль-Герружа, одного из величайших бегунов на средние и длинные дистанции. Майкл Фелпс (рост 6 футов 4 дюйма) на семь дюймов выше Эль-Герружа (5 футов 9 дюймов). При этом длина ног у них, как ни странно, совпадает. Как пишет Эпштейн, «они носят брюки одинаковой длины». Благодаря коротким ногам Фелпс царил в плавании, а Эль-Герруж благодаря длинным – в беге.

Выводы, которые делает Эпштейн в своей книге, могут деморализовать тех, кто, подобно мне или членам моей семьи, мечтал стать спортсменом мирового уровня, но был лишен соответствующих генов. Некоторые родители и подростки могут, прочитав такое, оставить мечты о спортивной славе. Какой смысл соревноваться с генетически одаренными соперниками со всего мира?

Но книга Эпштейна, при всей ее революционности, – только начало разговора о том, что влияет на успех в спорте. Разумеется, роль генетики в нем очень велика.

Но не может ли быть так, что ее роль в разных видах спорта разная? Что, если в некоторых дисциплинах победа практически полностью зависит от генов, в то время как в других скорее определяется желанием и усердными тренировками? Существуют ли вообще виды спорта, в которых, как предположил мой отец относительно карьеры кикера в американском футболе, юноша или девушка имеют шанс достичь вершин только благодаря желанию и усердию?

Совсем скоро я приведу данные, дающие примерное понятие, насколько успех в разных видах спорта зависит от генетики – и какие из них подходят тем, кто нужных генов лишен. Но прежде чем я перейду к этим вопросам, я хотел бы поговорить об интереснейших данных, обнаруженных Патриком О’Рурком. Они тоже способны пролить свет на вопрос, в каком виде спорта молодежь без генетических данных обладает максимальным шансом на успех. О’Рурк интересовался не дисциплинами, где генетика не имеет значения, а несколько иной темой – какая из них дает максимальное число стипендий на одного спортсмена.

В колледж дорогу шпагой проложим себе?

Однажды вечером Патрик О’Рурк, сертифицированный аудитор, сидел за ужином с друзьями и говорил о своем сыне, который тогда учился в старших классах и был хорошим бейсболистом – но при этом, возможно, недостаточно хорошим, чтобы получить стипендию на бесплатное обучение в колледже. Друзья предложили ему идею: может, стоит переключиться на лакросс?[90] Его выбирает гораздо меньше людей. Может, ему будет проще добиться стипендии на обучение в колледже, если он будет играть в менее популярную игру.

О’Рурка эта идея заинтриговала, но он не стал принимать на веру слова друзей. Вместо этого он начал собирать данные. Для каждого вида спорта он собрал данные о том, сколько учеников старших классов им занимается и сколько стипендий для него выдается. И тогда он смог создать метрику «Простота получения спортивной стипендии» – процент спортсменов в старших классах, занимавшихся конкретным видом спорта и получивших при этом стипендию.

Итак, что же показали данные?

Друзья О’Рурка были решительно неправы. Конечно, в старших классах меньше юношей играет в лакросс, чем в бейсбол. Но при этом и стипендий для лакросса гораздо меньше. В целом шанс для игрока в лакросс добиться стипендии составляет 85:1, а для бейсболиста – 60:1, что несколько выше.

О’Рурк узнал из данных, которые выложил на всеобщее обозрение на своем сайте ScholarshipStars.com, не только это. Кстати, первым на его работу обратил внимание журналист Джейсон Нотт[91].

Вероятность получения стипендии для юношей в зависимости от вида спорта

Источник: ScholarshipStars.com. Впервые таблица была составлена Джейсоном Ноттом для Marketplace

Вероятность получения стипендии для девушек в зависимости от вида спорта

Источник: ScholarshipStars.com. Впервые таблица была составлена Джейсоном Ноттом для Marketplace

Эти таблицы поражают. Кто знал, что у юноши-гимнаста из старших классов шанс получить стипендию примерно в 9 раз выше, чем у юноши-волейболиста? Или что у девушки, которая в старших классах занимается греблей, шанс получить стипендию примерно в 30 раз выше, чем у той, которая занимается легкой атлетикой?

При всем при том О’Рурк обнаружил несколько подвохов в этих данных. Некоторые виды спорта среди дающих наибольшую вероятность получить стипендию почти не имеют программ в выпускных классах и требуют дорогостоящего членства в клубных командах. Вдобавок некоторые стипендии невелики. Веб-сайт О’Рурка содержит больше информации по каждому виду спорта.

Если вы американец, было бы разумно проконсультироваться с ScholarshipStars.com, если ваш ребенок мечтает специализироваться на спорте и собирается заниматься этим спортом в колледже. Но достигнуть вершин в любом спорте при отсутствии генетических данных все равно будет сложно, как объяснил нам Эпштейн.

Итак, какие виды спорта больше всего опираются на генетику, а какие – меньше всего? Я понял, что ключ к пониманию этого в подсчете… количества близнецов, ими занимающихся.

Близнецы – это не только клуб из Миннесоты[92]

Ученые, занимающиеся генетикой поведения, исследуют вопрос, почему судьба взрослых сложилась именно так – например, почему некоторые в конце концов оказываются республиканцами, а другие демократами. Сколько здесь природы и сколько воспитания?

Однако разделить эти два фактора не так просто. В чем же заключается главная трудность? Люди, обладающие общей природой, чаще всего имеют и общее воспитание.

Возьмите для примера братьев и сестер.

В среднем они проявляют больше сходства по любому мыслимому признаку для сравнения. Например, братья и сестры с большей вероятностью будут иметь одинаковые политические взгляды, чем случайно выбранные люди. Мой младший брат Ной почти всегда соглашается с моим анализом политических событий. Мы оба восхищаемся Бараком Обамой. Мы оба терпеть не можем Дональда Трампа.

Но почему так? Может быть, у Ноя и у меня в ДНК закодирована одна и та же генетическая информация, принуждающая нас сочувствовать идеям Обамы о надежде и переменах и отворачиваться от идей Трампа? Такое вполне возможно, поскольку 50 % ДНК у нас с Ноем общие.

Или, может, мы с ним разделяем одни и те же политические взгляды, потому что его и мой ум формировался в детстве одинаково? Такое тоже возможно, поскольку разговоры во время многих семейных обедов вращались вокруг политики. И моя мать, и мой отец поддерживали демократов. Подобное направление мысли закреплялось в нас друзьями-демократами из либерального района в пригороде Нью-Йорка, где мы выросли.

У Ноя со мной общие и природа, и воспитание.

Немецкий генетик Герман Вернер Сименс предложил остроумное решение задачи. Для эксперимента можно воспользоваться средством, предоставляемым самой природой. Я говорю о близнецах.

Примерно в четырех случаях на каждую тысячу беременностей яйцеклетка после оплодотворения делится на два самостоятельных эмбриона, и в результате на свет появляются совершенно одинаковые однояйцевые близнецы[93]. У таких братьев и сестер генетическая информация совпадает на 100 %.

Примерно в восьми случаях на каждую тысячу беременностей две яйцеклетки оплодотворяются двумя разными сперматозоидами, и в результате на свет появляются разнояйцевые близнецы. У разнояйцевых близнецов одного пола, как и у однояйцевых, совпадает дата рождения, они получают одно и то же воспитание – но их генетическая информация в среднем совпадает только на 50 %.

Задача о соотношении природы и воспитания теперь может быть решена при помощи определенных алгебраических уравнений, от которых я вас избавлю. Основная мысль такова: если какое-то свойство в высокой степени определяется генетикой – другими словами, решающее значение имеет природа, – однояйцевые близнецы проявят по нему гораздо больше сходства, чем разнояйцевые. Разумеется, большинство свойств формируется под воздействием как природы, так и воспитания. Но теперь их степень воздействия можно в точности определить из уравнений.

В любом случае из этих простых уравнений вытекали значительные следствия, ощутимо отозвавшиеся в современном обществе. Например, осознание важности, которую феномен близнецов имеет для исследований в области бихевиористики, изменило облик ежегодного праздника близнецов в городе Твинсбург[94], штат Огайо[95].

Свое нынешнее название город получил в 1823 году. Тогда пара однояйцевых близнецов по имени Мозес и Аарон Уилкокс, обладавших землей, деньгами и чувством юмора, заключила договор с городом Миллсвилл в штате Огайо. Близнецы жертвуют городу шесть акров земли, на которых можно было разместить центральную площадь, и 20 долларов, весьма полезные для постройки новой школы. В обмен город меняет свое название на Твинсбург.

В 1976 году жители Твинсбурга осознали, что идеальное летнее мероприятие в городе с таким названием – это праздник близнецов. Те съезжались со всего мира. Некоторые пары оказывались носителями весьма изобретательных имен – например, Бернис и Вернис, Джейнаэа и Джейваэа, Кэролайн и Шэролайн. Некоторые прибывали в футболках с забавными надписями вроде «Смотрите, я раздвоился», «Я – его темная сторона» или «Я Эрик, а не Дерик, не перепутайте». Для близнецов проводились шоу талантов, уличные шествия, даже свадьбы. На празднике 1991 года однояйцевые близнецы Дуг и Филип Мэлм, которым тогда было по 34 года, встретили своих жен, Джин и Джину, которым на тот момент было по 24. Они поженились через два года – на фестивале 1993 года.

Ничто не могло омрачить удовольствие тысяч близнецов, веселящихся на празднике. Ничто и никто, кроме ученых. Прослышав, что на один уикенд в году тысячи однояйцевых и разнояйцевых близнецов собираются вместе в одном городе, ученые повесили на гвоздь лабораторные халаты, сняли защитные очки, вооружились карандашами и блокнотами – и отправились прямиком в Твинсбург. Они превратили уикенд развлечений и шуток в уикенд развлечений, шуток, опросных листов и тестов.

Ученые вооружились формулами, при помощи которых корреляция между близнецами превращается в научные публикации, и предлагали некоторую сумму долларов каждому участнику фестиваля, готовому ответить на любой вопрос, способный прийти в их высокообразованные головы.

Хотите узнать, в какой мере доверие обусловлено природой? За ответом группа ученых отправилась на праздник близнецов. Они просили близнецов в паре с посторонним человеком сыграть в игру, призванную выявить, насколько игроки способны сотрудничать друг с другом ради увеличения суммы выигрыша.

Ученые выяснили, что однояйцевые близнецы, в отличие от разнояйцевых, скорее оба станут либо активно сотрудничать, либо не сотрудничать вообще. Другими словами, однояйцевые близнецы в среднем демонстрируют одинаковое поведение в смысле доверия. Подставив результаты опыта в формулы, ученые подсчитали, что вариации поведения, относящегося к доверию, обусловлены природой на 10 %[96].

Хотите выяснить, насколько гены определяют нашу способность распознавать кислый вкус? За ответом группа ученых отправилась на фестиваль в Твинсбург. Они сумели привлечь к опыту 74 пары однояйцевых близнецов и 35 пар разнояйцевых. Тем нужно было пить различные жидкости с разной концентрацией кислого и пытаться определить вкус. Ученые сравнивали моменты, когда каждый близнец в паре однояйцевых или разнояйцевых еще мог ощущать кислый вкус. Затем полученные цифры подставили в формулы – и оказалось, что за способность чувствовать кислое на 53 % ответственна природа[97].

Хотите узнать, в какой мере можно отнести на счет природы склонность задирать одноклассников? Группа ученых использовала отчеты матерей и учителей о соответствующем поведении близнецов. Они подсчитали, что склонность к насилию по отношению к школьным товарищам объясняется природой на 61 %[98].

Ученым даже удалось установить некоторые гены, которые могут оказаться причиной в данном случае. Например, наличие в генах T-аллели в локусе rs1126630 устойчиво связывается со значительным снижением агрессии в детстве – то есть, вероятно, и с ослаблением склонности задирать одноклассников[99].

Но что мне по-настоящему нравится в этом научном открытии – оно дает в наше распоряжение идеальный ответ тем, кто терроризирует своих одноклассников.

Когда я был ребенком, один подобный агрессор – в определенном смысле умный, но особенно опасный – заявил женственному мальчику-отличнику: «У тебя просто нет Y-хромосомы!»

Таким образом он хотел намекнуть отличнику, что тому недостает мужества. Тот мог бы сказать в ответ: «Что ж, зато у тебя точно нет T-аллели в локусе rs11126630». При этом подразумевалось бы, что у хулигана налицо избыток агрессии.

В течение двух последних десятилетий ученые всего мира использовали близнецов, чтобы определить соотношение природы и воспитания практически в любой человеческой черте. То есть в любой, кроме задатков, позволяющих достичь мирового уровня в конкретном виде спорта.

Я решил выяснить, удастся ли мне найти данные, отвечающие на этот вопрос.

Баскетбольные гены

Наука учит нас: если какой-нибудь спортивный навык сильно зависит от генетики, то в высшем эшелоне соответствующего вида спорта будет много однояйцевых близнецов.

Вернемся к баскетболу. Игра, в которой успех так сильно зависит от роста – генетически обусловленного фактора, – показывает поразительную степень присутствия однояйцевых близнецов в командах самого высокого уровня.

С момента образования Национальной баскетбольной ассоциации 10 пар братьев-близнецов были приняты в нее, причем из них по меньшей мере 9 были однояйцевыми[100].

Если предположить, что вероятность появления близнецов у родителей игроков NBA примерно такая же, как у всех остальных, то из этих цифр будет следовать, что у брата-близнеца игрока NBA шанс попасть в нее самому превышает 50 %. Для обычного американского мужчины этот шанс равен примерно 1:33 000[101].

Я построил приближенную модель на основе тех же уравнений[102], которые специалисты по генетике поведения используют для изучения других человеческих черт. (Те, кто всерьез повернут на данных, могут найти математические подробности и программный код на моем сайте.) Моя лучшая оценка говорит, что изменения в способности играть в баскетбол на 75 % обусловлены природой. Умение играть в баскетбол на уровне, достойном NBA, абсолютно, несомненно, однозначно и всецело определяется генетикой.

Интересно, что агенты могут не понимать решающего значения генетики в баскетболе. Статья в Sports Illustrated была посвящена сложностям в оценке близнецов агентами[103]. Один из агентов Восточной конференции так описал работу с близнецами Харрисонами, Аароном и Эндрю: «Они очень похожи. Я их до сих пор не различаю. Бросок, который принес победу в матче, сделал худший из них. Ты помнишь, что один из них хуже, а другой лучше. А потом тот, что хуже, выходит на площадку, делает победный бросок, и ты думаешь: “Черт возьми!”». Руководитель клуба предложил интересный метод вычисления более слабых игроков: «Смотрите на маму». «Мамы, – замечает он, – всегда активнее болеют за более слабого игрока».

Трижды агенты – может быть, анализируя реакцию матерей – приходили к убеждению, что у одного из близнецов перспективы существенно лучше, чем у другого, давая ему минимум на двадцать очков больше в списке кандидатов NBA. Всякий раз близнец, которого посчитали худшим, показывал результаты, куда более похожие на цифры второго брата, чем предсказывал разрыв по очкам[104]. Может, агентам лучше было бы игнорировать поведение матерей на трибунах и просто исходить из мысли, что близнецы покажут примерно равные результаты. В конце концов, у них одинаковая ДНК.

В баскетболе гены играют решающую роль. Пытаться стать баскетболистом, не имея подходящих генетических данных, – неразумная тактика. При этом в некоторых других видах спорта гены не так важны. Давайте начнем с других игр, популярных в Америке.

Бейсбольные и футбольные гены (не столь важные)

За историю бейсбола в двух основных лигах играли 19 969 человек, из них всего 8 пар однояйцевых близнецов. Отсюда следует, что брат-близнец профессионального игрока в бейсбол имеет примерно 14 %-ный шанс попасть в Главную лигу бейсбола. Это гораздо меньше, чем шансы однояйцевого близнеца, у которого брат – профессиональный баскетболист, подняться на самый верх. И это несмотря на тот факт, что шанс стать профессиональным игроком в бейсбол втрое превышает шанс стать профессиональным баскетболистом.

В американском футболе шансы у близнецов примерно такие же, как в бейсболе. Среди 26 759 игроков Национальной футбольной лиги насчитывалось 12 пар однояйцевых близнецов. Таким образом, вероятность присоединиться к НФЛ у того, чей брат-близнец уже в ней играет, составляет около 15 %.

Данные однозначно свидетельствуют, что умение играть в бейсбол или американский футбол в меньшей степени зависит от генетики, чем это имеет место в баскетболе. Моя наилучшая оценка доли генетики в умении играть в обе эти игры составляет 25 %.

Иными словами, важность генетики снижается более чем вдвое в американском футболе и бейсболе по сравнению с баскетболом.

Гены для верховой езды и прыжков в воду (практически ничего не значащие)

Мы можем распространить наш анализ на другие виды спорта – и вновь увидеть, насколько отличается влияние ДНК на успех в них.

Так, Билл Мэллон, хирург-ортопед и гольфист в прошлом, выйдя на пенсию, обнаружил в себе новую страсть – к статистике Олимпийских игр. Сейчас он полноправный историк Олимпийских игр и поставщик статистики для Международного олимпийского комитета. Одна из его статистических выборок – все близнецы, когда-либо участвовавшие в Олимпийских играх, и приблизительная оценка того, были ли они однояйцевыми. Он был настолько щедр, что снабдил этой статистикой меня.

В некоторых олимпийских видах спорта процент близнецов поразительно велик.

К примеру, борьба. В числе 6778 борцов-олимпийцев примерно 13 пар однояйцевых близнецов. Отсюда следует, что брат-близнец олимпийского борца имеет превышающий 60 % шанс попасть в олимпийскую сборную сам.

Может быть, это обусловлено тем, что близнецы часто борются друг с другом, пока растут? Вряд ли. Вероятность попасть в олимпийскую команду для разнояйцевых близнецов и обычных братьев и сестер, которые тоже могут бороться в детстве, составляет, по моим оценкам, около 2 %. Таким образом, значительная доля однояйцевых близнецов в борьбе означает, что талант к этому виду спорта главным образом объясняется генетикой. Среди других видов спорта с большой долей близнецов можно назвать греблю и легкую атлетику.

Но в некоторых дисциплинах, как показывают данные Мэллона, близнецов гораздо меньше. Из этого можно сделать вывод, что там в достижении вершин генетика значит гораздо меньше.

Возьмите, к примеру, стрельбу. Из 7424 олимпийцев всего 2 пары однояйцевых близнецов. Таким образом, вероятность для одного из них попасть в олимпийскую сборную, если второй уже в нее входит, всего около 9 %, а хорошие результаты в стрельбе от генетики зависят незначительно. А в некоторых видах спорта – в том числе прыжках в воду, тяжелой атлетике и верховой езде – близнецы вообще не присутствуют. Таким образом, успех в них от генетики практически не зависит.

Генетика успеха

Источник: расчеты автора. Данные по спортсменам-олимпийцам предоставлены Биллом Мэллоном

Какие же выводы мы можем сделать из списка видов спорта, в наименьшей степени зависящих от генетики?

Разумеется, в некоторые из них среднему человеку тяжело войти. Верховая езда, например, стоит недешево, поэтому отпрыски богатых семей часто специализируются именно на ней. Столь малую связь между генетикой и верховой ездой отчасти можно объяснить тем, что многие люди с необычными генетическими талантами, предрасполагающими к верховой езде, в чем бы они ни заключались, так и не стали ею заниматься.

Однако сейчас можно войти в конный спорт, и не располагая значительными средствами: успех в нем преимущественно определяется энтузиазмом и упорным трудом. Существует много веб-сайтов (например, https://horserookie.com/how-ride-horses-on-budget/), где объясняется, как это сделать.

Глядя на таблицу «Генетика успеха», я стал думать о Брюсе Спрингстине, как часто это делаю. В какой-то мере это объясняется тем, что я его в этот момент слушал, как имею привычку делать, когда пишу.

Самая известная вещь Спрингстина – Born to Run. В ней говорится о желании убежать из маленького городка, но ее название может описывать результаты, которые дал анализ значимости фактора однояйцевых близнецов в спорте. В конце концов, легкая атлетика находится в списке видов спорта, наиболее зависимых от генетики.

У Брюса Спрингстина есть дочь Джессика. С четырех лет она увлеклась верховой ездой и со временем стала одним из лучших наездников в мире, завоевав серебро на Олимпийских играх в Токио.

Может, Брюс и прав: некоторые из нас действительно рождены бегать. Но данные и история его дочери учат нас, что даже те, кто лишен таинственных спортивных генов, могут выучиться ездить верхом. А кроме того, прыгать в воду, поднимать тяжести и стрелять.

Далее

Стать выдающимся спортсменом – это один из способов разбогатеть. Но не единственный. Новые данные налогового ведомства открывают тайну, кто богат в Америке. И это не всегда те люди, что вы думаете.