Не оставляя следов. Воспоминания ветерана израильских спецслужб

Глава 14 СЛУЖБА В АРМИИ ОБРОНЫ ИЗРАИЛЯ

Проработав около двух лет на посту начальника разведсек-ции-2, я, с согласия Шауля Авигура, решил уволиться и перейти на трехлетнюю службу в действующую армию. Я подал главе разведотдела при министерстве иностранных дел заявление об уходе, которое и было принято Борисом Гуриэлем.

В течение трех месяцев я проходил специальную военную переподготовку в дивизии Гивати, тренировался во владении оружием, изучал систему командования. По окончании курса переподготовки, в апреле 1951 года, я был назначен начальником военной школы 9-й дивизии в лагере Амос возле Афулы.

С этим назначением мое временное звание майора было утверждено как постоянное.

В конце сентября меня вызвал к себе начальник генштаба Игаэль Ядин. Присутствовал также его заместитель Мотке Маклеф. Оба стали убеждать меня перейти в разведывательный отдел в качестве главы секции планирования и исполнения операций. Я попытался объяснить им, что во время работы на посту начальника разведсекции-2 у меня возникли резкие разногласия с генерал-лейтенантом Биньямином Гибли, главой разведотдела, и это не позволит нам теперь работать вместе. Мотке Маклеф возразил, что требование использовать мой предыдущий опыт и перевести меня в разведотдел исходит именно от Биньямина Гибли. Я потребовал назначить мне встречу с Биньямином, чтобы четко определить мои полномочия на новой должности. Кроме того, начальник генштаба обещал, что я смогу пройти курс комбригов, как было у меня условлено с генерал-лейтенантом Нахумом Шадми.

Маклеф, не теряя времени, позвонил Биньямину Гибли, и мы встретились в тот же день. Биньямин сумел ликвидировать все существовавшие между нами недоразумения и обещал мне полную поддержку, такую же, какую в свое время обеспечивал мне Шауль Авигур. Он согласился также, что я пройду курс комбригов и буду назначен на пост начальника разведсекции только после того, как основательно ознакомлюсь с работой руководимого им отдела.

Я представил Биньямину Гибли план работы секции и получил его одобрение. Затем я быстро закончил все дела в организованной мною школе разведывательной агентуры в лагере при базе 890 неподалеку от Рамле, передал руководство ею новому начальнику школы Гидону Маханай. ми и его заместителю Элише Рои, и мы вместе составили следующую программу обучения:

— стрелковые учения;

— ознакомление с взрывчатыми веществами и приготовление их;

— топография — включая длительные переходы в тяжелых условиях;

— работа с рацией;

— тайнопись;

— фотография.

18 ноября я получил от Биньямина письмо, из которого стало очевидно, что он не собирается держать свое слово и предоставлять мне необходимую свободу действий, как было договорено при моем вступлении в должность. Я не мог принять ни его извинений по поводу того, что непредвиденные обстоятельства помешали ему встретиться со мной и обговорить вопросы, не решенные при первой встрече, ни его решения, вопреки моей воле, послать Изи Рахава в Южную Африку. Мое намерение послать туда Иегуду Венецию кажется ему несколько странным, против же моей поездки за границу у него возражений нет, но лучше отложить ее до его возвращения в Израиль…

Прошло всего сорок восемь дней с момента моего вступления в должность начальника секции, но у меня уже появилось ощущение, что мне здесь не место.

Вернувшись в Израиль, Биньямин вызвал меня к себе. От обсуждения спорных вопросов он уклонился, а вместо этого представил мне майора Меира (Макса) Беннета, отправляющегося в Египет для сбора военной информации. Гибли просил меня дать ему возможность в индивидуальном порядке пройти ускоренный курс обучения. Я, разумеется, согласился.

При нашей первой встрече в школе я постарался выяснить, кто он, этот человек, который берет на себя столь опасную миссию. И очень быстро увидел, что Макс обладает большим опытом разведывательной работы и прекрасно понимает значение своей миссии.

Меир Беннет родился в Венгрии в 1917 году. Родители его, ортодоксальные евреи, жили в Кельне и в Венгрии находились временно. В 1935 году вся семья нелегально иммигрировала в Палестину. Меир начал работать на верфи в Яф-фо и уже тогда занимался делами нелегальной иммиграции.

До того как отправиться с заданием в Египет, Макс приобрел немалый опыт секретной работы.

В 1942–1945 годах он находился в Иране, готовил к алие еврейскую молодежь в городе Абадане. В 1946–1948 годах учился в Англии радиоделу. С 1948 по 1949 год работал в Италии, подготавливал радиооснастку кораблей «Рехеша». В 1949 году снова выехал в Иран, где основал подпольную радиостанцию. Из Ирана он перебрался в Ирак, занимался переправкой евреев в Израиль.

В 1950 году он вернулся на родину, где встретил Джейн, новую иммигрантку из Южной Африки, и они поженились. Как рассказывает Джейн, перед тем как принять каирскую миссию, Макс сказал ей: «Решай — ты со мной или против меня». Она ответила: «Я с тобой».

Макс свободно владел шестью языками. Он рассказал мне, с какой легендой он собирается отправиться в Египет. Он возобновит свое германское гражданство и явится в Каир в качестве представителя немецкой фирмы «Бьорн фон Лаутенберг», производящей протезы для ног. Эта идея мне очень понравилась, и я поручил Гидону Маханайми сделать все возможное, чтобы вооружить Макса всеми доступными нам знаниями и умениями.

По окончании курса я доложил Биньямину, что его выбор правильный и что от Макса можно многого ожидать. И Макс отправился в Германию. По просьбе Биньямина я заехал за ним, чтобы отвезти в аэропорт. В его доме на севере Тель-Авива я впервые познакомился с его женой Джейн и маленькой дочкой Мишель. Макс распрощался с близкими, и мы поехали в аэропорт Лод. Меня поразило, как спокойно он расстался со своей семьей, отправляясь на столь опасное задание.

По дороге Макс поделился со мной своими намерениями сделать все, для того чтобы его жена и дочь смогли присоединиться к нему. И действительно, через некоторое время Макс встретил жену и дочь в Германии, они сняли дом и некоторое время изображали благополучную немецкую семью.

Теперь легенда его безупречна. Он возвращается с семьей в Каир и налаживает здесь производство протезов нижних конечностей для инвалидов. Египетская армия — главный его клиент. На этом основании Макс имеет возможность посещать любые армейские базы и лагеря, военные заводы, беседует с офицерами высокого ранга о наилучшей конструкции протезов для раненых солдат. Он делается также постоянным гостем на приемах и вечеринках армейского командования, вращается в избранном египетском обществе. Образ жизни его таков: днем он объезжает армейские базы, по вечерам танцует на балах, а ночью передает по радио в Израиль собранную им информацию.

В силу своей должности я должен был регулярно получать сведения о деятельности Макса. Очень скоро я почувствовал, что Биньямин передает мне далеко не все. На мой вопрос он ответил коротко и ясно: Египтом занимается он лично, вместе с двумя ассистентами, Аври Эльадом и Авраамом Даром.

Услышав такое объяснение, я решил спокойно дождаться курса для комбригов, а по окончании его в АМАН больше не возвращаться.

Макс Беннет, один из первых выпускников организованной мною военной школы, был разведчиком высокого класса. Между ним и диверсионной сетью, действовашей в те дни в Египте, не было никаких контактов.

Руководил этой сетью из центра в Париже Авраам Дар. В какой-то момент он вызвал сотрудников сети через Париж на родину, и здесь они прошли курс обучения в военной школе. Им предстояло выполнение продолжительных заданий в тяжелых условиях.

В 1953 году диверсанты вернулись в Египет. Перед ними стояла задача: посеять раздор между Египтом, Америкой и Англией, дабы способствовать отмене англо-египетского соглашения о выводе британских войск из Египта. С этой целью они произвели целый ряд диверсий. В начале июля 1954 года были заложены зажигательные мины в квартале Аль-Рамаль в Александрии. 14 июля такие же мины были заложены в американских библиотеках в Каире и Александрии. 23 июля — в кинотетрах в Каире и Александрии. Была также сделана попытка взорвать багажный склад на Каирском железнодорожном вокзале. Все эти операции производились без ведома премьер-министра и министра иностранных дел Моше Шарета.

К несчастью, во время очередной операции воспламенилась мина в кармане одного из участников, и их арестовали.

Биньямин Гибли, который руководил и Максом Беннетом, и диверсантами в Египте, должен был бы позаботиться, чтобы это были абсолютно изолированные друг от друга операции, чтобы между Беннетом и диверсантами не было никаких контактов. Между тем двое членов диверсионной группы, Аври Эльад и Марсель Ниньо, знали о Максе и о его работе. Марсель рассказала его жене Джейн и дочке Мишель, что, не выдержав чудовищных пыток, она выдала Макса египтянам.

Невзирая на рассказ Марсель, Исер Харэль упорно настаивал, что выдал их всех — и членов группы, и Макса — Иври Эльад, отрицательная личность, человек с больным воображением, известный лгун и предатель.

Макс подвергся допросу, сопровождавшемуся жестокими пытками, и покончил с собой в тюрьме. Перед смертью он написал своим близким:

«Дорогие мои, выхода нет. Я принял это решение, все тщательно взвесив и обдумав. Терпеть больше невыносимо, и морально, и физически.

Я думаю о вас. Лучше перенести одно тяжкое горе, которое смягчится со временем, нежели жить в бесконечных мучениях. Джейн, ты должна снова выйти замуж. Мишель нужен отец. И я надеюсь, что ты будешь жить так, как мы с тобой договорились. Я многое хотел сделать ради лучшего будущего для всех, но теперь единственный мой вклад в будущее — это Мишель.

Мне хочется, чтобы в день моего рождения вы посадили дерево в мою память. Обнимаю вас. Да пошлет вам Господь покой и радость. Простите меня».

В конце февраля 1959 года тело Макса было перевезено в Израиль. Он похоронен на горе Герцля. Светлая ему память.

Иври Эльада судили в Израиле по обвинению в контактах с вражеской агентурой и в выдаче группы диверсантов египетским властям. Суд приговорил его к двенадцати годам заключения.

По выходе из тюрьмы он оставил Израиль и переселился в Лос-Анджелес, где умер от рака в июле 1973 года.

Биньямин Гибли до сего дня упорно хранит молчание по поводу всей этой печальной истории.

Подошел срок, я начал заниматься на курсах комбригов;' мою должность занял Мотке Бен-Цур. По окончании курса я получил от Биньямина, ожидавшего, что я вернусь на прежний пост начальника разведсекции-2, поздравительное письмо, к которому прилагался диплом.

Но, к его изумлению, 17 июня 1952 года я получил назначение на пост начальника разведотдела при штабе 10-й дивизии.

На этом посту я и прослужил до 3 июня 1953 года, когда истек срок моего трехлетнего договора о службе в действующей армии. После демобилизации я получил письмо от начальника отдела кадров генерал-лейтенанта Цви Нура с высокой оценкой моей работы.

Еще до демобилизации, в октябре 1952 года, меня вызвал Шауль Авигур, желая узнать, как протекает моя служба в армии. Я рассказал ему, что в июне 1953 года срок моей службы кончается и что в гражданской жизни я хотел бы заниматься чем-нибудь в промышленности, чем-нибудь творческим и результативным. Шауль, по своему обычаю, тут же вынул блокнот и написал мне от руки рекомендательное письмо. За годы совместной работы я хорошо узнал, что такое «записка» от Шауля; клочок бумаги, зажатый у меня в руках, обладал огромной ценностью.

Все то, чему я научился от Шауля Авигура, что я перенял от него за годы работы под его началом, прекрасно отражено в постановлении сената Иерусалимского университета, который в 1976 году, за два года до его смерти, присвоил Шаулю Авигуру почетную степень доктора философии.